***
Свет может быть разным. Ярким, ядовитым, сжигающим веки и глазные яблоки, приносящим только боль. Мягким, обволакивающим, бережно ласкающим истерзанное тело и успокаивающим душу. Или бело-серым, совершенно безразличным к тому, что происходит, позволяющим прятаться в своих тенях страшным существам. Такой, последний свет окружал меня, когда я открыл глаза. Белоснежный потолок комнаты в ореоле этого света казался до омерзения грязным. Всё, что было в комнате, казалось грязным. Я лежал в нашей спальне, завернувшись в несколько одеял и забившись между подушками. Странно, но во сне я постоянно так делал, будто пух и перья смогут хоть как-то меня защитить. От такого укрытия лишь становится невыносимо душно, будто кто-то стискивает моё горло. Задергавшись, я выбрался из своей мягкой пещеры, оставив только ноги под толстым слоем одеял. Сев на кровати, осмотрелся. Давно уже день. Сквозь закрытые шторы в комнату пытается забраться солнечный свет, и даже через стекло слышно, как поют какие-то птицы, ещё не улетевшие из этого гиблого места. «Ну и где все?» — спросил я сам себя, отбрасывая со лба мокрые волосы. Но неожиданно, вместо того, чтобы коснуться кожи пальцами, до меня дотронулось что-то мягкое. В удивлении отняв руку от лица, я осмотрел её. На кисти, что на одной, что на другой руках, были надеты узкие перчатки без пальцев, наподобие тех, что одевают младенцам. Помню, такие мне как-то одевали в клинике. И почему сейчас, дома? Что происходит? Снять надоедающие перчатки не получалось, как я не старался. Конечно, они и были рассчитаны на это, чтобы защищать психически нездоровых людей от самих себя. Бросив бесполезное занятие, я откинулся на подушки, снова поднимая взгляд к потолку. Дверь наверняка сейчас закрыта. Все статуэтки, книги, да и вообще всё, что я мог бы взять в руки из комнаты убрано. И в теле ощущается приятная лёгкость, как во время опьянения. Такое бывает обычно от особо сильных лекарств. Тех самых, которыми меня успокаивают. В бессильной злобе я ударил рукой по одеялу. Всё это может означать только одно — вчера моё больное сознание опять вышло из-под контроля. Что я помню? Помню, как проснулся ночью, помню, что мне что-то снилось, потом я пошёл в ванную. Дальше… Дальше темнота, с редкими всполохами то обиды, то злости. Окунувшись в воспоминания о вчерашнем вечере, я не сразу заметил, как открылась дверь комнаты. Вошёл Дино, держа в одной руке чашку с чем-то горячим. Увидев, что я очнулся, он перестал аккуратно и тихо ступать и, вздохнув, подошёл к кровати. Выглядел альфа измученным. За обычной для него маской безразличия можно было рассмотреть беспокойство и взволнованность. И дикую усталость. Я снова накинул на себя одеяло так, чтобы видны были только глаза, будто от этого стыд за самого себя мог бы стать меньше. Я наверняка вчера много чего натворил. А он был со мной… — Ну, ты как? — тихо спросил Дино, рукой начиная оглаживать мои ноги. Я дёрнулся от его движения, подбирая конечности под себя и стараясь сжаться как можно сильнее. От одного взгляда на него почему-то становилось страшно до дрожи. — Н-нормально, — хрипло проговорил я, отводя глаза. Вчера что-то произошло, точно произошло… Иначе, почему я не могу поднять на него глаз? — Ничего не болит? — Поставив кружку на прикроватную тумбочку, Дино тыльной стороной ладони аккуратно коснулся моего лба. Я постарался лежать спокойно, когда большая, немного шершавая рука коснулась меня, но скрыть испуганный взгляд, видно, не получилось. — Всё в порядке. — Угу. Что… Что вчера произошло? — всё же решился спросить я через несколько минут. — Не помнишь? — то ли издеваясь, то ли серьезно считая, что я мог что-то запомнить, спросил альфа, не спуская с меня взгляда тёмных глаз. — Не помню… — Да ничего серьёзного, — протянул он, облокачиваясь на руки и прикрывая глаза. — Я же говорил тебе, перестань смотреть ужасы. Тебе начало что-то мерещиться. — Что? — Откуда я знаю? Но кричал ты сильно. Вспомнишь что-нибудь? — Нет, не думаю. Я… Лучше уж мне забыть, кажется, а то… — неожиданно словно током меня прошила одна мысль: Март. — Март. Где он? — В гостиной, — немного расстроившись сказал Дино. — С Коллинзом. — С кем? А он что тут делает? — Ну, ты же помнишь, что он собирался прийти к нам? Вот, зашёл. То есть, сегодня я попросил его приехать. Случилось что-то серьёзное… Раньше, даже когда мне было действительно плохо, мой муж всегда справлялся со всем сам. Даже когда Март был совсем маленьким. Даже когда я царапался и кусался… И тут, он вот так запросто зовёт кого-то другого? — Ладно, — встав с кровати, Дино потянулся и подошёл к двери. — Я позову доктора, хорошо? — Ага, ладно… Альфа прикрыл за собой дверь, а я так и остался лежать, глядя в грязный потолок. Что вчера было? Совершенно ничего не могу вспомнить. Хотя, так происходит после каждого приступа. Но реакция мужа… Сегодня он выглядел как каторжник, которого вот-вот поведут на смерть. Такой же унылый и безразличный ко всему. Он всё-таки устал от меня? Раздался тихий стук и в комнату вошёл мой лечащий врач, одетый сегодня в свободную рубашку и классические брюки. Немного странно было видеть его так, без белого халата и не в его кабинете. Бета казался каким-то нереальным. — Добрый день, — сказал он, беря стул и присаживаясь рядом с кроватью. — Как вы себя чувствуете, мистер Хьюз? — Здравствуйте. Нормально. Со мной сейчас всё хорошо. Расскажите, что вчера было, доктор? — Ну, — он немного виновато пожал плечами, пряча взгляд. — Я приехал лишь сегодня утром и знать о том, что произошло вчера просто не могу. Вы спрашивали у Дино? — Да, но он не отвечает… — Я замолчал на секунду, а потом поднял глаза, встретившись с Коллинзом взглядом. — Ведь что-то плохое, верно? — Не плохое, просто… Таких сильных приступов у вас уже давно не было. Не знаете, что могло бы такое спровоцировать? — Из нас двоих вы психолог, а не я, и вы должны мне объяснять, — пробурчал я. Что могло спровоцировать? Да что угодно. От так не любимых Дино ужастиков, до моих, ставших ежедневными, прогулок. — Я совсем ничего не помню. Я что-то натворил? Он наверняка сказал вам хоть немного так что… — Мистер Хьюз, — перебил меня Коллинз, устало вздыхая, — мне кажется, что именно Дино, и никто, кроме него должен вам обо всём рассказать. С моей стороны было бы просто нечестно вмешиваться в ваши отношения. — Он в упор посмотрел на меня. — Вам стоит поговорить. Давно следовало уже это сделать. Чем дольше вы будете откладывать — тем хуже для вас. — О чем поговорить? — недовольно отозвался я из-под одеял. Всегда неприятно, когда кто-то озвучивает то, в чём признаться тебе не хватало смелости. — Обо всём. Начиная с вашей свадьбы, я думаю. За тот, кхм, случай он извинялся? Нет, ведь правда же? — Ну… это… — Вот видите. Из-за этого сейчас возникает недопонимание и… В общем, вам лучше хорошенько всё обсудить. — Хорошо. — Оставалось только сдаться. И не столько потому что доводы доктора меня убедили, сколько достало его нытьё. Он же не отстанет, пока я не сделаю так, как ему хочется. Тот случай? Что он, интересно, имел в виду? Придя к тому, что всё это только тупой болью отдаётся в голове, я медленно вылез из-под одеял, потягиваясь. Я подумаю над этим. Только позже. Коллинз, чтобы не смущать меня, тут же удалился, позволив самому одеться и привести себя в порядок. Расчёску в комнате я так и не нашёл, так что пришлось просто запустить пальцы в волосы. Хотя, от этого мой вид лучше не стал: от прошлой ночи под глазами появились тёмные круги, веки припухли, и на левой щеке красовалась глубокая ссадина. Теперь-то я понял, зачем на меня надели те перчатки. Руки тоже были не в лучшем состоянии. Откуда-то под ногтями появилась грязь, ладони были покрыты царапинами, а на пальце правой руки половина ногтя и вовсе отсутствовала. Что мне должно было казаться, чтобы я так изувечил себя, я не знал. Я вышел из комнаты только полчаса спустя, решив, что ничего лучшего от своей физиономии всё равно не добьюсь. Краем глаза отметив как облегченно выдохнул Дино, маячивший рядом с дверью, я тут же отправился в гостиную. Как и ожидалось, Март был тут, в небольшом цветастом манеже, занимавшем половину комнаты. Он не сразу меня заметил, занимаясь своими игрушками, но потом вдруг, как истинный альфа, дёрнул носом и повернул светлую головку в мою сторону. Пухлые губки тут же расползлись в улыбке, мальчик бросил интересовавшую его до этого погремушку и подполз к краю манежа, опираясь на него руками и что-то говоря. Через секунду он уже был в моих объятиях. Вдыхая пока слабый, терпкий запах я чувствовал, как медленно отступает колющее беспокойство, что преследовало меня с самого пробуждения. Он тут, рядом, и с ним всё хорошо. Позволив мне немного пообнимать себя, Март через какое-то время задёргался, немного отстраняясь и начиная лопотать что-то. Я пару раз кивнул ему, улыбаясь, что вызвало взрыв смеха со стороны малыша. Наверное, я слишком приучаю его к вниманию. Может быть в будущем, он постоянно будет этого внимания желать. Но отпустить его, видя, как мой Март улыбается, смотря в моё уставшее лицо, я не смог бы. Ни за что не смог. — Май, пойдём завтракать, — тихо донеслось со стороны двери. Мы с Мартом обернулись, посмотрев на ждущего нас Дино. Малыш обрадовался ещё больше. Не отпуская меня, он стал махать другой рукой, что-то объясняя. Думаю, у нас будет очень шумно, когда он научится нормально говорить. — Ага… — Я застыл на месте, думая, как ещё можно поддержать разговор. Я чувствовал, как виноват перед мужем в своей истерике. Наверняка, я доставил уйму хлопот. — Ты… Марта кормил? — Да. Кашей, когда он только проснулся, потом мы сок пили, в обед — фруктовое пюре. На голод он вроде не жаловался, — Дино немного скривил губы, что для него, должно быть, означало улыбку. Надо как-нибудь научить его выражать свои эмоции. — Хорошо. Тогда пошли, — неловко проскользнув мимо него, я нырнул в приоткрытую дверь кухни, сразу же занимая дальний от входа стул. Непонятно почему, но сегодня мне казалось, что Дино ещё больше. Его руки ещё сильнее, голос ещё ниже, а всегда безразличные ко всему глаза — ещё темнее. Наверное, это из-за приступа, но сегодня я снова его боялся. Как, наверное, в первые наши недели брака, когда я, вроде и счастливый от внезапно появившегося мужа, всё равно прятался от него, предпочитая общаться только если между нами будет что-то. Что-то вроде стены. Тогда он сам был виноват, ему хотя бы следовало спросить меня, но сегодня… Сегодня я медленно начинал ненавидеть самого себя за глупую слабость. Целый год он уже рядом. Так почему страх не проходит? — Не лучше ли ребёнка посадить на его стул? — раздался голос сбоку. Я не сразу заметил сидящего тут же Коллинза, с интересом рассматривающего нас. А я и забыл о его существовании. — Нет, ему лучше со мной, — отозвался я, и Март, как в подтверждение сказанных слов откинулся назад, поднимая голову и утыкаясь носом в мою шею. — Как скажите. Но знаете, Март всё же альфа, и потом отучать его от излишней опеки родителей будет очень сложно. — Охо, доктор, вы взяли сверхурочные? За мной смотрите, раз уж пришли, а не за моим сыном. Как его воспитывать я решу без вашей помощи. — Не груби, — на кухню вошёл Дино, сразу же направляясь к плите. Недовольно фыркнув я втянул голову в плечи, стараясь казаться как можно меньше. От опасной близости альфы дремлющий где-то глубоко страх только усилился. Я старался не спускать с него глаз. — Хм… Что ж, давайте поговорим о вас, — легко согласился Коллинз, как обычно пропуская мимо ушей мои выкрутасы. Значит, помирился со своей парой? В прошлый раз, помнится, он готов был придушить меня за любую колкость. — Вы помните что-нибудь из того, что произошло вчера ночью? — Нет, ничего, — уткнувшись в макушку занятого замком моей кофты Марта ответил я. — Как-то смутно… Я ночью отчего-то проснулся и дальше… Не помню. — Хм, ясно. Ваш приступ мог быть спровоцирован совершенно разными, порой не связанными с вашей травмой вещами. Любой относительно сильный стресс. Дино рассказывал, что вы с недавних пор увлекаетесь фильмами ужасов? — Мм, ну да… — Мистер Хьюз… — Можно просто Май. — Хорошо, Май. Вы же понимаете, что для вашего хрупкого сознания даже это очень сильный толчок. Немного перенервничаете во время просмотра и вчерашняя ночь может повториться. — Да, да, понимаю… — Тогда и то, что некоторые ленты вам категорически запрещено смотреть, вы тоже понимаете, верно? — Угу… — Так вот, подумайте над этим, пожалуйста. Это всё очень вредит вашему состоянию. А если об этом самом состоянии вы не будете заботиться, то все наши встречи просто бессмысленны. Я уже много раз говорил вам о том, что следует делать. Хорошо, что вы интересуетесь разными аспектами культуры, такими как книги и фильмы, но и это надо делать с пользой. Никаких книг по психологии, никаких триллеров и ужасов. Это то, что вы обязательно должны запомнить. Так же, вам следует больше общаться. Не с определенным кругом лиц, с совершенно разными людьми. Вы могли бы пригласить своего брата в гости вместе с его мужем. Или найти старых друзей. — Недавно, — внезапно подал голос Дино, которого, казалось, разговор вовсе не интересует. — Недавно мои родители спрашивали, можно ли к нам приехать. Они хотели повидаться с Мартом. — Это отличная идея, — начал снова разглагольствовать Коллинз, когда я резко прервал его. — Дурацкая. Ты же знаешь, как твои отцы меня «обожают». Они, как и в прошлый раз, попытаются отобрать Марта, а меня послать куда подальше. А ещё твой отец странный. Он постоянно так на меня смотрит, будто… — Рот закрой, — не повышая голоса и даже не меняя тон, отозвался муж, и я тут же заткнулся. Такое состояние, когда он безразличен и спокоен, пугает больше всего. Хотя, лучше уж нарваться на рычание от Дино, чем на очередной взгляд того престарелого извращенца. — К-конечно, тебе легко говорить, тебя-то по десять раз на день глазами не будут раздевать, — пробормотал я, надеясь, что он не услышит, и мечтая об этом одновременно. Дино строго посмотрел на меня, и уже хотел что-то сказать, когда его перебил Коллинз. — В любом случае, мне кажется, что такое общение не будет во вред. Поймите, Май, скорее всего все те взгляды — просто плод вашего воображения. Неудивительно, что каждый альфа кажется вам чем-то ужасным, вам стоит просто… — Пошли вы оба, — резко ответил я, прижимая к себе Марта и пытаясь просто выбросить всё из головы. Не верят мне… Сколько угодно. Я бы сам себе не поверил, представься такая возможность. Я их прекрасно понимаю. Не знаю, как Коллинз, но Дино уже наверняка привык к моим увёрткам и вранью. Неудивительно, совершенно неудивительно, что он не верит словам кого-то настолько мерзкого и отвратительного. Но всё делает правильно. Идиот здесь лишь я один. — Я позвоню им, — Дино снова отвернулся к плите, полностью обращая своё внимание на готовку. На некоторое время в комнате воцарилась тишина. Альфа ловко управлялся с моей будущей едой, бета задумался над чем-то, не спуская мутного взгляда с Дино, а Март, кажется, задремал, уткнувшись в мою шею тёплым носом. «А ведь могло быть и по-другому», — с горечью подумал я. Сегодня пятница, верно? Мы могли бы сейчас всей семьёй быть в парке, или в кино. Гуляли бы вместе весь день, потом так же вместе пришли домой и уснули в обнимку… Это всё из-за меня. Из-за меня и того, что со мной происходит. Вернее, не так. Из-за того, что тогда случилось. Сейчас я с омерзением вспоминал, каким был ещё несколько лет назад. Эгоистичным, распутным, самовлюбленным. Я тогда собрал в себе качества отвратительного человека. И сейчас мне всё больше кажется, что по мере моего выздоровления, всё это возвращается. Будто тот случай запер во мне чёрствость и грубость, но теперь они с новой силой готовы литься из меня. Всё больше то, что произошло, казалось правильным. Такой, как я, другого не заслуживает. — Дино, где мой телефон? — резко спросил я, отбрасывая тягучие мысли, из-за которых перед глазами снова начинал стелиться серый туман. — Здесь, — он достал из кармана тонкую пластинку смартфона и, положив на край стола, подтолкнул пальцами, заставляя её прокатится ко мне по гладкой столешнице. Я уговорил его доверить мне телефон около месяца назад, когда мы оба поняли, что без связи жить очень неудобно. До этого он, в сущности, был мне не нужен. Я никому не звонил и не писал, не интересовался, что происходит вокруг и даже перестал слушать музыку и листать картинки, чем занимался иногда. Теперь же, когда у меня появились новые знакомые, когда мне захотелось хоть частью души почувствовать жизнь, оказалось, что сделать это без смартфона в наше время и в моем состоянии довольно тяжело. Так и получилось, что теперь у меня появилась страница в Iconp, подписанная довольно сухим ником MD2604 и временами проявляющая необычную активность. Я уже и забыл, что это такое, социальные сети. Стараясь ни с кем не общаться, я всё равно, бывало, зависал там надолго, просматривая «газету» или слушая плеер. Или, вопреки всем запретам, открывая группы БДСМ или просто тематики насилия, подолгу рассматривая побитые или изувеченные тела и находя в этом что-то вроде… Наслаждения. Смотря на тонкие ссадины или красные следы от кнута, я представлял их на себе, буквально чувствовал, как новая рана появляется на коже, и только одна мысль в это время билась в голове: «Это правильно».***
Коллинз ушёл где-то под вечер, достав меня своими нудными разговорами, доведя, не желающего отпускать папу, Марта до слёз и заставив, всё-таки, показать мою страницу в Iconp. Теперь, кажется, он собирался следить за мной и в сети. Спокойным оставался только Дино. Он всегда был таким, тихим и задумчивым, вечно смотрящим на мир пустыми, незаинтересованными в этом мире глазами. Временами казалось, что разозлить его могу только я. Своими истериками, неожиданными желаниями, или упёртостью. Да, упёртость надоедает ему больше и быстрее всего. — Нет, — в который раз повторил я, упрямо пялясь в экран телевизора. Показывали какую-то невообразимую хрень, но мне необходимо было создать видимость заинтересованности. — Май, я не понимаю, почему? — тихо проговорил Дино. Нависнув надо мной он раз за разом повторял одно и то же, доводя до ручки и меня, и себя. — Потому что нет. Не хочу. — Я же тебя знаю, — в спокойном голосе начали прорезаться рычащие нотки. Как у самца, у которого в период спаривания отняли пару. Уверен, если бы мой муж показывал эмоции, то сейчас из его рта лилась бы пена бешенства. — Ты опять усядешься ужасы смотреть, как только я усну. Или пойдём тогда со мной. — Не-ет. Я же сказал, мне будет хорошо и тут. Не беспокойся, ничего смотреть я не буду. — Врёшь же, — рыкнул супруг в ответ. Стараясь сдержать дрожь и незаметно крепче прижимая к себе Марта, я так же тихо и размеренно повторил: — Не вру. Не веришь мне — не надо, твои проблемы. Я уже сказал: мы с Мартом спим здесь, в гостиной. Ты — в нашей комнате. И это не обсуждается. — Май, хватит уже. Я не могу просто оставить тебя наедине с телевизором, тем более ночью и без должного присмотра. Да и кровать Марта в нашей спальне. Май, пойдём, выпьешь успокоительного и дашь наконец нам поспать. — Нет. Спор, как и обычно, разгорелся из-за пустяка. Вернее, из-за скопления пустяков. Обычно, на следующую после приступов неделю, Коллинз прописывал мне особо сильное снотворное, позволяющее выспаться всем обитателям дома. И я всегда покорно глотал вязкий, приторный сироп. Но не сегодня. Мне казалось, что стоит только сладкой гадости коснуться моего языка, как меня вывернет наизнанку. Да и вязкая консистенция снотворного будила в душе не лучшие ассоциации. Дино зло стрельнул на меня глазами, но согласился. Спорить он стал с другим. Взяв зевающего Марта на руки, я твёрдо заявил ему, что от одного только присутствия альфы меня бросает в дрожь. Поэтому мы с сыном сегодня спим отдельно, в гостиной. Конечно же, Дино оказался против. Почему-то этому болвану взбрело в голову, что после насыщенного, долгого дня мне захочется смотреть что-то. Поэтому он упёрся. Моё упрямство было вызвано другой причиной: мой хитроумный план раскрыли. Действительно, всё тело будто кричало — мне станет намного хуже, если не увижу сейчас же моря крови и не услышу истошные вопли. Мы спорили уже около получаса. И прервался спор неожиданно. Потерев кулачками покрасневшие глаза, тихо сидящий на моих коленях Март вдруг заплакал, бессильно опустив руки и вздернув прямой нос к потолку. Плакал он крайне редко. Поэтому ни я, ни Дино не знали, как успокоить сына, бесполезно крутясь рядом и порыкивая друг на друга. Наконец, нахмурившись и, кажется, чертыхнувшись сквозь зубы, Дино сбегал на кухню, принеся оттуда небольшую бутылочку с детским соком. Икающий и задыхающийся уже от плача Март тут же схватил её, откидываясь на мою грудь и только вздрагивая всем телом. От истерики его глаза покраснели ещё больше и опухли, губы нервно дрожали. Сейчас мой Март выглядел как только что отпущенный после тяжёлых пыток пленник. — Это ты виноват, — шёпотом рыкнул я на Дино, прижимая к себе всхлипывающее тельце и легонько поглаживая его. — Устроил сцену. — Кто бы говорил, — так же тихо отозвался муж, сверля во мне дырку тёмными глазами. — Ведёшь себя, как беременный, вечно с истериками. Трудно согласиться что ли? — Это ты мне говоришь? Кто из нас альфа вообще, м? — Я, вот и изволь меня слушать. Только Марта до слёз довёл. — Я?! Это один неотёсанный альфач, по-моему, зубы выпускал. Конечно, как такую рожу не испугаться? — Да ты… Март снова нервно всхлипнул и нам двоим пришлось заткнуться. В мозгу пронеслась шальная мысль, что мелкий научился нами управлять. Немного посмаковав её, и решив, что лет через пять всё станет возможным, я откинулся на спинку кресла, в котором сидел, и устало прикрыл глаза. Тяжёлый запах альфы тут же сильнее ударил по носу, заставляя тело сжаться. Но я упрямо сжал веки, повторяя: «Всё хорошо». Открыть глаза пришлось, когда Дино, вздохнув, начал вставать. Уперев руки в боки, он хмуро посмотрел на меня и через секунду закатил глаза. — Май, это, между прочем, единственный мой выходной за целую неделю. Что плохого в том, что я хочу провести его рядом с вами? Говоря это, он печально смотрел на меня, напоминая огромного пса, которого выгнали на улицу под дождь. Я и правда почувствовал себя виноватым. Ну, ужасы я же смогу посмотреть и в другой день? Придётся потерпеть. Дино я наверняка уже достал. Ему точно хочется нормальную семью, в которой муж встречал бы его у порога, а не прятался в другой комнате. В которой омега бы согревал его ночью, а не вздрагивал от каждого резкого звука. Он… он заслуживает лучшего. Лучшего, чем я. Действительно, что изуродованный, мерзкий омега может дать такому альфе? Даже с ребёнком не даю ему общаться. На месте Дино другой скорее всего давно бросил бы меня. И был бы прав. — Хорошо… Можешь лечь с нами, — твёрдым, но немного дрожащим голосом ответил я. Да только от одной мыли, что сегодня придётся провести с альфой целую ночь меня бросало в дрожь, но то, что он может обидеться пугало в разы больше. Я потерплю. Через десять минут возни нам всё же удалось улечься. Уже спящего Марта я прижал к себе, ни под каким предлогом не желая отпускать, а Дино, подумав немного, лёг за моей спиной, приобняв меня и носом уткнувшись в макушку. Я старался не дышать, вообще не двигаться. Казалось, одно движение и его руки, лежащие на моей талии, опустятся ниже. Казалось, ещё немного и кожу вновь обожжёт огненный от возбуждения воздух… И уже в полусне я услышал, как тихо хмыкнул мой муж за спиной, едва слышно произнеся: — Сработало.