***
Этой ночью Чимин не уснул, медсестра приходила за пару минут до отбоя и поставила ему укол антибиотиков, от которых на его мягких половинках расцвели синефиолетовые цветы из синяков. Он добросовестно пытался уснуть первые минут пятнадцать, но потом, какой-то скребучий поток мыслей о Хосоке, о Юнги и самое главное, о тех парнях, что напали на него и он уверен, на тысячу процентов и на Хосока тоже, захватил его многострадальную голову. Опустив ноги на холодный пол, нашел свои тапочки и прислушавшись к звукам с коридора, аккуратно вылез в коридор. Пока болтливая медсестра расспрашивала о самочувствии и рассказывала о последних городских новостях, Чимину удалось переметнуть русло разговора о нападавших, а позже узнать, где сейчас лежит Хосок. И да, Хосок лежит. Это не могло не расстроить Чимина, ведь Хосоку досталось хуже чем ему самому. Все это он узнал от медсестры, от которой сейчас пытался бесшумно пробраться в палату к другу. Единственный шум, который он не смог скрыть — это щелчок двери. Он прошмыгнул в палату и с таким же щелчком ее закрыл. Сердце пропустило удар. Индикаторы на медицинских приборах освещали комнату, и казалось, она никогда не погружалась в кромешную темь. Тело лежало ровно и лишь вздымающаяся грудная клетка, говорила о том что это не манекен, а живой человек, ну как живой. Подкрадываясь к кровати, Чимин пытался не споткнуться и внимательно всматривался в пол. Подойдя в плотную, и подняв глаза, он увидел, что на него очень внимательно смотрят. Хосок не спит, интересно, сколько уже? — Ты не спишь.— шепотом, даже больше для себя. — Я как только узнал, сразу пришел. Как ты? Ответ не пришел ни через тридцать секунд, ни через минуту и даже ни через две, Хосок только пристально смотрел, не отводя взгляд. И темнота полностью не позволяла оценить те эмоции с которыми смотрел Хосок на Чимина. Все в миг стало сложнее. Чимин как будто стал весить тонну. Как все так случилось в их жизни, что теперь они оба на больничных койках. — Послушай, я знаю, что мы с тобой вдруг перестали быть друг другу близки, но вспомни наше прошлое. Мы ведь не чужие. Поговори со мной, сейчас я как никто тебя понимаю и могу помочь, — слабая улыбка.— Хотя бы морально. Я знаю, что скорее всего, ты этого не хочешь из-за того, что я с Юнги… Хосок резко дернулся и оторвал взгляд от лица напротив. — Хей, ну же друг, что с тобой, почему ты молчишь? Но он лишь повернул голову обратно в прямое положение и уставился в стену напротив. Чимин прикрыл глаза и пытался совладать с эмоциями бушевавшими в его душе. Что он сейчас чувствовал, он не знал. Друг в беде, и почему-то стало все равно на размолвку. Сейчас ему больно, явно, больнее чем самому Чимину. Он не сдастся. Разомкнув глаза, которые уже привыкли ко тьме. Он пытался разглядеть увечья и самому понять тяжесть всех проблем. Темное покрывало, которые было на Хосоке не давало разглядеть его с ног до головы, руки были спрятаны в длинную пижаму, все что более менее просматривалось это лицо, контур которого был не четкий у подбородка. Чимин не видел и не понимал, что в нем не так, непонятные разводы, очевидно, Хосока били по лицу. Остановившись на глазах, Чимин решил снова атаковать заботой. Он обошел кровать и встал на пути грустного взгляда. — Что мне сделать, чтобы ты заговорил, я хочу, чтобы мы прекратили наши споры и снова стали друг другу близки. Если хочешь, то давай хотя бы на время забудем обо всем, сейчас мы нужны друг другу. Ты мне нужен. Правда. И снова тишина. — Хосок, хочешь ты или нет, я все равно буду приходить к тебе каждый день! А если ты сейчас мне не ответишь, то и не один раз за день! Чимин был настойчив, поэтому не сводил с упрямых глаз свой взгляд. Он достучится. Это же, некогда, его лучший друг. Комнату опрокинуло тошнотворным писком, который в тишине казался слишком уж громким, для больницы. Сначала, Чимин испугался, что это пожарная сигнализация или какая-то аварийная ситуация на их этаже. Но позже увидел как в руке Хосока, то открывалась, то закрывалась светящаяся кнопочка, по которой тот поглаживал, для собственного успокоения. У Чимина была такая же, в самом начале, когда ему было тяжело ходить. Неужели, это он вызвал медсестру? — Зачем ты это сделал? — уже громко говорил Чимин, — Да что с тобой такое?! Я тоже пережил нападение, но я же пришел, между прочим к тебе первый, хочу помирится, хотя после того что ты натворил, мог вообще забыть о тебе! — он и сам не понял как перешел почти на полукрик, у Чимина начиналась истерика. — Что ты о себе возомнил? Думаешь, раз теперь я для тебя уродливый педик, можно об меня вытирать ноги и вести себя таким образом? Боже, ну ты и придурок, и чего я только пытаюсь к тебе как-то нормально относится? — Чимин забыл обо всем что говорил до этого, его понесло куда-то не туда, — Ну и лежи тут один. Резкая перемена в контрастах, обдала глаза Чимина будто холодной водой, он сморщился, и неспешно открывал глаза привыкая к свету. — Что вы здесь делаете?! Уже был отбой! Сюда никому нельзя. Пациент нестабилен! О чем вы только думали?! — Простите, просто я хотел повидаться со старым другом, а он. Глаза Чимина расширились и он был на грани того что бы упасть в обморок. —О. —Чимин вы в порядке? Нет, он был не в порядке, слезы потоком хлынули из его глаз. То что он видел, не поддавалось никакому объяснению.Тело обмякло и Чимин не став сопротивляться, свалился мешком на пол. —Прости, прости меня… Я такой дурак. Хосок… Медсестра, подбежала к нужным кнопкам на стене и вызвала тем самым — санитаров. Она пыталась понять всю картину целиком, кому помочь первым? Мотаясь от одного к другому, не в силах помочь хоть кому-то самостоятельно. Чимин не с первого раза встал. Подошел к кровати и с болью в глазах начал плакать, не в силах сказать ни одного слова. Ментально молился, что бы Хосок понял, что наговорил он достаточно, простил за все, если смог. Почему-то сейчас, он не может посмотреть ему в глаза, как пять минут назад, хотя чувствовал, что взгляд напротив прожигает его, требовательно, призывая посмотреть. Он закрыл лицо руками, содрогаясь в рыданиях и тихом крике. « Ну, и где же самоуверенность и помощь, Чимин? Эй, посмотри на меня» Чимин двигался очень медленно, как будто его прокручивали на кассете вдвое замедлив. Он поднимал взгляд от рук, к шее и лицу. Глаза. В них не было слез или же боли, там была пустота. Карих зрачков не было видно, абсолютно чёрные, пустые и безжизненные глаза. — Хосок… Почему это случилось? Как? Глаза напротив, устало закрылись. Схватив Чимина за рукав, крупный санитар, начал оттаскивать не сопротивляющегося парня от кровати. Уже оказавшись в своей палате, медсестра спросила, необходимо ли Чиму успокоительное или снотворное. На что, тот отказался и очень пожалел об этом решении позже, когда голова была размером с земной шар. Внутри была бесконечная боль, а жалость к Хосоку, выкорчёвывало адскую злость и Чимина от этого коктейля, начало трясти. Ни до утра, ни даже до обеда он не сомкнул глаз, уставившись в окно. Сегодня мама и, что странно, Юнги не пришли. Было обидно, хотелось этот коктейль разделить на двоих. Где-то в середине дня, стало очень тоскливо, голова заполненная мыслями, вдруг резко перестала соображать и оказалась совсем пустой. Природа брала своё. И парень воспользовавшись моментом, подтянул к себе ноги и уснул от бессилия.***
Фонари ночного города освещали темную улицу, Хосок брел по тротуару в небольшой компании друзей. Выпив по парочке соджу и побродив с целью — ничего не деланья, по знакомым и любимым местам. Он решил, что отдых после тяжёлого рабочего дня, вполне может быть завершён. — Ладно парни, мне пару улочек пройти и я дома. Я что-то устал после работы. Прогуляюсь ещё чуть — чуть перед сном. Сегодня встречайте рассвет без меня. Вы звоните, если куда-нибудь планируете выползти в ближайшее время, вы же знаете я за любую шумную движуху. Махнув парням в последний раз, развернулся на пятках и пошёл в плохо освещаемый переулок по направлению к дому. Пройти совсем немного, да и район хороший, ничего страшного не должно случиться. Когда до дома оставалось пару шагов, то Хосок почувствовал за спиной некое шевеление, которое заставило его волоски встать в боязливую стойку. — Кто здесь? — быстро обернувшись, при этом не сбавляя, а наоборот ускоряя шаг, спросил парень срываясь на бег. Подъездная дверь его воодушевила и радостно улыбнувшись, он мысленно поблагодарил всех святых за спасение. Оставалось чуть чуть. Ступенька. Вторая. Коснувшись металлической ручки, парень не успел лишь потянуть ее на себя, когда что-то больно впилось в его ногу и потянуло резким движением в обратном направлении от двери. —Нет, нет… что вы делаете? Больно шмякнувшись со своего роста на бетонные ступеньки, Хосоку показалось, что он сломал себе все ребра и перевернул внутри все органы. Больно было ужасно. В глазах были звезды, по-моему у него сотрясение. Даже с закрытыми глазами все летело вверх- тормашками. Его тащили, как лев тащит свою добычу в логово. Боль была неимоверной, и если по началу болело только лицо и голова от удара, то позже заболело все тело. Поэтому особого сопротивления, он не в силах был оказать. Тот кто его волок был явно тяжелее и сильнее самого Хосока. Страх окольцевал тело и он молился чтобы все закончилось, и в тот же момент действительно все закончилось, молитвы были услышаны. Правда не совсем все, а только движение тела по земле. Стало тихо. Совсем. Он сделал усилие и со страхом открыл глаза. Но ничего кроме темноты не увидел. « Уж лучше бы тащили». Мгновение и парень почувствовал как пять острых как лезвие когтей коснулись его головы, прошлись вверх и схватив его волосы, оттянули от земли, приподнимая голову. Хосок слышал какой-то нечеловеческий смех, а затем свой полукрик-полувздох как будто со стороны, и не его вовсе, когда его голову со всей дури ударили об пол. Это конец.***
Чимин проснулся, когда за окном была глубокая ночь. Он чувствовал себя прекрасно, тело было отдохнувшим и свободным. Долгий сон пошел на пользу, ведь за все время проведенное в больнице, нормально он так и не смог выспаться. Легкость тела, совсем не отражалась легкостью разума. Как только Чим вспомнил события вчерашнего вечера, сонная улыбка сползла с лица. Все о чем Чимин думал полдня, до того как заснул, это о том кто с ними это сделал. Ошибка была в том, что его тронули совсем не те люди, которые вытворили с Хосоком такое. Его увечья не шли ни в какие рамки с его. Тогда осталось найти этих уродов и наказать по всей жесткости закона. На столе около кровати стоял нетронутый ужин. К нему приходили, но не Юнги и не родители, стало тоскливо. Может кушать и хотелось, но еда это последнее, что могло сейчас волновать. Снова впихнув ноги в тапки, Чимин уже в открытую пошел палату к Хосоку. Зайдя к другу, он увидел что тот спал наклонив голову в сторону окна. Наверное так же как и сам Чим, «довел» себя до состояния сна. Чим, уверен, что Хосок плохо спит. Он обошел кровать и стоя напротив сонного тела, дотронулся до изувеченного лица. Глаза наполнились слезами, а на лице друга появились нахмуренные брови. — Хо, за что это тебе? — это было сказано настолько тихо, что наверняка обычный человек и не проснулся, но они теперь не обычные. Они жертвы насилия. А такие еще долго не спят спокойно, или вообще не спят. На лице лежащего парня, сначала был испуг, а затем умиротворение. — Ты можешь меня ненавидеть хоть до конца жизни, но эти люди должны быть наказаны. Я не видел лица и не знаю кто это сделал, но может ты хоть что-то заметил, что-то, что мы бы могли дать полиции в качестве подсказки, — легкий кивок, — А почему ты им раньше не сказал ничего? Или тебя запугали, ты не можешь им сказать этого? , — и снова кивок, — Хорошо, тогда я сам займусь этим! Найду и отомщу, — то что творилось на лице у друга, сложно было назвать одной эмоцией, там было все. Истерика, возмущение, злость и боль. Он слабо покачал головой, давая понять, что он против. — Нет, что нет? За это должны заплатить! — бегая глазами по лицу напротив, Чимин хотел увидеть одобрения, ему это нужно, он сжал ладонь Хосока, которая лежала неподвижно на одеяле. Легкий кивок и этого достаточно, чтобы вести дальнейший диалог. Пусть это больно, но это вынужденная необходимость, раз полиция бессильна, то Чим придумает, как их наказать. —Просто поверь мне, я справлюсь, скажи мне, что за чудовища сделали с тобой это? Ты их знаешь?! Кивок. — Я принесу листочек и ручку и ты постарайся написать как можно больше. Отрицание. Хосок, очень медленно вытащил руку из руки Чимина и положил ладошкой вверх. — Я не понял, что это?! — но жест повторил. Одна рука потянулась к другой. Он медленно выводил пальцем слово. Чимин не сразу понял, но когда собрал остатки своего мышления, сдвинул брови, напрягаясь, что бы не упустить ни одной детали. — Прости, давай еще раз, а то я не совсем понял. — слабая улыбка.— Может все-таки листочек и ручку? Проигнорировав его слова, Хосок начал снова выводить слово. «ЮНГИ» — Не, не, ты что-то путаешь. Погоди. Глаза Чимина бегали из стороны в сторону, он причитал, что-то себе под нос, не веря. Но Хосок, был непреклонен, его взгляд, его выражение лица, были серьезными как никогда. Чим встряхнул головой, отгоняя мысли, это настолько нереально, что даже задумываться не стоит. — Ты ошибаешься… Ну ты же понимаешь, что это просто невозможно?! Ты его видел? Он же как я! Как он мог сделать, это с тобой! Прости, это точно ошибка. Отрицательный кивок. Набрав полную грудь воздуха, он выдохнул выпуская все нервы и становясь спокойным. —Ладно. Старые обиды тебя не отпустили, я, наверное, понимаю тебя. Но не обвиняй его только из-за того, что теперь он со мной. Я люблю его. И я не думал, что ты, с такой открытой душой и разумом, будешь себя так вести и не примешь меня таким какой я есть. Даже сейчас, в такое время, когда мы истерзаны и внутри и снаружи. Я нашел себя, я как будто и не жил до встречи с ним. Поэтому, давай я зайду завтра и поговорим. Спокойной ночи. Тихие шаги и все тот же звук закрывающейся двери. Он ошибается.***
Медсестра сообщает, что Чимин перепутал их больничный график и теперь спит днем, а ночью ходит по больнице. Сообщает о том, что он ходил к Хосоку, а после расстроенный и поникший ушел из его палаты, и не притронулся ни к еде, ни к воде после. Выслушав ее причитания, что пациенту, как ей кажется, пора домой, улыбнулся и поблагодарив даму, пошел по направлению к палате. Увидев Чимина, Юнги улыбнулся. Он скучал. Пару дней отсутствия в жизни, было ощутимо настолько, что он бил себя по рукам чтобы не открыть дверь квартиры и не приползти к тому на коленях. Сам того не понимая, он не хотел приходить к нему, вернее хотел, но что-то внутри останавливало. Злость на себя, на него. Демон провел рукой по лицу, а затем провел по губам. Пухлые губы, приоткрылись под напором и парень услышал болезненный выдох. Он отступил и уселся в кресле напротив, когда Чимин проснется, он должен об этом знать первым. Пристально наблюдал, за лицом и его спящими эмоциями. Он полюбил этого человека. Настолько, что плевать ему было на контракт и шесть желаний. Он исполнит тысячу и даже две тысячи желаний, сколько потребуется. Человеческое тело — это быстро утомляемая вещь, от недосыпов и нервов ему только хуже. Сначала Юнги наблюдал, потом его потянуло в сон и он уснул. Ему ничего не снилось, но проснулся он резко, как будто во сне пытался спастись от смерти. Сфокусироваться на любимом вышло не сразу и поэтому потребовалось время, чтобы увидеть что на него смотрят. — Почему-то я уже начал думать, что больше тебя не увижу…— Чимин свернулся калачиком в сторону к Юнги и обнимая подушку, спокойным взглядом наблюдал за любимым парнем. А у того не было слов, а что, собственно, можно сказать? Говорить самому близкому и единственному человеку на земле, что избегал его? Это как ни крути, ранит его чувства. Нет, лучше соврать или не говорить ничего вовсе. Не придумав ничего лучше, за столько короткое время, он встал и подошел к Чимину, сев перед ним на корточки, поцеловал в губы. Нежно и вкладывая вселенскую любовь. Извиняясь и объясняя свой поступок одновременно. Он уверен, Чимин простит. Они проводят остаток дня вместе и отлипают от друг друга только тогда, когда медсестра сообщает им, что скоро отбой и всем гостям немедленно пора покинуть больницу, при этом пошутив, что этого взбалмошного пациента могут прихватить с собой домой. — Ладно, красотка, я пошел домой. — надутые губки, вызвали улыбку, — Эй, нет, не плачь, ты скоро тоже там будешь. И там буду я, — он погладил его по волосам. — Короче, все будет в шоколаде, малыш. О! Потрясающая идиллия. Черноволосый встал с постели, и направился к двери. Если бы не маленькие шестеренки в голове Чимина, который может и не верит Хосоку, но и странность Юнги на эту тему, не может отпустить. — Юнги-я, — у самой двери. — Есть вопрос, который меня волнует, на который только ты можешь дать ответ. — Да, малыш, что случилось? — без задней мысли, Юнги готов ответить на все его вопросы. —Не можешь объяснить, почему истерзанный какими-то уродами, Хосок, говорит, что виноват в этом ты?***
Хосок открыл глаза, и первое что он почувствовал это, как ни странно, его онемевшие руки, а не лицо, которое страдало в последние воспоминания парня больше всех. Судя по общей обстановке, он висел в каком-то гараже, помещение небольшое, маленькое окошко на стене и щель света от двери. Ну, хотя бы не густая кромешная тьма. Это радовало. Он был подвешен над землей, видимо, достаточное количество времени, чтобы не чувствовать руки вообще. — Очнулся? Голос пробил до мурашек. — Я вижу что очнулся, можешь не отвечать. Хосок вертелся в поисках, того, кому принадлежит голос. — Кто ты? Ты маньяк? Ты хочешь меня убить? Я так понимаю бесполезно просить тебя отпустить меня. — несмотря на свое положение Хосок оставался спокойным и собранным. Если будет трезво мыслить, возможно спасется. Он парень не слабый, на каждого найдется управа. Из глубины послышался грудной низкий голос. — Бесполезно. —Тогда почему до сих пор не убил меня? — О…Так не интересно. — А как? Что ты собрался со мной делать? Никто не отвечал. И Хосок стал крутиться, создавая лязг цепей, в поисках нападавшего. Впереди в полоске света, стала надвигаться тень, в помещении резко похолодало или Хосока пробрало от накатываемого страха. Он видел как у входа, сгущались тени, создавая адский мрак. Было жутко. Вырастая из субстанции в массивное нечто, оно приобрело вид огромного почти человека. Оно не двигалось и своим бездействием пугало настолько, что Хосок чувствовал, что сердце пропускает два удара от страха, лишь бы не создавать движение лишний раз. Резко. Молниеносно. У самого лица. — Я хочу тебя наказать. — дыхание обдало парня, покрывая мурашками. Сопротивляться бесполезно. Неожиданно шеи коснулись когти, вырвав у Хосока испуганный вздох. А сзади прошлись языком, оставляя мерзкую жидкость. Когти надавили больно на кадык, впиваясь в кожу острием, очерчивая окружность, когти-лезвия оставляли кровавые следы. Парень почувствовал, что телу потекла теплая жидкость. Инстинкт самосохранения не заставил себя долго ждать. Он начал резко раскачивать из стороны в стороны, пытаясь выпустить из оков онемевшие руки. Истерично дрыгая цепи, с каждым разом повышая голос. — Ну, пожалуйста. — умолял жесткие цепи Хосок. Крик боли пронесся по помещению, когда в грудь вонзились когти, больно проникая в плоть. Монстр стал, медленно ходить вокруг Хосока разрезая его тело когтями-лезвиями. Деля жизнь парня, на до и после. Раз за разом когти вонзались в нетронутое еще тело и оставляли там жуткие рваные куски кожи. Чудовищу было весело, он причмокивал, ухмылялся, смеялся и даже в какой-то момент облизнул сочащуюся из ран кровь. Казалось, нетронутого места больше нет, но монстр находил и вонзал под кожу снова и снова, делая невыносимую боль. Не понятно как человек, держится в сознании, но сопротивляться перестал. Единственный раз он предпринял попытку сопротивляться, но тогда когти вошли глубже и больнее в ногу, цепляя связки и разрывая их безвозвратно. Он повис и больше не сопротивлялся, отдавая всего себя на растерзание, болезненно скуля, смешивая слезы с алой жидкостью. Монстр медленно разрезал руки, наслаждаясь процессом, кровь текла сверху вниз, пачкая волосы и окрашивая болезненно — бледное лицо красным. — Умоляю. Убей меня…— боль была адская, он был на грани и знал чем быстрее покинет этот мир, тем лучше. Надежды на спасения нет. Неизвестно кто это, но явно от таких не уходят живыми. Это же как минимум не человек вовсе. — Я не могу. Если бы Хосок мог открыть глаза, то они бы расширились в размер с круглую монету. Одним единственным когтем, его лицо приподняли за подбородок вверх. — Надеюсь, ты усвоил урок. Из-за тебя пострадал мой малыш. И пусть человек, слышал слова через вакуум, он четко осознавал, что это конкретный акт мести, а не просто стечение обстоятельств, где он оказался просто не в том месте, не в то время. Очевидно, ему мстят за кого-то, но о каком малыше идет речь, он не понимал. Никому дорогу Хосок не переходил, это точно. Его мучения, были из-за того, что его с кем-то перепутали. Стало еще хуже, чем было. — В следующий раз тебе, хорошенько придется следить за своим языком. Чтобы все остались в живых, и никто не пострадал. Кровь капала на пол, пачкая и оставляя следы. Человек обмякал, теряя сознание от боли и кровопотери. На самом деле, неизвестно выживет ли он. Но последнее, что сделало чудовище, это с размаху разорвало бессознательное лицо парня от подбородка до лба. С целью оставить шрамы, нежели разорвать плоть. А затем послышался глухой звук удара, тела о землю. Если б Хосок был в сознании, он мог бы радоваться — его отпустили. Но он лежал скрючившись в собственной крови и неосознанно стонал, подавая слабые признаки жизни. Горячее лицо обдало холодным воздухом, и он слегка приоткрыл глаза. Полоска света стала слишком яркой, видимо наступило утро. Тишина разрывала уши, он валялся здесь один, его вот так оставили умирать. Мозг снова начал отключаться, как вдруг, яркость света увеличилась, ослепляя и давая слабую надежду, на то, что тот попал в рай. И он не мог поверить своим глазам, когда в проеме гаража, увидел уходящую знакомую спину. Теперь он понял, о каком малыше говорило чудовище.