Damaged

Тем же вечером с лица Юнхо, сидевшего на своих одеялах подле камина, не сходила давно позабытая улыбка, что не появлялась вот уже несколько лет. То, с какой лёгкостью его прежнее представление о мире перевернулось с ног на голову за один день, просто поражало парня… Джунсу ушёл всего лишь за час до того, как позвонил и Дже сказал, что уже на пути домой. Юнхо и Джунсу провели вместе целый день, говоря обо всём на свете. Они и ссорились, и плакали, и смеялись вместе, и оба ненавидели себя за то, что выбросили на ветер всё то время, что могли бы проводить вместе. Их старые братские отношения хоть и были далеки до полного восстановления, но, тем не менее, процесс уже был запущен. Это ощущение буквально въелось Юнхо в кости… в душу. Чон улыбался, не в силах скрыть смех, когда вспомнил о дружеском карточном поединке, в котором они оба решили посоревноваться, и о том, с какой скоростью вернулось их врожденное соперничество. — И что смешного? Юнхо дёрнулся от неожиданности и оглянулся, заметив приодетого Джеджуна, стоящего рядом. — Просто жизнь, — ответил он, окидывая Кима взглядом. Юно не мог не отметить, насколько потрясающе выглядел молодой человек. В лощённом черном костюме с идеально уложенными волосами… чёрными. Чон улыбнулся, радуясь тому, что Дже не перекрасился в блондина. — Странно слышать такое от тебя, если учитывать, что весельем твоя жизнь по большей части обделена, — сказал старший и пошёл к двери, ведущей в гараж прямо из дома. Юнхо внимательно следил за ним, и скоро Ким вышел с кучей продуктов в руках. — Для тебя же лучше, если ты вкусненького купил. — Такой требовательный, — усмехнулся Дже, сгружая пакеты на стол. — Ты сегодня прогноз погоды смотрел? — Завтра будет снегопад… много-много снега. Где мои вкусняшки? — потребовал дразнящим тоном Юнхо, чем незамедлительно вызвал надменный взгляд старшего, снова направляющегося в гараж. — Ты хотя бы к столу подойти можешь? — спросил Джеджун, возвращаясь с ещё одним огромным пакетом продуктов. — Ага, могу, — ухмыльнулся Чон и поднялся с места, подойдя к столу без трости. Дже хмуро посмотрел на него. — Ты просто издеваешься надо мной или опять забыл трость? — спросил он, встав напротив и принявшись разбирать купленное. — Издеваюсь, — честно ответил младший и схватил один из пакетов, едва ли с головой не зарывшись в него и вскоре выудив оттуда контейнер с барбекю из говядины. — Я жутко голоден, поэтому ты обязан меня простить. Взгляд Кима смягчился. — И кто тебе есть не давал? — спросил он, раскладывая продукты по полкам. — В доме полно еды. Лёгкой еды, которую и готовить-то не надо. — Мне уже дурно от такого питания, — буркнул Юно с набитым ртом, наслаждаясь вкусом мяса. Джеджун только покачал головой и огляделся по сторонам, остановившись на небольшой кастрюльке на плите. — Ты готовил, что ли?! — тон его голоса поднялся на несколько октав. — Я не разрешал тебе с огнём играть! А что, если бы дом загорелся?! Что, если бы у тебя случился приступ и в это время тут всё огнём бы полыхнуло вместе с тобой?! А если бы ты заживо сгорел?! — Дже, ну правда… остынь. — Даже не надейся! — запротестовал молодой человек, подойдя к шкафчику и достав оттуда два стакана. — Это настоящая катастрофа. — Я не готовил, — успокоил его Юнхо, не отрываясь от говядины. — Серьёзно? Ты просто поставил кастрюлю на плиту, чтобы на нервах моих поиграть? Очень умно, Юнхо, даже сказать нечего, — раздражённо бросил Ким, садясь за стол. — Джунсу приготовил рамен для нас. А я просто наблюдал, — сказал Юнхо, не отрывая глаз от Дже, когда правда открылась благодаря небрежно брошенным словам. Дже в свою очередь будто окоченел, из рук его выпали стаканы, рассыпаясь сколками по полу. — Д… Дж. Дж… Джунсу… он был здесь? — Отличный ход, — прокомментировал младший, выглядывая из-за стола на раскрошенное стекло. — Юнхо, перестань со мной играть! Здесь был Джунсу? — спросил Дже, не шевелясь.  — Он пришел вскоре после того, как ты уехал, мы весь день вместе провели. Разговаривали, разговаривали, а потом ещё немного поговорили, — рассказывал Чон, наблюдая за разрастающейся паникой на лице человека напротив. — Дже, всё было не столь ужасно, как ты думаешь. Не нужно так бояться. Всё происходило намного лучше, чем я представлял. Очень здорово, что он приехал. — Здорово? — обессилено спросил Ким, падая на стул, когда внезапно потерявшие всякую силу ноги подвели его. — Ну, порой было и правда неловко… до тех пор, пока я не выслушал его исповедь. После этого нам было комфортно друг с другом. Мы должны были разобраться со всем этим ещё много лет назад. Так что всё хорошо. — Ты говорил, что ненавидишь его. Ты всякий раз нервничаешь, когда кто-то упоминает его имя. Ты не разрешал ему навещать тебя в больнице, но теперь вдруг — раз — и всё хорошо, — неверяще заметил Дже. — Я ошибался. Я и на самом деле думал, что никогда не смогу простить его, но ошибался. Я вообще во многом был неправ. Мы с Джунсу оба друг перед другом провинились, и сейчас знаем это, — Юно попытался объяснить свои чувства Джеджуну, находившемуся в шаге от тотальной истерики. — Ты простил то… что мы сделали? — Джунсу был идиотом. Думал, что может поиграть с тобой, не обжигаясь при этом… кто, если не я, поймёт и посочувствует этому проступку? — честно спросил Чон. — Так вот, чем вы занимались? Вы двое теперь собираетесь общаться, как жертвы, пострадавшие от меня? — поднялся парень, подрагивая. — Позволь мне сказать тебе кое-что, пока возможность выдалась… вы ничего общего не имеете, когда дело касается меня. Ничего! — Я знаю, — распахнул глаза Юно, наблюдая за дрожащим Дже. — Знаешь? — удивился тот, не ожидая такого ответа. — Просто присядь и попытайся взять себя в руки. Я не злюсь на тебя. Это не было днём объединения против Дже, или что-то в этом духе… скорее, день примирения Юнхо и Джунсу. Наши проблемы были огромными, за один день добиться результатов нельзя. Я не хочу врать и притворяться, будто мне легко сейчас. И Джунсу, и мне пришлось много нового открыть, — сказал мужчина, довольствуясь ужином. — Сперва я хочу услышать, почему ты и Джунсу — не одно и то же, — потребовал Дже, отказываясь садиться за стол. Чон, качая головой, сказал ему то, что Ким так сильно желал услышать. — Ты любишь меня. Ты меня всегда любил… даже когда превращал мою жизнь в сущий ад… всё равно любил меня. Ты и Джунсу любишь каким-то особым, странным образом, но никогда не был влюблён в него. Просто использовал его как способ отомстить мне. — Звучит страшно, когда ты так говоришь, но это правда. Хотя он не был так уж чист — тоже хотел получить от меня выгоду. Я не виноват, если привлекаю всех в округе, кроме одного болезненного исключения, — намекнул на него Дже, всё же присаживаясь на стул. Юнхо не смог сдержать улыбки от тщеславия старшего. — Кстати, говоря о боли. Я чертовски уверен, что в глазах Джунсу ты больше никогда не будешь таким неотразимым. — О чём, чёрт вас подери, вы двое тут разговаривали? — распахнул рот Джеджун, пытаясь подобрать слова, а Юнхо только рассмеялся, глядя на его шокированное выражение лица. — О многом. И о том, о чём я узнать хотел меньше всего. — Юнхо… неужели вы говорили о… — Дже вдруг остановился, не находя нужных слов. — Да, мы говорили обо всём… он рассказал мне всё, вплоть до грязных деталей. — Почему? Зачем ему это? Зачем говорить об этом? — спросил Ким, крепко сжимая руками столешницу. — Я же говорил, он словно на исповеди был, или что-то в этом роде. Он поведал мне все грязные детали опыта, который он сам называет, цитирую: «Самый страшный и позорный момент в моей жизни». Бедный, бедный Джунсу, — сказал Юно, пытаясь сдержать ухмылку из-за выражения лица Дже, полного ужаса. — Это ненормально. В смысле, почему он с тобой таким поделился? Из всех возможных людей рассказать о таком тебе… он просто потерял рассудок, по всей видимости, — сглотнул старший, схватив метлу, чтобы убрать осколки. — Как я уже упоминал, это и правда было неловко. Но он чувствовал, что нужно признаться мне во всём. Всё это время моей ревности или чего-то подобного для Джунсу было просто кошмаром. И что бы Джунсу ни рассказывал, «покалеченная задница» из его уст я не был готов услышать, — Юнхо был вынужден прикрыть рот рукой, потому что слишком уж вся эта нереальная ситуация веселила его. — Не смей! Не вздумай смеяться! Я изобью тебя этим веником, если ты хотя бы улыбнёшься! — предупредил Дже, сметая разбитый стакан. — Я торопился тогда. — Дже, не использовать смазку в его первый раз… это просто жестоко, — не сдержался Чон. — Говорю же, я торопился! — Интересно, что бы ты сделал со мной, если лет эдак пять назад я так же попытался бы оправдаться перед неподготовленным тобой, — усмехнулся Юно. Дже выбросил остатки стаканов в мусорное ведро и повернулся к парню, уперев руки в бёдра. — Кажется мне, ты слишком сильно наслаждаешься этой ситуацией… и то, что вы оба говорили об подобном, просто дико. Ненормально! Что случилось с ханжой Юнхо, у которого от разговора о сексе начинала портиться речь?! Тот поднял голову, всем видом показывая пристыженность. — Наверное, я могу свободно разговаривать о неудачных сексуальных историях других людей, — сказал Юнхо и, глядя на возмущенного Джеджуна, не мог не найти его сексуальным… что заставило его удивлённо осмотреть Кима ещё раз. Чон моргнул и потряс головой, выгоняя прочь внезапные мысли. Он уже и вспомнить не мог, когда последний раз думал о том, что Дже так сексуален. — Я даже предположить не могу, почему он вдруг рассказал тебе о таких вещах. — Он хотел прояснить ситуацию… поставить точку во всей этой скользкой истории. Таких странных разговоров, конечно, в моей жизни ещё не было, но нужно признать — это сработало. Плохо, что я не знал тогда, насколько сильно он страдает. В таком случае я мог хотя бы напомнить тебе о некоторых важных моментах вроде смазки в тот день, — не сдержался от злобного высказывания Юно. — Ты просто ужасен! Я и не пытался доставить ему удовольствие! Я не хотел, чтобы потом он возвращался ко мне! Я сделал это, чтобы ранить тебя, а не ублажать его! — возмутился Дже и поставил очередные два стакана на стол. — Прости, но ничем не могу помочь. Сегодня и правда был странноватый день. Всё, я перестаю говорить о… — запнулся мужчина, понимая, что за слово он только что случайно сказал. — Оу, всё выглядит так, словно прямо сейчас я смогу заткнуть тебя поцелуем, — усмехнулся Джеджун, приближаясь к Чону. — Посмотри, в каком мы замечательном месте находимся… Надеюсь, ты не собираешься рисковать всем из-за какого-то дурацкого извинен… — Дже не дал ему договорить, положив руки по обе стороны головы Юнхо и поцеловал, наклонившись ближе. Этот поцелуй был мимолётным, после чего старший отстранился, не требуя большего. — Так достаточно целомудренно для тебя? И я ничем не рисковал, правда же? — саркастически спросил Ким и присел за стол, чтобы наконец-то поужинать. — Да… да, — согласился Юно, слегка подрагивая. Он всё ещё чувствовал прикосновений губ Дже. — А вкусно ведь. Хорошо, что я остановил себя, чтобы попробовать это, — сказал тот, открывая очередной контейнер с лапшой. Юнхо взглянул на него, чтобы прокомментировать еду, но замер, наблюдая за тем, как Дже всасывает лапшу. Он замолчал на мгновенье, не проронив ни звука, и попытался примириться со своими чувствами. — Барбекю тоже превосходное, — сказал парень, прочистив горло, и съел ещё один кусочек мяса. Дже потянулся через стол и ухватился за контейнер с барбекю, который Юнхо держал в правой руке. Когда ладонь Дже мягко сжала его, Чон вдруг почувствовал себя совершенно обездвиженным и резко разжал пальцы, роняя мясо, однако Джеджун успел подхватить посудину, прежде чем всё рассыпалось бы. — Что с тобой? Юнхо даже не услышал вопроса, молча проклиная себя. Когда Ким коснулся его, по руке словно разряд электричества пробежался, как в старые времена. Почему сейчас? С тех пор, как он очнулся в Clear Creek, ничего подобного не происходило, но, безусловно, это ощущение он не мог не узнать. Ничем хорошим оно не сулило. — Юнхо! — закричал Дже, вырывая Юнхо из мыслей. — Что? — заторможено ответил тот, избегая зрительного контакта. Он взял стакан воды и сделал большой глоток. — Что с тобой не так? Правая сторона не слушается? — спросил обеспокоенно старший, поднимаясь со стула. — НЕТ! — слишком громко воскликнул Юно. — Оставайся на месте… и ешь. Ничего не случилось, — быстро метнув взгляд на Дже и наткнувшись на взволнованное лицо, Юнхо завис на какое-то время, подбирая оправдание. — После того, как Джунсу пришёл, вся правая часть немного ослабла. Я чуть не упал, когда увидел его, но он меня словил. — Но буквально час назад, если не меньше, ты свободно подошёл к столу без моей помощи. Без трости, — подозрительно заметил Ким. — Ну, иногда это проявляется, иногда нет. Думаю, это последствия от сегодняшнего шока. Я же целый день слова растягивал. — Неправда, — ещё более подозрительно сощурил он глаза — за день Юнхо множество раз говорил с ним по телефону безо всяких нарушений речи. Чон просто уставился на него и пожелал, чтобы, когда с его телом происходили подобные моменты, этот мужчина не был столь проницательным. — Просто я скрывал от тебя это, когда мы созванивались. День и правда был странным, давай забудем о нём, — попросил он, набивая полный рот еды. — Ты уверен, что не происходит что-то ещё? Что-то случилось, пока здесь был Джунсу, и ты должен мне об этом рассказать? — предположил Дже, пытаясь вытащить из Юно какую-нибудь тайну. Но парень снова принялся жевать мясо, не глядя в глаза Киму. Юнхо точно знал, что прямо сейчас ему категорически запрещено смотреть в эти большие, прекрасные, обеспокоенные глаза. О, это было чересчур опасно. Нужно было привести мысли в порядок… Дже снова привлекал его, и это было не очень хорошо… точно, его опять будто магнитом тянуло. Чтобы описать это чувство, слова «притяжение» было недостаточно, нет… это сумасшедшее чувство, с которым он прожил все года, что они провели вместе. Возможно ли, что из-за Джунсу он каким-то неведомым образом «излечился»? Возможно ли, что это унизительное для парня признание разрушило барьеры между Джеджуном и Юнхо? И что в таком случае вообще можно сказать о Юнхо, если позорный опыт в жизни другого человека вылечил его покалеченную психику? — Ты пугаешь меня, — произнёс Дже, выдёргивая Чона из внутренних баталий и, к ужасу последнего, Дже стоял совсем рядом. Старший поднял руку и повернул голову Юно за подбородок, вынуждая посмотреть в глаза, и это касание снова пустило разряд тока, из-за чего Юнхо резко вжался в спинку стула, едва ли не опрокидываясь на пол, но успел ухватиться за стол, выкрикивая: — Не трогай меня! — О, понятно, — сморщился Джеджун и отступил назад, приходя к выводу. — Всё из-за моих прикосновений. — Нет, это не так. Не понимаю, с чего ты это взял. Ничего не изменилось. Твои прикосновения на меня не влияют, — нервно выпалил Юнхо, но эти слова нисколько не помогли рассеять тревожное выражение лица Дже. — Не ври мне! Одна только мысль о сексе со мной заставляет тебя страдать… и теперь, после встречи с Джунсу ты даже, чёрт возьми, не можешь меня коснуться! Я слишком противен тебе! — старший отошёл от Юнхо с полными слёз глазами. — Чего? — моргнул тот, совершенно поразившись такому предположению Джеджуна, наблюдая за тем, как он быстрым шагом направился к главной спальне и, повернувшись, посмотрел на Чона и сказал напоследок: — Можешь не пытаться скрывать это от меня. Я пойду спать. Увидимся утром. Провожая молодого человека взглядом, Юнхо вздрогнул от громкого хлопка двери. Трусливая его часть, которая больше, чем пули в голове опасалась того, что Дже может с ним сделать, сразу подметила, что это недопонимание буквально стало благословением и спасло ситуацию. Ведь обычное и абсолютно невинное прикосновение вызвало такую страсть, которую, казалось, он уже не мог испытывать к Джеджуну. Чувство, что испытывал Юнхо к нему, всегда было в тысячу раз мощнее того, что он испытывал к кому угодно во всей жизни. Но это чувство так долго не проявлялось, что его внезапное пробуждение вызывало нешуточную тревогу. Юнхо знал, что — будь он умнее — нужно звонить Чанмину и уезжать, пока существовали пути отхода… чтобы не рисковать возможной болью в будущем. Снова эта его трусливая сторона постоянно нашёптывала, что дружба — лучший вариант для них… по-настоящему быть вместе в этом мире им не представлялось возможным в любом случае. И всё же Юнхо поднялся, игнорируя подобные мысли, и пошёл в спальню. Он не мог допустить, чтобы Дже думал, будто его прикосновения отвратительны. Конечно, можно было бы пустить всё на самотёк и позволить Киму так думать, но причинять лишнюю боль любимому человеку Юнхо не хотел. В конце концов, этот Дже был крайне неуверен в себе, сразу подумав, что его прикосновения причиняют Чону боль, и это было совсем непохоже на него. Дже, которого всегда знал Юнхо, должен быть тщеславным, наглым и уверенным в своём сексуальном мастерстве… не таким закомплексованным. Юнхо не мог видеть его таким. Поэтому, зайдя в комнату и застав Дже за развязыванием галстука, сказал: — Ты ошибаешься. Ким, быстро обернувшись, увидел Юно, прислонившегося к дверному проёму. — Только не надо придумывать новые оправдания, Юнхо. — Твои прикосновения не отвращают меня. — Не нужно врать. Ты ничего не можешь поделать с тем, что чувствуешь. Я не могу контролировать свои чувства, но хотя бы за поступки могу ручаться. Всё хорошо. Просто дай мне минуту и всё будет хорошо, — равнодушно ответил Дже, нервно проведя рукой по волосам. — Разве так не лучше? — Юнхо посмотрел себе под ноги. Разум отчаянно требовал, чтобы им наконец-то воспользовались. — У нас осталось всего лишь девять дней до расставания. Разве не будет тяжелее, если мы снова будем спать вместе и всё равно в итоге будем вынуждены разделиться? — Нет, — уверенно ответил тот. — Для меня ничего не сможет облегчить наше расставание. Моя чувства к тебе не станут ни меньше, ни больше от того, будем ли мы заниматься любовью или нет… они не могут расти ещё больше, потому что эта любовь к тебе и так уже больше, чем что-либо в мире. Юно сглотнул, подняв глаза на Дже. — Я не… — Не надо. Ничего не говори. Даже если это больно, всё будет хорошо. Ещё девять дней я могу провести с тобой… как с другом, и я не собираюсь усложнять это время для тебя. Просто дай мне избавиться от этого проклятого костюма, и я скоро приду в себя, — пообещал Дже, взглянув на него с теплом и пониманием. Юнхо улыбнулся, глядя на Дже — такого бескорыстного ответа он явно не ждал. Ким был известен тем, что спорил и перетягивал одеяло на себя, а не грациозно подстраивался под ситуацию. Глядя на него, Юно чувствовал всё ту же бесконечную любовь, больше не ощущая к этому человеку никаких подсознательных барьеров, стоявших между ними. И всё же Юнхо решил распрощаться с трусом внутри себя и, придав голосу былую уверенность, которую, казалось, навсегда потерял, произнёс: — Прости меня. Джеджун, полностью поглощённый распутыванием непослушного галстука, замер и удивлённо заморгал. Непоколебимо твёрдый взор Юнхо взволновал его, когда на его лице промелькнуло давно знакомое, но забытое выражение. Этот его взгляд дал ясно понять Дже, что Чон прекрасно понимал смысл сказанных слов и больше не собирался искать оправданий или причин, благодаря которым смог бы избежать дальнейших действий. — Юнхо? — выдохнул Ким, не в силах скрыть надежду. Он почувствовал нарастающее желание любимого человека и затаил дыхание, приближаясь к нему. От нетерпения парень облизнул губы. Неужели его ожидание подошло к концу? Юнхо ведь специально извинился… он точно понимал, к чему это приведёт. Дже отчётливо видел уверенность, которая не посещала Чона с момента пробуждения после годовалого сна. Он не поддался слабостям, а вместо этого сейчас стоит в ожидании Дже, смотря на него со страстью. Ким подошёл ещё ближе и едва ли не задохнулся, когда Юно схватил его за галстук и притянул к себе, вовлекая в жаркий поцелуй. Джеджун простонал в губы Юнхо, сгорая в пламени былой страсти, будто они вдруг очутились в далёком, счастливом прошлом. Старший обернул руку вокруг шеи любимого, прижимая к себе, утопая в жадном поцелуе. Их языки словно сражались за лидерство, споря, кто сильнее желал этого момента. К восторгу Дже, руки Юнхо стягивали с него куртку, исследуя каждый миллиметр тела, заставив парня разорвать поцелуй и с облегчением откинуть голову, после чего губы Чона спустились ниже, целуя, покусывая тонкую кожу шеи, поддразнивая возбуждённость Дже. Всё тело Кима дрожало, подставляясь под ласки, которых так долго не ощущало. Не отстраняясь от Дже, руками Юнхо заскользил вниз по его рубашке и принялся расстёгивать брюки старшего. В свою очередь Дже запустил руку в пах Чона и облегчённо заскулил, обнаружив заметную выпуклость. Парень осторожно погладил и слегка сжал член Юнхо через спортивные штаны и поблагодарил Бога за то, что Чон наконец-то очнулся. Младший застонал и прижался к руке Джеджуна, чем вызвал его улыбку. Ким пробежался пальцами по груди бывшего лидера, наслаждаясь ощущением голой кожи, а затем резко стянул с него футболку и отбросил на пол, жадно рассматривая Юнхо. — Как же я скучал по тебе, — прошептал Дже, поцеловав сначала один сосок Чона, а затем и второй. Тот, помогая справится Джеджуну с брюками, снова впился в него отчаянным поцелуем, но вскоре разорвал касание губ и попятился назад, схватившись одной рукой за дверной проём, когда Дже запустил руку в его трусы и обернул руку вокруг твёрдого члена. — Дже… — простонал Юно, чувствуя, как подкашиваются ноги. Пришлось сохранять равновесие при помощи рук. Парень сглотнул и попытался стоять ровно, наблюдая за тем, как Дже один за другим покусывает его соски, в то же время поглаживая член. — Дже… пожалуйста… — с трудом выдавил он из себя, растворяясь в ощущениях. Тот поднял взгляд, уставившись своими большими глазами и не отрываясь от его груди, но всё же отстранился. — Клянусь, если ты сейчас остановишься… я, скорее всего, умру. Покачав головой, Юнхо ответил: — Нам нужно перебраться на кровать, иначе я могу совсем неромантично грохнуться лицом в пол. — Я удержу тебя, — улыбнулся Дже, расстёгивая пуговицы на белой рубашке — единственной вещи, оставшейся на его теле. — Не надо, — протянул руку Чон, останавливая его. — Не будем испытывать судьбу. Джеджун широко распахнул глаза, вспоминая, как Юно относится к его татуировкам. — Точно, согласен. А теперь пойдём в постель, я покажу тебе, как нужно получать удовольствие, — решительно сказал Дже, взяв руку Чона. Вскоре Юнхо очутился на мягкой кровати вместе с неприлично довольным Джеджуном, и улыбнулся, до последнего дюйма своего тела готовый к продолжению, но Ким вдруг поднялся и направился к шкафу. — Ты куда? — Смазка… четыре года прошло всё-таки. Она нам понадобится. Мне понадобится, — счастливо сказал Дже, вытащив сумку из шкафа. — И презервативы? — добавил Чон, приподнимаясь на локтях. Он не смог сдержать смешка, когда Дже повернулся к нему с раздражением на лице. — Если ты настаиваешь, — пробурчал он, перебирая всевозможные вещи в сумке. Юнхо плюхнулся обратно. — Ну, я полагаю, ты проверялся уже трижды. — Проверялся! — воскликнул старший, разволновавшись. Наконец отыскав смазку, он вернулся к кровати. — А я нет. — О, поверь, ты тоже проверялся. Твоё тело исследовали вдоль и поперёк, пока ты находился в больнице, — заверил его Дже, усаживаясь сверху и, издеваясь, потёрся о бёдра Юнхо. — Плюс ко всему, твоя болезнь — моя болезнь. — Ты — моя болезнь, — прорычал тот, стряхивая Дже с себя и схватил его, вовлекая в развязный, влажный поцелуй. Джеджун отстранился и посмотрел вниз, наблюдая за тем, как соприкасаются их обнажённые тела. — Если я сплю и кто-то разбудит меня, я просто, блять, убью его. Такое чувство, что я жил рад этого момента. Ким потянулся за очередным поцелуем, но Юнхо поднял руку и остановил любимого человека. — Дже, много времени прошло… моё тело уже не такое, как было когда-то. Я немного волнуюсь… — Это я, — сказал Дже, присаживаясь, и взял обе руки Юнхо, сжимая их, — и в моём присутствии нет никаких причин переживать. Мы делали всё, мы видели всё… помнишь наш первый раз? — Это не то, что я смогу когда-нибудь забыть, — рассмеялся Чон, и Дже улыбнулся ему в ответ. — Никто не знает твоё тело так, как знаю его я. Никто не любит его так же сильно, как я. Я был свидетелем того, как оно совершает чудеса, и оно намного сильнее, чем ты думаешь. Занятие любовью не представляет никаких сложностей. Мы начнём с того, что будет удобно для тебя… Но должен предупредить заранее, что я намерен трахаться долго и как следует все оставшиеся девять дней, не считая коротких перерывов.