— Стилински?! — удивленно воскликнул темноволосый мужчина при виде кудрявой рыжей девочки.
Эллисон вопросительно изогнула бровь, не до конца понимая такой бурной реакции на свою фамилию. Форма головы этого странного мистера в спортивном костюме напоминала ей подошву от тапочка, а его выпученные глаза так и напрашивались на то, чтобы сравнить их с глазами собачки породы Бостон-терьер, которая была домашним питомцем у их пожилой соседки в Сан-Франциско. Песик часто не давал им спокойно спать по ночам, порой даже бросался на людей на лестничной площадке. Но вскоре эта собачка доигралась, и ее сбила машина.
— А кто твоя мама? — вытянув вперед подбородок, спросил учитель.
— Это сейчас так важно?
— Весьма, — мужчина сложил руки на груди, не отрывая любопытных глаз от Эллисон.
— Ее зовут Лидия.
— Мартин? — спросил и без того пораженный учитель, еще сильнее выпучив свои глаза.
— Ну, да, — невозмутимо ответила девочка, слегка пожав плечами.
— Этот гиперактивный придурок женился на Лидии Мартин? — переходя на смех, сказал учитель. — Кто бы мог подумать, что такое возможно.
— Какой же вы все-таки мерзкий тип, — Эллисон произнесла эти слова с такой легкостью, будто и вовсе никого не оскорбила.
— Да, — кивая головой, проговорил тренер. Улыбка потихоньку стала сползать с его лица, — ты точно дочь Лидии Мартин.
Тренер еще раз осмотрел всех детей на площадке и, громко свистнув, дал команду встать всем в строй. Девочки указали Эллисон становится в конец линейки, ибо она была меньше всех ростом, что немного задевало ее самооценку. Ей не хотелось, чтобы люди, видя ее маленький рост, думали, что она и в душе такая же хрупкая и слабая. Эллисон шла до своего места с опущенной головой, она и подумать не могла, что ей будет настолько неловко находится в новом коллективе, где все друг с другом уже давно знакомы.
Она встала около девочки с русыми волосами и выпрямилась. Эллисон решила, что все-таки в будущем стоит попридержать язык за зубами, ибо в противном случае ее выгонят и из этой школы. То, что тренер не отругал девочку за нахальное поведение, было полностью заслугой ее родителей. Плюс здесь работала учителем биологии ее любимая бабушка, так что в принципе Эллисон в этой школе была в почете. Однако здесь лучше вести себя тихо и постараться не выделяться, так по крайней мере посоветовала ей девушка, которая имела ангельские черты лица, ярко выделяющиеся на фоне темных густых волос. Она давно уже не снилась Эллисон. Девочка стала замечать за собой, что уже скучает по своей подружке.
Прошло два дня с того момента, как Стилински приехали в Бейкон Хиллс, и за все это время девочка ни разу не видела дедушку. Родители решили, что Эллисон и Дилан еще слишком малы, чтобы видеть такое, а еще они наотрез запретили бабушке брать с собой детей в больницу. Вся эта ситуация сильно напрягала рыжеволосую девочку. Во-первых, она хотела увидеться с дедушкой, даже если тот будет лежать без сознания и, возможно, не почувствует того, что она рядом. Во-вторых, ее подруга ведь не просто так сказала ей тогда о болезни дедушки.
— Привет, — послышался звонкий голос рядом стоящей девочки.
Эллисон повернулась вправо и оглядела с ног до головы ту, которая прервала нескончаемый поток ее мыслей.
— Привет, — уголки пухлых губ рыжеволосой кудряшки растянулись в дружелюбной улыбке.
Она в первый раз видела эту девочку в школе, скорее всего у них ещё не было общих уроков. Новая знакомая Эллисон была чуть выше ростом, глаза ее сияли светло-голубым оттенком на фоне бледного лица в форме сердечка. Темно-русые волосы девочки были завязаны в неряшливый узел, отчего некоторые пряди красиво спадали ей на лицо.
— Меня зовут Малия, — сказала девочка. — А ты же Эллисон, верно?
— Так точно, — кивнула рыжеволосая. — Кстати, подругу моей мамы тоже зовут Малия.
— И я бы с удовольствием стала твоим другом, — заметив легкое недопонимание на лице Эллисон, девочка продолжила. — Тебе ведь тоже непросто приходится в новом коллективе?
— Ты новенькая? — спросила Эллисон, на что получила в ответ одобрительный кивок в знак согласия.
Звук свистка прямо над ухом Эллисон, отвлек девочек от разговора. Тренер, оперевшись на колени, выставил свое недовольное лицо вперед, отчего Эллисон слегка поморщилась.
— Да моя мертвая бабуля и то слышит лучше вас обеих вместе взятых, — рявкнул тренер.
Все дети уже бежали вокруг площадки, а девочки, не заметив команды учителя, остались стоять на месте. Эллисон тяжело вздохнула и, закатив глаза, сказала:
— Уже бегу.
Раздался еще один надоедливый свист, отчего Малия невольно вздрогнула. Однако Эллисон стояла совершенно спокойно и, улыбнувшись тренеру самой что ни на есть лучезарной улыбкой, проговорила:
— Я уже бегу, тренер.
— Так мне нравится больше, — пробурчал мужчина, выпрямляя спину.
Эллисон и Малия тронулись с места.
— Ловко ты.
— Это еще ничего, — уверила знакомую рыжеволосая.
Эллисон просто ненавидела бегать, так как у нее довольно-таки быстро заканчивался кислород в легких и ей становилось трудно дышать. Зато для Малии это совсем не составляло труда. Она уже бежала далеко впереди, пока Эллисон еле-еле перебирала ногами и глотала ртом воздух.
Солнце прожигало макушку девочки насквозь, казалось, будто на нее потихоньку лили кипящую нефть. Эллисон немного сбавила темп, что в ее случае означало просто начать идти пешком. Не обращая внимания на недовольные крики сердитого тренера, Эллисон остановилась посреди беговой дорожки и только после поняла, что сделала это зря. Мальчишки, которые бежали сзади рыжей, резко уворачивались в сторону, чтобы не задеть ее, но один из них набрал слишком большую скорость и, не успев затормозить, врезался прямо в девочку.
Эллисон упала на разгоревшуюся землю, больно ударившись головой об асфальт. Мальчик, который сбил ее, тоже не удержался на ногах. Он приземлился на колени, протяжно заскулив от боли. Несколько острых камушков в асфальте впились ему в кожу, оставляя после себя неглубокие садины. Мальчик сглотнул и, резко встав с места, подошел к девочке. Он сел на корточки около Эллисон и повернул ее лицом к солнцу. Весь висок девочки пропитался рубиновой жидкостью.
— Эллисон, — испуганно произнес мальчишка.
— Лукас, — прошептала девочка и закрыла глаза.
Лидия аккуратными движениями протирала рану дочери перекисью водорода. Эллисон слегка морщилась от неприятной боли в виске, но при этом ни разу не пожаловалась. Она знала, что если начнет выставлять все, что у нее творится внутри на показ, то Лукасу придется туго. Директриса и без того косо на него поглядывала из-за его плохих оценок, а сейчас тем более может настоять на том, чтобы его выгнали из школы. Да и смысл ломать драму, рана сама по себе скоро заживёт на её лице. Малия стояла в углу комнаты с сыном и, размахивая руками, пыталась ему что-то объяснить. Но он не слушал ее. Его взгляд все время был направлен на Эллисон. Создавалось такое впечатление, будто стоит ему отвернуться от девочки и с ней что-то может произойти. Либо упадет в обморок, либо закричит от боли, либо что-то более ужасное.
Эллисон казалось, что взгляд карих глаз мальчика пронизывает ее, словно рентген. От такого пристального наблюдения ей становилось не по себе, однако, показывать этого она не стала. Она хотела познакомиться с Лукасом поближе совсем не при таких обстоятельствах. Она раньше видела его только на фотографиях, которые присылала Малия ее маме. Придя на спортивную площадку, Эллисон даже и не заметила в толпе мальчишек Лукаса.
А теперь он стоял рядом с ней и сверлил ее своим обеспокоенным взглядом.
— Лукас, как так вышло, что девочка, не успев еще проучиться хотя бы день в нашей школе, уже сидит в кабинете директора и истекает кровью?
Лукас уже было открыл рот, чтобы сказать о своей вине и том, как сильно сожалеет, но Эллисон прервала его, выпалив с места:
— Это я виновата, миссис Фейт. Я встала посреди дороги, я переполошила толпу мальчишек и из-за моей халатности Лукас не успел вовремя затормозить.
Эллисон, высоко подняв голову, одарила директрису укоризнительным взглядом.
— Я уже получила свое наказание.
Стайлз вышел из палаты, в которой лежал его отец, и спустился на первый этаж. Скотт поджидал друга около регистрационной стойки и обсуждал что-то с Мелиссой. На душе у Стайлза было настолько поршиво, что ему хотелось как можно скорее покинуть стены, которые забрали у него мать, а теперь еще и поглощали в себя жизнь его отца. Он встал рядом со Скоттом и, облокотившись о стойку, протер уставшие глаза.
— Что говорят врачи? — спросил МакКолл.
— Надо будет привезти детей повидаться с отцом, — сказал Стайлз и больше не произнес ни слова.
В принципе, этого и не требовалось. Такой исход событий был очевиден, учитывая возраст шерифа и его слабое здоровье. Не было смысла поддерживать в нем жизнь, хотя это вечное бессознательное состояние и жизнью-то назвать можно было с трудом. Веки Мелиссы тяжело нависли над глазами от переполняющей ее грусти. Она даже не знала, что сказать в такой ситуации Стайлзу.
Скотт приобнял друга за плечо в знак поддержки и легонько улыбнулся при виде благодарного взгляда Стайлза.
Парни попрощались с Мелиссой и направились к джипу. Стайлз доставал ключи из кармана, когда Скотт, весьма озабоченный чем-то, сказал:
— Мне нужно тебе кое-что показать.
На что Стайлз просто кивнул и сел в джип вместе с другом. Он завел машину и выехал на дорогу, слушая указания Скотта о том, куда им нужно завернуть.
Ребята тихо проезжали по чаще леса, подскакивая иногда на месте из-за неровной поверхности. Стайлз не был здесь уже более десяти лет, странно, но в отличие от города, ему казалось, что в этом месте он находится впервые. Ни одного знакомого дерева, листочка, кустика.
— Вы скоро вернетесь обратно в Сан-Франциско, но я бы хотел совсем другого, — с ноткой грусти произнес Скотт. Возможно, он сейчас и чувствовал себя самым настоящим собственником, не считающимся с мнением людей, будто они ему всецело принадлежат, но он так не хотел, чтобы Стайлз снова покидал его.
— Я уже не смогу здесь остаться после смерти отца, — парень с трудом проглотил комок в горле, при мысли о том, что скоро навсегда потеряет самого дорого человека в своей жизни.
Люди часто говорят, что соболезновать легко, зато понять проблему человека сложно. Но Скотт считал, что в их ситуации все складывалось совсем по-другому. Он понимал Стайлза, как никто другой, он чувствовал все то напряжение, волнение, разочарование, что испытывал Стайлз. Однако совсем не мог подобрать слов для поддержки, ибо все что бы ты не сказал человеку, который вот-вот потеряет отца, бессмысленно. Словами не вернешь людей обратно к жизни, не вылечишь их от страшных болезней. От слов не заживают физические раны. А если человеку, которого ты любишь, не становится легче или болезнь поглотила его целиком и полностью, то эмоциональную брешь уже не заклеишь никакими речами.
— Я снова ничего не сделал, — в полголоса произнес Стайлз, чувствуя сильное жжение в глазах и дрожь в руках. — Я не смог спасти его, Скотт. Я не смог.
Сказав последнюю фразу, Стайлз не выдержал и, резко притормозив, остановил джип. Он прижался лбом к рулю и закрыл глаза. Ему не хотелось видеть этот мир без своего отца шерифа, который частенько бродил по этому лесу в поисках трупа или улик, который растил его в одиночку и никогда не сдавался, даже если казалось, что выхода уже нет.
— Стайлз, ты не виноват, — Скотт легонько похлопал друга по спине, — твой отец сам отказался от дальнейшего лечения. Это был его выбор.
— К черту его выбор, — ударив кулаком со всей силы о руль, крикнул Стайлз. — Неужели он не мог подумать о других? Ведь не только он сейчас умирает. Я умираю, Скотт, — парень пристально посмотрел на друга и, указывая пальцем на себя, продолжил: — Я разлагаюсь изнутри, словно прогнивший труп. Не он сейчас поражен раком, а я.
Слёзы покатились по щекам Стайлза, оставляя после себя мокрые дорожки на коже. Скотт незамедлительно заключил друга в свои братские объятия, пытаясь его успокоить.
— Это был его выбор, — еще раз повторил волчонок, — и ты обязан с этим считаться. Люди рождаются и умирают. Пламя жизни, которое горит в нас сейчас, тоже когда-нибудь погаснет и с этим уже ничего не нельзя будет сделать.
Стайлз отстранился от друга и, вытерев быстрым движением руки слезы с лица, кивнул в знак согласия. Скотт был прав и на этот раз, вот только на душе Стайлзу не становилось от этого легче.
— Ты хотел мне что-то показать, — ровным тоном произнес шатен, смотря на свои руки, расположившиеся на руле.
— Мы уже приехали, — только и ответил Скотт.
Парни посмотрели на голую поляну, посреди которой росло огромное дерево с пышной зеленой листвой. Перед глазами Стайлза пронеслось множество рисунков Эллисон с подобным изображением, а это означало только одно: девочка действительно предвидела будущее Бейкон Хиллс.
— Неметон, — охрипшим от удивления голосом, произнес шатен.
За весь день Эллисон и Лукас не обмолвились и словом. Они уже заканчивали делать уроки, когда солнце село за горизонт и пришло время накрывать на стол. Лидия копошилась на кухне в поисках специй, а Малия потихоньку нарезала хлеб. Рыжеволосая победно воскликнула, найдя кардамон, и подошла к противеню, на котором лежали кусочки говядины.
— Что-то они весь день сегодня тихие, как мышки, — прошептала Малия, кладя нарезанный хлеб в корзинку.
— Думаю, им просто неловко, — предположила Лидия.
Она посыпала мясо ароматной специей и поставила противень в духовку. Рыжеволосая похлопала в ладоши, довольствуясь проделанной работой, и повернулась к улыбающейся Малии. Кареглазая кивнула в сторону детей. Они мирно о чем-то беседовали.
— Спасибо, Эллисон, за то, что заступилась, иначе меня бы точно выгнали, — немного смущаясь, поблагодарил девочку Лукас.
— Я знаю какого это, когда тебя отчисляют, — не отрываясь от рабочей тетради, ответила рыжеволосая, — это не очень приятная вещь.
Эллисон слегка сморщила свой аккуратный маленький носик, на что Лукас просто улыбнулся. Он хотел познакомиться со своей спасительницей чуть лучше, но не знал с чего начать разговор. Эллисон закончила делать упражнение и отложила все принадлежности в сторону.
— У тебя есть любимый певец? — выпалил мальчик, после поняв какой глупый вопрос он задал. Люди ведь не с этого начинают знакомство.
Эллисон забавно было наблюдать за попытками мальчика начать разговор, в общем-то ей и самой хотелось узнать своего собеседника поближе, поэтому она незамедлительно ответила:
— Simon Curtis.
— Он шикарен, — в глазах Лукаса загорелись искорки, — а ты разве не мала для того, чтобы слушать его песни?
— И это говорит человек, который старше меня всего на месяц, — смеясь, съязвила девочка.
В комнату вошла Натали, держа в руках несколько фотоальбомов.
— Где ты их отыскала? — воодушевленно спросила Лидия, бросившись навстречу к маме.
Натали поставила их на стол и начала открывать один за другим.
— Я не могла выбросить твои воспоминания, милая. Они всегда хранятся в моем чемодане.
Дети стали по очереди разбирать фотографии. Эллисон, увидев маленькую маму, сделала вывод, что она просто истинная копия Лидии. Такие же кудрявые рыжие волосы, ямочки на щечках, большие, густо обрамленные ресницами глаза, пухлые губы. Эллисон безумно гордилась тем, что похожа на свою любимую маму.
— Я тоже одевала тазик себе на голову, — хохоча, сказала Малия. Она держала в руках фотографию Лидии, где ей было два года.
Рыжеволосая закатила глаза и продолжила просматривать другие фото.
Эллисон взяла в руки альбом с надписью "2011-2012 гг" и, открыв его, оцепенела от неожиданности. Она достала фотографию из прозрачной ячейки и протянула ее маме, указав пальцем на темноволосую девушку.
— Вы подруги, верно? — радостно спросила Эллисон.
Плечи Лидии невольно опустились. Она прикусила нижнюю губу, стараясь не дать волю слезам.
— Ты носишь ее имя, малыш, — не отрывая глаз от счастливой улыбки лучшей подруги, проговорила девушка. — Она была очень смелой и сильной, прям как ты.
Лидия вымученно улыбнулась дочке, пытаясь усмирить дрожь в руках. Натали подошла к своей зеленоглазой девочке и приобняла ее сзади.
— Почему была? Что-то случилось? — не унимаясь, спросила Эллисон.
— Потому что она умерла, — слова с легкостью слетели с губ Лидии. Щемящая боль в сердце никогда не покидала девушку при мысли о подруге, но как бы она этого не хотела Эллисон уже нельзя было вернуть в мир живых, ей пришлось принять тот факт, что брюнетки больше нет.
Рыжеволосая кудряшка встала из-за стола и направилась в сторону двери.
— Ты куда? — спросил Лукас. В его голосе можно было услышать нотки беспокойства.
— Я хочу спать, — бросила девочка и убежала к себе в комнату.
___________________________________________
На небе светило яркое солнце, однако, на душе у Эллисон было пасмурно. Она сидела на скамейке, нервно болтая ногами и думая о сегодняшнем дне. Он был необычным, начиная с самого утра.
В глубине души Эллисон мечтала о том, чтобы ее вечерний разговор с мамой оказался выдумкой. Она готова уже была всё скинуть на свою рану, полученную в школе, лишь бы не признавать того факта, что...
Кто-то приложил свою руку к плечу девочки, отчего та машинально повернулась. Брюнетка сегодня была одета в красивое платье, расшитое синим бисером. Она присела около рыжеволосой малышки и радостно произнесла:
— Как ты?
Но Эллисон отвернулась в противоположную сторону.
— Ты ведь обещала, что мы когда-нибудь увидемся в живую, — голос девочки надорвался. — Ты ведь обещала!
Брюнетка опустила глаза и тяжело вздохнула. Она не решалась долгое время сказать Эллисон о своей смерти, ведь в таком случае малышка бы просто-напросто испугалась ее. Арджент всегда считала дочь своей лучшей подруги хрупким и нежным созданием, и в этом заключалась ее главная ошибка.
Необходимо было уже с чего-то начать, поэтому Арджент посчитала, что Эллисон будет интересно увидеть, как все произошло на самом деле. Как когда-то в миг оборвалась ее жизнь.
— Хочешь я тебе покажу этот день? — спросила Арджент, гладя девочку по ее рыжим волосам.
Эллисон кивнула.
— Тогда закрой глаза.
Девочка послушно опустила веки. Сильный ветер пронзил ее с невероятной силой, откидывая в сторону. Эллисон, упав на колени, открыла глаза.
На дворе стояла ночь. Девочка обернулась на крик и увидела, как люди в массивных черных плащах и с масками на лицах размахивали своими мечами, оставляя глубокие порезы на теле парня. Арджет как-то рассказывала ей о том, что они сражались против мифических существ, называющих себя ОНИ. Их глаза светились желтым пламенем.
Под гнетом мечей парень повалился на землю. Один из ОНИ замахнулся, отчего Эллисон испуганно вскрикнула.
Через секунду он испарился, из-за стрелы, которая попала ему прямо в грудь. Эллисон обратила свой взгляд на торжествующую Арджент и уже хотела подбежать к ней, сказав о том, как ловко она спасла жизнь этому парню. Но один из мечей ОНИ проткнул насквозь плоть девушки.
По телу Эллисон пробежались мурашки, когда она увидела падающую на землю подругу.
ОНИ исчезли.
Скотт бросился к Эллисон и прижал ее к груди.
— Вы нашли ее? — слабо проговорила девушка. — Она в порядке? Лидия в безопасности?
— Да, — кивая головой, ответил Скотт, — она в безопасности.
Парень взял девушку за руку и удивленно посмотрел на нее:
— Я не могу, — голос Скотта дрожал, словно натянутая струна, — я не могу забрать твою боль.
— Потому что мне не больно, — улыбаясь, сказала Эллисон. Ее губы пропитались алой кровью, а лицо побледнело.
— Нет, Эллисон.
— Все хорошо, просто идеально, — уверила его девушка. — Я в объятиях своей первой любви... Ты первый, кого я полюбила, и я всегда буду тебя любить, — одинокая слеза скатилась с бледной щеки Эллисон. — Я люблю тебя, Скотт... Скотт МакКолл.
— Нет, — сквозь слезы, умолял Скотт. — Нет, Эллисон, прошу.
— Ты должен сказать моему отцу... Ты должен сказать моему отцу... — задыхаясь, Эллисон пыталась передать одну очень важную вещь Скотту. — Сказать ему... Ты должен...
Но силы девушки были на исходе. Ее рука невольно скатилась, ударившись о землю.
Глаза Арджент закрылись и теперь уже навсегда.
___________________________________________
— Эллисон! — крикнула Лидия, пытаясь раз разбудить дочь. — Эллисон, проснись.
Рыжеволосая девочка резко поднялась с кровати, не переставая повторять одну и ту же фразу:
— НЕ-Е-Е-Т! НЕТ! НЕТ!
Она уткнулась заплаканным лицом в плечо матери и разрыдалась с еще большей силой.
— Я здесь, — поглаживая дочь по спине, шептала Лидия, — я рядом, все будет хорошо.
Плечи девочки беспрестанно вздрагивали, не давая ей успокоиться. Эллисон вырвалась из крепких маминых объятий.
— Она умерла, мама, — посмотрев в глаза Лидии, дрожащим голосом произнесла девочка. — Эллисон умерла, спасая тебя.
Изумрудные глаза Лидии округлились от удивления.
— Но откуда...
— Она мне снится, мама. Мне снится Эллисон Арджент.
