Damaged

Когда Юнхо пришел в себя в следующий раз, его разум наконец-то прояснился, но тело, казалось, стало вместилищем сплошной боли и мучений. Он мог с уверенностью сказать, что был прижат к кровати чьим-то очень знакомым и тёплым телом… телом Джеджуна, разумеется. Юнхо не спешил открывать глаза, прислушиваясь к разговору Чанмина и сестры, что пытались разобраться в происходящем. — Что твоя мама собирается им говорить? — Я не знаю. Не знаю, если она и наберётся смелости что-нибудь сказать, отец это пресечёт. — Они не рады тому, что здесь Дже. — Да нет, не совсем. Из того немногого, что я слышала в их разговоре, они оба собираются максимально игнорировать его присутствие, насколько это вообще возможно. — Тот факт, что я… люди будут шептаться после этого. — Я до сих пор поверить не могу, что ты сделал это в прямом эфире. — Никакого значения не имеет то, что произошло между нами с Дже… совершенно никакого… Он просто не имел права скрывать такое от меня. — Они всё время твердят, что это была идея Юнхо… — Знаю, но, несмотря ни на что, Дже отлично понимал всю ситуацию. Мы ведь были когда-то… Ладно, это не важно, он просто должен был понимать всё куда лучше. — Посмотри на них… посмотри, насколько умиротворённо они спят — ни увечья, ни рваные раны не беспокоят. В конце концов их любовь одержала верх? Они снова вместе? — Хичоль говорит, что они только друзья, но я не уверен, честно говоря… — Мой брат прекрасно дал всем понять, что чувствует. — В прошлом хён был просто в ловушке. — Чанмин, я думаю, что всё совсем не так… он сам хотел в эту ловушку попасть. — А я думаю, что всему виной сотрясение мозга, и делать вид, что все обиды отпущены и забыты — это всего лишь способ унять хоть немного всю ту боль, которую ему пришлось вынести. Никто и никогда не сможет даже на секунду понять, через что он прошёл. — Никто, кроме тебя? — Я разделяю и понимаю его больше, чем кто бы то ни был, но даже мне трудно до конца осознать, насколько он искалечен внутри, как сильно эти муки его изменили. И всё это было ещё до того, как он принял на себя мою пулю. — В одном я уверена точно, Чанмин, когда Юнхо проснётся — когда снова будет собой — он ни за что не будет тебя винить. Я слишком хорошо знаю своего брата. — Я тоже уверен, но это ничего не меняет, правда остаётся правдой. — Я должна посмотреть, как там мама. Она даже спать не могла всё это время, весь перелёт просто сидела, уставившись в окно. Чанмин, будь к себе добрее и наберись сил. Что бы он не решил, это заслуживает нашего понимания… — Иди к маме. Юнхо услышал, как за Джихе захлопнулась дверь, и открыл глаза. Его голова покоилась на груди Дже, а тело было плотно укутано одеялом, поверх которого и лежал Ким. Юнхо застонал от боли, пытаясь отодвинуться от парня и лечь на спину, но тот моментально проснулся. — Юнхо, ты в порядке? — Джеджун тут же подскочил на кровати и уставился на друга сонными глазами, полный переживания. Сердце Чона заныло при виде его избитого лица. — Хён? — Чанмин сорвался с места, немедля подлетев к койке. — Дже, Чанмин… просто дайте мне минуту и никого не зовите, — с трудом выдавил из себя молодой человек. Голос звучал очень хрипло, да и горло нещадно саднило, но он был благодарен уже только за внятную речь. — Хочешь попить чего-нибудь? — спросил Дже, став вдруг до жути проницательным. — Ему нельзя ничего пить. Хён только что перенёс операцию, — быстро поправил его Чанмин. — Они говорили, что ему можно дать немного льда, — напомнил Ким, изо всех сил стараясь не показывать раздражения к младшему. — Лёд был бы кстати, — ответил Юнхо, пытаясь определить, должен ли задать интересующие его вопросы сразу, или лучше сначала выставить одного за дверь, пока оба не начали драться. — Хм… думаю, мне лучше знать, — Джеджун очень старался подавить ухмылку, чтобы не раздражать воспаленное лицо лишний раз, а потом спрыгнул с постели и выловил из кувшина несколько кубков льда. — Ох, ну конечно, тебе…  — Прекратите! Никаких потасовок. Клянусь, если вы здесь устроите бойню, одному из вас придётся уйти, — приструнил обоих Юнхо, разразившись кашлем. — Прости. Я буду более лоялен к этому жест… к Чанмину, — Джеджун присел на край койки и поднёс к губам парня ложку с раздробленным льдом, едва тот смог унять хрипы. — Прежде всего я хочу узнать, что случилось с самого начала. — Хорошо. Сначала эта тварь, Суджин, предала меня, потом маленькое лживое чучело по имени Хана решило, что мне можно врать. Из-за этих двух сучек ты чуть не умер… Юнхо, ты едва не умер. Так долго был в ледяной… — Тише. Сейчас всё хорошо, — Чон поспешил угомонить внезапно разволновавшегося Дже. — Чанмин, можешь ты объяснить, пожалуйста? Младший окинул их взглядом, наблюдая, как Юнхо схватил за руку Джеджуна, успокаивая, когда тот едва мог сдерживать накатившую ярость. — После того, как я услышал на церемонии… В общем, на церемонии я вдруг понял, что должен сейчас же увидеть тебя. Итук пытался помешать, когда узнал, но у него не вышло, тогда Хичоль отправил за мной следом Рёука и Кюхёна. Они мне и рассказали, что ты уже несколько месяцев как пришёл в себя, а потом захотели уйти со мной. Мы поехали… — Как же избирательно ты историю рассказываешь, донсэн! — возмутился Ким, заставив Чанмина виновато посмотреть на Юнхо, но стоило ему развернуться в сторону бывшего друга — вины как не бывало. — Ах да, ещё я ударил Дже. Счастлив теперь? — Нет, не счастлив! А хочешь узнать, когда буду? Я буду счастлив, когда моё лицо наконец-то перестанет быть похожим на жертву какой-то придорожной аварии! — вскипел Дже, засовывая в пострадавшего ещё одну ложку льда. — Хватит! — неизвестно каким образом прикрикнул Юнхо с полным ртом. Он неодобрительно посмотрел на младшего. Вот, что стряслось с Джеджуном, и то, что недавно Шим обсуждал с Джихе… его поступок в прямом эфире. Как же теперь ему быть с этими двумя? Чанмин вздохнул и продолжил рассказ. — Мы приехали в «Clear Creek», в палате тебя не оказалось. Я чувствовал, что случилось что-то неладное. В итоге мы поняли, что ты пошёл в комнату ожидания, чтобы посмотреть трансляцию… потому что твой телевизор каким-то мистическим образом сломался. — Я сломал его из лучших побуждений. И должен был сломать каждый, который только смог бы найти там, — открыто признал Джеджун. — Не заводись. Я всё понимаю и успел тысячу раз пожалеть, что посмотрел церемонию. Рассказывайте, что происходило дальше. — Мы выяснили, что ты вышел из клиники. Я увидел, что из внутреннего двора тянутся следы твоих ходунков, я пошёл по ним до ручья… там тебя и нашёл. Я подумал, что ты уже мёртв… ты просто смотрел в небо и не шевелился, — Чанмин запнулся — мысли снова перенеслись к тому ужасному моменту, когда он обнаружил Юнхо и подумал, что пришёл слишком поздно. — Я помню, как ты пришёл ко мне. Уже смирился с тем, что умру, но вдруг услышал твой голос, зовущий меня, — сказал Чон, сжав руку Чанмина, в то время как с другой стороны его собственную руку обхватил Джеджун. — Ты спас меня. — Я не опоздал… слава Богу. Потом я отбросил бревно, вытянул тебя из воды… уже замерзающей воды. Кюхён и Рёук помогли переместить тебя на берег,а потом всё так быстро завертелось… Медсёстры выхватили тебя из моих рук. Вдруг откуда-то появились Дже и Хичоль. Прежде, чем я смог всё осознать, ты уже был на пути в больницу. Нам оставалось только ехать за тобой следом. — Тебя доставили в Сеул на вертолёте, — добавил Ким, крепко сжимая руку Юно. — То бревно проткнуло твой живот. Врачи провели срочную операцию. — Плюс ко всему, ты получил сотрясение. Помнишь, как приходил в себя перед этим? — спросил Шим. — Помню, что проснулся и услышал, как вы двое снова воюете, а потом опять отключился, — ответил Юнхо, вновь закашляв. И Чанмин, и Джеджун обеспокоено посмотрели друг на друга, однако сразу же отвернулись, быстро напомнив себе, что они уже давным давно не в тех отношениях, когда можно было по малейшей причине обмениваться подобными взглядами. — Ты приходил в сознание ещё раз, но к тому моменту твоя мать приехала и вышвырнула меня из комнаты. — Не потому ли, что ты не удосужился сказать, что её сын оказался жив и здоров, в то время как она смирилась с потерей? — сказал Чанмин, защищая миссис Чон. — Я был далеко не здоров, — поспешил объяснить Юнхо, откашлявшись. — Даже близко не был. Но всё это из-за моей гордыни и эгоизма, я должен был рассказать вам обо всём несмотря ни на что. — Я не упрекаю тебя. И понимаю, почему ты так поступил. Я просто хочу дать понять, что твоя семья — не такое зло, каким он их выставляет, — ответил младший, предупреждающе глядя на Кима. — Для тебя они, возможно, и не зло, для меня же всё совершенно иначе. Думаю, и так понятно, что у нас разные представления о добре и зле, — Дже сдвинул брови и тут же пожалел, прикоснувшись к чувствительному лицу — оно жутко болело. — Само собой… ты ведь у нас великий мученик, пожертвовавший всем ради человечества, а мы с хёном просто бесхребетные… — начал говорить Мин, и Юнхо вздрогнул, поняв, как много в этих словах отражалось и его собственной горечи. — Стоп! — приказал Юнхо, с каждой минутой бледнея всё больше. — Достаточно. Я не желаю видеть, как вы пререкаетесь в моём присутствии. Я люблю вас обоих и не могу выбирать между вами, но если вы продолжите в том же духе — кто-то окажется за дверью. — Я не уйду! — одновременно выкрикнули парни, заставив Чона обреченно уставиться в потолок и мечтать оказаться без сознания снова. — Юнхо, я обещаю, что больше не буду так себя вести, но, может, ему лучше уйти сейчас, чтобы ты смог уснуть? — предложил Дже, запуская руку в его волосы, чем вызвал внимательный взгляд бывшего лидера. — Ты хотя бы дал осмотреть своё лицо кому-нибудь? — поинтересовался он у склонившегося человека в перерывах между кашлем. — Нет, — ответил Чанмин вместо Дже. — Ничего, я ведь не первый человек, попавший под кулак этого… — старший прикусил язык, когда очередное оскорбление чуть не сорвалось с его губ. — Дже, ты должен пройти осмотр, — твердил Чон и прикрыл глаза, когда Ким нежно перебирал его волосы. — Да ни за что! Я не оставлю тебя в таком состоянии. Ни в коем случае, — отрезал парень. — Меня очень пугает твой кашель. И вообще, я в пяти секундах от того, чтобы вызвать доктора. — Вот с этим не могу не согласиться, хён, — кивнул Чанмин, рассматривая свою ладонь, которую Юнхо всё ещё крепко сжимал. — Вот видишь, мы можем договориться, — попытался поднять настроение другу Дже и нажал на кнопку вызова. Юнхо недовольно посмотрел, как загорелся световой сигнал для медсестёр. — Дже, прошу тебя, пойди к врачам, пусть они обследуют тебя. Я знаю, что это моя вина, и ненавижу эти мысли. Пожалуйста, иди… — Это не твоя вина, а этого неандерт… вина Чанмина. Ты никогда бы не ударил меня. Я не оставлю… — Дже, прошу тебя… это поможет мне чувствовать себя лучше. Ты сможешь вернуться. Я не оттолкну тебя. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной… поэтому пожалуйста, позаботься о своём здоровье, — уговаривал его Юно. — Как только медсестра придёт и увидит, что Юнхо очнулся, я уверен — нас обоих вышвырнут из комнаты куда подальше. Его родители дождаться не могут, чтобы увидеть его в таком состоянии… в разумном, — поделился мыслями Чанмин, не отпуская руку хёна. — Я не позволю вышвырнуть отсюда никого из вас. И не дам прогнать Дже… он очень важен для меня, и что бы они не сказали — моё решение не обсуждается. Я больше не собираюсь жить так, как делал это до выстрела, — Юно очень хотел, чтобы Чанмин понял и принял его позицию, и как только младший собирался что-то ответить, в палату вошли медсестра и нейрохирург, прервав разговор.

* * * * *

Медработники забрали Юнхо на обследование, запретив Джеджуну идти следом, поэтому он просто остался ждать в палате в гордом одиночестве — Чанмин недолго думая отправился в комнату ожидания, где собралась толпа из друзей и родственников. Ким прекрасно понимал, что там его никто ждать не будет, поэтому прилёг на кровать и попытался расслабиться. Парень знал, что должен достать и включить телефон, ответить на миллионы сообщений, но не смог заставить себя. Не сейчас. Слишком много вопросов, слишком много требований — он не был готов столкнуться с ними лицом к лицу. В центре его внимания должен быть только Юнхо, тем более сейчас, когда рядом появился Чанмин. Единственное, что могло соперничать с чувствами Чона по отношению к Дже — это его любовь к участникам группы. Джеджун своими руками разрушил её к Джунсу и Ючону, но что касалось Чанмина — любовь не просто осталась по-прежнему непоколебимой, она прочно укоренилась в его сердце и всё больше взращивалась с каждой секундой. Они разделили друг с другом боль и горести, когда обоих бросили, обоих называли трусами, обоих обвиняли в предательстве. Они прошли сквозь взлёты и падения вместе. Чанмин никогда не поворачивался спиной к Юнхо, а Юнхо был не тем человеком, чтобы вот так просто забыть этот факт. Парень никак не мог выбросить из головы, что Чон просто промолчал, когда младший признался, что ударил Дже. Ничего страшнее неодобрительного взгляда не последовало, хотя Юнхо сразу же вышел из себя, когда подумал, что разбитое лицо — это дело рук его отца. Ким с ужасом понял, что если и есть кто-то, кем Юнхо дорожил больше него, то этим человеком однозначно является Чанмин. В его глазах младший был идеальным, связь между ними продолжила существовать, даже если бы настал конец света. Всю ярость и невыносимую боль, что поглотили Юнхо и заставили сходить с ума… всё это Чанмин разделил с ним пополам. Все те страшные раны, что Джеджун нанёс Юнхо, Чанмин ощутил столь же глубоко, как и его хён. Дже закрыл глаза и попросил Бога вернуть время вспять. Он никогда бы не использовал Джунсу, ни за что бы не уговорил Ючона пойти на этот ненормальный поступок. Если бы он только смог вернуться в прошлое, в тот идиотский день, тогда все они с лёгкостью помирились бы. Юнхо, Ючон, Джунсу и Чанмин по-прежнему были бы сплетены и судьбами, и душами, а эта ужасная черта, которой Джеджун собственными руками разделил их, была бы стёрта без следа. Джунсу и Ючон тогда были бы здесь, а Чанмину и в голову не пришло бы защищать Юнхо от Дже. Они были бы вместе — как всегда, впятером — никто и ничего не разлучило бы их, но вместо этого Джеджун сделал то, что сделал. Эта дурацкая жизнь сделала его прошлое настолько безумным, что он позволил самым тёмным частичкам своей сущности взять контроль над действиями. Сейчас между ними пролегала невидимая преграда, и даже если бы Дже хотел переступить через неё и протянуть Юнхо руку… Чанмин здесь, и он этого не допустит. Чанмин… старший понимал, что должен был приложить все усилия, чтобы установить между ними перемирие, но просто не мог. Как этот мальчишка посмел ударить его в прямом эфире? Ким никогда в жизни не оказывался в подобных ситуациях. С одной стороны он понимал, что большая часть злости бывшего макнэ исходила из-за страха… страха, что Дже мог нанести урон их связи с Юнхо, но чтобы ударить? И так сильно? Парень понимал, что следует поскорее обратиться к терапевту и стоматологу, но прямо сейчас он не мог оставить Чона — тот не был достаточно здоров. К тому же этот страшный кашель… — Привет, Дже, — мягкий мелодичный голос вывел из внутренних баталий, заставив сесть и неуверенно посмотреть на его обладательницу. Гостья стояла недалеко от постели и наблюдала за ним. — Боа? — еле сумел выдавить из опухших губ парень. Сколько же времени они не разговаривали… после того, как он сознался про тот случай с Джунсу, и о том, как уговорил Ючона подстроить всё, чтобы отомстить Юнхо. Она умыла руки и отказалась от всякого контакта с JYJ, так и не ответив ни на один звонок. — Я полагаю, что всё это время была неправа, — сказала девушка и криво усмехнулась. — Неправа? — слова некогда хорошей подруги поставил его в тупик. Насколько он мог припомнить, она была несомненно права во всём; она всегда была слишком правильной. — Я говорила, что все твои планы мести в итоге причинят тебе самому больше боли, чем кому бы то ни было. Я ошибалась, а ты был прав. Ты говорил, что только Юнхо будет страдать, так оно, кажется, и получилось в итоге. — Нет… нет, конечно же нет. Правда была на твоей стороне, — Дже соскочил с кровати и быстро добавил, когда Боа окинула его непонимающим взглядом. — Я имею в виду, мы оба вынуждены страдать теперь. Только мои мучения другого рода. Я всё разрушил. Я желал ему страшных вещей и теперь, когда они сбылись, я ничем не могу помочь, только наблюдать за его муками… снова и снова. Ты даже не представляешь, насколько я мечтаю вернуть время назад и всё исправить. — Но ты не можешь, — взгляд девушки смягчился. — Я знаю! Знаю, что слишком поздно. Знаю, но не могу перестать желать этого. Ты была мне близким другом, и я должен был прислушаться к тебе. Я просто… — Не мог слышать ничего, кроме собственной боли. Думал, что плохо только тебе и никому больше. Разве в этом нет иронии? Ты был просто одержим тем, чтобы причинить Юнхо вред, хотя он и так безумно страдал. Ты не желал этого замечать. Зато теперь за его мучениями наблюдает целый мир, — с горечью сказала Боа, невольно ударяя парня каждым словом. Ким почувствовал, как затряслись его ноги, а потому поспешил упасть на кровать. — Я знаю. Похоже, судьба наказывает меня, заставляя воочию лицезреть, как мои проклятия стали реальностью, и клянусь, это наказание изощренней многих пыток, — голос парня дрогнул. Боа подошла ближе и присела рядом. — Хичоль говорил, что Юнхо простил тебя. — Он хочет, чтобы мы были друзьями, — кивнул молодой человек, борясь с внезапно нахлынувшими слезами. Тяжесть всех его проступков давила на плечи, едва не прижимая к земле. Девушка внимательно рассматривала собеседника. — Ты сможешь быть для Юнхо другом? Дже зажмурился, пытаясь унять дрожащие губы. — Это сложно… Я всегда любил его, с тех пор как… как… — С тех пор, как впервые встретил его. Юнхо был одним из группы танцоров Даны, а ещё работал с ней в качестве рэппера. Он был забавным парнишкой в смешном синем костюме с совершенно сумасшедшей прической, но даже так ты был пленён им тотчас, — завершила Боа, будто возвращаясь к тем временам, когда они вместе могли обсуждать такие вещи. Джеджун облегчённо выдохнул и взял её за руку. — Я так скучаю по всему этому. По нашей дружбе… как же сильно мне не хватает моих старых друзей. Сейчас появилось много новых, но никто больше не разделяет со мной прошлое. Джунсу даже говорить не может о Юнхо. Что касается их… Сначала Су был в ярости и злился, потому что Юно не захотел присоединиться к нам, и даже после того, как мы переспали, он продолжал злиться. Ему казалось, что Юнхо предал его, гнев заставлял двигаться дальше, но когда Юнхо подстрелили… Знаешь, словно и в Джунсу тоже пуля угодила. Вся ненависть испарилась тут же, он был похож на сплошную открытую рану. В тот момент для него существовал только Юнхо и бесконечно раскаяние. — Ынхёк говорил, что Джунсу приходил к Юнхо, — вспомнила девушка, нахмурившись. — С Ючоном всё куда сложнее, если подумать. С одной стороны он постоянно злится, с другой — нет. Думаю, ему ужасно плохо, но он всё держит в себе. Нацепил на лицо эту маску и прячется за ней. — Крушение вашей дружбы, которой вы столько лет были связаны — это, пожалуй, самая большая жертва в вашей жизни, — Боа сжала руку парня. — Не для меня… потеря Юнхо — вот, что страшнее, но именно поэтому я и должен стать для него просто другом. — Возьми всё, что сможешь, — улыбнулась девушка. — Он безумно скучал по тебе. По всем вам. Печаль, которую он был вынужден таскать на себе вместо счастливой улыбки, разбила мне сердце. — Перестань! — Дже освободил руку и поднялся с места. — Не заставляй меня рыдать. Клянусь, если начну, то не смогу остановиться. — Думаю, тебе нужно подышать свежим воздухом. Пойдём-ка прогуляемся, — предложила Боа, заботливо посмотрев на парня. — Я не могу уйти. Его просто забрали сделать анализы. Я должен ждать здесь… Он так болен, — пытался объяснить Дже. — Юнхо не вернут сюда быстро, поэтому пойдём, возьмём чего-нибудь попить, — не сдавалась певица, подойдя к Киму и снова схватив его руку. — Нет, я правда не могу, — Дже упирался даже тогда, когда девушка почти дотолкала его до дверей. — Мы не будем далеко уходить, к тому же это на займёт много времени, — пообещала она, вытащив наконец старого друга за пределы палаты.

* * * * *

— Он не сможет пойти, — Юнхо услышал голос матери, когда медперсонал относил его обратно в палату на носилках. — Само собой, он не сможет, но они не могут больше затягивать с этим делом. Фанаты уже толпятся снаружи. Мы должны сделать заявление. Чанмина уже готовят, — ответил отец, в то время как простынь парня схватили медбратья и переложили его на постель. Юнхо потрясённо взглянул на родителей, когда мама сказала: — Мы оба должны быть там утром. — Да, ты должна быть там, чтобы оправдываться, — бросил мистер Чон. Медсёстры снова поставили капельницу и подключили кислородную трубку. — Выглядишь удовлетворённым. А я и представить не могла, что доживу до того дня, когда ты будешь счастлив оказаться неправым. Да, всё в этой жизни бывает впервые, — самодовольно сказала мама. — Конечно, я счастлив. Я никогда не был так счастлив, что ошибался, — Юнхо заметил, что папа, кажется, очень обиделся. — Не могли бы вы оба обсудить всё за пределами палаты? — попросила пожилая медсестра, одарив родителей осуждающим взглядом, когда проверяла температуру у подопечного. — Пожалуйста, — согласно простонал Юнхо, устраиваясь поудобнее. Он устал от них. Устал от всех, кто посещал его сегодня. Он чувствовал себя просто отвратительно, а его всё тянули от одного обследования к другому. Парень думал, что вот-вот эти осмотры закончатся и он сможет встретиться с друзьями и родственниками, но врачи никак не отставали. Родители вздрогнули, услышал голос сына, а тот просто закрыл глаза. — Где Дже? — Я здесь, — отозвался Ким, тихо ждавший возле порога. Он очень хотел злорадно улыбнуться мистеру Чону, который тут же покинул палату с таким видом, будто ему отвесили пощёчину. Мать Юнхо продержалась мгновением больше и, бросив на сына долгий взгляд, тоже поспешила удалиться. Джеджун спокойно ждал у дверей, наблюдая, как медсестра приподняла голову пациента и сказала: — Я хочу, чтобы Вы приняли пару таблеток Тайленола, Вас лихорадит, — Юнхо послушно проглотил лекарства и запил их маленьким глотком воды, не рискуя раздражать и без того пострадавший желудок. Женщина передала ему кнопку вызова медперсонала и посмотрела на Дже. — Он должен поспать. — Знаю, — согласно закивал молодой человек и аккуратно присел рядом, когда медсестра ушла. — Мне нравится эта версия Юнхо, такая резкая и непочтительная со своими родителями. — Не напоминай мне. Это не то, чем я могууу гордиииться. Я прооосто жутко устаал. Чувствую себя дерьмово, — выпалил Юнхо, закашлявшись. Он поднялся, пытаясь прочистить горло, а Дже постучал по его спине. Кашель отбирал всё то ничтожное количество энергии, которая оставалась в нём. — Любовь моя, ко всему прочему ты подхватил и воспаление лёгких. — Я прооосто везууунчик, — Юнхо откинулся на подушки. — Весь мой прогресс сойдёт на нееет. — Нет, не говори глупостей. Разве ты не понял, что пока дышишь — ничего ещё не потеряно? — спросил Дже, приподнимая изголовье кровати, чтобы облегчить дыхание Чона. — Я жеее… даже понятия не имею, что за день сегодня. Я ничего не знаю, — разочарованно протянул парень, сжимая простыни в кулак. — Вторник. Сегодня вторник, — успокоил его Ким и положил ладонь на лоб Юнхо — температура зашкаливала. — Я нааадеюююсь, что тыыы сейчас пойдёшь на осмооотр, — Юно прикрыл глаза, когда истощение всё больше разливало свинец по телу. — Не-а, — отрицательно покачал головой Дже, кутая в одеяло Чона. — Тыыы всё ещё сомневаешься во мнеее? Рааазве не знаааешь, что не позволю им прогнааать тебя? — тихо спросил Юнхо, когда с усталостью бороться стало невозможно. — В тебе-то не сомневаюсь, а вот в твоём состоянии... Я не могу уйти, пока ты хоть немного не поправишься, — сказал Джеджун, глядя на вконец сморенного сном человека.