Поход

POV Акаши               Сон. Почему-то мне казалось, что в красных щеках Тецуи виноват его сон. Но то, что покраснел он при виде Шиджеру! Ненависть к брату увеличивалась в геометрической прогрессии, а вместе с ней и удивление. Что он здесь забыл? — этот вопрос не уходил из моей головы.        — Аомине Дайки и Кисе Рёта! Как они сейчас? Все хорошо? Я давненько их не видел, — он что, издевается?! Приплетать Дайки и Рёту было не самым лучшим решением.        — Тебе и не следует их видеть, — не смог сдержаться. Ненависть так и сочилась из моего голоса. — Тецуя, — Куроко вздрогнул, ведь таким тоном я к нему никогда не обращался, да и не хотел. А всё из-за брата. Когда я с ним, то весь мой самоконтроль растворяется. — К сожалению, ты не сможешь остаться здесь. Я пришлю за тобой машину, — его надо как-то убрать из дома. Нельзя, чтобы он и этот находились вместе. Не придумав ничего лучше, я сказал всё это тем же тоном, чтобы не было вопросов, а они, чёрт возьми, полились бы. — Начни собирать вещи, — я развернулся к Шиджеру. — А тебе следует выйти из комнаты. Ему надо переодеться, — разделить их, разделить их. Ни о чём другом я просто не мог думать.        — Зачем ты приехал? — накинулся я на Шиджеру, как только мы с братом вышли из комнаты. — Почему ты не остался в Нью-Йорке?        — Мне нельзя навестить своего дорогого братца? Мы ведь уже почти пять лет не виделись. Я соску-учился! — если бы я не знал его с пелёнок, то повёлся бы на так мило сказанную в конце фразу.        — Шиджеру, мы оба знаем, что это не так. Как только отец предложил поехать учиться заграницу, ты первым поднял руку и умолял, именно так, брат. Ты умолял отца взять тебя. — я остановился перевести дыхание, а затем продолжил. — Помнишь ли ты, дорогой Шиджеру, что сказал мне перед тем, как взойти на самолёт? А я помню, — не дал я ему ответить на и так риторический вопрос. — Я надеюсь, что сегодня мы видимся последний раз. По крайней мере, лет на десять точно.        — О, неужели ты так обиделся на мои слова? — протянул как обычно. Ненавижу в нём эту черту. Это значит, что у него чертовски отличное настроение.        — Обиделся?! Да будь моя воля, я бы сказал точно так же! — сорвался на крик. Надеюсь, Тецуя не услышит его. Ему не стоит знать об этой моей черте. — Послушай меня, Шиджеру. Прежде чем продолжать разговор, мне нужно проводить Куроко. И это я хочу сделать без тебя, — я сделал акцент на конце предложения. Брат поднял бровь, удивившись, а затем развел руки, как бы говоря: «Прошу». Когда он удалился на кухню, я встал возле входной двери, слыша приближающиеся шаги Куроко. Видя его красные глаза, смог только кивнуть. На большее меня просто не хватило. Едва сдержался, чтобы не выскочить из дома и не побежать к водителю, кое-как усмирил сердцебиение и успокоил мышцы ног. Открыв дверь со стороны пассажира, я пригласил Тецую сесть, и старался не смотреть на него. Только мельком взглянул, хотел сказать что-нибудь, что-то что как-то ободрит его, но наткнулся на полный безразличия взгляд, смотрящий на спинку сидения, и крепко сжатые в кулаки руки. Хоть бы он меня не ненавидел. Назвав адрес, который узнал из нашей вчерашней беседы во время просмотра неинтересного фильма водителю и, резко оторвавшись от машины, поспешил к особняку.               — Расскажешь мне об этом мальчике? — как только я зашёл в столовую, то увидел уже находящегося в ней брата, поедающего стручковую фасоль — его любимое блюдо. — Вы так мило беседовали, когда я прервал вас.        — Тебе не стоит о нём знать. Последнее, что было у меня в списке дел на сегодня, это познакомить вас двоих.        — О, мой милый братик так печётся о нём. Как же мне может не хотеться узнать о нём больше. Пока что всё, что мне известно — только его имя. Куроко Тецуя, — как бы смакуя, произнёс он.        — Думаю, этого вполне достаточно, Шиджеру. А теперь мой вопрос. Какого чёрта ты прилетел обратно в Японию? — с раздражением спросил я. После моего вопроса, улыбка сошла с его лица и он стал серьёзным. Значит, случилось что-то очень неприятное. Я бы сказал, плохое, но его приезд занял эту строчку в моём хит-параде «Самые Мерзкие События Этого Дня». — Рассказывай, Шиджеру.        — Не тебе мне приказывать, Сейджуро! Случилось несколько, я бы назвал это неприятностями, но эту строчку занимает моя встреча с тобой, — чёртов близнец. И почему мы думаем одинаково? — Во-первых, я продул Ханамии, поэтому должен ему десять тысяч йен. Он сказал, что я не продержусь в Америке десять лет, — ответил брат на мой немой вопрос. — Во-вторых... Маме стало плохо, поэтому она возвращается раньше и…        — Что?! — перебил я его. — Откуда ты знаешь? — связь с мамой у меня была намного прочней и тесней, чем с папой. Это с её помощью я нашёл любимое хобби, она вставала на мою защиту перед отцом, когда тот был в гневе на четверку, принесённую в первом классе средней школы. Впрочем, это была моя последняя «хорошая» оценка. Каждую её болезнь я переживал вместе с ней, а когда ей вырезали аппендицит, вообще не выходил из её палаты. В общем, мою привязанность к ней не описать словами. У Шиджеру, кстати, всё точно так же, только с отцом. В который раз поражаюсь нашей похожести и вместе с тем непохожести.        — Не перебивай меня, и всё узнаешь, Сейджуро-чан, — да прекрати ты уже так меня звать! Если бы его не последующие слова, я бы выкрикнул это. — Всё не настолько плохо. Она упала в обморок на переговорах, во время которых решалась судьба её компании, но тебе, если всё не изменилось со времени моего отъезда, плевать на финансы и работу родителей, верно? — мне не нужно было даже отвечать на данный вопрос, брат и так знает ответ. С самого моего становления осознанной (ну, или почти) личностью, я как мог пытался отгородить себя от всякого рода работы и финансов. Не то, чтобы я противился труду, нет. Я просто хотел сам всего добиваться, открыть своё, пусть и маленькое дельце с нуля, а не наследовать огромную корпорацию по продаже нижнего белья.        — Когда мама приезжает в город?        — Завтра с утра, — да, как бы то ни было, а время чересчур неудачное. Пропускать школу не хотелось, особенно на второй день учёбы в ней, но мама стоит выше какого-то заведения. Надо будет извиниться перед Тецуей за прогул… И за своё сегодняшнее поведение. И за поведение Шиджеру. И за… Многое, короче говоря.        — Кстати, Шиджеру, ты не в курсе, где отец? Вчера он в спешке уехал и…        — Насколько я знаю, он уехал в Англию, встретиться со своей давней подругой. Это всё, что я тебе скажу, брати-ишка, — чёрт, а ведь мы практически десять минут нормально разговариваем, без ссор.        — Шиджеру, почему ты меня…        — А тепе-ерь, я отправляюсь в ванную комнату, чтобы смыть с себя весь запах аэропорта. Всё-таки я действительно устал, — последнее он произносил уже на выходе из столовой, как обычно оставляя тарелку из-под фасоли на столе. Что-что, а мой брат не меняется. Или изменения происходят в сторону ядра Земли, а не Солнца.       

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ

       Что мне действительно нравится в богатстве — отсутствие надобности пользоваться общественным транспортом. Никаких поездов, автобусов и такси. Только проверенный годами Кенске Фукуй. Ну, с годами я слегка переборщил. Работает он у нас два года, из которых полтора — мой личный водитель. Ему двадцать один, он не женат и является самым близким моим другом. Ко всему прочему, он является внуком моей двоюродной бабушки по одному из брату отца. Именно это повлияло на приём его на работу. Отец бы ни в жизнь не нанял какого-то мальца, как он выражается о всех, кому нет четверти века. Кстати, это именно он подвозил Куроко вчера. И ничего мне об этом не говорит.        — Кенске, — в его машине я всегда садился на переднее сиденье, чтобы неразлучный-с-музыкой-Фукуй обращал внимание на меня, когда я что-то ему говорю. Сейчас в его любимой черной-крошке, он так окрестил свою машину, играл новый трек группы «OLDCODEX — Where’d They Go?» (хвала богам, его вкус схож с моим). Но, как бы то ни было, ответной реакции на свои слова я не получил. От раздражения впившись пальцами в обивку сидения, попробовал повторить попытку. Она, слава всем, вышла удачнее первой.        — Чего тебе, Сей? — только он может звать меня так. Ну и ещё двое, но один из них делает это специально, а второй… Незаметно помотал головой, отгоняя ненужные мысли. Сейчас не до них.        — Почему ты не рассказываешь, как довёз Тецую? — решив не тянуть бедного кота за всё, что его обычно тянут, прямо спросил.        — Так ты и не спрашиваешь, — с усмешкой оглянулся он на меня, благо, мы стояли на светофоре. Когда я ответил на его взгляд, усмешка пропала с его лица. Нехороший знак, — Хоть окошко к задней части автомобиля было закрыто, слышимость отменная.        — Сколько? — спросил я, зная о чём хочет рассказать Кенске. Красные глаза Куроко ясно дали понять, что не смех слышал Фукуй.        — Весь путь. Ни на секунду не прекращая. Когда мы подъехали, он пулей вылетел из автомобиля, не успел я и за ручку двери взяться, — когда друг замолчал, я почувствовал… Облегчение? Да, именно это больше всего подходит к тем эмоциям, что испытывал я в ту секунду. Он плакал. Согласен, это не самое лучшее, но сам факт этого означает, что он ещё не полностью отдалился от меня. Было бы гораздо хуже, если бы он ни слезинки не проронил. Вот тогда всё — пиши пропало.        Погрузившись в свои мысли, я не заметил, что мы уже давненько стоим на месте. В темном месте. Оглянувшись, понял — подземная парковка больницы.        — Ну и почему ты не тормошил меня?        — Мне показалось, что если потревожу твои раздумья, ты обрежешь мне зарплату, — с надутыми губами произнес, канюча, Кенске.        — Боже. Тебе точно двадцать один?        — Ты тоже мне не веришь? Неужели мне тебе как и в баре придется паспорт показывать?        — О, бедному Кенске не продают алкоголь? Бедняжка, если хочешь, я могу снизойти до того, чтобы распить с тобой коньяк, что хранится на полке в кабинете отца.        — Только если с нами будет присутствовать твой любимый дружо-ок, — один-ноль в его пользу.               — Мама! Ты в порядке? Почему в обморок упала? Ты плохо ешь? Я могу готовить для тебя! Или ты перетрудилась? Говорил тебе, прекращай так долго засиживаться за бумагами! — вопросы и предложения сыпались из меня как из черной тучи дождь, находившийся в ней на протяжении как минимум неделю.        — Не беспокойся, Сей-чан. Я в полном порядке, а если ты начнешь готовить для меня, то задержаться здесь мне придется не на два дня, а на недели три, ха-ха, — худенькая женщина лет двадцати пяти начала смеяться, а к ней присоединился и Фукуй. Слыша её смех, я успокаивался, и переживания стали уходить на второй план. Смотря на лежащую на койке женщину, я в который раз удивлялся, как можно в тридцать пять выглядеть так молодо. Я, конечно, никогда не считал, что она уже в возрасте, ну, а про слово старая даже и мысли не возникло, что это как-то относится к Акаши Сумико, — Я просто слегка переутомилась, вот и всё. Ты можешь принести мне клубничное мороженое? Оно продаётся на первом этаже.        — А тебе можно? — с сомнением спросил я. Мало ли. Когда Сумико меня чуть ли не пинками, если бы ей состояние здоровья это позволяло, выгоняла меня из палаты, мне пришлось согласиться.        Возвращаясь обратно, я услышал шум чего-то, падающего со звоном на пол, и, ускорившись, открыл дверь. — А вот и подарочек! — пропел я, тем временем осматривая комнату на наличие чего-то железного. Тарелки. Они лежали не в том положении, как когда я уходил из палаты. Успокоившись, посоветовал себе не переживать по пустякам.        Когда часы посещения подходили к концу, я, положа руку на сердце, клялся ей, что завтра пойду в школу. Я и сам не хотел прогуливать. Да и перед Куроко надо извиниться. За всё. Я чуть раньше перечислял, за что именно, кто забыл — милости прошу вверх. Приехав домой, я подождал, пока Фукуй отвезёт свою крошку в гараж и вернётся. Когда мы разошлись по своим комнатам, я отметил, что сегодня ещё ни разу не видел брата. С утра он, понятное дело, спал, а сейчас? Ну, я в любом случае не пойду его разыскивать. Его нет и это очень даже хорошо.               Проснувшись на следующий день раньше будильника на два часа, стал тратить его с пользой, а не засыпать дальше. После душа и вкусного завтрака, приготовленного Изуки-саном — лучшим поваром из всех, которых я знаю, сел за уроки. Учёбу, в конце концов, никто не отменял, и домашнюю к ним тоже. Сделав всё, что требовалось, посмотрел на время. До выезда ещё двадцать минут. Решив, что надо одеться как-то поприличнее, начал рыть свой гардероб в поиске чего-нибудь. Потратив полчаса на них, а потом вспомнив, что в школе вообще-то есть школьная форма, стукнул головой о стенку шкафа. Придурок.        Приехав к школе за десять минут до звонка, попрощался с Кенске и быстрым шагом отправился к кабинету. Когда поднялся на этаж, замедлил шаг и выровнял дыхание. Безразличное лицо пришло само собой. Заметив перед собой Куроко, остановился, но затем тут же продолжил идти, надеясь, что этой заминки он не увидит. Попытался сделать взгляд самым равнодушным, из тех, что могли получится в данной ситуации, слегка ускорился и прошёл на своё место за Куроко. Ну, хоть спину мне сверлить не будет. Эта привилегия достаётся мне.        На большой перемене отправился на крышу. Слава Изуки-сану. Прекраснейшее бенто. Съев его почти тут же, заметил какое-то движение на лестнице на крышу. И что меня черти потянули прятаться, я даже сейчас не знаю. Просто захотелось. Когда появилась голубая макушка, я и удивлён особо-то не был. Как будто ждал, что он придёт. Смотря на его лицо с безопасного расстояния, увидел блаженную улыбку, скрытую за маской равнодушия. А у него великолепно мама готовит. Или… Может, он сам так умеет? Интересно, какова его стрепня на вкус?        Я настолько сильно замечтался, что появление одной особы стало не только для Куроко, но и для меня полнейшей неожиданностью. К сожалению, ветер, гуляющий по крыше здания, не давал услышать ни малейшего слова. Но всё и так было понятно. Красивая девчушка с первого, как мне кажется, класса протягивает Тецуи любовное письмо, тот смотрит на него, потом на девушку, которая уже скрылась с глаз. Кладя письмо рядом с собой, принимается есть.        Что?! После того, как ему признались, он преспокойно ест? У меня на этот счёт только два варианта:               Первый: У него уже есть девушка, что отменяется, так как в тот понедельник мы говорили обо всём, что включало и отношения.        Второй: Он гей. Та-ак. А это уже забирает добрую часть девяноста процентов. Не, ну, а почему бы и нет? Он бы не стал говорить об этом первому встречному, а я, волей случая, не очень далеко от этого титула отошёл. Хоть мы и друзья, он скорее расскажет об этом самому себе.               Есть, правда, и третий вариант. Она может быть просто не в его вкусе, но мы то все знаем, что верен второй вариант. Хе-хе-хе.        Ну, как бы то ни было, пора выбираться из своего убежище.        — Ну и почему ты не согласился? — о, кажется, я его разозлил, ну, конечно. Ему же поесть не дают. Любой бы на его месте был бы злой как собака.        Пока мы с ним говорили, стали понятны несколько вещей: 1 — Куроко жадный. 2 — Куроко быстро прощает. 3 — Куроко переживает за меня.        Последний факт, как ни странно, мой самый любимый. Когда я начал рассказывать про то, что моя мама заболела, раздался звонок. Я не стал уходить подальше, дабы дать понять Тецуе, что я от него ничего не скрываю.        — Сей, где ты сейчас? — резко спросил меня Фукуй. Такой голос у него только тогда, когда случилось что-то очень плохое, если не сказать ужасное.        — В школе, что случилось, Кенске?        — Твоей маме. Ей стало хуже. Пожалуй, тебе стоит приехать. Я буду ждать на том же месте, где высадил тебя сегодня.        — Ч-что? — моему потрясению не было предела. Она же говорила, что всё в порядке. Почему это? Как?        — Сейджуро-кун? Что случилось? — спросил меня Тецуя, видя, что со мной происходит. Я, еле шевеля языком, ответил ему.        — Мама попала в больницу. — лишённым эмоций голосом сказал я.