Страх и доброта

Он не сводил глаз с её бледных черт лица. Одеяло едва поднималось из-за её тихих вздохов. Её глаза и губы были закрыты. Клара Освальд лежала на деревянной скамье и теперь в безопасности. Она была жива, но очень замёрзла. Доктор Ватсон регулярно проверял пульс и заставлял её глотать маленькими глотками чай, чтобы согреть. Позади него стоял Майкрофт, прижимая кончик зонтика к деревянному полу, стараясь не прикладывать всю свою силу, чтобы не сломать его от переполнявшей злости. Итак, это было правильным решением — послать одного из его людей следить за ней. Но этого было недостаточно. Это была его вина. Его просчет чуть не убил её. Его человек доложил ему только через несколько минут после того, как на мисс Освальд напали. Майкрофт вскоре прибыл с доктором Ватсоном. В этой ситуации он не знал, с кем ещё можно связаться, а Ватсон был врачом. Он уже слышал мнения своего брата по этому поводу, поэтому он решил как можно более осторожно относиться к своему армейскому коллеге. Доктор Ватсон попросил Майкрофта повернулся к нему, снова проверив пульс мисс Освальд. — Что бы ни случилось с ней, но это могло убить её. Температура её тела слишком низкая, мы должны, как можно скорее доставить её в другое место. Кроме горячего чая, ей не помешает тепло огня камина. Майкрофт мгновенно обдумал слова Ватсона, тем самым сделав один и единственный вывод. — Можно в мой городской дом, — вздохнул он. Доктор удивленно посмотрел на него. — К Вам домой? Майкрофт сжал свой зонт сильнее. Он действительно ненавидел объяснять. — Мисс Освальд вряд ли сможет остаться у Вас. Также, она не сможет вернуться к своим работодателям в таком состоянии, и, как вы только что успели заметить, ей нужна постоянная забота. Я отправлю письмо её семье, в которой она работает, о произошедшей ситуации. Он выпрямился, когда мисс Освальд закашлялась во сне. — Значит, Вы позаботитесь о ней? Сами? Казалось, что сегодня до доктора Ватсона доходит медленнее, чем обычно. Повесив зонт на руку, он сделал шаг вперед, подойдя к спящей мисс Освальд и поднял её на руки. Она казалась намного легче, чем он ожидал, даже с одеялом, обернутым вокруг неё. — Карета уже ждёт, — заявил он, не глядя на бывшего солдата. — Что с ней случилось? — спросил Ватсон. — Учитывая её состояние, она, должно быть, была на морозе без верхней одежды весь день. И на её горле есть следы удушения. Майкрофт колебался. Что они с ней сделали. — Это вопрос государственной важности, и я не собираюсь обсуждать его с Вами. Также, Вы не должны никому говорить ни слова о том, что Вы видели. Прежде чем Ватсон успел ответить, отворилась дверь, и Томас вошел внутрь. — Добрый день, сэр. Доктор Ватсон. — Майкрофт… — начал врач, но его полностью проигнорировали. — Домой, — подтвердил Майкрофт, когда Томас протянул руки. — Сэр, могу ли я… — он указал на мисс Освальд, но Майкрофт покачал головой. Это была его вина, и он взял на себя ответственность за это. Он держал её в своих тёплых объятиях во время поездки. Время от времени она начинала дрожать, из-за чего Майкрофт притягивал её ближе к себе. Ей было необходимо тепло — слова Ватсона, и здесь, в карете, было только тепло тела Майкрофта. Он подумал и пришёл к единственному логическому выводу. Одной рукой он расстегнул пальто и притянул её к себе. Её инстинкт сразу же среагировал, и она крепко прижалась к нему, её холодный нос прикоснулся к его шее. Майкрофт вздрогнул, но решил оставить всё так, как есть. На самом деле, он ненавидел это. Он ненавидел всё это. Тот факт, что она чуть не умерла из-за своего же безрассудства и его ошибок. Они оба были одинаково виноваты. Он же видел, как он пришел, и ничего не сделал, чтобы предотвратить это. Что позволило ему действовать так глупо? Он положил её на диван перед камином и достал еще одно одеяло, чтобы укрыть её. Затем он приготовил ей чай. Его часть не могла поверить, что он это делал. Мисс Освальд знала, какие риски ей придется принять, она подписала себе смертельный приговор! Клара едва ли была его ответственностью, и всё же, что-то беспокоило его сердце. Почему он не знал себя. Скорее всего, это был его кодекс джентльмена, который запрещал ему покидать девицу в беде (как будто Клара Освальд не была ею). Когда он вернулся с кухни, она всё ещё крепко спала. Золотой блеск огня отбрасывал отблеск на её черты лица. По крайней мере, она выглядела немного лучше, чем раньше. В следующий час он сидел на краю дивана с закатанными рукавами и развязанным галстуком. В комнате стало жарко, но он понимал, что это то, что ей нужно. Её дрожь прекратилась, и она выглядела всё более и более живой с каждой минутой, и всё же было что-то спокойное в том, как её губы скривились в тонкой улыбке во сне. Она причмокивала после каждого глотка чая, который он заставлял её выпить, и, по какой-то неизвестной причине, это заставляло его улыбаться. В нём появилось чувство уверенности в том, что нет никаких сомнений в том, что с ней все будет в порядке. Он осторожно потрогал её лоб и понял, что у неё высокая температура. Кивнув себе, он встал, чтобы отправить письмо семье Мейтленд, сообщив им, что их гувернантка занята семейными обстоятельствами и не вернется к ним до следующей недели. Уже был вечер, и они были наверняка обеспокоены. Кроме того, ему нужно было время, чтобы поговорить с ней. Зная упрямость мисс Освальд, Майкрофт подготовился к довольно длинной и изнурительной дискуссии. Но не сегодня. Он остановился у двери, чтобы взглянуть на неё в последний раз. Она всё ещё спала, и он решил её не тревожить. Ей нужно было отдохнуть и восстановить силы. Сам Майкрофт, на всякий случай, не лёг спать. Он решил поработать с документами. Когда он направился в свой кабинет, он не мог успокоить незнакомое ему чувство, которое прибывало внутри него. Он не мог вспомнить, что у него было такое чувство раньше, но, будучи честным с самим собой, он действительно не хотел знать, что это.