* * * * *
Когда Юнхо вновь очнулся, он больше не слышал ссоры Чанмина и Джеджуна — те либо уснули, либо прикончили друг друга, не иначе. Когда он смог распахнуть глаза, то решил, что второй вариант выглядит гораздо правдоподобнее. Парень оказался в очень светлой стерильной комнате… в больнице, само собой. Он почувствовал, что две пары маленьких рук держаться за него и нахмурился, когда понял, что ни одна из них не принадлежала Дже. — Юнхо, — парень узнал мать, когда она попала в поле его зрения. Она держала его за руку, к которой была прикреплена капельница. Она постарела, стала выглядеть много старше, чем в последний раз, когда они виделись. — Мама, — прошептал он, видя, как по лицу женщины покатились слёзы. Чон хотел так много рассказать ей, но все мысли будто туманом заволокло, поэтому он просто улыбнулся ей… всё так же сильно любя, когда она наконец-то навестила его. — Оппа! — всхлипнула Джихе и сильнее сжала его левую ладонь, когда он перевёл взгляд на неё. Сестра стала ещё красивее. Он так скучал по ним и всегда тайно надеялся, что они нанесут ему неожиданный визит. — Сын, — Юнхо вздрогнул, когда отец позвал его, что усилило боль в животе. Мужчина подошел к Джихе и посмотрел на сына с гордостью… гордостью? Не радостью или облегчением, а гордостью? Парень нахмурился — гордость стала причиной многих бед… она заставляет человека совершать глупые, невыносимо глупые поступки. Это она привела Юнхо к тому, что он вышел из больницы зимней ночью с ходунками и едва не убил себя. Достаточно он натерпелся благодаря гордости в этой жизни. — Детка, тебе больно? — спросила мама, заставив его повернуться. Больно ли ему? Ну, если прислушаться к ощущениям… у него и правда очень болел желудок и в голове пульсировало. — Безумно, после того как ты… — запнулся Чон, а его лицо вдруг озарила огромная улыбка, когда он рассмотрел Чанмина, стоящего рядом с матерью. — Чанмин! — Хён, это было… — вздохнул младший, терзаясь виной, так и не сумев закончить предложение. Юнхо приложил уйму усилий, чтобы сохранять спокойствие и собранность. Ему так хотелось дотянуться до Мина и заключить в объятия… как же он скучал! Так невыносимо скучал по своему прекрасному, самому драгоценному Чанмину. — Мы увеличим дозу морфина, если ему всё ещё больно, — парень наблюдал, как незнакомая медсестра объяснилась с отцом, а после отрегулировала его капельницу. Ему вводили препараты внутривенно на обоих руках… это не сулило ничего хорошего. — Спасибо, думаю, он достаточно настрадался, — ответил отец. Да уж, настрадался… только вот какой же вклад этот человек самостоятельно внёс в мучения единственного сына? — Милый, я так рада видеть тебя. Я даже не догадывалась… Если бы я только знала, — вновь заговорила мама, но бывший муж перебил её: — Если бы кто-нибудь из нас знал, мы все были бы рядом с тобой. — Если бы вы хоть раз навестили меня, вы бы узнали, — резко бросил Юнхо, не до конца отдавая себе отчёт, сколько обиды несли в себе необдуманные слова. — Ох, Юнхо, мы так… — начала оправдываться сестра. — Где Дже? — перебил её Чон. Отсутствие Кима рядом ощущалось остро. Что они сделали с ним? — Я не уверена, — он медленно отвернулся, наблюдая за откровенной ложью матери. Чанмин стоял рядом с ней и явно избегал взгляда хёна, глядя куда-то в стену. — Сейчас ты должен просто отдыхать и набираться сил. — Я имею право знать, где он, — настаивал Юнхо, пытаясь не поддаваться воздействию обезболивающего, путающего мысли и играющего на эмоциях, мешая контролировать речь. К тому же, оно настойчиво хотело отправить парня в глубокий сон. — Сейчас это не важно, сынок. Мы же здесь, — сказал отец. Джихе тем временем посмотрела нерешительно на брата и ослабила хватку на его руке. Юнхо предпринял попытку сесть, о чём сразу же пожалел, завалившись на кровать, словно его кто-то толкнул обратно. — Я хочу увидеть Дже… сейчас же. — Малыш, тебе ведь ещё больно. Ты не должен двигаться… — Мама, просто позови его сюда, ради меня. Прошу тебя, — наставал парень, понимая, что чувствует намного больше раздражения, чем должен был, но эти озабоченные лица родственников выводили из себя намного сильнее, чем слова. Как они осмелились стоять здесь и так обеспокоенно смотреть на него, если сами фактически выбросили из своей жизни? — Милый, просто поспи немного… не сопротивляйся, — пыталась успокоить его мама. — Здесь должна быть только твоя семья, — ответил отец и в тот момент обезболивающее, что размывало мысли молодого человека до этого, резко потеряло всё своё воздействие на его сознание. — Тогда ты должен уйти. Не рассчитывай, что я не знаю о твоём решении бросить меня умирать, — зло ощерился Юнхо, чем заставил отца отшатнуться назад. — Вы все можете убираться отсюда и никогда не возвращаться, если Дже не окажется здесь сию минуту. Чанмин вздрогнул позади матери Чона — слова хёна пронзили его, подобно пулям. — Я схожу за ним, — охрипшим голосом выронил младший и вылетел из палаты, не решившись оглянуться на Юнхо и его семью.* * * * *
— Хён, не убирай лёд от лица, — ненавязчиво посоветовал Рёук, когда Джеджун в очередной раз начал метаться по приёмной, бросив пакет со льдом на кресле. Прошло уже несколько часов с тех пор, как из Америки прилетела мать Юнхо и выгнала его из палаты. — Или просто сходи в кабинет скорой помощи, — предложил Кю, сидевший недалеко от Хичоля, когда тот снова сморщился, посмотрев на разбитое лицо Дже. Вот уже двадцать четыре часа ребята пытались уговорить его сходить и провериться, но Ким отказывался. — И стоматолог бы не помешал, — поддержал Хичоль, сидя между друзьями и наблюдая за нарастающей истерией Джеджуна, чьё лицо отекло, губы были разбиты, а кожа вокруг глаза стремительно темнела. Дже замер и вымученно застонал при упоминании дантиста, протянув руку ко рту. — Юнхо просто обязан прийти в себя, чтобы я смог его увидеть… вы видели, насколько он был бледен? Он потерял очень много крови. К тому же получил сотрясение мозга дополнительно к той жуткой черепно-мозговой травме, которую уже имел. А ещё он окружен этими стервятниками, а я, больше всех остальных любя его… — Хён! — предостерегающе прервал речь Кюхён, а потом добавил, помогая этими словами охраннику, который заслонил собою двери и пристально следил за передвижениями Кима: — Ты и в самом деле замечательный друг, практически член семьи. — Я нужен ему, — выдохнул Дже и завалился на стул напротив мемберов SuJu. — Я должен хотя бы попытаться вернуться обратно. — Добрый дядя охранник предупредил, что выбросит тебя отсюда, если ты сделаешь это, — напомнил Рёук, мило улыбаясь человеку в форме, что в любой момент готов был предотвратить попытку пробраться в палату Юнхо. — Плохо дело, если мы не сможем угомонить его, — протянул тоскливо Хичоль, заметив, что Дже снова поднялся с места и заметался по комнате. — Да уж. Рёук, и где твоё снотворное, когда оно так нужно? — ухмыльнулся Кюхён. — Это были твои таблетки… но если бы были у меня, думаю, я бы не отказался от их помощи, — честно заявил Рёук, следя взглядом за Дже, который носился по комнате, даже не чувствуя собственной боли. — Дже, почему бы нам не сходить всё-таки в отделение скорой помощи? Я составлю тебе компанию, — предложил Хичоль, поднимаясь со стула. — Я его не оставлю, — отрезал Ким, останавливаясь, и заметил, что Хичоль смотрел на него, как на сумасшедшего. — Но ведь ты и сейчас не с ним, — ответил мужчина, заставив Дже нахмуриться и схватиться за лицо — лишние эмоции отдавались жуткой болью. — Вообще-то мне кажется, что по пути сюда ты всё же оставил на мне немного своей крови, так что нужно хорошенько тебя обследовать, ну и лицо заодно проверить. — Хён! — осуждающе одёрнул старшего Рёук. — Я серьёзно, — во взгляде Хичоля промелькнул недобрый огонёк. — Человек никогда особо не заботился о своей безопасности, а если брать во внимание то, в каких местах он порой ошивается, и с кем… — Хочу дать вам знать, что я чист. Я трижды сдавал анализы с тех пор, как последний раз занимался сексом, и это было много… много грёбанного времени тому назад, — сказал Дже и вернулся на своё место, прикладывая лёд к лицу. — Насколько много? — спросил Кю с любопытством. — Кюхён! — возмутился Рёук, в то время как Хичоль улыбнулся, переняв интерес младшего. — Что? Это же честный вопрос, — защищался парень, избегая взгляда Рёука. — Ну, давайте посчитаем. Прошло уже восемнадцать месяцев с тех пор, как я занимался сексом с кем-либо. И три года, одиннадцать месяцев, две недели и пять дней с тех пор, как я занимался им по любви, — ответил Дже, вдруг поддавшись меланхолии, и снова прижал лёд. — Неужели ты не подсчитал часы и минуты? — начал хихикать Хичоль, когда Дже раздражённо взглянул на него и едва не рыча спросил: — Сколько времени сейчас? — Пять… — не сумев скрыть, насколько он был впечатлён, начал отвечать Рёук, но договорить ему не дали. — Он очнулся, — оповестил внезапно появившийся позади охранника Чанмин. Дже немедленно подхватился с места. — Я должен попасть к нему. Я знаю, он хочет меня видеть. — Расслабься ты хоть на пять секунд, — убедительно попросил Хичоль и поднялся вместе с Кюхёном и Рёуком, приветствуя Чанмина. — Как он? С его головой всё в порядке? — Не знаю… он изменился, — ответил Шим и обратился к Джеджуну. — Но ты прав, он хочет тебя видеть. — Хочет, — облегчённо выдохнул Ким, пытаясь улыбнуться, но тут же содрогнулся от боли. — Давай поторопимся, потому что он… он… — Чанмин понятия не имел, как описать состояние Юнхо. Дже посмотрел в глаза младшему, как это бывало когда-то в прошлом, и сразу же прочитал по взгляду, что тот пытался сказать, даже если сам Шим так и не смог сформулировать мысль. — Я должен идти прямо сейчас, — сказал Ким, выталкивая охранника и Чанмина из дверного проёма и тут же устремившись к палате Юнхо.* * * * *
Дже вбежал в палату, даже не остановившись перед вторым охранником, стоящим на входе. — Убирайтесь! — Юнхо сидел на краю кровати и отбивался от рук семьи и медсестры, когда те пытались уложить его на койку. — Не трогайте меня! — Мы должны удержать его, иначе рана вновь откроется, — сказала медсестра родственникам и взяла в руки телефон, чтобы позвать на помощь сотрудников клиники. — Юнхо… — Ким оттолкнул от него мать и медработницу, чтобы подойти ближе к постели. Юнхо прекратил вырываться, как только услышал его голос. — Дже, где ты… — Чон не договорил, сосредоточившись на избитом лице друга, и потянулся к нему рукой, чтобы прикоснуться. — Эй… кто-то ударил тебя. — Нет, не трогай. Будет больно, — парень перехватил его ладонь, не давая дотронуться. — Вся твоя красота исчезла, — расстроился Юнхо, едва сдерживая слёзы. — Мой отец это сделал? Он ужасен. Мне пришлось даже под мостом ночевать, было очень холодно. — Нет, это не он. Давай-ка вернёмся в постель, — нахмурился Дже, подняв ноги Юно и укладывая их обратно. Тот не стал мешать, но одарил Кима безумным взглядом. — Мы же должны быть на репетиции! Нам нельзя опаздывать. — Нет, репетицию отменили, — не на шутку испугавшись за состояние Юнхо, сказал Джеджун и накрыл его одеялом. Чон нахмурился, ещё больше расстроившись. — Мы никогда не дебютируем, если будем пропускать тренировки. — Обязательно дебютируем. Мы будем лучшими, — пообещал взволнованно Ким и взял парня за руку. — Но мне нужно больше практиковаться в вокале… в нём я не особо хорош, — настроение Юно менялось со скоростью света — слёзы снова заблестели на его глазах. — Хён, всё изменилось. Твои навыки стали намного лучше, — Чанмин успокаивал его, подойдя ближе. Состояние старшего очень тревожило его. Было невыносимо смотреть, как он плачет. — Чанмин! — внезапно засиял Чон, заметив присутствие макнэ. — Ты разве не должен быть в школе? Дже обернулся к медсестре, стоящей чуть поодаль, и потребовал ответа: — Что, чёрт бы вас всех побрал, с ним происходит?! — Дже! — воскликнул Юнхо, выдернув свою руку из его и шутливо шлёпнул парня. — Не выражайся так перед моей мамой и младшей сестрой. — Прости, — извинился Ким, вновь хватая его руку. — Он получил серьёзную травму головы, и это если не упоминать огромную потерю крови. Или же, возможно, это отрицательная реакция на анестезию после операции, — пояснила девушка в белом халате. — Невролог уже в пути. Джеджун побледнел ещё больше. — Я думал, что компьютерная томография показала незначительное сотрясение мозга… и врачи говорили, что он не нуждается в переливании крови. — Дже, не делай вид, будто она тебе нравится. Я знаю, что это не так, — Юнхо рассерженно взглянул на медсестру, переполненный ревностью. Ким повернулся к нему и убрал с глаз Чона волосы. — Конечно же она не нравится мне. Прямо сейчас я ненавижу всех медсестёр. Суки лживые… — Джеджун! — прикрикнул миссис Чон, бросив извиняющийся взгляд на девушку. — Плевать я хотел! — прорычал парень. — Если не их ложь, ничего бы не случилось! Я всего лишь попросил их не давать ему смотреть церемонию, насколько же, блять, сложно было это понять?! — Их ложь? А что на счёт тебя? Если бы ты только сказал мне, что он очнулся, ничего из этого не произошло, — набросился на него Чанмин, а остальные члены семьи Юнхо согласно закивали. — Ты даже не отдаёшь себе отчёта в своих словах! Он не хотел, чтобы вы узнали, это так трудно осознать? Или вы думаете, что и Хичоль скрывал правду ради меня? Он не хотел, чтобы вы были рядом. Смиритесь уже, — с ненавистью выплюнул Дже, не пасуя перед всеми этими людьми. — Он был слишком горд, чтобы рассказать. Он не хотел, чтобы мы видели его борьбу… уж кому как не тебе об этом знать. Ты должен был мне сказать! — Чанмин и не думал сдаваться, огрызаясь на старшего. — Эй, а почему моя сестрёнка стала такой высокой? И, кажется, поправилась немного, — спросил Юнхо, не обращая на развернувшуюся вокруг драму никакого внимания, и удивленно посмотрел на девушку. — Оппа! — взвизгнула Джихе, смутившись. — Не переживай, я всё равно буду любить тебя, — успокаивал её Юнхо. — Даже если ты станешь гигантом. Мистер Чон прикрыл глаза и покачал головой, словно пытаясь отделаться от ночного кошмара. — Твоя сестра не гигант. — Но она самый огромный десятилетний ребёнок, которого я только видел, — объяснил Юно, постоянно улыбаясь девушке, показывая, что всё так же сильно любит её. — Твоя сестра уже учится в колледже, — отец снова предпринял попытку объяснить реальность бредящему сыну. — Вау, она даже умнее меня, — восхитился парень. — Я очень горжусь тобой, хотя, если честно, я шокирован. — Спасибо, — ответила Джихе и нервно рассмеялась, чувствуя себя ужасно измотанной. — Это не смешно, — одёрнула её мать с другой стороны кровати и неодобрительно сдвинула брови, когда та продолжала смеяться из-за той абсурдной ситуации, в которой все они оказались. — Твой брат болен. — Я не болен. Я просто люблю его и ничего не могу с собой поделать, — запаниковал Юнхо, вцепившись в руку Дже, и притянул его ближе, едва ли не вдавливая в перила больничной койки. — Он на обезболивающем? — спросил Джеджун, поспешив опустить поручень вниз, прежде чем Юнхо прижал его к себе. — Да, мы капаем ему морфин, — ответила медсестра, молчаливо ожидая появления врача в палате. — Перестаньте, ради всего святого! — возмутился Ким, когда Юнхо усадил его рядом. — Он не может нормально справиться даже с болеутоляющей таблеткой, не витая при этом в облаках! — Мне нравятся облака, — улыбнулся Юнхо, но тут же помрачнел и расстроился, посмотрев на Джеджуна. — Я поделюсь с тобой кроватью, потому что ты выглядишь… ну очень плохо. Больно? Дже приобнял парня и ответил: — Да, больно, но ты ведь боли совсем не чувствуешь, правда? — Ни капельки! Но я расстроен из-за твоего лица, — Юнхо встревожено рассматривал его. — Кажется, оно скоро лопнет. — Мне тоже немного грустно, но я счастлив, что у тебя ничего не болит, — вздохнул Дже, наблюдая, как медсестра убирает капельницу с сильным обезболивающим. — Может быть, мне можно забрать твой морфин себе? Медсестра одарила взглядом, дающим понять, что об этом и речи быть не могло. — Не болит, но… сейчас идёт дождь? — улыбнулся Юнхо и подвинулся к Дже. — Нет, просто снег… никакого дождя, — Ким посмотрел на парня сверху вниз, вложив во взгляд столько нежности, что мистер Чон немедленно развернулся и покинул палату. — Но почему тогда мой живот такой мокрый? — заинтересовался Юнхо. Как только с его губ сорвались эти слова, медсестра подлетела к кровати и резко сдёрнула простыни, чтобы обнаружить напрочь пропитанную кровью повязку на теле парня.