Холодный март

Night falls, with gravity. The earth turns, from sanity Taking my only friend I know, He leaves a lot, his name is "Hope".

- Юри-и-ий Пли-и-исецки-ий!... Он пьян? Он, блять, серьезно пьян в школе? Куда вообще смотрит ебырь Милы, если его лучший друг в лице Мишеля надирается до такого состояния, что способен орать чье-то имя на весь коридор. Юрий выдыхает. Мишель кричит на идеальном английском. Не лицей, а сборище полиглотов-неудачников. Само здание делилось на два корпуса, где в одном - те, кто мог в русский и английский, а в другом только те, кто London is the capital of Great Britain. Плисецкий находился в первом, не любил учить языки. Выучивал их чисто как точную науку, по формулам, логике и желанию сдать экзамен. Впрочем, как и Виктор. Наверное, судьба у них такая, чтобы их вечно сравнивали, и Юрий, к своему сожалению, не находил бы контраргументов. Но языки - дно. Факинг инглиш, и все такое. Но мысли о языках не отвлекали от идущего где-то на слишком напрягающей юношу близости к нему Криспино. Кажется, даже на расстоянии в эти несколько метров он мог слышать перегар, который несло по всему школьному холлу движениями проходящей мимо толпы. - Юрий! Плисецкий! Блондин закрыл глаза и немного ускорил шаг, где-то на подсознательном уровне желая забиться в какой-нибудь переполненный кабинет. И не отвечать, потому что совершенно не было настроения. - Юрий, блять, Плисецкий! - зачем-то Криспино прыгал с английского на русский язык, словно забывая, на каком начинал предыдущее выкрикивание, но громкий мат разнесся по школе еще дальше, чем аромат последствия выпитого алкоголя. - Пидор, стой, блять! - крикнул Мишель где-то очень близко, словно над самым ухом. Да ебанный в рот. Сука. - Как ты меня назвал? - процедил сквозь зубы Юрий, поворачиваясь на свинцовых ногах. Господи, блять, он скоро себе так эмаль точно съест. - Твоим вторым именем! Кто-то сзади громко заржал, закрывая свой шкафчик на замок, и смех прошелся по школьному коридору звучным эхом. Юрий только вздернул голову. - Ну, как минимум, я не хочу нарушить законы каждой страны, где черным по белому написано: "Не. Трахайтесь. С. Сестрами. Своими". - Че ты, блять, сказал?! А Юра только победоносно усмехнулся. Каждый второй шептался о том, что после окончания учебы в лицее эти голубки с Сарой умотают куда-то с фальшивыми паспортами, поженятся и нарожают кучу дефектных детишек. Проблема была только в том, что сама Сара не хотела ни детишек, ни Криспино и вообще была по девушкам. Неудачник. А Криспино, казалось, умел бегать слишком быстро, потому что в ту же секунду, буквально одним широким шагом оказался лицом к лицу с Юрой, смотря в зеленые глаза сверху вниз, испепеляя их пьяным угаром. - И че? - медленно проговорил Юрий, становясь еще ровнее, чем обычно, казалось бы, принимая осанку примы в театре. Изогнулся, как дикая кошка. - Какой же ты мерзкий со своей длинной ебанной шевелюрой, - язык Мишеля упрямо заплетался, но это не уменьшало агрессии в его словах. Вокруг них медленно начала собираться толпа вечно глазеющих школьников, скорее всего, даже одноклассников. Или мудаков с разных секций. Все стояли и смотрели, как над шестнадцатилетним Юрием Плисецким склонился девятнадцатилетний Мишель Криспино, явно намереваясь выплеснуть на того свою агрессию. Все стояли и просто смотрели без малейшего желания вмешаться. Кто-то достал телефон и включил запись видео. - Я свои волосы сам мою, а ты, наверное, помогаешь своей сестренке? - шепчет Юра, напрягаясь всем телом еще больше. - Или, может, делаешь что-то другое в душе, пока думаешь о ее волосах, а? Кажется, из ноздрей Мишеля пошел пар. Кажется, Юрий не рассчитал свои силы и выплеснул слишком много яда. Кажется, старшеклассник был слишком пьян. Криспино занес свою руку, чтобы ударить куда-то в районе ключиц, и только в самый последний момент кто-то крикнул из толпы зевак: - У него кастет! Юрий этого не заметил. Тяжелый удар мигом пришелся куда-то в грудную клетку, соскочив в следующую же секунду скользящим и острым движением прямо по кофте, разрывая ту в клочья, оставляя кровавые дорожки после движения руки. Кастет отлетает в сторону, отрикошетив от правой руки Плисецкого, падает куда-то к ногам стоявших удивленных школьников. Все вокруг молниеносно начали шептаться, еще громче, чем обычно, и кто-то из толпы сказал, что, наверное, надо помочь, и на него пшикнули. Какой-то старшеклассник ухмыльнулся, шепнув девушке рядом, что падать блондинчик будет, наверное, знатно. Как в драматичных сериалах, прямо на колени. Она усмехнулась его удачной шутке и вцепилась взглядом за Плисецкого. Вся толпа вцепилась. А Юра Плисецкий стоит. Кровь капает с его груди, перемешиваясь с разорванным джемпером и нитками, цепляется за клочки ткани, как роса за цветы, и так же падает, прямо вниз, прямо на холодный пол. Под Юрием образовывается кровавая лужа. Юра Плисецкий стоит. - Пошел нахуй, Мишель, - шипит он, и кто-то, стоящий запредельно к нему близко, может заметить, что блондин сжимает дрожащую руку в кулак. - Мне не больно. Ухмылка на лице Криспино как-то по-уродски кривится, и внезапно он просто начинает смеяться. - Ебать, ну, конечно, - смех распирает его изнутри, все сильнее с каждым выдохом нагоняя запах перегара на всех стоящих, - еще бы, бля! Педики ебутся, как кролики, так еще и в задницы, ты и не такую боль испытывал, а, малец? Сука, блять! Гортанный смех отбивается от капель крови какой-то вибрацией. Мишель ходил вокруг Юры, как на представлении, все еще упиваясь собственной шуткой. А потом споткнулся о чужой голос. - Сюда подойди. Смех в секунду умолкает. Скорее всего, от неожиданности, потому что Мишель явно не рассчитывал на кого-то еще. Юра не рассчитывал тоже. Его грудную клетку саднило так, словно из нее вырвали сердце. Но не вырвали же. Он в порядке. - Че? Еще один? - Мишель развернул свое шатающееся тело куда-то в бок, и Юра силой заставил себя повернуться тоже. - Я сказал. Сюда подойди. Глаза Отабека Алтына горели. Они светились пламенем, которое, наверное, может поджечь весь этот школьный коридор, каждого здесь стоящего, а особенного того парня, что все еще снимает весь этот цирк на свой мобильный телефон. - С хера я должен тебя слушать? - итальянец сузил свои глаза. Отабек выдохнул воздух и подошел сам. Медленной, размеренной походкой человека, который знает, что делать. Который яростно сжимает свои длинные пальцы в крепкий и мощный кулак. Который подходит запредельно близко. Вдыхает и выдыхает воздух. Закрывает глаза. И замахивается. Удар пришелся где-то справа, немного неровно, но попал четко в челюсть. Воздух в груди Мишеля внезапно перестал циркулировать, когда парень от неожиданности и нахлынувшей боли упал навзничь. - Еще? Отабек подошел ближе, и Криспино, к своему стыду, рефлекторно отодвинулся. И молчал, пока пытался встать и струсить с тебя собранную пыль. Еще раз. В этот раз итальянец отрикошетил прямо к шкафчикам, минуя толпу, которая только охая и ахая расходилась каждый раз перед старшеклассниками. Глаза Отабека метали молнии. Мишель Криспино выплюнул что-то на кафель. Зуб. - Еще? - все так же жестко спросил Алтын, и его голос пронесся спокойным громким звуком по всему помещению, забираясь, казалось, прямо в самые уши, и особенно хорошо его услышал Мишель. Отабек стоял, и его рука пульсировала. Его костяшки покрылись кровью, своей и не только, и, кажется, он вывихнул какой-то из хрящей. Отабек дышал спокойно, как судья, который делает то, что надо сделать. Просто потому, что он знал, что поступает правильно. - Нет, - тихо шепчет Мишель. Кто-то сбоку от него хихикает. Итальянец лежит возле шкафчиков, и его лицо похоже на сплошное месиво. Кажется, сломан нос и разбита губа. Или скула. Юрий смотрит, и ему радостно. Юрий сморит, и хочет, чтобы Мишелю было так больно, потому что он не отстоял собственную боль. Плисецкий тяжело дышит и с трудом стоит на ногах. Но падать он, конечно, не собирается. Его взгляд поднимается куда-то выше и пытается найти другие глаза. Темные. Злые. Сосредоточенные. Но находит только руки. - Тебе надо к медсестре. Отабек аккуратно берет его за локоть, и Юрий мысленно снова его благодарит и не надеется на ответ. Плисецкий говорит спасибо не за то, что Алтын избил Мишеля. Плисецкий благодарен, потому что Отабек не ведет Юрия. Блондин, гордо держа спину, несмотря на жгучий огонь, разливающийся по коже, идет сам, рядом с темноволосым казахом, выходя из этого круга сцены победителем. - Мишелю тоже нужно к медсестре! - шепчет кто-то рядом. Юрий останавливается. Юрий медленно поворачивает голову к тому, кто это сказал, открывает рот и... - Нет, - сильный казахский акцент бьет по ушам, но Юре нравится этот акцент, - ему надо в другую школу. Он такой. Рычащий.