Inside out

      — Самая безопасная школа в мире, — на выдохе произнесла Парвати Патил, стоя посреди пролета одной из лестниц, ведущей в данный момент на четвертый этаж. Пару секунд назад ее хорошенькое смуглое личико в ужасе вытянулось, темные глаза широко распахнулись, а сама Парвати застыла на месте, поравнявшись с площадкой возле запретного коридора на третьем этаже.       Из-за железной двери, запечатывающей проход в коридор, внезапно донесся — не только Парвати, но и ее одноклассники могли в этом поклясться — приглушенный, но оттого не менее душераздирающий, протяжный вой, от которого кровь в жилах первокурсников грозила застыть в одночасье.       — Для тех, кто хочет умереть самой страшной смертью, — глухо добавил Шеймус, прежде чем в очередной раз откусить от прихваченного с обеденной трапезы яблока.       Стоя за спиной Парвати, Невилл проглотил слюну. Он пытался прогнать воскресающие с новой силой жуткие воспоминания, гнездящиеся в его голове с начала прошлого семестра. Ведь, в отличие от Парвати, Невилл по несчастливой случайности видел стража запретного коридора воочию и не разделял восторгов Дина по поводу мощных слюнявых челюстей, громадных клацающих зубов и гигантских когтей. Даже теперь, когда страх повторной встречи с трехголовым чудищем должен был немного притупиться, Невилл ощутил его как впервые. Он подумал о том, насколько недавний исход его публичной потасовки с Крэббом не сопоставим с плачевным результатом встречи, пускай и воображаемой, с поистине опасной и жуткой тварью.       Лаванда, словно отвечая его мыслям, нервно передернула облаченными в форменную мантию плечами, в свою очередь, не сводя затравленного взгляда с двери в коридор.       — Но… он ведь там, за дверью, верно? — неуверенно пролепетала она. — Сюда он не выскочит.       — С чего ты взяла, что он — это он? — спросил Дин, и Невилл в очередной раз отдал должное его неунывающей натуре. — Может, это она!       Лаванда поджала пухлые губки, всем своим видом показывая, что половая принадлежность Ужаса Запретного Коридора ее мало интересует.       — П-первый курс, н-н-не т-толпимся, — раздался позади компании негромкий слабый голос. Невилл вместе с одноклассниками торопливо шагнул в сторону и прижался спиной к перилам, освобождая дорогу профессору Квиреллу.       Он, как и все остальные, поздоровался с преподавателем. Квирелл, бледный, осунувшийся и будто эмоционально выжатый, лишь коротко кивнул, изобразив конвульсивное подобие улыбки, и, не глядя на учеников, поспешил пройти мимо.       — Бедняга, — произнесла Парвати, провожая сочувственным взглядом его фиолетовый тюрбан. — В последнее время на нем лица нет.       — Не только лица, — после секундной паузы добавил Шеймус и, как только на него рассеянно уставились несколько пар глаз, заметил, оторвав взгляд от наполовину съеденного яблока: — На нем сегодня нет чеснока. Что, никто не заметил?       Невилл повернул голову и заметил, что Гарри, Рон и Гермиона переглядываются мрачно и многозначительно. Гермиона, не сказав ни слова, прошла мимо Шеймуса. Рон и Гарри поспешно двинулись следом за ней.       — Не будем опаздывать, — произнес последний, как показалось Невиллу, недовольно. А Рон и вовсе, поравнявшись с Шеймусом, будто бы случайно задел его плечом.       По пути к кабинету Чар Невилл думал о том, что трое его одноклассников в последнее время подозрительно остро реагируют на любое замечание в адрес Квирелла. Сам Невилл тоже был не в восторге, когда на одном занятии по Зельям Касси Малфой высказалась о некомпетентности профессора в области предмета, который он преподает, а Пайк попытался изобразить его манеру заикаться. Но то, в какие штыки это воспринял Рон, показалось Невиллу странным. Правда, позже он списал его реакцию на желание поддеть слизеринца.       — Вижу, ты соскучился по больничному крылу! — рявкнул Уизли так громко, что Невилл, как и еще несколько человек одновременно с ним, поднял голову, прекратив толочь в ступке сушеные листья папоротника.       В этот момент Пайк скосил взгляд и, встретившись глазами с Невиллом, многозначительно ухмыльнулся.       — Я с тобой разговариваю, придурок! — распалялся Рон, не обращая внимания на попытки Гермионы и Гарри его утихомирить. — Мало тебе наваляли в прошлый раз? Еще хочешь?       Неизвестно, чем бы закончилась ситуация, если бы в этот самый момент в кабинет не вернулся профессор Снейп и не оштрафовал Гриффиндор на десять очков. Невилл был только рад возобновить приготовление Бодрящей настойки.       Он отвернулся и, неожиданно обнаружив на себе чужой взгляд, едва не выронил ступку. Глаза были близко посаженными, светло-карими, очень сильно отдающими в желтизну. В полумраке кабинета Невиллу показалось, что эти глаза его гипнотизируют. Он беззвучно прочистил горло, моргнул и, быстро опустив голову, принялся лихорадочно толочь листья. Взглянуть на Миллисент Булстроуд еще раз он все же решился, минутой позже. Как прежде угрюмая и, несмотря на заметную внешность, будто нарочно пребывающая в тени, она, казалось, успела забыть о существовании кого-либо в этой комнате. Миллисент методично добавляла в собственный кипящий котел сушеные ингредиенты, как вдруг позади резко бабахнуло. Тяжеловесную фигуру Миллисент заволокло густым дымом. У Шеймуса взорвался котел.       Свою первую ночь в больничном крыле Невилл провел в борьбе с неумолимо одолевающим сном, будучи не до конца уверенным в том, что Пайк действительно спит. На утро, усталый и разморенный, Невилл обнаружил — его противник, пользуясь выгодной позицией жертвы, отлично выспался, и мысленно добавил ему парочку легких ушибов в довесок.       Правда, поспать Невиллу все же удалось. Днем целительницы постоянно находились в палате, а к Пайку снова наведалась мать и довольно долго пробыла возле его постели. Как только Невилл проснулся, одна из молодых помощниц мадам Помфри принесла ему очередную порцию восстанавливающего зелья и сообщила, что, пока он спал, приходила светловолосая девочка и справлялась о его самочувствии.       — А… как она выглядела? — моргнув, спросил Невилл, чувствуя, как учащается дыхание.       Целительница, которая собралась было отойти от его постели, задержалась.       — Симпатичная такая. Кругленькая, щечки розовые. На тебя чем-то похожа.       — А... ясно, — глухо отозвался он, думая о том, что целительница описала, с большей вероятностью, внешность его дальней кузины Ханны. — Спасибо.       Целительница лукаво улыбнулась.       — Не та девочка? — спросила она, и Невилл поднял на нее рассеянный взгляд, мысленно ловя себя на том, что и в самом деле чувствует досаду. — Ты ждал другую?       Невилл в смущении пожал плечами.       — Ну, я… никого не ждал вообще-то.       — Ладно, — добродушно рассмеялась девушка и покачала головой. — Отдыхай. Сколько их еще у тебя будет…       Только когда помощница мадам Помфри удалилась, Невилл осознал, что, скорее всего, она имела в виду не сегодняшних посетителей. Он с досадой выдохнул, ругая себя за вольномыслие. С чего это вдруг Касси Малфой стала бы беспокоиться о его самочувствии?       Вечером в его палату наведались сразу пятеро приятелей по факультету, пользуясь тем, что у мадам Помфри выходной, а ее помощницы, как правило, оказывались более сговорчивыми в отношении визитов. Шеймус и Дин сказали, что уже заходили в полдень — Невилл успел к тому времени провалиться в долгожданный глубокий сон — и ушли ни с чем. Но зато они навестили его теперь вместе с близнецами и Ли Джорданом. Парни притащили с собой целую охапку угощений с вечеринки в честь победы сборной Гриффиндора и сообщили, что в его отсутствие присматривают за Тревором и кормят его.       Невилл в тот вечер чувствовал себя счастливым. Пайка же, кроме матери и Крэбба с Гойлом, так никто и не навестил. Ли, уходя, наградил Невилла дружеским хлопком по спине, а Шеймус напомнил, что в понедельник после уроков им троим предстоит явиться на первую отработку у Снейпа.       Невилл настраивал себя на необходимость провести еще одну ночь без сна, но с уходом товарищей все больше чувствовал, как глаза начинают слипаться. Сонное зелье ему в тот вечер не дали, и он долгое время честно пытался читать «Теорию магии», подавляя зевоту и изредка кидая косые взгляды на постель Пайка. Тот лежал, словно тощая гусеница, завернувшись в кипенно-белое одеяло, и время от времени еле заметно шевелился. Невилл отчего-то чувствовал, что Пайк не спит. И от этого душевный дискомфорт только усиливался.       — Эй, — произнес Невилл, наконец, тихо, но так, чтобы слизеринец, если он и вправду бодрствует, имел возможность его услышать. Пайк не пошевелился, но Невиллу показалось, что тело его при этом напряглось.       — Саймон, слышишь? Может, хватит?       Ответа не последовало.       — Ничего бы не было, если… — Невилл запнулся и, спустя мгновение, выдохнул, глядя в темноту. — У меня тут, кажется, осталось кое-что, — он потянулся к тумбочке и сощурил глаза, пытаясь разглядеть в темноте остатки вечернего пиршества. — Да, есть два кекса и шоколадная лягушка. Могу поделиться, — осторожно добавил он.       Пайк не шевелился. Невилл выждал несколько секунд и затем, тихо вздохнув, сдался.       — Ладно, как знаешь, — побормотал он шепотом, прежде чем снова уткнуться в лежащую на коленях книжку.       В какой-то момент Невилл почувствовал, что сон окончательно берет над ним верх, и если он не уснет сейчас, то не сможет нормально соображать на уроках, после которых его, ко всему прочему, ждало отбывание наказания.       Что-то подсказывало Невиллу, в оставшиеся часы Пайк не тронет его. Хотя, возможно, эту мысль внушал ему усталый от ночного бдения мозг. Так или иначе, уснул Невилл сразу же, как только положил книгу на полку и забрался под теплое одеяло.       — Интересно, когда у церберов брачный период? — внезапно осведомился Шеймус, когда компания достигла класса профессора Флитвика.       — А тебе зачем? — улыбнулся Дин, на ходу заглядывая ему в лицо. Шеймус пожал плечами и сунул за щеку огрызок яблока.       — Да так, подумал, — произнес он с набитым ртом, входя вместе с Дином и Невиллом в открытую дверь, — если бы это была самка, она бы выла из-за того, что ей нужен самец.       — И ты предложил бы ей себя, что ли? — Дин хохотнул, проходя к задним партам. Невилл тоже усмехнулся, но мгновение спустя охнул, нечаянно стукнувшись бедром об угол парты. Когда он приблизился к товарищам, те уже в шутку дрались на кулаках. Заметив подошедшего Невилла, Дин, смеясь, подвинулся и потеснил товарища, чтобы Невилл мог поставить сумку и сесть.       — А разве у самцов не бывает такого? — спросил он, извлекая из сумки учебник и глядя на одноклассников. Питомцев, кроме Тревора и бабушкиной старой сипухи, у Невилла никогда не было, а представить себе проявление тоски у совы и жабы он не мог. Или… — Слушайте, а что если Тревор…       Дин глянул на него и снова растянул рот в белозубой улыбке.       — Думаешь, он поэтому убегает? — повернувшись к Шеймусу, он легонько ткнул его локтем в бок. — Слышал? Похоже, наш друг Тревор не просто так в подземелья наведывается.       Тот хохотнул.       — У Снейпа целая толпа невест для него, только все дохлые, — подавшись вперед, Шеймус глянул на друзей по очереди. — И поэтому он со своим леденцом бегает к Малфой.       Дин усмехнулся, а Невилл отвел взгляд в сторону. За две с лишним недели эта шутка успела набить заслуженную оскомину. Честно говоря, Невилл так и не смог понять, что в ней смешного. Случилось это на третьей по счету отработке в кабинете Зелий. Профессор Снейп дал первокурсникам задание сделать заготовки из свежих морских водорослей и лирного корня. И если с водорослями гриффиндорцам повезло, их предстояло только измельчить и оставить на сушку, то возня со склизкими луковицами болотного растения грозила затянуться до глубокого вечера.       Приятной неожиданностью для Невилла и его одноклассников стало то, что к их компании присоединились близнецы Уизли. Они весело заявили, надевая фартуки и перчатки из мешковины, что это пятая по счету «последняя» их отработка за этот год. Невилл подумал о том, что ребятам наверняка сложновато даются попытки скрыть свои проделки, ведь к третьему курсу они успели закрепить за собой репутацию, переплюнуть которую могла разве что репутация школьного полтергейста.       — А где Ли? — спросил Невилл, аккуратно снимая голыми руками с болотного корня тонкую кожуру. Запах будущий материал для зелий источал отвратный, и потому все пятеро, несмотря на то, что за работой удавалось развлечь себя и друг друга беседой, дружно морщили носы.       — Снейп отправил его к Кеттлберну, жука везучего, — отозвался один из близнецов, орудуя миниатюрным разделочным ножом. — А грязную работенку предоставил нам, как обычно.       Второй близнец, сидящий по правую руку от Невилла, усмехнулся, пытаясь в тусклом свете рассмотреть очередную луковицу на предмет наличия гнилых пятен.       — Отбудь наказание у Снейпа — почувствуй себя эльфом-домовиком.       Его брат усмехнулся, с ненавистью оглядывая луковицу, которая сочилась от малейшего надавливания.       — Я думал, если попаду в Ад после смерти, меня заставят торчать посреди пекла в гигантском саду и полоть вручную грядки с адской картошкой. Но нет, скорее всего, в моем личном чистилище меня ждет бездонная бочка вот этих штук.       — А меня — болото с этими штуками, — пробурчал Шеймус, который, как и близнецы, весьма небрежно орудовал разделочным ножиком, — в котором меня будут вечно топить черти. Кстати! Хотите, расскажу страшилку? — он внезапно воодушевился и, на мгновение оторвав взгляд от многострадальной луковицы, успевшей запачкать его мантию и руки в перчатках, оглядел друзей. — В общем, слушайте. Милях в ста от моей деревни есть болото, здоровенное… давным-давно, когда Ирландия еще была Королевством, на его берегу была другая деревня, ее жители зарабатывали тем, что добывали торф, сушили его на солнце и продавали в город. В ту пору ходили слухи, что…       Дверь в кабинет внезапно отворилась, и Шеймус осекся. Все пятеро синхронно повернули головы к выходу, ожидая увидеть фигуру профессора Снейпа. Вместо него их глазам предстала другая фигура — гораздо меньше ростом и ỳже в плечах. В тонких девчоночьих пальцах были зажаты несколько скрепленных заклятием пергаментных свитков. Не только жемчужно-белые волосы Касси Малфой, но и ее бледная, казавшаяся в полумраке комнаты сероватой, кожа будто источали едва заметный глазу свет.       — У нас сегодня гость в студии! — усмехнулся Дин и помахал зажатой в правой руке источающей болотную вонь луковицей. — Здорово, Кассандра!       Не обратив, казалось, на компанию гриффиндорцев ни малейшего внимания, Малфой плавным шагом приблизилась к преподавательскому столу. Опустив свитки на стол с таким видом, будто доставила личную посылку министру магии, она повернула аккуратно причесанную голову и, окинув присутствующих бесцветным взглядом, потянула воздух носом. Узкое личико с острым подбородком презрительно скривилось.       — Фу, — произнесла Касси, зажав пальцами нос, как показалось Невиллу, из чистой демонстрации. Он подумал о том, что ни происходящее в классе Зелий, ни количество присутствующих на отработке ее отчего-то не удивило. Он поймал себя на том, что сетует на желание Малфой заявиться сюда со своим эссе именно в этот день, а не, к примеру, вчера, когда лично он был занят менее грязной работой — составлением нового каталога образцов зелий. Невилл в тот день подумал о том, что бабушкины уроки каллиграфии и правописания самым неожиданным и чудесным образом ему пригодились. Дин и Шеймус не слишком на него обиделись, хотя, Невилл знал, почерк Дина при желании мог быть ничуть не хуже его собственного. В процессе работы его друзья нет-нет да отпускали незлые шуточки по поводу схожести понятий «чистая кровь» и «чистоплюйство».       Близнец Уизли, стоящий ближе к Невиллу, сказал:.       — Ты не представляешь, как вовремя нарисовалась. У нас тут дефицит рабочих рук.       — Я бы сказала, рабочих мозгов, — протянула Касси и полезла в карман мантии, как подумал Невилл, за носовым платком, но достала оттуда волшебную палочку. — Клиарио Эйрос!       Судя по слабым колебаниям воздуха вокруг фигуры Касси, запах в занятой ею части класса стал сходить на нет. Невилл, как и его товарищи по несчастью, совершенно не почувствовал разницы.       — Эй, так не пойдет! — возмутился Шеймус и шмыгнул носом. — А нам кто организует свежий воздух? Дракон в пальто?       Малфой осклабилась.       — Как можно не знать элементарное заклятие свежего воздуха, Финниган? — бледно-серые глаза оглядели одного из близнецов Уизли. — Хотя... тем, кто живет в свинарнике, наверное, привычно работать в таких условиях.       — Откуда тебе известно, что у нас есть свинарник? — лицо близнеца растянулось в презрительной усмешке. — А, Касси-шмасси? Ты проверяла?       — Как пить дать, папочка наплел, — добавил другой близнец. Невиллу не нужно было смотреть на него, чтобы понять — выражение его веснушчатого лица в точности такое же, как у брата. — Что-то я не припомню, чтобы Люциус Малфой бывал у нас в гостях. А ты, Дред?       — Официально точно не был, — зловредно хихикнул тот и добавил: — Если бы он заявился, матушка быстро пустила бы его свиньям на корм.       — Свиньям, которые живут с ней под одной крышей? — парировала Касси, не сводя с Уизли холодного презрительного взгляда, и в следующую секунду ловко увернулась от гнилого лирного корня. Пролетев в дюйме от ее правого плеча, он шмякнулся о каменную стену и стек на пол, словно слизень, оставив за собой тягучий масляный след.       Невилл, подумав о том, что ситуация грозит обернуться, как минимум, дополнительной отработкой, торопливо схватил Шеймуса за плечо.       — Ты хотел рассказать страшилку про болото! — напомнил он, обращаясь к приятелю. Тот, повернувшись к нему, тут же спохватился.       — Точно. Слушайте все! — он поднял испачканные в масле руки и оглядел по очереди близнецов, уже готовых, по всей видимости, начать обстрел обидчицы гнилыми снарядами, сложенными в мешок для отходов. — Я историю не договорил. В общем, ходили слухи, что по ночам из того болота вылазят мертвяки. Люди боялись их настолько, что с наступлением ночи запирали двери и оконные ставни на засовы. И был там один парень по прозвищу Длинный Том. Он не верил в мертвяков, считал, что все это выдумки, и возвращаясь домой поздно вечером с работы, шептал своим друзьям, мол, глядите, вон оно, там! Они шугались на полном серьезе, а он только смеялся. И тогда один из друзей побился с ним об заклад, что Том пойдет ночью на болота, коли он такой смелый. Том согласился, потому что работал на болоте целыми днями, знал все тамошние тропы и ни разу не видел ничего пугающего. И вот с наступлением ночи Том взял фонарь и, напевая «Чарку на посошок»*, пошёл по тропинке, ведущей к болоту…       — Скучно, — произнесла Касси, воспользовавшись паузой, которую сделал Шеймус, по всей видимости, для нагнетания еще большей жути, чем та, которой способствовал тягучий полумрак кабинета. — Очередная история о том, как инферналы утащили маггла. Таких историй на свете столько же, сколько и болот.       — Шла бы ты отсюда, нечисть подземельная! — вскинулся Шеймус, недовольный тем, что его перебили на самом интересном месте.       Невилл, однако, подумал о том, что уходить Малфой явно не собиралась. Она ухмыльнулась, стоя возле преподавательского стола, и снова повторила очищающее заклятие.       — Рассказ мог бы быть страшным, — как ни в чем не бывало, продолжила Касси, — если бы ты, Финниган, не тараторил, как джарви. И что это за слово «тамошний»? Так не говорят по-английски.       — Focáil leat*, — выплюнул Шеймус, подавшись вперед, и добавил: — Так тоже не говорят по-английски.       Невилл почувствовал укол совести. Даже не зная гэльского, он понял, что Шеймус сказал нечто непристойное. Малфой, однако, сделала вид, что вообще этого не слышала.       — Продолжайте работать, — произнесла она тоном ментора, после чего шагнула в сторону и, плавно опустившись в кресло за преподавательским столом, жестом поправила длинную, спускающуюся почти до талии, жемчужно-белую косу, искусно заплетенную на левый бок.       — Касси, солнышко, — вкрадчиво произнес близнец, отозвавшийся перед этим на Дреда, и добавил, подкинув разделочный нож в воздух на небольшую высоту и поймав его: — У меня в штанах есть леденец. Не хочешь его пососать?       Дин и Шеймус синхронно прыснули и переглянулись. Невилл же в словах рыжеволосого шутника не обнаружил ничего смешного и потому как можно скорее попытался сосредоточиться на заготовке лирного корня.       — Да уж, — вздохнув, протянула Малфой, голос который Невилл отчетливо слышал на фоне веселья. — Более идиотскую шутку придумать сложно.       — А кто сказал, что это шутка? У меня там правда леденец. Могу показать.       — Ты, может, удивишься, — подхватил его брат, — но у всех остальных тоже есть в штанах по леденцу. Если хочешь, можешь попробовать вкус каждого. Они все разные.       Невилл, старательно разделывающий луковицу, поднял голову и глянул на него. Тот, смеясь, посмотрел в ответ и произнес:       — Да ладно тебе, Нев, — он переглянулся с братом и, смеясь, кивнул в сторону Невилла. — Гляди, как покраснел.       Невилл молча поджал губы и продолжил чистить склизкую луковицу, чувствуя, что лицо и вправду горит. Он хотел разделаться со всем этим как можно скорее и забыть как страшный сон. Шутка и вправду была мерзкой, на душе от нее было противно. Он не рассчитал движение рукой, и нож неудачно скользнул вниз.       — Ай! — воскликнул Невилл и, уронив луковицу на стол, инстинктивно сунул в рот раненый палец, однако горький противный вкус болотной слизи заставил отдернуть палец и отплеваться. — Вот черт...       — Порезался? — сказал стоящий рядом близнец и участливо повернулся к нему. — Дай-ка руку.       — Не надо, — буркнул Невилл, сунув руку в карман, и достал палочку.       — Дай, кому говорят, — шутливо настоял близнец и схватил его за руку, но Невилл сумел освободиться от его хватки.       — Спасибо, я сам, — твердо сказал он, и затем, взмахнул палочкой, произнес заклинание и наколдовал слабую струю воды. Раненый палец защипало.       — Говорили тебе, дурню — надень перчатки, — беззлобно усмехнулся другой Уизли и добавил: — И ты не отмоешь ее так, эта дрянь липнет к рукам.       Невилл выдохнул и поджал губы. Уизли был прав, но работать без грубых перчаток Невиллу было все же гораздо удобнее. Убрав палочку в карман, он вытащил платок и, кое-как вытер им руку. Порез на пальце был неглубоким, но кровь продолжала идти. Отмахнувшись от советов Дина и Шеймуса сходить в больничное крыло, он туго замотал палец платком, натянул на руку перчатку и, взяв в руку нож, искоса глянул на Малфой. По-хозяйски откинувшись на спинку кресла, она была занята разглядыванием своих тоненьких пальчиков и, казалось, не обращала никакого внимания на разговор. Будто почувствовав, что Невилл на нее смотрит, она глянула исподлобья, не поменяв при этом позу. Невилл моргнул и опустил голову, пытаясь привести в порядок мысли и прогнать ощущение, что Малфой украдкой наблюдала за ним все это время. Он не понимал, почему после подобных грязных намеков в ее адрес она все еще была здесь.       — Так что насчет моего леденца? — не унимался «Дред». — Подумай, Малфой, ты многое теряешь.       Ответ Касси за несколько секунд поверг Невилла в такой шок, что он снова едва не выпустил из рук многострадальную луковицу. Он даже не мог понять, что огорошило его больше — слова или язвительный тон, которым они были сказаны.       — Сам соси свой леденец, Уизли. Или брата попроси, наверняка для него это обычное занятие!       Невиллу показалось, что ухмылки с лиц близнецов начали сползать одновременно. Шаги Малфой раздались уже возле двери, ведущей из пропахшего болотным растением кабинета Зелий, когда она добавила:       — Счастливо оставаться, Лонгботтом.       — А ну, стой, — услышал Невилл голос «Дреда», который, судя по резкому звуку отодвигаемого стула, вскочил с места. — Иди сюда! — воскликнул он, когда дверь в кабинет захлопнулась. — Я это так не оставлю, помяните мое слово, — взяв из мешка еще одну увесистую, но насквозь прогнившую луковицу, он швырнул ее прямо в сторону двери. — Зараза.       Невилл не смотрел на близнеца, но ему показалось, будто тот отчаянно пытается придать своему тону веселья, но задетое достоинство все же пересиливает всякие иные побуждения. Другой близнец пытался отшутиться, но Невилл почти не слушал, что он говорит. В тот момент он повернул голову, чтобы посмотреть на Дина и Шеймуса. Увидев выражение их лиц, невероятно разных, хозяева которых, по всей видимости, были одинаково сконфужены и не знали, как лучше среагировать, Невилл подумал о том, что его собственное лицо выглядит сейчас так же.       Как бы ни радовался Невилл обществу Фреда и Джорджа поначалу, в тот момент он искренне желал поскорее закончить мучительную возню с заготовками только чтобы поскорее с ними разойтись.       Но и Малфой, думал он, хороша. И где только научилась вот так… дерзко. Уверенно. Великолепно. Сам он точно до такого бы не додумался.       — Тебе ответ от дяди не приходил еще? Нев!       — А?       Оторвавшись от созерцания обложки «Теории магии», он повернулся и, поймав взгляд Дина, рассеянно покачал головой.       — Нет… или приходил. Точно, позавчера вечером сова принесла ответ.       — Что он пишет?       Невилл пожал плечами, по-прежнему мусоля книгу в руках, и кинул хмурый взгляд на дверь, в проеме которой вот-вот должен был появиться маленький профессор.       — Спрашивает, не нужна ли мне игуана в обмен на Тревора.       — Игуана? — восхищенно переспросил Шеймус. — Такая же, как в кабинете Квирелла?       — Да, наподобие, — небрежно отозвался Невилл, думая о том, что Элджи, как всегда, издевается. Он бы еще крокодила ему предложил. Того, миссисипского. Его Невилл испугался в свое время так, что даже спустя несколько лет смог вспомнить его имя.       Джошуа Фоули-третий. Самое подходящее имя для крокодила.

***

      У Пасхальных каникул был только один недостаток — их оказалось слишком мало. «Можно было бы с тем же успехом не уезжать домой», — думала Касси, пряча свою досаду в тех закоулках сознания, которые оказывались плотно запертыми на воображаемые металлические засовы. Маленький тщеславный зверек внутри нее упивался, словно свежим молоком, чувством удовлетворения от мысли, что больше половины ее однокурсников вынужденно остались в школе, не желая тратить на дорогу домой драгоценное время. Время, которое Касси, в отличие от них, могла позволить себе провести так, как душе угодно, а не за подготовкой к первым годовым экзаменам.       — Я бы отдохнула дома еще пару дней, — мечтательно сказала она на следующее утро после возвращения, проходя мимо гриффиндорского стола в компании соседок по спальне.       — А как же экзамены? — спросила идущая позади Трейси Дэвис. Касси закатила глаза.       — Я совсем забыла про них. Спасибо, что напомнила. Теперь главное — не забыть на них прийти.       Сказав это, она буквально ощутила на себе неприязненный взгляд Гермионы Грейнджер. Даже не глядя в ее сторону, Касси могла вообразить, как в растрепанных волосах этой грязнокровки затрещали молнии. Усмешки одноклассников, для которых предстоящие экзамены являлись столь же незначительной преградой на пути к переходу на второй курс, только укрепил в сердце Касси упоительное чувство превосходства.       — Я кое-что интересное узнал на каникулах, — произнес Пайк однажды за завтраком странным вкрадчивым тоном, усаживаясь за стол на свое уже обычное место рядом с Крэббом. — Это касается Лонгботтома. Точнее, его предков.       Пять пар глаз уставились на Пайка. Владельцы некоторых из них ожидали «сенсации», грозящей рассеять скуку, другие же недоумевали, чем вызвано желание завести этот разговор.       — Ты все никак не успокоишься, Пайк? — голос Тео прозвучал спокойно и глухо, но Касси все же уловила в нем оттенок раздражения. Она почувствовала, как пальцы сами по себе сжали вилку, словно для того, чтобы поднять ее и вонзить в кусок бекона. — Пора уже, месяц прошел.       — При чем здесь это? — напряженно отозвался Саймон. — Я просто кое-что узнал.       — И что с того? — ответила Касси, стараясь принять настолько скучающий вид, насколько это было возможно. Пайк покосился на нее.       — Ничего, просто я…       — Вот именно, ничего. Кому вообще интересен этот дурак Лонгботтом? Мне уж точно не интересен.       — Но это не просто сплетни, — не сдавался Пайк, и Касси подумала о том, что за столом именно сегодня не оказалось Пэнси. Уж кто-кто, а она бы ни за что не упустила шанс не только полакомиться свежей новостью, но и разнести ее позже по всему Хогвартсу. Но Пэнси вчера вечером уехала с матерью в Норфолк на похороны дедушки.       Чутье подсказывало Касси — Пайк напал на тот самый след. Возможно, он знает не все, и его знания частично искажены, но это было оно самое. То, что, выплыв наружу, не просто уронит резко взлетевшую после драки на стадионе репутацию Лонгботтома…       Нет, репутация была здесь не при чем. Не зря он бережет свою тайну больше, чем себя самого. Не зря другие берегут ее так, словно это и вправду нечто ужасное. Став достоянием общественности, эта тайна его уничтожит.       Только Пайк успел договорить, как Касси внезапно выпрямилась на стуле. Прямо в ее тарелку только что прилетел сложенный «птицей» пергамент.       — Слишком рано для почты, — озвучила она свои мысли и, глянув в сторону гриффиндорского стола, сразу сообразила, в чем дело. Обладатели двух одинаковых веснушчатых физиономий, стоило ей посмотреть в их сторону, дружно отвернулись и уронили огненно-рыжие головы на стол.       — Я не собираюсь это трогать, — заявила Касси, как только Дафна поинтересовалась, от кого послание. Но бумажная птица тут же вспыхнула, словно феникс. Она взмыла в воздух под удивленные возгласы тех, кто сидел поблизости, и, на их глазах рассыпавшись частичками пепла, сложился в фигуру, похожую на…       — Это что, конфета? — спросил Блейз, потому как фигура поначалу напоминала круглый леденец на палочке, похожий на те, что старшекурсники приносили из «Сладкого королевства». Затем от круглой конфеты из частиц пепла словно отделилась еще одна, точно такая же, оттеснив держащую ее палочку в середину, а то, что в итоге образовалось над раздвоенным шаром, заставило Касси и сидящих рядом с ней девочек брезгливо отпрянуть.       — Приятного аппетита! — послышалось из-за гриффиндорского стола. Два голоса, к великому сожалению Касси успевших стать ей знакомыми, рассмеялись в унисон.       — Что происходит?! — прогремел другой знакомый голос прежде, чем она успела выразить негодование. Внутренний тшеславный зверек, мигом оправившись от сюрприза, мстительно и злобно заурчал. Сам сюрприз, витающий в футе над графином с охлажденным мятным чаем, с появлением в зале декана Слизерина словно по щелчку испарился. — Уизли и Уизли! — обернувшись, гаркнул профессор так, что даже многие его подопечные мигом уткнулись в свои тарелки. — Минус двадцать очков с каждого! И еще неделя отработок!       — Придурки, — покачал головой сидящий неподалеку Маркус Флинт, наблюдавший за тем, как профессор Снейп размашистым шагом направляется к столу преподавателей.       — Снейп в последнее время по каждому поводу с цепи срывается, — заметил Эдриан Пьюси. — Может, это потому, что тварь в коридоре его покусала? Она, случайно, не бешеная?       — Кто ее знает...       Краем уха слушая разговоры, которые тонули в создавшемся гвалте, Касси видела, как один из близнецов сидит вполоборота и смотрит в ее сторону. Она не стала отвечать на его взгляд и вместо этого глянула на преподавательский стол. Лицо профессора Снейпа пожелтело и постарело еще больше буквально за несколько дней. Он вызывал у Касси странную и печальную ассоциацию с ее собственным покойным дедом. Сама Касси почти не помнила то время. Знала она только то, что болезнь в считанные дни превратила Абраксаса Малфоя из учтивого и приятного во всех отношениях пожилого человека в скрюченного, ворчливого, брызжущего слюной старика, изо дня в день покрывающегося отвратительными скверно пахнущими язвами. В последние полгода жизни мистера Малфоя-старшего его внучку ни разу не подпустили к его постели, и что-то подсказывало Касси — родители уберегли ее от зрелища поистине страшного.       Нервы профессора Снейпа стали сильно сдавать. Касси не знала, было ли это связано со смертельной болезнью или с чем-то еще, но убедилась в этом лично еще до Пасхальных каникул. Найдя на столе ее эссе по зельям, влияющим на поведение, выполненное двумя днями раньше положенного срока, профессор вызвал Касси в свой кабинет и совершенно неожиданно для нее заявил, что «из-за своего непомерного тщеславия и избалованности» Касси только добавляет ему лишней работы. В тот вечер, стоя в кабинете профессора и глядя в изможденное и будто сдувшееся лицо, Касси чувствовала, как в глазах начинает предательски щипать. Глядя на своего наставника, Касси чувствовала, что злится, но сильнее этого было чувство, вызванное его усталым видом.       — Простите, — произнесла она, проклиная себя за то, что от пережитого шока не в состоянии говорить спокойно. — Я не знала, что вы... я подумала…       Поднявшись из-за стола, профессор со вздохом уронил вес всего тела на длинные худые руки, которыми оперся о край стола.       — Вытрите слезы, — произнес он резко и глухо, поднимая на девочку взгляд. — Ну, что это такое, в самом деле…       Профессор вышел из-за стола. Касси, мысленно проклиная себя за слабость, вытирала ребром ладони льющиеся по щекам слезы и подавляла всхлипы. Вздохнув, профессор усадил свою подопечную за парту и опустился рядом.       — Я понимаю, вы старались произвести впечатление. Но работы у меня сейчас непочатый край. Не только той работы, за которую мне платят. Ваше эссе я проверю завтра, но результат проверки не будет зависеть от того, насколько вы опередили срок. Мерлина ради, возьмите себя в руки! Ничего страшного не случилось.       Касси шмыгнула носом и, найдя в себе силы оторвать взгляд от собственных колен и взглянуть на профессора, обнаружила перед собой не мечущего молнии бога-громовержца, а смертельно уставшего человека.       — Идите к себе, — сказал профессор Снейп, поднимаясь и кладя ей на плечо худую жилистую ладонь. — Доброй ночи.       Покинув кабинет, Касси снова ощутила знакомую пустоту внутри. Схожее чувство было у нее совсем недавно. В тот день на стадионе возле трибун она наблюдала, как исчезает в толпе разбитое в кровь лицо Невилла Лонгботтома.       Шагая к выходу мимо гриффиндорского стола, Касси внезапно услышала то, что заставило ее резко затормозить и прислушаться.       — Да послушай, Гермиона, мы, может, больше никогда в жизни такого не увидим!       — Нам нельзя пропускать занятия, у нас могут быть проблемы, а когда кто-нибудь узнает про Хагрида, такое начнется! И если мы окажемся рядом…       — Заткнитесь!       Последнюю фразу Поттер прошипел уже после того, как Касси молча сделала вывод: дело о появлении в школьных стенах тролля принимает интересный оборот.