Pulsatory gem

Пронзительный скрежет колёс об рельсы разрезал мягкую завесу сна. Веки ущипнул непонятно откуда вспыхнувший свет. Убаюкивающие покачивания оборвались. Понять, что происходит, спросонья оказалось непросто. Особенно когда тишина возобновилась и грёзы вновь поманили в свои безмятежные объятия. Но голос разума (и никуда не исчезнувший свет) подсказал, что этому поддаваться не стоит. — Аметист? — пробубнил Стивен, поёрзав и едва приоткрыв глаза, преодолевая неприятное покалывание от нежданного освещения. Чтобы проснуться, он стал осматриваться и скоро заметил подругу. Она лежала рядом, животом кверху, вольно раскинувшись на сене. Голова запрокинута, лицо безмятежно расслаблено, тело покоилось: лишь грудная клетка размеренно вздымалась и опадала. С пухлых губ соскальзывал нежный сап. Давно же Юнивёрс младший не видел её настолько умиротворённой. Не хотелось нарушать её покой, но всё-таки обстановка настораживала — хотелось предостеречь. — Аметист… — повторил мальчик, положив руку на плечо самоцвета и чуть-чуть потормошив. — М? — она вяло нахмурилась, цепляясь за дремоту. Поддерживать глупый разговор не входило в её планы. — Кажется, поезд остановился… — шепнул Стивен, глядя на улицу через проём вагона. Действительно, там не происходило никакого движения. Всё замерло и подозрительно стихло. — Слышишь меня, Аметист? — Ай, да ну и что? — пробурчала лиловая, перевернулась на бок и упрямо зарылась лбом в сено. — Дай поспать. На это мальчик огорчённо вздохнул. Опять подруга не хочет к нему прислушиваться. Видимо, считает его слишком мнительным. Хотя, может, и впрямь, он зря переживает? Ну, остановились на некой станции — подумаешь! Минут через 20-30 поезд наверняка тронется. С такими обнадёживающими мыслями Стивен лёг обратно и постарался вернуться в царство снов. Через некоторое время ему почти это удалось. Томная пелена окутала его сознание, словно махровое одеяло… которое вскоре беспардонно стянули. Снаружи послышались чьи-то возгласы. Сперва далёкие, они медленно, но верно приближались, с каждой секундой набирая громкость. Звяканье затворов, топот тяжёлых сапог, шуршание сенных тюков. Завеса грёз неуклонно таяла. Спустя десять минут этой тихой пытки полусамоцвет не выдержал и продолжил нотации об опасности и о том, что лучше, наверное, уйти отсюда поскорее. Но Аметист была скептична и уже начала потихоньку злиться. Как вдруг в проёме вагона обрисовался силуэт. — Эй, это что тут такое?! — скрипучий фальцет заставил друзей вздрогнуть и обернуться. А там стоял мужчина — сухой, худощавый, седовласый. Хлопчатая рубаха, комбез из мешковины и соломенная шляпа составляли его одежду. Это был фермер. Сзади его обступили коллеги, поддержав громкой молвой: «Да у нас тут безбилетники!» «Причём дети, ты глянь!» «Вы чего тут делаете, а, спиногрызы?» Стивен и Аметист хотели было объяснить, но их никто не собирался слушать. Люди повалили внутрь вагона, чтобы поймать наглых беспризорников. — Валим! — выпалила лиловая и, схватив друга за руку, помчалась к выходу, шустро огибая грубых кайфоломов. В следующий миг маленькие сорванцы уже выпрыгнули из вагона и мчались по обширному лугу. Им кричали что-то вслед, но это не имело никакого значения. Они отдалялись от места происшествия. — Быстрее, быстрее! — подгоняла Аметист, по-прежнему тянувшая полусамоцвета за собой. — Я и так…! — едва поспевая, ошеломлённо кричал тот в ответ. Иссохшие остатки трав шуршали под неумолимыми шагами, царапая ступни Стивена (он, как обычно, носил свои любимые шлёпанцы) и практически не беспокоя Аметист. Около минуты они постепенно сбавляли темп бега и наконец остановились, отдышались, обернулись в сторону железной дороги. Похоже, фермерам до них особо дела не было: они как ни в чём не бывало разгружали оставшиеся вагоны и относили сено в гигантские амбары посреди луга. Ощутив, что опасность миновала, Аметист стала раздражаться вслух: мол, эти тупицы совсем спятили, назвав её, тысячелетнего самоцвета, ребёнком; ещё и разбудили, и высадили гораздо раньше планируемого. Непонятно, удастся ли друзьям сесть обратно на этот же поезд или придётся ждать следующий, который примчится, должно быть, лишь утром, и где им теперь… — ХВАТИТ! Я ТАК БОЛЬШЕ НЕ МОГУ! Надрывный крик расколол только склеенное по осколкам спокойствие. Порывисто вздрогнув, самоцвет уставилась на Стивена, хлопая ресницами. Весь напряжённый, он стоял напротив. В глазах сверкало недовольство, тяжёлые брови сведены к переносице, грудная клетка судорожно вздымалась и опадала. — Стивен? — ошарашенно обронила кварц. Дыхание сбилось — то ли от недавнего бега, то ли от волнения. Друзья даже позабыли, что их могли услышать и возобновить погоню. Всё, что их сейчас волновало, — это взбунтовавшиеся эмоции. — Пока мы молчим, всё только усугубляется! Мы ничего не делаем, и всё плохое накапливается, а потом происходит ТАКОЕ! Сначала ссора, боль, монстры, твоя трещина, теперь — ещё и это! А что дальше? Что ещё ждать от нашего молчания? Куда оно заведёт? Может, завтра на Землю метеорит рухнет? Или прилетят Алмазы?! До какой поры это будет продолжаться? Сколько мы ещё будем откладывать наш разговор? Колючее молчание вновь заметалось под кожей, словно электричество. Тревога поглощала мысли и слова, которыми стоило бы ответить… А ведь это Аметист должна была высказать нечто подобное ему в лицо! Это она любовалась его театром абсурда и искренне недоумевала, злилась, кипела. Это она хотела исправить ситуацию… С какой же стати этот мальчишка вывернул всё наизнанку? — Пожалуйста, Аметист, давай всё обсудим, — продолжал он уже примирительно, шагнув ей навстречу и протянув руки, будто чтоб вытащить из бездны равнодушия. — Не нужно прятаться, не нужно молчать. Пойми, так будет только хуж… — АХ, ЭТО Я МОЛЧУ! Я, ДА?! Лиловая вспыхнула, до хруста сжав кулаки и мелко задрожав от ярости. Казалось, волосы на её голове сами собой взъерошились; а спустя секунду, под действием бурлящего гнева, она ринулась в наступление: — А не ты ли на прошлой неделе сорвался с Небесной Арены и едва не шмякнулся об землю? А потом ходил такой беззаботный, типа: «Ой, да ерунда, мы с Конни ПРОСТО чуть не разбились в лепёшку! Подумаешь, кошмары из башки не вылезают, мерещится всякое — это разве проблемы? Вот у Конни проблемы — она там со своими одногодками чего-то решить не может. И Лукус туда же… Да, вот им надо помочь, а я обойдусь как-нибудь, буду улыбаться и излучать чёртовы лучи добра!..» По-твоему, так выглядит честность, а?! Потому что именно так ты себя и ведёшь, Стивен. Ты! Не я затеяла эту молчанку, ясно? Напористый, непривычно сердитый взгляд Аметист, сияющий буквально в паре дюймов от лица мальчишки, не собирался давать пощады. В нём метались искорки укора, досады, обиды, а также непоколебимая уверенность в собственной правоте. Вполне оправданная, как бы тяжело это не было признать. От мятежного ветерка вокруг боязливо тряслись травинки. Над повздорившими друзьями нависал угрюмый ночной свод. А вдалеке по-прежнему суетились фермеры. Кажется, кое-кто из них возобновил поиски беглецов, рассеянно бредя по лугу, меняя направление каждые пять секунд. — Думаю, нам надо как следует поговорить, — Стивен осмелился снова заглянуть в кромешную синеву глаз напротив. — Да. Именно так, — сухо обронила Аметист. Теперь требовалось лишь найти место для задушевной беседы, где их не потревожат хотя бы ближайший часик. Недолго осмотревшись, они направились к укромной лесной опушке. Подальше от поезда, фермеров и опротивевшей мирской суматохи.