Pulsatory gem

Очнувшись, Стивен почувствовал, будто его лицо и живот пронизывают сотни иголок. Пот сходил ручьями. Дышать трудно. Духота… У него буквально отнялись все конечности. Голова гудела. Но тело бережно покачивало, точно в колыбели, — единственное приятное ощущение. С последней горсточкой сил и вымученным вздохом мальчик толкнулся руками от сенного тюка, откинувшись на спину. Взгляд упёрся в дощатый потолок, залитый малиново-красным свечением. Кажется, солнце шлёт прощальный привет на сегодня. Чудесно. Наконец-то, его окутывает покой. Веки уже сами собой опускаются. Самое время вздремнуть. Одному, в благодатной тишине. Пока никто не мешает и ничто не тревожит… Но вдруг в мозг ударяет мысль, заставляя вскочить, широко распахнув глаза: «Аметист?!» Они точно прыгнули вместе? А если нет? Вдруг она неудачно приземлилась, вывалилась из поезда и теперь лежит где-то на рельсах?! В мольбе и диком страхе Стивен озирается по сторонам. К великому облегчению — и одновременно ужасу — он замечает фиолетовое месиво, что бьётся на полу в беспрерывных хаотичных помехах. От этого сердце раскалывается, осыпаясь осколками и впиваясь в грудину. — Аметист! — забыв про усталость и боль, мальчик мигом очутился подле подруги. Аккуратно взял колеблющееся и мигающее световое тело, обратил лицом к себе и стал разглядывать деформированные, но всё ещё узнаваемые черты. Треснувший камень мерцал, словно умирающая звезда — блекло и редко. — Опулг алипутсоп я, итсорп… — виновато проскрежетала лиловая, едва-едва разлепив веки. Ни голос, ни физическая оболочка больше не подчинялись ей. Всё как тогда, возле заброшенного целебного фонтана Розы Кварц. Когда Стивен ещё мало знал о своих способностях и чуть не потерял подругу из-за собственного бессилия. В итоге, обошлось, но после этого ещё долго его преследовали кошмары… Но теперь всё будет иначе! Всё должно быть иначе! Ведь он просто не может подвести её вновь, когда уже научен. Не может допустить, чтобы Ами умерла прямо на его глазах. Милая, маленькая, озорная, отважная Ами… Чтобы это случилось по вине его, Стивена… Нет, нет! Об этом даже думать дико! — Держись, я сейчас… — срывается с уст рваным шёпотом. Мальчик наспех облизывает пересохшие губы и припадает ими к фиолетовому камню, покрывая тёплыми сбивчивыми поцелуями, отчаянно зажмурившись и задыхаясь в мольбах о том, чтобы всё получилось. Мягкая и влажная кожа едва ощутимо царапается о холодные края трещин, что постепенно затягиваются. Его ладони надёжно сомкнуты за ослабевшей спиной, не давая воспротивиться или отстраниться. Даже спустя минуту целительства Стивен лишь слегка откинул голову, как художник, трепетно оглядывая результат своих стараний. На его руках тихо лежал дорогой ему самоцвет, но её оболочка больше не искажалась. Аметист жива. Аметист здорова. И нет во Вселенной ничего важнее этого. Ничего, что принесло бы такую же радость и облегчение. Такую же пелену слёз счастья в глазах. Устало прищурившись, она смотрела на друга с волнением и некоторым смущением, будто хотела извиниться (на этот раз внятно) за свой опрометчивый поступок. После недолгого ёрзанья ей удалось приподняться и даже слегка отстраниться от Стивена, попытаться заговорить — неуклюже и запинаясь. Но тот сразу же порывисто обнял, уронив самоцвет спиной на выбившуюся из стога кучку сена. — Аметист, прости, я не хотел, чтобы всё так вышло! Я, правда, поступил ужасно, допустив это. Я не должен был тебя оставлять… — в сердцах шептал мальчик, прижимаясь щекой к её камню, согревая. — Не думал, что это так больно… — Эм… — лицо обжёг густой лиловый румянец. От тесноты объятий душно и даже как-то неловко. — Ты о чём? Неужто про боль от обиды? Или же…? — Когда твой камень треснул… Мне казалось, я умираю… Мы умираем… Это так больно и страшно… Неужели ты чувствовала то же всякий раз, когда…? Подняв голову и заглянув прямо в её душу, Стивен взволнованно замолчал. Наверное, получив утвердительный ответ, он бы избрал смыслом своей жизни навсегда оградить подругу от этой ужасной боли. Но, к счастью, его опасения не оправдались. — Нет, что ты! — поспешила возразить Аметист. — Раньше, когда мой камень трескался, было… неприятно, да. Но теперь всё было… по-другому… намного сильнее… Хоть те слова прозвучали торопливо и сбивчиво, зато абсолютно искренне. Распознав это по интонации, Юнивёрс младший не стал оспаривать. — Может, это из-за того, что я наполовину человек и более восприимчив к травмам? — предположил он самое очевидное, что пришло на ум. — Поэтому мы так себя чувствовали? То есть я позволял нам чувствовать? — Может… — задумчиво обронила самоцвет, отводя взгляд. Вскоре друг последовал её примеру. Наконец, они вспомнили про пейзаж, что расстилался за пределами укромного вагона, и могли в полной мере насладиться его великолепием. Необъятные просторы лесостепей, засаженные различными хозяйственными культурами, проносились мимо. Всё тонуло в алых лучах, запахе пожухлой травы и рокоте железной дороги в такт сердцам — одному, что из плоти, и другому, что из света и биться не обязано. — А можно резонный вопрос? — спустя несколько минут созерцания Аметист нарушила тишину. — Да, конечно, — друг внимательно посмотрел на неё. Но, пожалуй, никак не ожидал услышать следующее: — Где ты шлялся? Я весь город обшарила, все окрестности… Куда ты делся — на Луну телепортировался? — На самом деле… — неловко протянул он, уловив суть вопроса. Его взгляд забегал по углам вагона. — Я тоже искал тебя. В Храме… — В Храме?! — ошарашенно переспросила самоцвет, как будто не поверила в услышанное. — Понимаешь, я хотел пойти к тебе, чтобы поговорить, встал напротив двери… А потом вдруг почувствовал что-то дурное и чуть не потерял сознание. Конни отвела меня в ванную, чтобы привести в чувство, ополоснуть водой… Вот оно как. В ванную, значит. Чёрт возьми, Аметист не застала этого мальчишку, потому что его закрыли в грёбаной ванной! Все её поиски вышли боком из-за такого идиотского упущения… Чтоб ещё хоть раз она кого-нибудь так искала! Нет уж, лучше подождёт, стерпит, перебесится, как бы непросто не было. То-то ей урок на будущее.* — После этого я отправился в комнату мамы, чтобы через неё попасть в твою, — продолжал между тем Стивен. — Мне это удалось, но тебя я нигде не нашёл. Через какое-то время я почувствовал, что тебя там и не было. Что ты где-то снаружи. Где-то… в знакомом месте… На маяке я нашёл тебя примерно так же. — Почувствовал? — Внутри что-то трепетно вздрогнуло. Неужели её догадки о неком единстве подтвердились? В это верилось ещё труднее. Словно сокровенный сон стал явью. — Да. Как будто камень шепнул мне, как будто… ты мне шепнула из него, и… Это очень необычно и странно для меня. Я хотел бы поговорить об этом… — Давай попозже, Стив. Спать охота, — небрежно отмахнулась лиловая. Настолько серьёзный вопрос лучше обсудить в более спокойной обстановке. Дома, например. Всё равно не горит, верно ведь? — Но самоцветам необяза… — Я устала, приятель, — настойчиво повторила она, ёрзая на сене. — Думаю, ты тоже… Можешь хоть щас отпустить меня, а? — Его руки, до сих пор крепко обвитые вокруг её талии, мешали нормально устроиться ко сну. — Извини, но… мне так спокойнее, — слегка покраснев, пробубнил друг и прижался к ней ещё сильнее. Словно боялся, что кварц снова исчезнет куда-то и попадёт в беду, стоит только отпустить её. На это Аметист только испустила сконфуженно-утомлённый вздох: «Пф, круто…» Сопротивляться не стала, ибо бесполезно. А может, потому что сама не хотела. Ей становилось уютно от ласкового тепла и чувства защищённости. Она безумно рада, что Стивен, наконец-то, рядом. Пускай им ещё предстоит уладить некоторые разногласия; но, пожалуй, основное напряжение они всё-таки преодолели. Завтра друзья вернутся в Пляжный городок и первым же делом подробно всё обсудят, а пока… Краски заката меркли. Спустя несколько минут под ласковый монотонный лязг стальных колёс двое погрузились в дремоту.