Наполовину пустая чашка чая с бергамотом

Бруклин Адамс. Так звали эту вертихвостку. Миа даже не замечала, как нервно дёргала ногой, уравновешивая свою ярость. Хотя… наверное, ярость — это слишком громко сказано. Просто она ещё с порога поняла, что эта девушка им не подходит, поэтому не хотела зря терять время. Зачем? Ведь видно же, что эта птичка не их полёта, что они не уживутся вместе. И нет, дело не в Себе, убеждала себя Миа. Ни в коем случае. — Бруклин? Какое прекрасное имя, — процедила Миа сквозь зубы, на ходу понимая, что перегибает палку, но разве ж она могла остановиться? — Ваши родители обожают баскетбол?* — Что, простите? — блондинка быстро заморгала, переводя на неё взгляд. Зелёный берет лежал на столе, и Миа мысленно сожгла его раз пятнадцать с хохотом маньяка из фильмов ужасов. — Она шутит. Она у нас такая... шутница, — Кейтлин бросила на Мию предостерегающий взгляд, но её, раздосадованную, разозлённую, ревнивую, не так-то просто было успокоить. Ну видно же, что Бруклин — идиотка, почему они не выпроваживают её? — Значит, вы тоже актриса, Бруклин? — Трейси улыбнулась и поставила поднос с чашками на стол. Мии — с бергамотом, себе и Кейтлин с лимоном. Бруклин попросила обычный, но такого не нашлось, поэтому ей тоже достался с лимоном. Миа в очередной раз поморщилась: в этой квартире никогда не пили обычный чай. — Да, верно. Я играю в небольшом театре, хочу пробиться в кино, но пока не получается, — улыбнулась Бруклин. — И прошу, называйте меня Брук. Это мне привычнее. «Называйте меня Брук», — передразнила мысленно Миа тоненьким, пронзительным голосочком. Зелёный берет в её мыслях снова запылал ярким пламенем. Розовый лак на ногтях девушки казался приторно-сладким, чрезвычайно ярким и совершенно неуместным. Дурацкие блондинистые кудри всё время норовили попасть в чашку, и Миа то и дело хотела воскликнуть: «Да заколи ты их наконец!». — Мы тут все игра…ем, — на миг осеклась Трейси, очевидно, вспомнив про усопшую карьеру Мии, от которой разило нафталином. Но не стала заострять на своей ошибке внимание. — И как давно вы в Лос-Анджелесе? — Довольно давно, — блондинка почему-то смутилась, и Миа насторожилась, даже подвинулась чуть ближе, предчувствуя очередной шанс мысленно унизить свою соперницу. Нет, почему соперницу? Просто неподходящую для совместного проживания девушку. Ну зачем она вот так теребит свою юбку? Что это вообще за привычка такая — всё время что-то теребить?! — Я раньше и не думала о карьере актрисы, но меня вдохновил парень, с которым я… — Какой театр? — резко выпалила Миа, зная, о чём дальше пойдёт речь. Нет, ни в коем случае. Она не хочет, чтобы подруги узнали. По крайней мере, не так. Краем глаза она заметила очередной встревоженный взгляд Трейси. — Да совсем небольшой, вы наверняка даже не знаете его названия. Я… мне нравится ваша квартира, очень, — она зарделась, оглядываясь по сторонам, и Мию снова передёрнуло. Что за детский сад? Почему эта Брук, у которой родители не отличались фантазией, краснеет от каждого слова? — Миа, можно тебя на секундочку? Кейтлин, расскажи, пожалуйста, нашей гостье про арендную плату и… другие вещи, — скомандовала Трейси, тут же поднимаясь с места и не давая Мии шанса отказать. Долан закатила глаза: сейчас начнутся нравоучения. — Да что на тебя нашло? Что ты прицепилась к бедной девочке? — набросилась на неё подруга, стоило только двери за ними закрыться. — Да почему набросилась? Не нравится она мне, и всё, — фыркнула Миа. — Она нам не подходит. — И почему же? — Не подходит, и всё. Она… она… она пьёт обычный чай! Красит ногти розовым лаком! Носит этот идиотский берет? Нет, ты видела его? Это же ни в какие… Трейси расхохоталась и сквозь слёзы выдавила: — Боже, ты говоришь это таким тоном, как будто она по меньшей мере террористка. Признавайся, что не так? Вы были знакомы раньше? — Нет, я… — Миа, — строго припечатала Трейси, и Долан повела головой, сжав губы. Чёрт возьми, ну чего она пристала… Ведь всегда была такой понимающей, умела вовремя замолчать, а сейчас как будто с цепи сорвалась. — Совсем не обязательно, что у меня есть какие-то причины. Она мне просто не нравится. — Я слишком давно тебя знаю, Миа. И враньё за версту чую. — Ладно! Она встречается с Себастианом. Довольна? — не выдержав, прошипела Миа, и тут же, как только эти слова были произнесены, вся её раздутая ярость испарилась, оставив после себя привкус горького разочарования — в своей реакции на появление Бруклин, желании найти в ней недостатки, мелких придирках к девушке, которая, скорее всего, и не заслуживает такого отношения. Так тихо… Стало слышно, как за окном ругаются соседи с первого этажа: они постоянно делили парковочное место и вели за него войну. Однажды Себ встал на их место, и это был первый раз, когда они были единодушны, прогнав врага со своей территории. — Откуда ты знаешь? Ты виделась с ним? — осторожно спросила Трейси после непродолжительной паузы. — Не совсем, — Миа всё ещё надеялась уйти от ответа. Но выжидающий взгляд подруги не оставлял никаких шансов. — Я была в кофейне… Ну, той, в которой раньше работала. Он пришёл туда за латте, а я спряталась под прилавком. Себ меня не заметил. Я вышла за ним на улицу, думала, что мы встретимся, хотя бы поговорим, я объясню, что случилось, а там… — А там она, — подытожила Трейси, нежно сжав плечо Мии. — Ясно. Вот почему ты решила остаться здесь? Захотелось доказать ему, что… — ...я ещё на что-то способна? — печально усмехнулась Миа. — Да. — Что ж… — подруга вздохнула, и этот вздох был словно точкой в их разговоре — мол, ну всё, поплакали, попереживали, а теперь надо жить дальше. — Боюсь, теперь нам точно нужно её оставить. — Что?! — Трейси уже была за дверью. — Стой! Они почти одновременно оказались на пороге комнаты, но Миа опоздала буквально на миг, на пару секунд, которые оказались решающими. — Мы будем рады тебе, — выпалила Трейси, резко остановившись на пороге, и Миа едва не врезалась в неё, мрачным шёпотом угрожая придушить не сходя с места, если подруга не возьмёт свои слова обратно. Удивлённый взгляд Кейтлин сейчас проще было проигнорировать — проблемы нужно было решать по мере их поступления. — Правда? — подскочила Бруклин, едва не опрокинув поднос с чашками, на что Миа снова закатила глаза. — Как здорово! Я ещё не видела таких замечательных соседей и такой красивой квартиры. Тогда я… А можно уже? Ах, да, вы же писали. Я тогда пойду за вещами. Да, пойду. Спасибо вам большое. Я скоро вернусь. Миа так и застыла на месте, провожая девушку разъярённым взглядом. Вот только теперь ярость предназначалась далеко не ей. Кейтлин и Трейси пожелали Брук хорошей дороги, а Миа так и не сдвинулась с места, с силой сжимая дверной косяк — так, что костяшки пальцев побелели. — Миа, послушай, — Трейси решила действовать на опережение, медленно пятясь и выставляя руки вперёд. — Ты же знаешь эту поговорку… Взгляд «Что здесь происходит?» от Кейтлин Миа проигнорировала: она не отрываясь смотрела на Трейси. За что? За что она так с ней? — ...Друзей держи близко, а врагов ещё ближе. Ну, послушай, Миа, она не так уж и плоха. Стой-стой, нет, я не это хотела сказать. Она… — Трейси сорвалась с места и с визгом рванула в комнату, когда Миа наконец-то дёрнулась к ней. *** Итак, Бруклин Адамс теперь живёт с ними. После нескольких несерьёзных попыток выдрать волосы у Трейси Миа остыла и начала рассуждать трезво. На самом деле в словах подруги был резон: Миа вряд ли смогла бы просто так отделаться от воспоминаний, но, постоянно сталкиваясь с новой жизнью Себа, понемногу привыкая к его новой девушке, она, возможно, сможет всё это наконец отпустить. Возможно. Даже если в этом был резон, Миа всё равно с трудом верила, что у неё получится. Ведь это не её подруги лишились всего из-за чистой случайности, не они потеряли любимого человека, не они были вынуждены теперь жить с его новой девушкой под одной крышей. Даже если допустить, что Трейси в чём-то была права, прежде всего Мии придётся испытать дикую ревность и боль, и пока что она не была к ним готова. А ещё никто, кроме неё, не знал о том реалистичном сне, в котором она стала звездой телеэкранов, любимицей публики, кумиром тысяч людей по всему миру. Сне, в котором её Себ так никого и не полюбил, а она сама нашла ему замену, но никогда не была счастлива по-настоящему. И как же далек был этот сон от реальности! Её «Добро пожаловать к Себу» обрело теперь совсем другой смысл. «Добро пожаловать в жизнь Себа, в которой тебе нет места. Добро пожаловать в его новые отношения. У тебя нет ни карьеры, ни любимого, ни семьи. Привыкай к тому, что ты этого не заслуживаешь». Как легко привыкнуть жалеть себя. Оказывается, этот механизм прилагается к человеку от рождения, и каждый со временем подбирает к нему ключ. И вот, стоит завести эту внутреннюю бомбу, как она тут же начинает натикивать печальный конец: «Ты не сможешь, раньше ведь не получалось. У кого-то другого да, но тебе-то никогда не повезёт. Ты талантливая, но этого мало. Смирись, приляг, отдохни… Так проще». Так и правда было проще. До встречи с Себом Миа поддавалась уговорам внутреннего я, но теперь она вспомнила себя прежнюю, и ей захотелось заглушить противный голос, советующий вернуться в Неваду, в уют и тепло родительского дома. Миа кое-как выбралась из кровати и побрела к холодильнику — просто так, чтобы заняться хоть чем-то. Никаких вечеринок или задушевных разговоров ей уже не хотелось — просто рухнуть лицом в подушку и, желательно, задохнуться. Она взяла пачку апельсинового сока, налила себе полстакана и так же медленно побрела обратно. Из-за угла послышался стук в дверь. Миа насторожилась и притормозила, отхлебнув сок. Дверь открыла Трейси, послышался смущённый голос: — Стучусь! Я же ключи-то не взяла! — вещи рухнули на пол под заливистый смех, но Трейси почему-то молчала. Долан настороженно сделала ещё один глоток. — Привет, Трейси, — Миа вздрогнула и выпучила глаза, едва не подавившись соком. Ладони вспотели так сильно, что стакан едва не выскользнул из руки, и она ощутила панику куда более сильную, чем в кофейне, хотя тут было куда больше местечек для того, чтобы скрыться от этого бархатистого голоса. Времени подумать не было. Надо было срочно провалиться под землю, улететь на Марс, разложиться на молекулы посреди коридора, лишь бы не видеться с Себастианом. Придумать любой способ, чтобы избежать встречи. — Как странно… — послышался растерянный голос, и у Мии пересохло в горле. Она бы отпила ещё сока, да боялась ненароком подавиться. — Да, действительно. Э-э-э… проходите, — Трейси явно не хотела впускать Себа, и Мии даже не нужно было видеть её, чтобы понять одолевавшие подругу сомнения. — Я только помочь с вещами, — не менее сконфужен, оправдывается. Что ж, поделом. Миа тряхнула головой, уличив себя в злобе. Нельзя ведь так. Он не виноват в том, что случилось. В последний момент Миа заскочила в ванную, но оставила дверь приоткрытой: ей до смерти хотелось услышать, о чём они говорят. Хотя говорила в основном Брук — она была то ли слепой, то ли недалёкой, если не видела смущения Себа и Трейси и трещала без умолку. — ...я ему и говорю: надо же, какое совпадение! Ведь я тоже актриса, как и его бывшая. И теперь тоже поселюсь здесь. Так теперь ещё и оказывается, что с теми же соседками! Миа в очередной раз закатила глаза. Себ молчал, Трейси тоже. — А где другие девочки? Кейтлин и… ну… рыженькая такая. Простите, нас ведь так и не представили. Миа застыла, напряжённо вслушиваясь. Боже. Только не это. — А, ты, наверное, говоришь о Карен? — Да, Карен! — Бруклин так схватилась за эту мысль, как будто ей и в самом деле называли это имя. — Она вышла ненадолго. Вы разминулись. Повисла напряжённая тишина. Или она казалась напряжённой только Мии? Может быть, ей просто чудилось, что все напряжены, может, только у неё одной дрожат коленки, а из горла вырываются сдавленные хрипы? Может, только у неё сердце стучит, как в приступе аритмии? А всё, что происходит в гостиной, всего лишь навеяно взбудораженным воображением. — Ладно, я, пожалуй, пойду. Не буду мешать вам знакомиться, — странно, что в комнате не было слышно её шумного выдоха. Такое облегчение, как будто она была приговорена к смертной казни и только что получила помилование. Услышав, как дверь захлопнулась, Миа тихонько выскочила из ванной. Поставив злополучный стакан на стол в своей комнате, она подбежала к окну: Себастиан, засунув руки в карманы, пересекал дорогу. К другой машине. Да, у Мии уже не было никакого морального права на бывшего: Себастиан избавился от всего, что им принадлежало. Теперь она готова была поклясться, что он и живёт уже в другой квартире. И там пианино наверняка не стоит у окна с зелёными полупрозрачными занавесками. Может, он даже избавился от того стула, на котором нельзя было сидеть даже Мии — кому там принадлежала эта табуретка? Другая машина, другая девушка. Другая жизнь. Интересно, а джазом он ещё увлекается? Или он решил перечеркнуть абсолютно всё?