Улыбка тронула губы Джеджуна, когда он проснулся следующим утром, плотно прижимаясь к Юнхо. Он повернулся на спину и поспешил накрыть рот рукой, сдерживая смех, порожденный безграничной радостью. Парень потянулся, не в силах прогнать настойчивую улыбку, будто жених-девственник после первой брачной ночи.
Всё тело Дже подрагивало от удовольствия и облегчения, он чувствовал себя так же легко и свободно, как когда-то давно, много лет назад. Все тягости, преследовавшие день ото дня, вдруг исчезли в один миг. Он быстро поднялся, усевшись на кровати, и посмотрел на Юнхо — тот громко сопел с широко открытым ртом, высунув язык, совершенно не обращая внимания ни на что, кроме мира снов. Ким протянул руку и мягко коснулся длинных волос любимого человека. Смех, сдерживаемый им всё утро, больше не рвался наружу, вместо него глаза мужчины заволокло слезами, он попытался сморгнуть их, но эмоции брали верх. Дже старался глубоко дышать. Уверенность в том, что Юнхо действительно любит, словно омыла его, очищая от ненависти к себе, что долгие годы забавлялась с чувствами молодого человека.
— Я должен разбудить тебя и показать, насколько люблю, — прошептал он, глядя на умиротворённого Юно. Чон всегда говорил, что Дже спит сном зомби, но так бывало только тогда, когда ему не удавалось неделями сомкнуть глаз. Такой глубокий сон мог одолеть его только рядом с Юнхо, однако этим утром волнение прогнало сонливость.
— Но тебе нужно спать побольше, потому что ночью у тебя и минуты на отдых не оставалось, — напомнил себе Ким, прокручивая в голове все предостережения врачей о важности хорошего сна для Юно. Парень прикрыл лицо руками, когда на губах вновь заиграла счастливая улыбка из-за воспоминаний о прошедшей ночи. Он даже догадываться не мог, что так сильно повлияло на Чона и направило его мысли в совершенно иное русло, но Дже был бесконечно благодарен этому чуду. Он снова упал на кровать, пытаясь подобрать правильные слова для себя, чтобы описать поведение Юнхо от полного безразличия до…
Внезапный стук в дверь заставил Дже подскочить и метнуть взгляд в сторону Юнхо — тот всё ещё безмятежно спал. Молодой человек, перелезая через постель, забормотал себе под нос:
— Богом клянусь, если Джунсу спалил это место фанатам, я его за яйца подвешу…
Встав на ноги, он прикусил губу, почуяв отголоски лёгкой боли во всём теле, но всё равно счастливо улыбался — такие мелочи не смогут его ограничить.
— Я же не могу в этом идти открывать дверь, да? — прошептал Ким, рассматривая свою футболку, пропитанную потом и спермой. Он повернулся к кровати, дабы убедиться в том, что любимый человек не проснулся, а затем сбросил остатки одежды и счастливо натянул на себя рубашку Юнхо, которую ночью они отбросили в порыве страсти.
Тихонько прикрыв дверь спальной, парень прокрался ко входной двери посмотреть, кто же там так настойчиво стучится. Прильнув к глазку, Джеджун нахмурился, обнаружив на крыльце никого иного, как Ючона.
— Если вы выдадите это место фанатам, я вас обоих с Джунсу порешаю! — прошипел Ким, распахнув дверь настежь.
У Ючона челюсть отвисла от того, в каком виде предстал перед ним друг.
— Я хотел спросить, как ты тут поживаешь… но сейчас чертовски уверен, что всё зашибись.
Дже не мог на это не улыбнуться. Он выскользнул за дверь, прикрывая её за собой, и ослепительно улыбнулся Ючону.
— Ты даже не представляешь, насколько.
— Да нет, тут всё понятно, — ответил Пак, качая головой. — Если твоя истерзанная шея — не достаточно большая подсказка, то футболка от SM, которая тебе, само собой, принадлежать не может, отметает все сомнения прочь. А, и ещё вот эта легкомысленная улыбочка «Меня только что знатно трахнул Юнхо», которую я столько лет не видел.
Дже заулыбался ещё ярче, прикоснувшись пальцами к шее.
— Он меня пометил. Обычно знает, что не стоит этого делать, но не смог контролировать себя ночью, — улыбаясь как дурак, молодой человек прислонился к двери и сполз по ней вниз, пока не осел на холодном крыльце. — Ты прав, я легкомысленный.
— Ага, — поддакнул Ючон, по-прежнему качая головой в попытке сдержать смех.
— Мне было бы весьма неловко, приди кто другой, но это всего лишь ты, — сказал Джеджун, потирая замерзшие руки.
— Дже, почему ты не пригласишь меня внутрь или хотя бы не отодвинешься, чтобы я мог в дом пройти? На улице нереально холодно, да и снег начинается, — попросил Ючон, протягивая руку к дверной ручке.
— Нет! — воскликнул старший, пнув друга ногой. — Внутрь мы не пойдём. Я будить его не собираюсь. Хочу, чтобы отдохнул как полагается.
— Уверен, так оно и есть, — фыркнул Пак, — но я пришёл сюда, чтобы поговорить ним.
— Нет! — всю ветреность Дже как рукой сняло. — Я не дам тебе его расстраивать.
— Да не собирался я никого расстраивать, — удивился гость. — Я же просто поговорить хотел. Джунсу без умолку трещит о том, как чудесно они потолковали с Юнхо после всего случившегося. О том, как они с удовольствием обнялись и помирились… я тоже хочу этого. Хочу обнять его и помириться.
— Нет, говорю! Они поладили, потому что Джунсу поделился историей своего унижения с Юнхо… и Юнхо его пожалел. С тобой так не будет. Ты же ни за что не признаешь, что ошибался, и в итоге ваше «примирение» превратится в драку, — уверенно отказал Дже, преграждая вход руками.
— Джунсу не извинялся за то, что мы втроём ушли из компании, он извинился только за то дерьмо, которые вы с ним устроили. Я тоже могу попросить за это прощения. Эти извинения уже давным-давно во мне сидят. Если он Джунсу смог простить, то и меня сможет.
— Джунсу не испытывал ненависти к Юнхо, когда тот лежал как овощ в больнице. Юнхо никогда не подслушивал, как я ругаюсь с Джунсу из-за того, что трачу на него свою жизнь, — посмотрел в глаза Ким, не убирая рук.
— Подслушивал… он слышал тот разговор? — шокировано спросил Ючон, тут же понимая, о чём ведётся речь.
— Слышал, — утвердительно кивнул парень.
— Как ты мог не сказать мне об этом? — упрекнул его друг. — Ты же… ты позволил мне всё это высказывать, пока он слушал… какой же ты мудак!
— Откуда я мог знать, что он ванной?! До недавних пор я понятия не имел! К тому же раньше у него был мой телефон, и я уверен, что он видел те сообщения от вас двоих, пока я был в Clear Creek.
— Но я же ничего не знал! — защищался Ючон. — Не знал, что он очнулся. Не похоже, что ты с кем-то поделился этой новостью… даже со мной!
— Ну, я тебя не принуждал быть такой задницей. Ты по своей воле то дерьмо написал.
— Я более чем уверен, что Юнхо согласился бы со мной: будь он действительно в бессознательном состоянии, ты всё равно продолжил бы убеждать всех, что он в себе. Ему не хотелось, чтобы и ты вот так спускал свою жизнь.
— Ну, может и так, — признал Дже.
— О, так он был согласен со мной! Дай мне увидеть его, — на сей раз Ючон попросил решительнее.
— Это не единственная проблема! Что более важно, он очень чувствителен ко всему, что так или иначе несёт в себе ложь, — сказал Ким, проглатывая чувство вины.
— Он ведь простил тебя… тебя, человека, который запихнул свой член в задницу Джунсу. И Джунсу он тоже простил, так почему со мной всё не так?!
— Джунсу был пьян до отключки. Именно ты был тем моим жалким другом-засранцем, который добровольно согласился всё это провернуть, — слова мужчины заставили Ючона содрогнуться.
— В то время, думаю… Нет, я чётко помню, как ты заливал мне о том, какие мы зашибезные лучшие друзья и других таких во всём мире нет, — напомнил Пак.
— Я сходил с ума! Ты должен был меня остановить, — выдохнул Джеджун, не двигаясь с места.
— О, снова я во всём виноват. А я-то, наивный, полагал, что виноват Юнхо? Твою же… Мы с Юнхо можем сойтись благодаря этому сумасшедшему дерьму, в котором нас без конца и края обвиняют. Я не собираюсь в одиночку платить за ту ночь, если вы с Джунсу вдруг получили свободу, — твёрдым голосом сообщил Ючон.
— Хочу донести до твоего сведения, что я своё прощение вымолил! — вскипел Дже. — Я больше года собственной жизни ему посвятил… даже когда он не мог знать, я был рядом. Мы миллионы раз ссорились не на шутку. Я был в центре логова волков — его семьи и друзей, и они все ненавидели меня за то, что я не отходил от него. Я признался во всём, понимая, что мои слова только оттолкнут его. Я принял эту его дружбу, хотя осознавал, что, умирая, буду думать только о любви к нему. Я за ту ночь отплачиваю снова и снова.
— Знаю, — признал поражение Пак, отступая на шаг назад.
— Своё прощение я получил не за один день. Я всем пожертвовал. Я не могу потерять его сейчас… и сделаю всё, что будет в моих силах, да даже если и не будет… я всё сделаю, чтобы Юнхо всегда был на моей стороне, — предупредил друга Джеджун, растирая околевшие руки.
— И что это должно значить? — поинтересовался тот, испугавшись чего-то в глазах Дже, что не сулило для их будущего ничего хорошего.
— Просто я не знаю… как всё будет, когда он проснётся. Ночью в нём вдруг резко что-то изменилось, и вся та чушь о дружбе испарилась. Мы ещё ничего не обсуждали… это наше воссоединение может длиться только до тех пор, пока мы здесь, — выдохнул Ким, когда сердце окутал страх: совершенно невозможно было предугадать, как отреагирует Юнхо после пробуждения.
Ючон остро ощутил смену настроения друга.
— Ты говорил, что он не уйдёт из SM.
— Не уйдёт. Уж очень они щедры с ним. Оплачивают всё и…
— Юнхо — их золотой приз. Люди могут ничего не знать об индустрии развлечений, но Юнхо знают все… знают, на что он пошёл ради Чанмина. Он снова выстроил свою репутацию самостоятельно. Он — самый известный человек во всей Южной Корее… возможно, даже Азии. Они не могут позволить себе потерять Юнхо… не поэтому ли закрывают глаза на то, что вы вместе? Они не хотят разозлить его, — поделился мыслями Ючон, пройдя к качеле и усевшись на неё.
— Я знаю, — согласился Ким и присел рядом. — С того самого момента, как с ним произошёл несчастный случай, особых препятствий мне никто не создавал… я такого не ждал. Его мать сказала выметаться из комнаты Юнхо, потому что чувствовала, будто я не оправдал её ожиданий, но SM оставались в стороне.
— Тем не менее, и к тебе свободный доступ был ограничен. Джунсу столько раз пытался разрушить эту каменную стену. Но охрана, окружившая его, была настроена весьма однозначно. То, что твоим сёстрам удалось пробраться — настоящее чудо.
— Это получилось у двух самых голосистых… остальные тоже пытались, но их снова и снова разворачивали обратно… к нему даже моим родителям запрещено было приближаться. Думаю, охрана просто не узнала в них моих сестёр и те проскользнули мимо.
— Или они хотели, чтобы ты ушёл. Они не позволили ни менеджерам, ни Джунсу, ни мне пройти на пресс-конференцию, но почему-то охране разрешили. Думаю, они всё же хотели, чтобы ты ушёл, но пытались поступить более изощрённым способом, — размышлял Ючон о действиях SM.
— Они слишком легко позволили мне вернуться. Чёрт, они отводили меня к его палате, и потом, когда я приезжал или уезжал из больницы, они всегда сопровождали меня до машины и сдерживали рвущихся фанатов, — выдал Дже, тоже заинтересовавшись, почему компания, которую он столь сильно ненавидит, нисколько не усложняет ему жизнь.
— Как я и говорил, они не хотят огорчать Юнхо. Он дал понять, что…
— Чётко указал на то, что рад мне. Он выгнал из палаты даже родителей, но меня никогда не просил уйти. В те первые дни, когда только осознанно открыл глаза, он буквально глаз с меня не спускал, — широко улыбнулся мужчина, вспоминая, как Юнхо постоянно спрашивал у медсестёр, куда запропастился Дже.
— Я говорил, сейчас он для них — золотой телёнок. Преданный герой, чудесным образом получивший возможность снова воскреснуть. Во всех смыслах. Они и шагу лишнего не сделают, чтобы не разозлить его… понимают, что если он вдруг захочет вырваться на свободу — не удержат.
— Да он и так не уйдёт… я знаю, он этого не хочет. И даже если эти его принципы по поводу преданности неуместны, он уже не передумает. Он по-прежнему уверен, что должен что-то SM, — объяснил Дже.
— Я, честно говоря, удивлён, что они тебе до сих пор ничего не предложили… в смысле, если бы SM удалось вернуть тебя обратно, это сделало бы Юнхо счастливым, — Ючон нервно вздохнул.
Ким отвернулся от Ючона, признаваясь:
— Я спрашивал у Юнхо, хочет ли он, чтобы я вернулся в SM.
— Дже! — Пак резко схватил друга за руку. — Ты же обещал, что не сделаешь этого!
— Он отказался от этой идеи, так что выдохни и успокойся. Юнхо сказал, что мы оба уже выбрали свои пути, и всё, что остаётся — продолжать по ним идти, — сказал Джеджун, освобождая руку из цепкой хватки.
— Мы в полной заднице, я же тебя знаю, — Ючон снова ухватился за запястье старшего, вынуждая посмотреть в глаза. — Как только Юнхо вернётся в агентство, тебе придётся неделями без него жить… возможно, даже месяц, и ты просто пошлёшь нас с Джунсу куда подальше.
— Ючон… — опустил взгляд Дже, прекрасно понимая, насколько правдивы эти слова.
— Этому блядскому SM даже просить не придётся. Ты сам приползёшь к ним и будешь стучать во все двери, лишь бы тебя позвали обратно.
— Ты в меня вообще не веришь, — заметил мужчина, пытаясь звучать обиженным.
— Всё, во что я верю — твоя любовь к нему… верю, что ты любишь его сильнее, чем меня, Джунсу и всё, чего мы вместе достигли. Я верю, что теперь твои чувства больше не пострадают, и ты будешь купаться в его любви, и ничего не сможет тебя отвлечь, — Ючон в ужасе тряхнул головой, когда в его воображении во всей красе предстало далеко не светлое будущее.
— А что, если первым не выдержит Юнхо? Он ведь тоже меня любит. Он простил Джунсу, и тебя простит… просто не так быстро. Ты получишь его прощение немного позже, — предположил Дже, всё ещё настойчиво подчеркивая, что не намерен пускать друга в дом.
— Не вводи самого себя в заблуждение. Он никогда не уйдёт из компании, ты сам сказал. Он считает их своей семьёй… ближе, чем тебя, Джунсу или меня. А теперь, после всей драмы с судебными исками, всё стало в десять раз хуже. Он ни за что не уйдёт после того, как они приклеились к нему. Он ясно дал понять, кому предан, и уж точно не нам.
— Ты может прямо сейчас уматывать отсюда, если не перестанешь выливать на него дерьмо. У него есть причины не быть преданным агентству? Речь идёт не просто о руководстве, а о каждом участнике каждой группы, стилистах, уборщиках и всех остальных, кто работает на SM.
— Я не о нём говорил… просто не вижу смысла на правду глаза закрывать.
— А правда в том, что это мы ушли. Нас не устраивали контракты, мы большего хотели… Чанмин и Юнхо тоже, но ушли-то мы в итоге. Мы друг перед другом виноваты, и пока ты это не осознаешь, и шагу в его сторону не меть… иди вот с Чанмином поговори лучше.
Ючон прочистил горло, разволновавшись.
— Боже, ты перестанешь быть таким драматичным? Только что ты пытался рассказать, что он может передумать и присоединиться к нам, я всего лишь вернул тебя с небес на землю, чтоб с ума лишний раз не сходил. Он никогда не покинет SM и уж тем более ни за что не оставит Чанмина… вот в чём истинная правда, мой дорогой друг. Он может как угодно сильно тебя любить, но за Чанмина он жизнь отдаст и не задумается.
Дже поднялся на ноги и раздражённо вздохнул, когда слова Пака ударили прямо по больному.
— Ему не придётся оставлять Чанмина, потому что они — две части одного целого. Если ты наивно полагаешь, что Чанмин даст ему уйти из компании без себя, то ты чокнулся.
— Дже, тебе нужно избавляться от всех этих глупых заблуждений, что Юнхо бросит SM, дабы быть с тобой… это может стать самым страшным заблуждением в твоей жизни, — поразился Джеджуну младший.
— Да я просто сказал! Это может случиться, — нахмурился Ким.
— Не случится, потому что ты сам снова присоединишься к SM. Они, наверное, даже будут очень милы с тобой… из-за боязни накликать ярость Юнхо. И вы втроём с Чанмином сможете снова стать одной большой и счастливой семьёй.
— Чанмин так смягчился ко мне, — мгновенно засиял улыбкой Джеджун. — Пусть он никогда не признается, но это так очевидно.
Ючон прикрыл глаза и откинул голову назад.
— Как я и говорил, мы в полнейшей заднице.
У Дже хватило совести сделать пристыженный вид.
— Ты же знаешь, если бы Юнхо не порвал со мной тогда, всё всегда оставалось бы без изменений. Я имею в виду, что пусть и не был доволен положением дел… пусть ненавидел грёбаное SM, но я никогда бы не ушёл от Юнхо.
— Знаю… поэтому мы и подкармливали твою злость, и позволяли буйствовать. Ты был прав, когда сказал, что мы все виноваты друг перед другом, но, возможно, это мы провинились перед тобой больше всего, — уступил Ючон, устремив взгляд вдаль.
— Мне нужно проверить, как там он, да и замёрз я уже, — сказал Ким, с тревогой поглядывая на дверь, но слова друга всё же достигли его слуха. — Я больше не допущу, чтобы между мной и Юнхо что-то произошло снова.
— Я не буду отбирать ваше с ним время, — Ючон поднялся, одарив старшего тёплым, но полным горечи взглядом. — Я уже готов даже к Чанмину наведаться… Я просто не знаю, что мне делать.
— Я люблю тебя… несмотря ни на что, — Джеджун притянул друга и сжал того в объятиях, ни на секунду не отрывая глаз от входной двери. Он с тревогой ждал того, что произойдёт, когда он зайдёт в дом.
— Знаю, Дже, — ответил Пак, отстраняясь. Ким направился к двери и приоткрыл её, но прежде повернулся к Ючону, спускавшемуся по лестнице с крыльца.
— Дороги покрылись льдом, будь осторожен… О, и если ты всё-таки поедешь к Чанмину, не забудь увернуться.
— Совет, которым ты сам должен был воспользоваться месяц с небольшим назад, — засмеялся младший, открывая дверь своей машины.
* * * * *
Юнхо проснулся от языка, настойчиво щекочущего его чувствительный шрам на животе, бегающего то вверх, то вниз.
— Перестань, — простонал парень, извиваясь на кровати в попытке избавиться от мучительных пыток.
— Нет, я должен запечатлеть в памяти твой мужественный шрам, — пробурчал Дже, облизывая и нежно покусывая кожу вокруг следов от операций.
— Мужественный шрам? На меня напало засохшее дерево, что мужественного ты тут нашёл? — рассмеялся Юнхо и притянул Кима ближе, намереваясь поцеловать. Старший не сдержал улыбки и потянулся к Чону. Он провёл языком по верхней губе Юнхо, а затем полностью отдался этому поцелую. Когда их губы соприкоснулись, казалось, что всю ту любовь, исходившую от них, можно было даже руками потрогать. Дже понял, что если он вдруг прямо сейчас умрёт, то ни о чём не будет сожалеть.
Но Юнхо отстранил парня, вызвав недовольный стон.
— Ты ледяной, — сказал он, растирая руки Кима сверху донизу.
— Мммм, — бездумно промычал тот, снова дорвавшись до Чона и протиснувшись языком сквозь желанные губы, превращая мягкий поцелуй в переполненный страстью.
— Почему ты так замёрз?.. И когда ты успел это надеть? — спросил Юно, уворачиваясь от очередного налёта Кима.
— Нууу… — заскулил мужчина, вновь прижимаясь и всасывая кожу на шее любимого, но совершенно не сговорчивого человека.
— Ты был на улице? — допытывался Чон, протянув руку к одеялу и укутывая их обоих. — Клянусь, в пневмонии нет ничего хорошего.
Джеджун перестал домогаться к шее Юно и положил голову ему на грудь.
— А вот не надо было меня так жестоко отвлекать. Есть столько важных вещей, которые мне необходимо сделать.
— Когда это я отвлёк тебя? Я вообще спал себе преспокойно, пока ты не начал меня щекотать. Ты можешь хоть на секунду представить, насколько чувствительна кожа вокруг шрама? — спросил парень, продолжая водить руками по замерзшему телу Дже.
— Хмм… Я люблю такого забавного и шаловливого Юнхо… даже если он меня отвлекает. Мне нужно кое-что сделать, — настаивал Джеджун, нащупав один из сосков Юнхо, и принялся неспешно его посасывать.
— Я знаю, что мы совсем скоро будем делать, если ты не прекратишь, — закатил глаза Юнхо, почувствовав, как там, внизу, оживает его член. — Я ни на что не намекаю, но который час?
Дже тотчас оторвался от груди Чона, усевшись на колени парня и погладив его твердеющий член, вырывая из губ вымученный и совсем не по-мужски звучащий стон.
— Твои лекарства! Чёрт, совсем из головы вылетело.
— Я и попозже их выпить могу, — бросил младший, вертя головой из стороны в сторону в поиске смазки.
— Нет уж! — Джеджун резво соскочил с кровати и метнулся к шкафу, где недавно разложил одежду. — Уже почти десять.
— Не будь таким жестоким, — захныкал Юно, скрестив руки на груди, напрочь отказываясь двигаться с места, когда на кровать прилетели свитер и футболка.
— Твои приступы могут прервать все наши развлечения, — непреклонно настаивал Ким, схватив пару носков и присев рядом с ногами Юно.
— Эй… даже думать забудь об этом, — хмуро ответил тот, когда Ким схватил его за лодыжку и начал надевать носок.
— Хватит пререкаться и оденься, наконец, — вздохнул старший, разобравшись с носками, а потом взял брюки Юнхо и попытался надеть их на мужчину. Юнхо неподвижно лежал на кровати, возбуждённый до предела, и совершенно точно не был намерен содействовать Дже.
— У тебя появился новый фетиш, связанный с переодеванием меня? Я даже возражать против этого не буду, если получу секс перед завтраком.
— Да нет у меня никаких новых фетишей… хотя подожди, есть один, — сказал Дже, с вожделением поглядывая на член Чона. — Фетиш на кое-что, что не проявляло ко мне никакого интереса многие месяцы, но теперь, похоже, я ему снова понравился.
— Он просто осознал, что шёл не по тому пути, — закивал Юнхо.
— К слову о долбанном времени. Это будет быстро, — облизнувшись, Джеджун склонился над твёрдым членом Юнхо, плотно обхватывая губами головку.
* * * * *
— Ты понимаешь, что нацепил на меня рубашку со слишком уж неприличными чибиками? Если бы моя мать вдруг постучала в двери, мне пришлось бы бежать, куда глаза глядят, и прятаться… ладно, ползти и прятаться, — исправился Юнхо, сидя за столом в ожидании, пока Дже закончит готовить и накормит его вкусным завтраком.
— Вообще-то эти неприличные чиби — олицетворение нас с тобой.
От удивления Юнхо открыл рот, обеими руками прикрывая изображения на рубашке.
— Где ты её достал?
— У ЮнДже-фанатов, само собой, — Джеджун повернулся, чтобы посмотреть на покрасневшее лицо Чона. — Должен заметить, они всего-то занимаются тем же, чем и мы с тобой занимались недавно. Ничего нового.
— Это понятно, но мы же не выглядим, как пухлые детишки, — Юно стянул с себя рубашку, вывернул её наизнанку и надел снова.
— А я-то уже начал думать, что прошлой ночью вылечил тебя от этих ханжеских замашек, — вздохнул старший, расставляя тарелки.
— Подожди-ка, это же не те холодные хлопья! — взволнованно воскликнул Юно, рассматривая во все глаза блюдо, которое Дже подал на стол. — Это же… это же настоящая еда. Это… ты приготовил суп из бобовых проростков!
— И рис ещё есть, — молодого человека позабавила такая реакция Чона, настолько изумлённого происходящим.
— Я думал, ты перестал готовить? Разве это не одно из твоих новых правил жизни? — не отрывая благоговейного взгляда от супа, спросил Юно.
— Ну, я всё ещё готовлю, просто стараюсь не делать этого для других. Раз уж мне удалось нарушить одно надоедливое правило вчера, я планирую нарушить и это очень скоро… Подумываю наградить тебя хорошей пищей.
— Очень-очень скоро, да? — усмехнулся Юнхо, наблюдая за тем, как Ким садится по другую сторону обеденного стола.
— Тебе нужно хорошо поесть. Необходимо постоянно поддерживать энергию и силы.
— Я уже говорил, насколько сильно люблю тебя, правда? — на радостях парень схватил ложку, накинувшись на еду.
— Да, и довольно часто, вот только в конце всегда добавлял «как друга», — с сожалением заметил Джеджун, не притрагиваясь к своей ложке. Всё, чего ему хотелось сейчас — наблюдать за тем, с каким удовольствием завтракает Юно.
— И если сейчас я скажу так же, это может плохо закончиться, да?
Ким согласно кивнул головой.
— Это приведёт к серьёзной потере крови и, скорее всего, некоторых конечностей.
— Но дело в том, что я люблю тебя совсем не как друга, — сказал Юнхо с тёплой улыбкой на лице.
— А вот это уже радует, — согласился Дже. — Давай-ка лекарства принимать.
Юнхо просто улыбнулся, открыл бутылку с водой и высыпал на ладонь горстку таблеток.
— Знаешь, это вызывает преждевременное старение.
— Что? — удивлённо поднял брови Дже. — То, что я напоминаю тебе выпить лекарства?
— Да нет, просто мне придётся пить их… до конца жизни, — сказал Чон, глотая капсулы.
— Да, это ужасно… ещё одно подтверждение тому, что жизнь постоянно ставит подножки.
— Да ладно тебе, — Юнхо не смог удержаться, посмеиваясь над Кимом.
— Ючон приходил недавно, — быстро выпалил Дже, понимая, что должен сказать это. Он не хотел, чтобы в их отношениях было место лжи и недопониманиям. — Поэтому мои руки были холодными тогда. Я вышел к нему на крыльцо. Не стал впускать в дом.
— Чего он хотел? — Чон перестал есть, изучая взглядом Джеджуна.
— Твоего прощения… может быть, «прощение» не совсем подходящее слово. Просто он хочет вернуть тебя в свою жизнь, — объяснил мужчина, наблюдая за тем, как Юно погружается в мысли.
— Я не знаю, что сказать, — честно признался тот, вновь беря в руки ложку. — Сейчас всё кажется таким странным.
— Что ты имеешь в виду?
— Увидев, как Джунсу мне помог… как будто вся та ненормальная ненависть, безнадёжность и злость просто испарились, стоило увидеть его. Я скучал по нему даже больше, чем думал.
— Так из-за того, что вы с ним встретились, — вдруг осенило старшего, — ты наконец-то смог прикоснуться ко мне?
— Так мило звучит… но да, думаю, всё из-за этой встречи.
— Чёрт! Я ведь даже подарок не купил ему на День Рождения!
— Ну, это ведь моя вина, правда? Я постоянно отвлекал тебя тем, что пытался не умереть, — сказал Чон, с нежностью глядя на любимого человека.
— Точно, это всё твоя вина. Можешь исправиться к моему Дню Рождения.
— Мне почему-то казалось, что это ты должен подарок Джунсу, нет? — усмехнулся Юно, заканчивая завтракать.
— Самый лучший подарок для них всех — счастливый Дже.
— И то правда.
— Как долго я смогу быть счастливым, Юнхо? — спросил вдруг Ким, вспоминая о страхах, поднятых в недавнем разговоре с Ючоном. Младший смущенно посмотрел на него.
— Почему спрашиваешь?
— Вчера ты спрашивал, не будет ли нам тяжелее, когда после этих девяти дней мы будем вынуждены разъехаться. Я говорил, что ничего не сможет ещё больше осложнить наши отношения, но вот в чём проблема. У нас есть всего девять дней, а потом что? Конец? Всё, что у меня будет, эти девять дней? — Юнхо смотрел в глаза Джеджуну, не вымолвив ни слова, чем вызвал неприятные мурашки у последнего. — Поговори со мной.
— Я понимаю, что стоит уехать из этого дома, как наши пути разойдутся опять, но это не значит, что я не хочу тебя в своей жизни. Если бы у меня была волшебная палочка, и мы вдруг с одним её взмахом снова смогли быть вместе и при этом никому вокруг этим не причинять боль, я был бы счастлив. Я тоже не…
— Да наплюй ты на них всех. Юнхо, а как же мы?! Почему нам должно быть больно? — возмутился Дже, подойдя и схватив за руку Чона.
— Дай мне договорить хотя бы… Я не собираюсь отпускать тебя. Я люблю тебя, я предан тебе и готов снова пускать всем пыль в глаза, чтобы никто ничего не узнал, — рассказал свою позицию Юно, вынудив человека напротив расплыться в широкой улыбке.
— Ладно, согласен. Если нам придётся неделями не видеть друг друга… даже если это больно, оно стоит того, что есть у нас. Я хочу видеть тебя больше всех других, даже если ненадолго, — сказал Дже, сжимая ладонь любимого человека.
— Хорошо, — тот вздохнул с облегчением, — тогда договорились. Воюющие компании, семьи, друзья… мы со всем этим справимся.
— Ромео и Ромео, — усмехнулся Дже. — Но если серьёзно, нам нужно скрывать отношения… и, уверен, наши фанаты помогали нам прежде, и теперь в стороне не останутся. Они сейчас так воодушевлены.
— Покрывая нашу ложь, — произнёс Юнхо с оттенком страха, но Ким не заметил этой мимолётной слабости.
— Они делали это и будут делать. Наши фанаты как гора, они всегда будут прикрывать наши спины. Уверен, так и будет, — облизнув губы, сказал Дже.
— Надеюсь, ты прав, — Чон отвернулся к окну, сражаясь с неприятными чувствами, которые вызывала в нём необходимость врать. — Вау, — тихо выронил он, увидев крупные снежинки, неспешно покрывающие землю.
— Я не разрешаю тебе выходить на улицу, когда идёт снег, — Юнхо заметил в глазах Кима озорные искорки.
— А если я вдруг ослушаюсь… что будешь делать? — спросил младший, резко поворачиваясь, когда Дже схватил три пальца на его руке, принявшись облизывать их. Юнхо с трепетом наблюдал, как он то посасывает, то лижет пальцы, покрывая их своей слюной.
Дже склонился над столом, вплотную приблизившись к лицу Юнхо, а затем, оторвавшись от его руки, выдал:
— У тебя есть три попытки угадать, чего я хочу сейчас, — он впился в желанные губы, даря быстрый, жаркий поцелуй.
— Мне не нужны целых три попытки.
— Вот и хорошо, — Джеджун взял Юнхо за руки и потянул на себя, поднимая того со стула. — Мне тут вспомнилось: есть некоторые желания, которые я хочу осуществить, и в них есть камин.
Юно только рассмеялся и позволил увести себя к тёплым одеялам, всё ещё лежащим подле камина.
