Inside out

      Крэбб и Гойл, как и было оговорено заранее, шли по бокам от Лонгботтома, изредка подталкивая его друг к другу, словно он был квоффлом на поле для квиддича.       — Ай! — еле слышно раздалось позади Касси. Крэбб с Гойлом фыркнули от смеха. Касси беззвучно хмыкнула, сворачивая по коридору налево.       «Только не перестарайтесь, — говорила она, сидя в Большом зале и косясь на гриффиндорский стол. — Все должно быть устрашающе, но не так, чтобы он упал в обморок, понятно? Знаете что, лучше вообще молчите! Как говорит мой папа, слово — кнат, молчание — галлеон».       Крэбб и Гойл кивнули, недовольные тем, что возможности как следует поколотить лузера у них не будет. По крайней мере, сегодня.       «Давай же, — думала Касси, когда компания молча пересекла холл и, пропустив плывущих мимо призраков, стала спускаться в подземелья. — Спроси…»       Лонгботтом молчал. Один раз, налетев на чью-то подножку или споткнувшись о ступень, он, судя по звуку, едва не упал, но удержался на ногах. Остальные, кроме Крэбба, Гойла и иногда фыркающей Пэнси, не произнесли ни слова, спускаясь все ниже по лестнице и чувствуя нарастающий холод.       В коридорах подземелий компанию обгоняли старшекурсники с Хаффлпаффа и Слизерина. Касси здоровалась со старостами своего факультета, те отвечали ей, называя по имени. Шагая во главе компании по мрачному, освещаемому настенными факелами, проходу, глядя только вперед и слушая глухое эхо шагов, Касси думала о том, что все идет по плану, за исключением одного пункта. Крэбб с Гойлом, оказавшись на «своей территории», все больше чувствовали власть и в попытках запугать гриффиндорца начинали выходить из заданных рамок действий. Касси боролась с желанием обернуться и увидеть лицо Лонгботтома, который за весь путь по подземельям не произнес ни слова.       Наконец компания свернула направо и наткнулась на нужную стену, создававшую впечатление тупика.       — Укус змеи, — шепнула Касси, коснувшись стены, и проход с глухим звуком начал открываться.       Оказавшись в гостиной, она пересекла расстояние до низкого готического стола из темного дерева и опустилась в стоящее перед ним кожаное кресло, положив рядом сумку. Глянув на Лонгботтома, Касси ухмыльнулась про себя. Гриффиндорец оглядывал низкие потолки с висящими на них светильниками, источающими холодный болотный свет. Его настороженный взгляд скользил по стенам, увешанным гобеленами, иллюстрирующими подвиги великих выпускников Слизерина.       Сидящие неподалеку старшекурсники обратили внимание на гостя в красно-золотом галстуке. Лонгботтом явно изо всех сил старался их не замечать.       Блейз опустился на диван по другую сторону стола и закинул ногу на ногу. Пэнси, с недовольным видом поправив юбку, уселась рядом. Тео прошел мимо и, кивнув Касси, направился в конец гостиной. Лонгботтом замер на месте, провожая Тео задумчивым взглядом. Гойл подошел и сильно толкнул его плечом. Лонгботтом, подавшись вперед, поправил ремень сумки и, подняв голову, встретил взгляд Касси.       — Располагайся, — сказала она по-хозяйски, указав жестом на диван. Гость, однако, мешкал.       — Тебе что сказали? — рявкнул Крэбб, толкнув его в спину. Лонгботтом нехотя проковылял к дивану и опустился на свободное место рядом с Гойлом. Крэбб с довольным видом плюхнулся на диван по его левую руку.       В гостиной стало тише, голоса почти смолкли. Теперь было отчетливо слышно, как потрескивает в камине огонь и шелестят по пергаменту перья.       «Отлично», — подумала Касси, сидевшая напротив, и слегка приподняла уголок губ, обводя взглядом окутанное полумраком помещение.       — Как тебе здесь? Нравится?       Лонгботтом, поерзав на месте, облизал губы и, тихо вздохнув, пожал плечами.       — Нормально.       Крэбб начал было изображать его не вполне внятную манеру говорить, но Касси одним косым взглядом заставила одноклассника замолчать. Крэбб насупился.       — Ты должен радоваться, — сказала она. — В этой гостиной есть место лишь тем, кто достоин обучаться волшебству. Настоящим магам, которым это право дано с рождения. Ты находишься сейчас в таком месте, среди таких волшебников.       Привиделось ли ей или в самом деле на бледном пухлом лице мелькнула... усмешка? Касси готова была поклясться, что в эту самую секунду в голове Лонгботтома возникла мысль, достаточно язвительная, но которую он, по всей видимости, не озвучил бы даже под прицелом волшебной палочки.       «Воспитание — это визитная карточка, — вспомнила Касси родительское наставление, — любой ведьмы и любого волшебника. Блестящая родословная вряд ли поможет занять высокую нишу в магическом сообществе, если волшебник не умеет держать себя на людях. Поверь, такие вещи видны за милю».       — Что ты молчишь?       Лонгботтом слегка опустил взгляд и поджал губы. Вместо него ответила Пэнси, которая, по всей видимости, очень долго терпела.       — Он молчит, потому что мозги потерял.       Касси едва сдержалась, чтобы не наградить подругу взглядом, от которого та обычно затыкалась. Сейчас, Касси знала, все должно выглядеть так, будто ситуация полностью под ее контролем.       «Лучше бы эта дура следила за своим языком, — думала она с раздражением, слушая довольные усмешки Гойла и по-прежнему буравя взглядом хмурое лицо Лонгботтома. — Из-за таких, как она, страдает репутация чистокровных».       — Ну? — Касси наклонила голову вбок. Гриффиндорец снова облизал губы, явно чувствуя себя не в своей тарелке.       — Я… не знаю, — произнес он негромко.       — Не знаешь что?       Пару секунд он молчал, а затем пожал плечами.       — Я не знаю, что надо говорить.       Пэнси снова фыркнула и закатила глаза к потолку. Дескать, «вот тупица!». Касси поймала себя на желании стереть ее из поля зрения словно она была пылью на вековом фолианте. Чтобы рядом с Лонгботтомом остались сидеть лишь Крэбб с Гойлом для пущей острастки да Блейз, глядящий на гриффиндорца с обыкновенно ленивой усмешкой. И, конечно же, Тео, в тот самый момент показавшийся из коридора, ведущего в мужские спальни.       «Наконец-то, — подумала Касси, скосив глаза и наблюдая за тем, как он приближается, неся в руках изящного вида вытянутую деревянную коробку, расписанную восточными узорами. — Эта троица великих умов что-то слишком разошлась»       Лонгботтом поднял взгляд и удивленно нахмурил брови, глядя, как его однокурсник ставит коробку на стол и заклинанием открывает ее.       — Знакомая вещица? — хмыкнул Тео, обращаясь к Лонгботтому, который ответил ему очень внимательным взглядом и кивнул. Касси сощурилась.       — Мы… будем играть в шахматы? — произнес гриффиндорец, глянув на нее искоса.       — Какие-то проблемы? — пробасил Гойл, и Лонгботтом скосил на него взгляд и покачал головой.       — Нет.       Он наблюдал, как Тео осторожно вынимает каждую фигуру из своей ниши. С характерным легким стуком фигуры из слоновой кости опускались на поля шахматной доски. Эти волшебные шахматы были не похожи на обычные, классические. Шахматы Тео были привезены из Индии еще в начале века и имели фактически первоначальный вид, в котором их и изобрели в этой стране. Только предназначены для двоих, а не для четверых игроков. Касси наблюдала, как Лонгботтом разглядывает необычные фигуры и, казалось, не замечает язвительных смешков. В выражении его лица, да и во всем его облике, ей показалось, едва заметно, но все же прибавилось уверенности. Хороший Лонгботтом игрок или нет, но партия в шахматы была явно не первым и не самым страшным испытанием в его жизни.       Как бы там ни было, необычная структура шахмат должна сбить его с толку!       — Обделался, боттом? — хохотнул Крэбб, пихая его в бок и подталкивая к Гойлу, но Лонгботтом даже не повернул головы. Только, кряхтя, поморщился.       Он поднял голову и встретил спокойный взгляд Касси.       — Все решит партия, — сказала она, когда фигуры были расставлены на доске и молча ожидали своего часа. — Выиграешь ее — получишь свою напоминалку обратно. Не выиграешь, — она слегка наклонила аккуратно причесанную голову и повела плечом. — Talis vita est.       — Чего? — еле слышно произнес Гойл, фактически одними губами, и непонимающе переглянулся с Крэббом, на физиономии которого было написано идентичное выражение.       — То же, что и C’est la vie, — на выдохе произнес Тео, присаживаясь в кресло, стоящее во главе столика. — Для тех, кто не в курсе — шахматы индийские, мой предок в свое время колдовал над ними, но они оказались упрямыми.       Касси глянула на Лонгботтома. Тот, казалось, нисколько услышанному не удивился.       — Некоторые их национальные особенности сохранились, — продолжал Тео. — Вместо ладьи здесь колесницы, вместо королевы — советник, или визирь. Король у них называется раджа, но эти на «лорда» отзовутся, спасибо моему прадеду. Пешка при попадании на вражеский ферзевый фланг визирем не становится. В Индии такие правила. Их древняя магия очень сильна.       Гойл промычал, и Касси ухмыльнулась про себя. Можно подумать, он хоть слово из этого понял.       Тео засек время.       — Ну что, начнем? Стандартные полчаса на партию. Время пошло.       Касси изящным жестом убрала за ухо прядь волос и приказала:       — Пешка на «Е4».       Пешка-пехотинец в узком тюрбане и шароварах, послушно и плавно скользнула на указанное поле. Лонгботтом моргнул и подался вперед, нависая над шахматной доской и хмуря брови.       — Пешка на «Е5», — тихо произнес он, пару мгновений спустя.       Касси ухмыльнулась, наблюдая, как вражеская фигура скользит на два поля вперед. Вертящуюся в голове мысль о том, чтобы вывести ферзь, то бишь, визиря, Касси сразу отмела в сторону. Столь же велик риск, сколько и соблазн поставить ловушку, которая может оказаться для Лонгботтома очевидной.       — Конь на «F3».       Проследив за белым бойцом, с характерным ржанием занимающим свою позицию, Лонгботтом вновь на пару секунд задумался, после чего вывел коня на поле «C6».       — Слон на «С4», — скомандовала Касси, и Лонгботтом после секундной паузы произнес:       — Конь на «F6».       «А вот теперь берегись», — ухмыльнулась про себя слизеринка, после чего произнесла:       — Пешка на «D4».       — Пешка бьет «D4».       Черный пехотинец обнажил кривую саблю и одним махом вонзил ее в сердце белому. Тот с треском и стоном пал замертво. Касси предвидела это, и потому, не раздумывая, отправила коня на поле «G5». Лонгботтом продвинул пехотинца на «D5», и тот был сражен равноценным противником.       Лонгботтом открыл было рот, однако тут же закрыл его, нахмурил брови и задумался. Касси проглотила слюну. Неужели определил ловушку? Некоторое время Лонгботтом сосредоточенно буравил глазами доску, после чего произнес:       — Конь на «Е5».       «Проклятье», — выругалась про себя Касси, стараясь внешне оставаться невозмутимой. Соблазнительная возможность съесть конем пешку буквально напрашивалась, но Лонгботтом разгадал маневр.       — Советник на «Е2», — скомандовала она, досадуя, что план провалился. И тут же едва не схватилась за голову.       — Слон на «B4», — Лонгботтом поднял взгляд. — Шах.       «Ах, так? Ну, подожди...»       — Пешка на «С3».       Лонгботтом облизал губы и еле слышно выдохнул:       — Советник на «Е7»       «Вот ты и попался», — Касси мысленно потерла ладонями.       — Слон на «В5». Шах.       Лонгботтом поджал губы и качнул головой. Не досмотрел.       — Пешка на «С6», — и пехотинец перекрыл врагу доступ к своему господину.       Касси мрачно окинула взглядом доску, думая о том, что из-за треклятой самодеятельности Лонгботтома ситуация грозила оказаться тупиковой.       «Я должна выиграть... я обязана», - думала она, хоть и понимала - победа всухую в этой партии уже невозможна.       — Пешка бьет «С6».       — Пешка бьет «С6», — эхом отозвался Лонгботтом.       Касси глубоко вдохнула, приказывая себе сохранять бесстрастный вид и вместе с тем чувствуя, как от волнения начинает гореть лицо. Дебют закончился, начался миттельшпиль, и начался нехорошо. Касси напряглась, внимательно проглядывая и рассчитывая каждый возможный ход и его последствия.       — Пешка на «А3», — наконец, произнесла она, проглотив слюну. «Хорошо, пусть…»       — Конь на «F3». Шах.       — Пешка бьет «F3».       — Пешка на «А5».       — Слон бьет «С6». Шах.       Лонгботтом сдвинул брови и моргнул, видимо, понимая, что деваться некуда.       — Слон на «D7».       — Пешка бьет «В4».       Пехотинец кривой саблей подрезал слону передние ноги. Тот с характерным трубным звуком завалился вперед, и всадник выпал из седла. Еще пара пешек была принесена в жертву, прежде чем Лонгботтом вывел, наконец, колесницу, и слон Касси вынужден был отступить, перекрыв путь вражескому пехотинцу.       Бледно-зеленые глаза Лонгботтома долго и не по-детски мрачно смотрели на доску. Пальцы изредка барабанили по столу. Наконец, он вздохнул и следующим приказом поверг в шок не только противницу, но и всех остальных. .      — Советник бьет «Е2». Шах.       Брови Касси в недоумении изогнулись. Пару секунд она тупо смотрела, как вражеский советник, приблизившись к ее собственному, сметает его с поля одним косым ударом криса* и занимает место напротив вражеского короля. Блейз присвистнул, подаваясь вперед и, усмехнувшись, поправил челку.       — Ну, ты даешь, Лонгботтом.       Тот едва ли обратил на это внимание.       — Лорд бьет «Е2», — процедила Касси, чья головная фигура невозмутимо поднялась из позы йога, чтобы обнажить свой меч и низвергнуть противника. Одно в этой ситуации радовало девочку — вражеский король тоже остался без своего главного оплота.       — Колесница на «Е6». Шах.       — Конь бьет «Е6», — Касси чувствовала раздражение. Все обернулось совершенно не так, как она ожидала. Проклятый Лонгботтом! Может Пэнси и была права. Надо было заставить его петь гимн в одних панталонах.       — Пешка бьет «Е6».       Обведя взглядом поле, Касси поджала губы и вернула короля на поле «F1». Лонгботтом пустил в расход очередную пешку, а Касси в итоге потеряла конного всадника, в которого метнул чакру* другой вражеский пехотинец.       Вражеского короля защищали три фигуры — колесница с исходной позиции, конь и слон — с двух других сторон. Касси сразу определила цель — ослабить эту защиту любой ценой.       — Пешка на «В3».       — Слон бьет «F6».       Чудовище внутри Касси замурлыкало. «Повелся…»       — Пешка бьет «F6».       Касси едва заметно усмехнулась. Отправив другого слона убить пешку, она вывела коня, который создал угрозу пехотинцу. Последнего Лонгботтом отправил на поле «Е5». Недолго думая, он продвинул вперед другую пешку.       Еще пара черных пешек была принесена в жертву прежде, чем Тео объявил эндшпиль. Касси глянула в лицо напротив, надеясь поймать ответный взгляд, но внимание Лонгботтома полностью приковала к себе доска. Его позиция в этой партии оставляла желать лучшего, и он это понимал. Касси не без удовлетворения отметила — у ее противника вспотели ладони и взмокли волосы на висках.       — Колесница на «Н8», — произнес он после довольно долгих раздумий. Касси уже начинала посматривать на настенные часы. Время поджимало. Она в тайне надеялась, что нервы Лонгботтома не выдержат и он сдастся. Но даже потеряв главного защитника и находясь после этой потери в невыгодном положении, чертов упрямец продолжал игру.       — Слон бьет «F6».       — Слон бьет «F6», — повторил он эхом, потеряв пехотинца.       — Колесница на «Е1», — приказала Касси, и Лонгботтом вновь напряженно задумался.       — Ты проиграл, лузер! — рявкнул Крэбб, ерзая на месте. Ему, как и его брату по разуму, явно не терпелось, чтобы партия поскорее закончилась.       Лонгботтом, сильно уставший от стратегирования, вывел колесницу и потерял пешку, в результате чего король оказался под шахом вражеской колесницы. Правда, его колесница была начеку и тут же опрокинула белую, устранив угрозу.       Баталия продолжалась до тех пор, пока у обеих сторон не осталось по королю, Касси удалось сохранить лишь пешку, а у Лонгботтома все же осталась колесница, которую он настырно не желал отдавать.       — Время вышло, — произнес, наконец, Тео, когда Касси уже впору было потирать виски, чтобы снять усталость и раздражение. — Расклад такой: материальный перевес на стороне черных, но это не так важно. Ни одна из сторон короля противника заматовать не сможет. Фигур не хватит.       — Что, уже все? — Пэнси выглядела так, словно ее внезапно разбудили посреди ночи.       — И что это означает? — вытянул шею Крэбб, — если так можно было выразиться в его случае, — разглядывая оставшиеся фигуры.       — Ничья, — сказал Блейз, меняя положение ног с таким видом, словно партия для него все еще продолжалась. Тео кивнул в подтверждение его слов. Поймав взгляд Тео, Касси уловила в нем тень сожаления. Что-то подсказывало ей, что ее приятель за счет этой партии удовлетворил свое личное любопытство.       На пару секунд воцарилось молчание, нарушаемое по-прежнему лишь шелестом пергамента, сопением Крэбба, негромкими отзвуками разговоров в гостиной и звуком собирающихся в целое разбитых фигур. Пока Тео убирал шахматы в коробку, Касси смотрела на Лонгботтома, не отрываясь. Он моргнул и, почувствовав, наконец, что на него смотрят, поднял глаза. Бледное лицо на мгновение скрыла тень — двое второкурсников, ранее подошедшие посмотреть партию, направились на свое прежнее место.       — Ты не отдашь напоминалку? — прозвучало тихо и смиренно. Касси изогнула брови.       — Разумеется, не отдам. Ты же не выиграл партию.       Лонгботтом в ответ лишь молча вздохнул и только начал подниматься с места, как Гойл тут же усадил его обратно, схватив за плечи.       — Куда? Тебя не отпускали.       Взгляд Лонгботтома сделался затравленным.       — Я... должен еще что-то сделать? — спросил он негромко, обращаясь только к Касси и будто нарочно не замечая остальных. Касси ухмыльнулась про себя. Даже собственная усталость казалась ей незначительной по сравнению с тем, как вымотала эта партия Лонгботтома.       — Должен, — она выпрямила спину и принялась разглядывать ухоженные ноготки на правой руке. — Новое условие я сообщу позже.       — Когда?       Она искоса глянула на Лонгботтома и поборола желание фыркнуть.       — Когда придумаю.       Насилу избавившись от хватки Гойла, Лонгботтом поднялся с места и снова глянул на Касси, невозмутимо сидящую в кресле.       — Можешь идти, — бросила она, разглядывая собственные ногти и нарочно не удостаивая гриффиндорца вниманием. Сейчас он раздражал ее.       Она не видела выражения его лица, только слышала издевательский смех и язвительные реплики, брошенные в его адрес. Пробормотав что-то себе под нос, Лонгботтом направился к выходу быстрым шагом, видимо, надеясь покинуть чужую гостиную как можно скорее. По пути, судя по звукам, он столкнулся с кем-то идущим навстречу.       — Смотри под ноги!       — Эй, шахматист, — голос Блейза прозвучал спокойно и, может, слегка язвительно. Как всегда. Касси краем глаза видела, как он кивнул на диван. — Ты сумку забыл!       Взрыв смеха нарушил ход мыслей, и Касси закатила глаза. Лонгботтом, спохватившись, все же вернулся за сумкой, которая с глухим шлепающим звуком прилетела ему в руки из гойловых лапищ. Поймав ее, он потерял равновесие и успел опереться рукой о стоящее рядом кресло.       — Пока, лузер!       Лишь когда каменный проход с глухим звуком закрылся, Касси подняла глаза на Тео, стоящего возле подлокотника ее кресла с коробкой шахмат в руках, и задала вопрос, мучивший ее с начала партии:       — Он уже где-то видел такие шахматы?       Тео ухмыльнулся.       — У него дома точно такой же набор.       — Ты же сказал, он коллекционный.       — Ну, да. Мой прадед какое-то время тесно общался с Арфангом Лонгботтомом. У них был общий бизнес. Они часто путешествовали, когда по работе, когда просто ради развлечения. В Индии они были еще в колониальные годы, и там, в Калькутте, купили два набора вот таких шахмат. За бесценок почти. Им повезло, их продавал маггл, он не знал, что шахматы волшебные. А мой прадед в таких вещах разбирался. Один комплект у меня в руках, другой у Лонгботтомов.       — Нельзя было сразу об этом сказать? — бросила Касси, наблюдая, как Пэнси, смеясь в своей обычной манере, уткнулась лбом в плечо Блейза, и чувствуя, что сейчас ее бесит все на свете. А впереди еще ждали послеобеденные занятия.       — Не сердись. Мне стало интересно, брал он их когда-нибудь в руки или нет. Судя по этой партии, брал. И не раз.       Касси не сразу подняла взгляд. Последняя фраза долетела до нее сквозь голоса, слившиеся в жужжащий шум. Она подняла голову и глянула на приятеля. Бледное узкое лицо Тео, с безукоризненно тонким прямым носом и удлиненным подбородком, в полумраке гостиной казалось почти восковым, а темно-серые глаза — отливающими в синеву. Встретив его взгляд, Касси еле слышно вздохнула и, вновь погрузившись в свои мысли, накрутила на палец прядь жемчужно-белых волос.

***

      — Наконец-то!       — Мерлиновы пятки…       — Что они с тобой сделали?!       — Вот гады ползучие!       — Ты в порядке?!       Невилл устало кивнул и сквозь головную боль выдавил улыбку. Правая половина лица ныла, и, судя по ощущениям, опухла. По озабоченным лицам товарищей по факультету, которые дружно обступили Невилла как только он появился на пороге гостиной, он понял, что поступил разумно, заглянув предварительно в прачечную, переодевшись в чистую мантию и кое-как отмыв в туалете лицо и руки от неизвестной липкой тягучей жижи.       Ведь появись он перед друзьями в мантии, облитой этой самой жижей, к которой, ко всему прочему, прилип лебяжий пух, они бы наверняка не стали разбираться и устроили всем скопом вероломное нападение на гостиную Слизерина.       — Надо что-то с этим делать, — произнесла Гермиона дрогнувшим от волнения голосом, скрестив руки на груди. — Надо пойти к Макгонагалл и все рассказать! Если они сейчас такое творят, то что будет потом!       — Говорил я тебе, не надо было идти! — возмутился Шеймус и, глядя на Невилла, постучал кулаком по лбу. — О чем ты думал? Мы бы им вместе такое веселье устроили!       — Подождите, — Невилл устало выдохнул, потому что собравшиеся вокруг него галдели так, что в ушах звенело. — Дайте сказать! Пожалуйста.       Голоса притихли и Невилл, прочистив горло, продолжил.       — Это не слизеринцы.       — А кто? — фыркнул стоящий справа Рон. — Хаффлпаффцы?       — Невилл, — Гермиона шагнула к нему ближе и заглянула в лицо. Взгляд ее карих глаз говорил: «Бедный, они тебя запугали!» — Так нельзя. Нельзя позволять им над собой издеваться. Они же играют на твоей… на твоем…       «На чем?» — очень захотелось спросить Невиллу, но вместо этого он покачал головой.       — Гермиона, ты не поняла. Они здесь ни при чем. Я… мы в шахматы играли.       — И пили сливочное пиво, — фыркнул Рон. — Ты эти байки прибереги для своей бабушки. А нам давай все как было.       — Я и говорю как было, — отозвался Невилл, чувствуя, что еще минута, и он упадет на кого-нибудь из них, отключившись. — Мы играли в шахматы, потом я вышел из их гостиной и заблудился в подземельях.       — Где тебя ждали Крэбб и Гойл, да?       — Нет, они в гостиной остались. Гойл мне сумку кинул, я ее…       Невилл вдруг спохватился и, потрогав правое плечо, оказавшееся свободным, снова зажмурился от досады, ругая свою забывчивость. А он еще думал по дороге в гостиную — явно чего-то не хватает.       — Ты что, сумку в их гостиной оставил? — ахнула Гермиона.       — Не в гостиной...       — А где же?       — В прачечной.       — А в прачечную тебя каким ветром занесло? — не понял Дин.       Но Невиллу не пришлось отвечать — Гермиона закивала головой, оглядывая присутствующих.       — Все ясно. Они ему еще и мантию испортили! Я иду к Макгонагалл.       — Да нет же, — Невилл преградил ей дорогу. Гермиона сердито воззрилась на него. — Слизеринцы здесь ни при чем, они все остались в гостиной! По дороге я заблудился в подземельях.       Гермиона наклонила голову, показывая всем своим видом, что не верит ни единому его слову.       — Там я встретил Саманту из Хаффлпаффа. Старосту, которая мне Тревора вернула, помните? Она помогла выход найти, а потом… я встал не на ту лестницу и оказался на пятом этаже. И тут Пивз…       — Невилл, ты меня, конечно, извини, — перебила Гермиона, сверкнув глазами так, что Невилл на секунду испугался. За слизеринцев, — но по тебе видно, что ты сочиняешь на ходу. Отойди в сторону.       — Что здесь за шум, а драки нет? — раздался позади знакомый бодрый голос. На плечо Невилла опустилась рука, а спустя пару секунд перед глазами возникло улыбчивое скуластое лицо с азиатскими глазами. — Ничего себе… кто тебя так разукрасил?       — Я случайно встал не на ту лестницу, — сказал Невилл, глядя в лицо Ли Джордана, которое, по всей видимости, способно было внушить доверие кому угодно, раз уж даже Фред с Джорджем обсуждали с ним свои хитрые делишки. — Там опять ступень исчезла, я упал и ударился. А потом лестница уехала на пятый этаж, а там Пивз… вот.       Ли кивнул.       — Да, я слышал, он устроил бой старыми подушками.       Невилл кивнул, и Ли ободряюще хлопнул его по плечу.       — А по-моему, он обманывает! — заявила Гермиона, с вызовом глядя на них по очереди. — Это сделали с ним Крэбб и Гойл из Слизерина! Невилл не хочет говорить, потому что они ему пригрозили. И напоминалку, кстати, не вернули!       — Не вернули? — спросил у него Ли.       — Ну… — Невилл махнул рукой. — Да. Там другое, мы просто в шахматы играли.       — И как?       — Ничья.       — Серьезно? — улыбка Ли стала шире, глаза блеснули, когда он оглядел первокурсника. — С кем ты играл?       — С Кассиопеей.       В толпе послышался неопределенный шумок. Ли присвистнул.       — Ты смотри. Второй раз за неделю ее обставил.       — Да какое там, — Невилл отмахнулся. — Я ведь не выиграл.       — Но и не проиграл, — Ли, когда Невилл глянул на него, подмигнул правым глазом.       — Даже если так, — снова встряла Гермиона. — Она теперь точно не отстанет. На вашем месте я бы все равно рассказала обо всем Макгонагалл. На всякий случай.       — И что Макгонагалл сделает? Хвостом за ним увяжется? — улыбнулся Ли, переводя на нее взгляд. — Как миссис Норрис — за Филчем? Чуть кто не так на Невилла посмотрит, будет перекидываться в профессора и штрафовать факультет?       Гермиона беспомощно обвела взглядом повеселевшую после его слов толпу, видимо, представившую себе подобную картину. Ли покачал головой.       — Гермиона, ты наивная. На Фреда с Джорджем знаешь, сколько жалоб поступает? Кстати, где эти два обалдуя?       Он вытянул шею, но многие, оглядевшись вокруг, только пожали плечами. Действительно, подумал Невилл, вот чьего присутствия здесь с самого его прихода не хватало. В переносном смысле слова.       — Понятно, — Ли хлопнул в ладоши. — Как придут, сразу ко мне направляйте.       — А почему ты не с ними? — спросил Рон, глядя на третьекурсника с подозрением.       — Так меня Дамблдор вызывал, — ответил тот и улыбнулся еще шире. — Рассмотрел-таки мою прошлогоднюю заявку.       Он легонько хлопнул Невилла по плечу и отошел в середину гостиной, где у камина сидели его одноклассницы.       — Народ, угадайте, кто ваш новый квиддичный комментатор? Подсказка: на «Ли» начинается, на «Джордан» заканчивается!       Невилл невольно улыбнулся, глядя, как друзья Ли, улыбаясь, вскакивают с мест и поздравляют его с назначением.       «Скорее бы квиддич. Может, все отвлекутся и от меня и моей напоминалки, наконец, отстанут?»       Только Невилл подумал об этом, как совсем рядом раздалось недовольное бурчание:       — Не мне быть, полезли смотреть собаку. Вот увидите, найдут их косточки обглоданные, а я крайним окажусь.       — Да почему ты-то, Рон?       — Потому что деньги, отложенные на мою учебу, уйдут на похороны этих придурков!       Обернувшись, Невилл поймал на себе задумчивый взгляд. Гермиона отстраненно и нервно теребила пальцами факультетский галстук.       — Хочешь, я схожу в прачечную? — спросила она тихо и добавила: — За твоей сумкой.       Невилл вздохнул, чувствуя, что предпочел бы сейчас отправиться наверх, упасть на кровать и как следует выспаться после всего случившегося за полдня. Иначе до сегодняшнего полуночного созерцания звезд на Астрономической башне он физически не дотянет.       В голове еще вертелась шахматная партия, которая, казалось, вынула из него все, что только можно за сегодня — терпение, волю, способность мыслить и переживать. Фигуры на доске оказались Невиллу более чем знакомыми — точно такой же набор, принадлежавший его прадедушке, находился у него дома. Бабушка, разумеется, и слышать не захотела бы о том, чтобы Невилл взял их с собой в школу. Ему и самому не слишком-то этого хотелось. Старинные шахматы, которые Арфанг Лонгботтом и его друг Кантанкерус Нотт привезли из Индии еще в начале века. По словам бабушки, два одинаковых набора ее свекр с другом купили совершенно случайно на маггловском рынке, в городе, название которого Невилл забыл сразу как только услышал. Слишком оно длинное и непонятное. В его памяти, как только Нотт принес и открыл коробку, всплыло старое колдо-фото, где Арфанг Лонгботтом и Кантанкерус Нотт — оба высокие, подтянутые, с темными пышными усами, — играют в эти самые шахматы в особняке Ноттов в Гэмпшире. У Невилла даже дух перехватило от знаменательности момента.       — Все в порядке?       — А? Да, да. Я просто задумался.       — Можем сходить вместе. Одного я тебя не отпущу.       Невилл моргнул. Он мог с уверенностью сказать, что устал за сегодняшний день больше, чем за всю прожитую жизнь. Непривычная чужая обстановка слизеринской гостиной, ее усыпляющий полумрак, приглушенные тона и витающий в воздухе тонкий аромат чьих-то духов, смешанный с нотами запаха дорогой кожаной мебели… гостиная собственного факультета, как только Невилл вернулся в нее, показалась ему душной, шумной и какой-то тесной по сравнению с гостиной Слизерина. Может, дело было в том, что здесь его зажали в паре шагов от порога и толком не дали вздохнуть?       Он чувствовал, что не хочет идти с Гермионой. По крайней мере, несколько минут назад весь ее облик навевал на мысль, что любому слизеринцу на ее пути не поздоровится. Но глядя на нее теперь, Невилл понимал, что отказ она наверняка воспримет на свой счет и снова станет переживать. В конце концов, он, Невилл, сам виноват в своих несчастьях, а Гермионе в этой школе достается просто за отсутствие магической родословной. Несправедливо.       — Спасибо, - произнес он, кивнув, и торопливо сделал шаг в сторону, пропуская одноклассницу вперед.