Pulsatory gem

— Мне кажется, ты слишком переживаешь по этому поводу. — Знаю, но я не могу иначе… Это моя вина, и я должен как-то её загладить. Стивен и Конни. Однозначно, их голоса Аметист ни за что бы не спутала. Затаив дыхание, она трепетно припала к двери. Ну и пусть подслушивать — чертовски плохо; ей жизненно необходимо узнать обстановку. Похоже, их очередная тренировка вышла боком, как и несколько предыдущих. Угнетённый и эмоционально подавленный, Юнивёрс будто разучился сливаться… Наверное, бегство от проблем дало о себе знать. Рубины, Яшма, Висмут — всё из той же оперы. — Тебе стоило бы отвлечься. Может, сходим в библиотеку или погуляем по пляжу? — Что, прямо сейчас? — Пауза в несколько секунд. Видимо, Конни кивнула. «Нет, — шипела про себя лиловая, отчаянно сжимая пальцы; камень учащённо запульсировал, — только не соглашайся. Не соглашайся… Пожалуйста.» — П-погоди, — будто услышав её, замешкал Стивен, — давай я зайду сначала к Аметист, и тогда уже… — Его шаги замерли совсем рядом. — Но ведь она не хотела тебя слушать, помнишь? Потрясённая, Аметист вздрогнула… Неужели он посвятил Конни и в это?! Неужели выложил перед ней всё? Поведал о подпольном рестлинге, турнире, Акватауне, об их ссоре и скомканном разговоре на маяке? — Когда ты стучался, она даже не отвечала, — продолжила девочка, чем подогрела надежду подслушивающего самоцвета. — Да, и всё же… — тихо заговорил Стивен; в его голосе прослеживались горькие нотки раскаяния. —  Это неправильно. Ведь я… обещал, а потом… — Тяжело вздохнув, мальчик замолчал. Явно не договаривает. Значит, всё-таки не рассказал — и это по-прежнему их упоительная тайна. — Мне кажется, я подбирал не те слова, чтобы попросить прощение… — Но сумеешь ли ты подобрать их теперь? Гнетущее безмолвие. От внешнего мира Аметист отделяет прочная, непроницаемая дверь. Но отчего-то ей мерещится дыхание Стивена, обдающее спасительным теплом. Будто он стоит прямо напротив, протягивая сожалеющие объятия. «Открой мне, прошу…» — раздаётся знакомым шёпотом из глубин её камня, и так хочется поддаться этой нежной мольбе. Лишь в последний миг лиловую что-то останавливает, не позволяя разрушить роковую преграду… Конни. Она до сих пор там. Она тоже стоит и ждёт по ту сторону. Она здесь лишняя. «Скажи ей уйти…» — молча отвечает Аметист, стараясь передать сигналом через свой самоцвет ему. Вместо отклика чувствует стылое недоумение, как будто не расслышал. «Пусть уйдёт, и я открою…» — повторяет настойчивее, чуть ли не произнося вслух. Его глухое замешательство и обречённость. Её кипящий гнев и непонимание. Разве это такая нереальная просьба? После всего, что случилось, Юнивёрс не может забыть эту девчонку хотя бы на секунду? Просто взять и сказать: «Иди погуляй»? Что, чёрт возьми, так сложно, да? ТАК СЛОЖНО?! Снова досадная боль скапливается горячим, колючим сгустком в камне, точно накаляя и пуская по нему отравляющие трещины. — Стивен, что с тобой?! — донёсся обеспокоенный девчачий вскрик за дверью. О, нет… Кажется, он чувствует то же. Ему плохо. Как и ей. Спохватившись, Аметист дышит глубоко и часто; пытается успокоиться, швыряет мысли, что всё якобы нормально, лишь бы эта пытка прекратилась. Но становится только хуже. Контроль утерян. Не слыша ничего снаружи, кварц из последних сил напрягает камень, чтобы отворить злосчастную дверь; но её заклинило. Шипит сквозь зубы, сыпет проклятьями, молотит кулаками по металлической поверхности. Бесполезно. Ноги подкосились, лицо упало на ладони… Ну почему? Почему как только представился шанс исправить прошлые ошибки, всё рушится, обрастая новыми? Почему Аметист не может совладать со своими идиотскими эмоциями? Почему она вечно всё портит? Не Яшма, не Висмут, не кто-то ещё, а именно она. Это она — очередная проблема, от которой Стивен безнадёжно бегает последние дни. Из-за неё не может сливаться и чувствовать себя полноценно. Пара слезинок пробивается через плотно сомкнутые веки. Всё теряет смысл. Мир концентрируется вокруг её боли… Как назло, в этот момент дверь открывается. В момент, когда уже поздно и за порогом никого. Пустая комната залита безразличным солнечным светом. Суетливо осмотревшись, Аметист окликнула друга. Один раз — тишина. Второй — тоже. Вот отстой, похоже, он с Конни ушёл. Но вряд ли далеко... Мигом лиловая выскочила на улицу. Непривычно яркие, лучи ударили по глазам, ослепили на миг. Освоившись, глянула по сторонам, позвала — никого. Пробежалась по пляжу — тоже нет… Как это? Неужто он такой шустрый? Или она разучилась считать время? Сломя голову, неслась вдоль улочек, прыгала по крышам, заглядывала во все окна. Проверила пончиковую, библиотеку, ларёк с картошкой и даже маяк дважды. Нигде не нашла. Расстроенная и в конец измотанная, вернулась домой, когда солнце уже окрашивало горизонт пламенем. Её встретила угрюмая тишина, окутанная холодными тенями. По сути, нужно сесть, сложа руки, и подождать, когда же Юнивёрс младший соизволит вернуться. Но как долго? Час, два или больше? Может, день или вообще вечность?! Сколько уже можно ждать? Всё идёт кувырком, а ей прикажете торчать здесь, наивно посвистывая, и делать вид, будто ничего не случилось?! Нет уж, если пылкий кварц попробует посидеть и успокоиться, то накрутится ещё сильнее — и разговор со Стивеном выйдет примерно таким же, как и на маяке. Эмоции съедают изнутри. Им нужен выход. Хорошо, что Аметист знает, где его найти. Не мешкая, она взбирается на платформу телепорта, чтобы отправиться туда, откуда сбегала, но раз за разом возвращалась сама же, добровольно. Киндергартен. Жуткое местечко, которое едва ли получалось называть домом. Здесь постоянно сыро, мрачно и прохладно, неприветливый ветер гуляет по ущельям, а суровые тучи устилают небо, как будто сговорились никогда не рассеиваться. Здесь можно выплеснуть весь негатив. Опустив взгляд в чахлую почву, Аметист бредёт вдоль сумрачных ущелий, пока в сознание просачиваются мерзкие мыслишки… Подумать только: она снова упустила свой шанс! А всё из-за чего? Правильно, из-за того, что Стивен побоялся «отвергнуть» свою человеческую подружку. Аж до странного глупо, насколько он проникся ею. Даже противно. Вечно полусамоцвет водил её куда-то — на миссии, на тренировки, на прогулки или просто в гости; дарил столько заботы и внимания, словно самому обделённому существу на свете; и даже готов был измениться ради неё, навредив себе. А теперь не смог даже попросить отлучиться, чтобы он поговорил с Аметист наедине. Значит, Конни лучший друг и №1 для тебя, да? Конни — центр твоей Вселенной, а я… жалкая, невзрачная комета где-то на окраине… Обжигающая злоба бьёт вал за валом. Накапливается, обволакивая и больно садня грудную клетку… Пустышка, которую нельзя воспринимать всерьёз. Пульсирует, и пульсирует, и пульсирует без конца, разрывая изнутри… Ничтожество, абсолютный ноль. Лихорадочная дрожь. Кулаки сжаты до хруста. Истошно зарычав, Аметист вырывает из камня сразу два кнута и лупит, лупит по всему, что увидит, раскидывая и ломая. Спустя минуту агонии останавливается, тяжело дыша, оглядывает новоиспечённые руины из груд разбитых всмятку камней и инжекторов, рассеивает оружие. Падает на колени, искажённая на миг помехами. Легче не становится ни капли, но проглотить накатившую ярость всё же удаётся. Как после сорвавшегося рестлинга, когда она явилась-таки на заброшенный склад и устроила там бои без правил. От противников отделалась легко: одним увесистым ударом. В грудину. Вдруг Аметист услышала чьё-то бурчание поодаль, подняла голову. В десяти метрах от неё из-за скалы выползла какая-то дрянь. Анатомическое месиво кривых разноцветных рук, ног, глаз и ртов. За ним тащилось ещё несколько похожих. Монстры-слияния. Насильно слепленные осколки, обречённые на вечные страдания, они избрали Киндергартен своим убежищем, но всякий раз по неясной причине тянулись к здоровым самоцветам, попавшим в зону досягаемости. Впрочем, как и повреждённые, тоже подоспевшие сюда. О, отпад, так даже интереснее. Раунд второй, хлысты — в бой! Снова Аметист хватает оружие, бьёт по врагам. Один за другим они лопаются, рассеиваясь облачками пара, но им на смену прибывают новые и новые. Набирая обороты, Аметист щёлкает кнутами без перерыва, по всем направлениям, и всё равно едва-едва поспевает. На пределе, она несётся атакой кометы, разнося горстки монстров. Врезается в скалу. Останавливается, смотрит. Сперва кажется, будто ей больше ничего не угрожает. Но вскоре нашествие возобновляется: некоторые из пуфнутых уже регенерировали, да и «подмога» прибыла. Паника. Дыхание сбито, силы на исходе. Пути к отступлению отрезаны. Выжимая из себя последнее, кварц надеется собраться, как вдруг валится с ног. Её камень раскалывает болью, а физическая форма мечется, словно бешенный глюк, и перестаёт слушаться. Трещина растёт… Аметист про неё совсем забыла. Задыхаясь, она пытается подняться, отползти, закричать. Вместо этого выдаёт несколько несвязных звуков и отчаянно стелется по земле. Угрюмо завывая, монстры приближаются, укрывают тенями сломленный самоцвет. Спасения нет. Это была роковая ошибка… Да что уж, вся её жизнь — сплошная, беспросветная ошибка, что началась здесь и, похоже, здесь же закончится. Сомкнув глаза, Аметист впадает в принуждённое забытье, чтоб не бояться и ни о чём не жалеть. Спасительный мрак окутывает её, но внезапно век касается неведомое мягкое сияние и где-то на поверхности доносится вымученный рык.