***
В том, чтобы пытаться уснуть за час до рассвета, Невилл не видел смысла. Мысли в голове сменяли друг друга с такой скоростью, что, казалось, мозг вот-вот взорвется, и в результате он потеряет способность думать, причем не только о случившемся. Убить единорога было все равно что убить младенца. Невилл видел в своей жизни лишь одного младенца - младшего сына тети Энид. За шесть лет он успел вырасти и измениться, но Невилл смутно помнил, каким Найджел был в те далекие годы. Теперь, лежа в темноте спальни, он чувствовал, как кровь стынет в жилах от одной мысли о Снейпе, заносящем кинжал над жалобно плачущим, завернутым в пеленку, маленьким человечком. Он совсем не знал Снейпа. Ради чего и на что этот человек мог быть способен? Ты ничего не знаешь о нашем мире. Эти прозвучали в его голове так явственно, что ему показалось, будто сам профессор Снейп, материализовавшись плотным черным призраком в изголовье его постели, произнес эти слова, не открывая рта. Точно так же, как говорил с Невиллом на самом первом занятии по Зельям. Как говорил с ним несколько часов назад в Лесу, когда казалось, что вместе с магическим вихрем Невилла разом покинули остатки сил. Он пытался вспомнить случившееся до мельчайших деталей и приходил к выводу, что поведение декана Слизерина этой ночью не было похоже на поведение человека, совершившего преступление. Профессор Снейп был далеко не самым обходительным человеком на его памяти. И далеко не самым приятным. Но значит ли это, что именно он убил единорога? «Если это не так, что он делал ночью в Лесу?..» Человеку, обрекшему себя на проклятие ради воскрешения темных сил, незачем спасать чужие жизни. «Он мог внушить тебе некоторые воспоминания». Но... зачем? Он повернулся на кровати и вгляделся в темноту спальни. Вокруг было тихо, но Невилл готов был поклясться в том, что Гарри тоже не спит. Гарри думает о том же, о чем думает и он, и в то же время... Гарри думает совсем не о том. Дин и Шеймус уснули, не дождавшись их возвращения, и Гарри с Невиллом без лишних слов пришли к решению — будить их не нужно. Мысль о том, что утром придется пересказывать все с самого начала — не только им, но и Рону, которого Гарри и Гермиона собрались навещать после завтрака — вызывала лишь досаду. Он думал о Касси. Да, она говорила обидные вещи. Но не делала при этом ничего такого, за что можно было лишить ее палочки! В его памяти всплывала отработка в подземельях, запах болотных луковиц и непристойные намеки, на которые у Касси нашелся не менее резкий, но вполне достойный ответ. Невилл почувствовал прилив злости и неприязни. Фред собрался мстить ей за то, что она ответила на его мерзкую шуточку. Он собрался ее шантажировать. Мерлин, как же это по-гриффиндорски. «Что мне делать?» Ли Джордан мог бы подсказать, где близнецы могли спрятать палочку, но в то же время спрашивать его о чем-то подобном было рискованно, ведь с Фредом и Джорджем Ли общался слишком тесно. Можно было рассказать Дину и Шеймусу, втроем они наверняка нашли бы выход из положения. Но Невилл был уверен — Шеймус из принципа не станет заниматься поисками палочки Касси Малфой. И ему явно не понравилось бы, если бы Дин занялся этим без него. Придется действовать в одиночку, думал Невилл. Ничего не поделаешь. Неважно, с какой целью Касси оказалась в Лесу. Она пострадала гораздо больше, чем кто-либо. Лишилась баллов. Лишилась палочки. И едва не лишилась в этом треклятом лесу самого ценного — жизни. Невилл снова ощутил прилив злости. Его посетило желание встать с постели, пройти в спальню третьего курса, разбудить близнецов и, глядя в их заспанные лица, прокричать: «У вас не было права так поступать! Вы НИЧЕГО о ней не знаете! И о Снейпе тоже, ничего! Он несколько раз спасал жизни, а вы не делаете ничего полезного! Вы только вредите! Даже если он убил единорога, вы все равно его хуже!» Лежа в постели, где засыпал до этого долгие месяцы напролет, где передумал сотни самых разных мыслей, Невилл думал о том, что надо было сказать им все это еще в гостиной. На его месте Фрэнк Лонгботтом так бы и поступил. Он бы не растерялся. Возможно, он даже вызвал бы на дуэль обоих близнецов, наплевав на то, что за это могут отчислить. Он бы нашел способ обойти это правило. И разумеется, у Фрэнка Лонгботтома не было бы препятствия в виде палочки, которая его не слушается. Он поступил бы правильно с самого начала и заставил бы близнецов извиниться перед Касси. И уж точно с ним не случился бы стихийный магический выброс, который ее едва не убил. Невилл выдохнул, глядя на пальцы ног, и внезапно понял, что видит их не хуже, чем видел свои руки и чужие лица в гостиной несколько часов назад. Захочет ли Касси говорить с ним теперь? Захочет ли его слушать? «Неважно!» Для меня это больше не важно, Лонгботтом. Невилл закрыл глаза, думая о том, что дико устал и хочет спать, и при этом зная, чувствуя — заснуть он не сможет. Он думал о том, что будет куда большим дерьмом, чем кто-либо когда-либо, если сделает вид, что ничего не случилось. Дело было не в его отце. Он не знал точно, что сделал бы Фрэнк Лонгботтом, но знал другое. Невилл Лонгботтом ни за что не останется от всего этого в стороне.Глава 13.1
3 сентября 2018 г. в 00:05
— Так я и знал, — произнес Гарри севшим от отчаяния и обреченности голосом, как только Невилл закончил говорить. Яркие зеленые глаза за толстыми стеклами очков казались темнее и больше.
Гарри мрачно уставился в одну точку перед собой, чуть правее плеча Гермионы. Он все еще был бледен настолько, что, глядя в маленькое лицо в отсветах каминного пламени, Невилл невольно сравнил его цвет с цветом керамической маски, что украшала стену гостиной дома мистера Уолперта, бывшего мужа тети Энид.
— Снейп убил единорога и заполучил его кровь. Волдеморт возродится… прости, — добавил он, искоса глянув на Невилла. При упоминании имени Того-Кого-Нельзя-Называть он вздрогнул, чувствуя, как по телу пробегает знакомая дрожь. Глянув на Гермиону, Невилл заметил, что и она слегка поежилась. Он не знал, что испугало Гермиону больше — имя темного волшебника или же его рассказ о том, как он и Касси Малфой пару часов назад стали свидетелями жутких событий. — Теперь он возродится и с помощью Снейпа получит философский камень.
— Какой камень? — переспросил Невилл. Гарри медленно моргнул.
— Философский, — ответила Гермиона. — Камень, дающий вечную жизнь тому, кто обретет его.
Невилл посмотрел на нее. Лицо Гермионы было мрачным, в карих глазах едва заметно отражались всполохи огня.
— А где он возьмет этот камень?
— Помнишь пса на третьем этаже? — глухо ответила Гермиона. — Пес сидит на люке и сторожит его.
Невилл открыл рот, но тут же закрыл его и, моргнув, облизал губы. У Гермионы наверняка есть причины уверенно говорить о таких вещах. У нее есть необходимые знания. Вопрос в том, каким путем эти знания были получены.
— Вы ведь… не спускались в этот люк, да? — произнес он, пристально и хмуро глядя ей в лицо.
— Нет, конечно, — отозвалась Гермиона. По ее взгляду и голосу Невилл понял — она не обманывает. — Но мы много чего разузнали за этот год. Все факты указывают на то, что на третьем этаже спрятан именно философский камень.
— И теперь он явится за ним, — добавил Гарри. Его голос прозвучал глухо. — Стоит только Дамблдору снова уехать из школы, он придет за ним сюда.
Невилл проглотил слюну. В гостиной повисло молчание, разбавляемое беззаботным потрескиванием дров в камине. Как только они втроем оказались по ту сторону портрета Толстой леди, Гарри с Гермионой принялись расспрашивать его о том, что случилось с ним и Малфой в лесу. Пользуясь тем, что в гостиной не было ни души, все трое устроились на полу возле камина, и Невилл вполголоса поведал все, начиная с момента их разделения и заканчивая воссоединением на пути к выходу из Запретного леса.
Вернее, почти все.
Говорил он недолго. Гарри и Гермиона жадно впитывали каждое слово о мертвом единороге, о том, что существо, которое он принял за смертоносную тень, оказалось профессором Снейпом. О стихийном выбросе магии Невилл умолчал. В данной ситуации гораздо важнее было убийство единорога и то, что именно Снейп оказался на поляне в неурочный час.
— А почему ты думаешь, что единорога убил Снейп? — осторожно спросил Невилл. Он видел, как Гарри, сидя спиной к камину и подтянув ноги к животу, с каждой секундой все больше впадает в невеселую задумчивость.
Гарри вздернул подбородок и глянул на него.
— Больше его убивать было некому, — сказал он негромко, но твердо, глядя Невиллу в лицо. — Ты многого не знаешь, Невилл. Все сходится. Когда Снейп рядом, у меня болит шрам. До прибытия в Хогвартс такого ни разу не случалось. В лесу это случилось снова. Таких совпадений не бывает.
— Если допустить, что Снейп не убивал единорога, — вставила Гермиона, и Невилл, в который раз с трудом подавив зевок, подумал о том, что голос ее звучит неуверенно, — что он делал ночью в Лесу?
— Уж точно не за грибами ходил, — подхватил Гарри и, когда Невилл посмотрел на него, усмехнулся горько и мрачно. — Помнишь, что сказал кентавр? Тот, кто сделал это, уже не человек. Он проклят до конца жизни, если это можно назвать жизнью. А Снейп выглядел так, что если бы я не знал, что это он, то принял бы его за ходячий труп.
Гермиона задумчиво моргнула.
— В последнее время Снейп выглядит больным.
— Квирелл выглядит хуже, — сказал Гарри и, заметив, что Невилл нахмурил брови, добавил, обращаясь к нему: — Снейп весь год запугивал его. Пытался вызнать информацию о том, как добыть камень. Похоже, Квирелл скоро свихнется, если уже не свихнулся. Кто знает, какие пытки Снейп к нему применял? — Гарри поменял позу и, должно быть, поэтому не заметил, как вытянулось бледное пухлое лицо напротив. — Но он ничего не добился и потому решил пойти на убийство единорога. Это его последний шанс помочь Во… Сами-Знаете-Кому заполучить камень и добиться власти.
— Но почему он не скрылся? — рассеянно произнес Невилл, глядя в камин. Он чувствовал, как все внутри сжимается в пульсирующий болезненный ком. — Я имею в виду… это же так очевидно! Он ведь был там, на него явно подумают.
Гарри открыл рот, чтобы ответить, но его опередила Гермиона.
— Снейп — телепат, — ответила она и пожала плечами. — Он умеет не только читать мысли, но и внушать их. Очень может быть, что он просто внушил тебе некоторые воспоминания.
— Запросто, — ответил Гарри. — Готов поспорить, так он и делает со всеми, включая Дамблдора.
Невилл задумчиво хмыкнул.
— Но... если так, почему он позволяет вам себя подозревать?
— Он не считает нас опасными.
— Мы не поддаемся внушению.
Гермиона и Гарри произнесли это одновременно. Невилл взглянул на последнего. Внезапно его посетила мысль.
— Гарри… а если это связано со Снейпом, как это может быть связано с ним? То есть, — он зажмурился, видя, как устало Гарри смотрит на него, — Снейп ведь не Сам-Знаешь-Кто, верно? Может, у тебя болит голова потому, что Снейп читает твои мысли, вот и все?
— У меня болит шрам, — отозвался Гарри и для верности указал пальцем на ту часть лба, что была закрыта падающей на него челкой. — Голова у меня болела раньше, и это была совсем другая боль.
Облизав губы, Невилл осторожно добавил:
— Но ведь… шрам тебе оставил Сам-Знаешь-Кто, а не Снейп, так? Почему он болит на Снейпа?
— Потому что Снейп его слуга, вот почему, — Гарри отвел взгляд, всем видом показывая, что устал отвечать на глупые вопросы, и снова уставился в одну точку. — Теперь, когда Волдеморт…
— Извините, — произнес Невилл, которого передернуло так, что он поперхнулся слюной и ненадолго закашлялся. Гарри и Гермиона смотрели на него со смесью жалости и недоумения. Невилл подумал о том, что им обоим, выросшим среди магглов, должно быть, непонятно, почему в волшебном мире до дрожи боятся чьего-то имени.
— Многие думают, что после того, как он погиб в восемьдесят первом, табу, наложенное на его имя, сохранилось. Все, кто произносит его… с ними случаются беды.
Гермиона задумчиво и скептически пожала плечами.
— Беды случаются со многими людьми.
— Мой дедушка Алан, — продолжил Невилл, глядя на нее, — тот, что по папиной линии, никогда не боялся произносить это имя, и в итоге он… с ним случилось несчастье.
— Какое?
— Он воспользовался неисправным порталом. Его… в общем… вроде как выплюнуло оттуда по частям.
— И ты это видел? — ахнула Гермиона, закрывая рот ладонью то ли от изумления то ли оттого, что услышанное вызвало у нее чувство тошноты. Невилл моргнул.
— Я был маленьким. Это случилось в начале восемьдесят второго года. По-моему, в феврале. Бабушка говорила, я был на похоронах, но я ничего не помню. Я и его-то не помню...
— А при чем здесь имя Сам-Знаешь-Кого?
Невилл искоса глянул на Гарри.
— Бабушка думает, это случилось не просто так. Всегда, как только кто-нибудь произносил имя Сами-Знаете-Кого, она… выходила из себя.
— Она сильно кричала? — спросила Гермиона, заглядывая Невиллу в лицо. Он посмотрел в ответ. — Это пугало тебя?
Он замешкался, думая о том, что по закону подлости снова привел разговор в нежелательное для самого себя русло, но затем кивнул.
— Ну, да, я же был маленьким, — сказал он, наблюдая за появлением сочувственно-жалостливой мины на лице Гермионы.
Проем с портретом Толстой леди открылся с резким глухим звуком. На этот раз подскочили на месте все трое, а спустя пару мгновений в гостиную ввалились близнецы Уизли. Волосы обоих растрепались, вид был запыхавшийся, но такой торжествующий, что Невилл невольно подумал — выглядят парни так, словно только что побывали в Гринготтс и вынесли оттуда кругленькую сумму золотом.
Один из близнецов, смеясь и пытаясь отдышаться, заметил сидящую у камина троицу первокурсников и махнул им рукой.
— Вы на часы смотрели?! — произнесла Гермиона, взволнованно оглядывая обоих. — Только не говорите, что вы снова убегали от Филча.
— Не переживай, мамочка! — весело произнес второй близнец, который, заметил про себя Невилл, не так чтобы очень старался говорить тихо. — Не в первый раз.
Братья переглянулись и первый сказал второму:
— Думаю, это должно им понравиться.
Тот согласно кивнул, и оба, оказавшись возле камина, плюхнулись по обе стороны от Гермионы. Невиллу пришлось подвинуться. От близнецов веяло холодом и еще чем-то отдаленно знакомым. Наблюдая за выражением одинаковых веснушчатых лиц, Невилл подумал о том, что это «что-то» не нравится ему заранее.
— Не будем томить, — сказал второй и, потерев ладонями так, словно они замерзли, добавил, сверкнув глазами: — Слизерин этой ночью неслабо проштрафился!
— Судя по высоте столбца в их часах, они теперь на втором месте после Рейвенкло, — улыбаясь, сообщил первый.
Гермиона хмыкнула и подняла брови, словно прикидывая, радоваться ли этой новости или лучше не стоит.
— А еще в холле мы совершенно случайно встретили мисс Мой-папа-мешок-с-деньгами. И немного поиграли в догонялки.
Сердце Невилла сделало сальто, как только до него дошло, что Уизли имел в виду.
— Стоп, — Гермиона вскинула ладони и воззрилась на него. — Что значит «поиграли в догонялки»? С Малфой? Где вы ее встретили?
— Говорю же, в холле, — ответил Уизли, попутно расплываясь в довольной улыбке. — Как раз возле часов. Я не я, если одно с другим не связано.
— Но не это главное, — произнес его брат, и Невилл повернул к нему голову. — Убегая от нас, она кое-что потеряла.
Невилл уставился на него, не отдавая себе отчет в том, что написано на его лице. Тот близнец, что сидел напротив Невилла, по очереди оглядел всех.
— И... что же это? — осведомилась Гермиона. — Надеюсь, не волшебная палочка? Потому что в этом случае у вас будут большие проблемы.
— Гермиона, — Уизли, сидящий слева, положил ладонь на ее плечо. — Я понимаю, о чем ты думаешь. Мы же не звери какие-нибудь!
— Значит, это палочка, — со вздохом произнесла Гермиона. На мгновение Невиллу показалось, что в голосе близнеца было нечто гуманное и успокаивающее, но в следующую же секунду он понял, что ошибся.
— Она самая, — ответил Уизли, продолжая смотреть на Гермиону. Его улыбка стала шире и приобрела совершенно другой оттенок.
Гермиона подняла плечо, пытаясь стряхнуть его руку.
— Что с тобой? — усмехнулся второй Уизли. — Нам казалось, у вас с Малфой взаимная неприязнь. Или ночная отработка все изменила?
— Ничего она не изменила, — Гермиона бросила взгляд на его брата, а затем, быстрый, на Невилла. — Просто это уже слишком! Вы представляете, что будет, если сюда явится Люциус Малфой и найдет палочку своей дочери среди ваших вещей? — продолжила она после недолгой паузы, в течение которой Невилл лихорадочно соображал, что делать. — У вас будут крупные неприятности!
— Гермиона, — позвал все тот же Уизли, который, как Невилл догадывался, скорее всего был Фредом. — Мы не только не звери, мы еще и не идиоты. Пусть хоть Малфой, хоть Снейп, хоть Макгонагалл приходят и обыскивают наши чемоданы. Мы сами поможем им в поисках, если будет нужно. А вот что делала дочка главы совета попечителей ночью в холле — это интересно.
— Мы спрятали ее палочку, — объяснил Джордж. — Невозможно догадаться, где она, если не знать наверняка.
— А… куда вы ее спрятали? — спросил Невилл на всякий случай, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал небрежно.
Фред снова глянул на него и улыбнулся.
— Это секрет.
Невилл отвел взгляд, чертыхнувшись про себя. Гермиона спросила:
— А если Снейп применит к вам легиллименцию, что тогда?
Фред покачал головой.
— Без нашего согласия не имеет права. В прошлый раз он попытался, но ему за это сильно влетело от Макгонагалл. То же самое касается Сыворотки правды.
— И то, и другое упоминается в статье о запрете насилия над несовершеннолетними, — добавил Джордж и задумался: — Хотя… что лекции Биннса, что Трансфигурация с Нумерологией — по-моему, то еще насилие над мозгом!
— А как насчет манящих чар? — со знанием дела спросила Гермиона.
Фред подмигнул ей.
— Я знал, что ты спросишь. На вещи, спрятанные в тайниках замка, они не подействуют.
— Ты в этом уверен? — хотел спросить Невилл, но Гермиона его опередила.
— Как в том, что я рыжий.
Гарри фыркнул, как если бы хотел засмеяться, но не чувствовал в себе на это сил.
— В Лесу сегодня ночью убили единорога, — произнес он. Фред моргнул, явно пытаясь понять, что это было и что Гарри хотел этим сказать.
— И это не шутки, — добавила Гермиона, глядя на Фреда со смесью презрения и укоризны. Тот переглянулся с Джорджем.
— Ясно, — протянул последний. Он искоса глянул на Гарри и усмехнулся, прочистив горло. — Ну и дела.
— Так что с единорогом? Кто его убил?
— Мы точно не зна...
— Снейп, — сказал Гарри, и Гермиона, которую он перебил, поджала губы.
— Ни тролля себе, — Джордж почесал в затылке. — Мы подозревали, что он кусок дерьма, но чтобы настолько…
— За убийство единорога полагается поцелуй дементора, — сказал Фред. Вид его был гораздо более серьезным, чем минуту назад.
— Поцелуй кого? — не понял Гарри.
— Красавца в черном плаще, — ответил Джордж, сверкнув глазами. — Поцелует так, что закачаешься и упадешь.
— И больше уже не встанешь, — подхватил Фред, и, подняв голову, глянул на часы в гостиной.