Inside out

      Холл гудел сотней голосов. Невиллу, идущему в толпе однокурсников, казалось, что все эти голоса — даже те, что звучали совсем рядом и без труда узнавались, — вот-вот сольются в сплошной гул, монотонный и усыпляющий, как жужжание пчел в ульях на пасеке покойного деда. Субботнее утро, каких было и будет еще много, замерцает, растворится, и Невилл снова окажется в непонятном, будто подвешенном, эмоционально легком, но физически тяжелом состоянии между сном и явью.       Он не понял, как это случилось. В какой-то момент он выключился, как радиоприемник по взмаху волшебной палочки. Невиллу пришло в голову, что шесть лет назад, должно быть, точно так же уснул дедушка Эдвард — тот, что держал пасеку в Южном Шеффилде. Эдвард Макмиллан уснул, читая внукам сказку «Колдун и прыгливый горшок», и все попытки разбудить его оказались тщетными. Невилл помнил, как Эрни пытался дергать старика за бороду. Помнил, как он сам, пятилетний, не в силах вынести покорных безжизненных подергиваний нижней челюсти, со всей силы толкнул Эрни в спину. Эрни свалился на пол лицом вниз и заплакал. Невилл стоял на месте, парализованный случившимся. Стоял и молча смотрел в лицо дедушки, будто разом осунувшееся и посеревшее. Если это сон, думал он, то очень странный.       Он помнил, как в комнату ворвался отец Эрни, и, тщетно попытавшись разбудить своего отца, увел сына и племянника из комнаты. Помнил, как захлопнулась дверь, за которой остался дедушка, по-прежнему сидящий в кресле, но голова его была безжизненно свешена на бок. В память врезалась свисающая с подлокотника рука и книга сказок барда Бидля, лежащая на ковре в том месте, где ее обронили.       Тем вечером Тереза плакала, а Энид говорила полушепотом, глядя то на Невилла, то на Эрни: «Душа дедушки покинула тело и ушла жить на Небеса». Годы спустя выражение лица Энид в тот вечер стало казаться Невиллу непривычно отстраненным, а голос — слишком твердым даже для того, кто наблюдает смерть в самых разных проявлениях едва ли не каждый день.       Энид говорила голосом одной из девочек на старом живом снимке. Двух одинаковых девочек в одинаковых блузках с бантами, одинаковых туфлях-лодочках, в юбках, открывающих одинаковые круглые коленки.       «Элис, посмотри на меня… Сегодня не стало папы. Ты слышишь?.. папы больше нет с нами, Элис».        Лицо, смотревшее на него из прямоугольного зеркала, выглядело вполне обычно. Разве что под глазами залегли едва заметные тени.       «Если бы не профессор Снейп и его зелье, — подумал Невилл, глядя на свое хмурое отражение в зеркале ванной комнаты, — я бы наверняка выглядел хуже и лежал бы в больничном крыле».       Если бы не профессор Снейп, не пришлось бы никуда убегать. Он был рядом с единорогом. Возможно, что он и убил его. Лезть в это дело было опасно.       «Но я уже влез. Я стал свидетелем».       Невилл слышал тихое журчание воды, льющейся из крана, и собственное шумное дыхание. Наверняка, думал он, стоит ему вернуться в спальню, Дин и Шеймус накинутся с вопросами и не отпустят до тех пор, пока он не выложит им все как на духу. Невилл тряхнул головой, прогоняя плохие мысли. Было глупо злиться на Дина и Шеймуса за то, что у них не было возможности наблюдать за его ночными приключениями. Он поймал себя на мысли, что не прочь был бы с ними поменяться, но тут же отругал себя за это.       Никто, однако, не спешил кидаться на него с расспросами. Все внимание Дина и Шеймуса было занято пестрыми подарочными коробками. Что-то подсказывало Невиллу, они попросту не хотели его беспокоить, учитывая то, с каким трудом Дину удалось его разбудить. Невилл поздравил Шеймуса с днем рождения и, кое-как собираясь вместе с ним и Дином на завтрак, подумал о том, что о его ночной отработке они вряд ли забыли. Вполне возможно, они притворились спящими, чтобы не беспокоить его и Гарри. От этой мысли Невилл проникся к друзьям еще большей теплотой.       Входя в Большой зал, он почувствовал, как от запаха каши со сливками сводит живот. Продвигаясь между столами Гриффиндора и Слизерина, Невилл оглядывался по сторонам, пытаясь сосредоточиться, и потому не заметил, как прошел сквозь Толстого Монаха. Ощущение было таким, словно его внезапно вытолкнули зимой на улицу без одежды. Невилла передернуло. Он обернулся на ходу, чтобы извиниться перед добродушным призраком, но нечаянно задел кого-то плечом и ойкнул. Плечо вновь заныло.       Остановившись возле скамьи, Невилл обернулся и медленно обвел взглядом соседний стол. Первокурсники со Слизерина, переговариваясь, усаживались на скамью вместе со студентами старших курсов. Он видел Тео Нотта, Забини, Дафну Гринграсс и Трейси Дэвис, Пэнси Паркинсон. Все вели себя так, будто ничего не произошло. Все, кроме Касси, которая всегда ходила в зал в окружении одноклассников. Касси, чьи длинные жемчужно-белые волосы невозможно было не заметить издалека.       Касси не было в зале.       Пытаясь унять сердцебиение, Невилл вздохнул и, повернув голову, встретил взгляд Гермионы. По ее напряженному лицу был понятно — она тоже заметила, что в Зале кое-кто отсутствует. Шеймус, пользуясь положением именинника, рассказывал всем, кто его слушал, о подарках, которые прислали ему родственники и подруга по имени Келли, о которой он с важным и таинственным видом говорил после возвращения с пасхальных каникул.       Усевшись за стол, Гермиона наклонилась к Невиллу и произнесла с нарочитой небрежностью:       — Готова поспорить, она задерживается специально, чтобы публично устроить Фреду с Джорджем разнос.       Невилл пожал плечами. Гермиона заметно нервничала. Близнецы этой ночью перешли границу, отделяющую безобидные шалости от настоящего хулиганства. О Касси Гермионе, конечно, думать не хотелось, как и переживать за нее. Что-то подсказывало Невиллу, что Гермиона переживала за близнецов. Он снова повернул к ней голову, пользуясь удобной возможностью поговорить.       — А если нет?       Гермиона глянула на него и нахмурила брови.       — Не думай об этом, Невилл, — сказала она безапелляционно и добавила чуть тише, для него одного: — Малфой не беспомощна. Если она не собирается появиться на завтраке, то занята тем, что пишет отцу письмо. Или встречает его в холле, чтобы привести сюда. Поверь, Малфои этого так не оставят.       Она взяла салфетку и сложила ее пополам.       — Если все, что говорят о Люциусе Малфое — правда, он не станет разбираться, кто прав, а кто виноват, — продолжила она. — Для него слово дочери — закон. Хорошо, если мистера или миссис Уизли не посадят после этого в тюрьму.       — Это вряд ли, — пробормотал Невилл после небольшой паузы и, чуть подавшись вперед, покосился на близнецов. Выражение лица одного из них — второй сидел напротив, Невилл не видел его лица — не было заговорщическим. Он разговаривал с Ли Джорданом. — В Азкабан за такое не сажают.        Гермиона посмотрела на него и тихо ответила:       — Когда я училась в обычной школе, со мной в классе училась дочь заместителя мэра города. Они с Малфой похожи поведением как две капли воды. Я бы не удивилась, узнав, что...       — Прошу тишины!       Гермиона осеклась. Многократно усиленный магией голос директора заставил их с Невиллом, как и остальных, повернуться и обратить внимание на стол преподавателей.       Дамблдор стоял на возвышении. Его руки были раскинуты, длинные пальцы едва заметно разведены в стороны. Пара мгновений, и голоса смолкли. Директор опустил руки. Краем глаза Невилл видел сидящую на своем обычном месте, облаченную в темную мантию, фигуру профессора Снейпа.       — Большое спасибо! Я хочу пожелать как присутствующим, так и отсутствующим, хорошего уикенда. И сообщить студентам, что в оставшийся месяц уроки Защиты от темных искусств буду вести я. Вы не ослышались, — добавил он тише. Невиллу, ровно как и всем остальным, почудилось, что эхо его голоса прозвучало сильнее и повисло в воздухе тяжелым невидимым туманом. — Профессор Квирелл сегодня утром был вынужден покинуть школу. Быстро найти ему замену не представляется возможным.       Дамблдор сделал паузу и внимательно оглядел зал поверх очков-половинок. Невиллу, слушавшему директора с замиранием сердца и не находящему в себе сил оторвать взгляд от его возвышающейся над столом прямой фигуры в звездчатой мантии, показалось, что едва заметная улыбка на лице директора резко сошла на нет.       — Вероятно, многие из вас заметили ухудшение состояния здоровья профессора в последние несколько недель. Я не стану говорить ничего конкретного, ведь мне известны далеко не все подробности. Одно я могу сказать точно — профессор Квирелл оставил пост по состоянию здоровья. Уверяю вас, профессор не хотел никого расстраивать. Я в свою очередь прошу прощения за то, что невольно огорошил вас столь печальным известием.       Невилл отвел взгляд и облизал губы, пытаясь отделаться от ощущения, что кто-то уже несколько секунд прожигает взглядом его висок. Его взгляд наткнулся на пару изумрудно-зеленых глаз за толстыми стеклами очков. Пристальный, полный мрачной решимости, взгляд был направлен в сторону преподавательского стола.       — Гарри, — в тихом голосе Гермионы звучало предостережение. Было нетрудно догадаться, о чем он думал. В ту же сторону посмотрели еще несколько пар глаз, взволнованных и настороженных. Одна из них принадлежала близнецу Уизли. То и дело к преподавательскому столу поворачивались головы, устремлялись взгляды. Одни искали ответ на вопрос «Что случилось?», в то время как другие…       — Это Снейп, — процедил Гарри, стоило директору с быстротой умелого оратора подвести речь к логическому концу и на грустной ноте пожелать всем приятного аппетита. — Он убил Квирелла. Дамблдор не хочет сеять панику.       — Гарри, он вообще-то здесь!— Невилл посмотрел на Гермиону. Ее голос перешел на еле слышный шепот, а лицо побледнело. — Он тебя слышит!       — Плевать, — ладонь Гарри сжала серебряную ручку ложки так, что костяшки пальцев побелели. — Он убрал Квирелла и…       — Замолчи! — шикнула Гермиона и, переглянувшись с Невиллом, добавила, побледнев еще больше: — Обсудим это позже в другом месте!       Невилл, выдохнув, уставился в тарелку. Час от часу не легче. Единорог убит, Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся, а профессор Квирелл… Неужели Снейп замешан еще и в этом? А Дамблдор… Сидя рядом с человеком, совершившим два убийства за одну ночь, Дамблдор ничего не подозревает?       Или подозревает, но… молчит? Покрывает убийцу?       Голос бабушки в его голове прозвучал так отчетливо, что Невилл готов был поклясться, что видит в тарелке с кашей ее лицо, словно в сквозном зеркале. Лицо мадам Лонгботтом исказила фанатичная ярость.       «Что за ересь ты несешь, Невилл Фрэнсис Алан Лонгботтом?! — гремел голос из тарелки, который, кроме Невилла никто, конечно же, не слышал. — Как тебе могло прийти такое в голову?! Альбус Дамблдор покрывает убийцу! Кто внушает тебе эти бредовые мысли?!»       Невилл проглотил слюну, чувствуя, как все его существо охватывает страх. До сего момента он был уверен — вопиющая в своей абсурдности мысль была плодом его воображения. Но как можно быть в чем-то абсолютно уверенным, если…       «Тебе слишком мало лет, молодой человек, чтобы ты мог быть хоть в чем-то уверенным!»       Невилл глянул в тарелку с кашей и облегченно вздохнул, не увидев в ней бабушкиного лица.       — Нужно рассказать обо всем Рону, — произнес Гарри вполголоса, чуть наклоняясь над тарелкой и лихорадочно сверкая глазами. — Он должен знать, что произошло.       Гермиона кивнула и глянула на Невилла в тот момент, когда он собирался проглотить скользкий сладковатый ком овсяной каши.       — Пойдем с нами, Невилл. Повторишь для Рона все, что рассказывал нам.       Он хотел ответить, что очень устал и почти не спал сегодня, но, глянув на Гарри, подумал: он, судя по всему, не спал этой ночью вообще. И устал наверняка ничуть не меньше.       — Вы к Рону собираетесь? — спросил Дин, подойдя к Гарри со спины, как только тот вслед за Гермионой поднялся с места. — Если да, то я с вами!       — Дин, тут... такое дело… — осторожно начал Гарри. — М-мадам Помфри обещала пустить к нему только троих. Он только вчера пришел в себя, поэтому…       Дин глянул на Невилла.       — Я… — выдавил он, чувствуя, что не знает, как правильно поступить. Он посмотрел на подошедшего Шеймуса и выдал первое, что пришло в голову: — Я, наверное, не пойду. Расскажете Рону сами, ладно? И передавайте от меня привет.       Гермиона подняла брови, Гарри же, напротив, нахмурился. Живые карие глаза Дина мгновенно оценили ситуацию.       — Я его еле разбудил сегодня. Пришлось два раза окатить его водой. Дрых как убитый. Я даже пульс проверял, мало ли! Пусть идет в башню, а я пойду с вами к Рону.       — А как же... — осторожно спросила Гермиона, глянув на Шеймуса. Невиллу достаточно было посмотреть на Гарри, чтобы понять — оба во чтобы то ни стало хотят отвязаться от нежелательных лиц. Шеймус улыбнулся Гермионе.       — Ты так говоришь, будто я его сиамский близнец! Дуйте, я Нева в спальню отведу. Мне еще оставшиеся подарки открывать.       Гарри едва слышно выдохнул и повернулся спиной к столу. Невилл, глянув в сторону стола Слизерина, встретил взгляд Тео Нотта. Тот быстро отвел глаза и, бросив одноклассницам пару слов, направился к дверям.       — Эй, ты куда ломанулся? Обожди!       Невилл не ответил, снова ощущая укол вины. Он думал о том, что, как и Гарри с Гермионой, чувствует необходимость избавиться от лишнего свидетеля. В голове мелькнула мысль: почему бы не рассказать обо всем Шеймусу?       — Эй, чешуйчатые! — позвал последний, когда они оба оказались возле дверей и столкнулись со слизеринцами. — Я нашел в куче подарков на день рождения пятьдесят изумрудов! Не знаете, от кого они?       — От всех нас, — отозвался Блейз Забини, идущий следом на Ноттом. Судя по голосу обыкновенно спокойный слизеринец пребывал не в лучшем расположении духа. — Можешь свалить из школы и стать бургомистром своей деревни. А лучше Уизли передари, чтобы купили нормальный дом и перестали позориться.       — Тоже мне, богач! — фыркнул Шеймус, когда они поравнялись. — Сам хотя бы кнат заработай, а потом рот раскрывай! Хотя что это я, тебе же работать не придется. Скольких мужей твоя мать отравила ради их наследства, пятерых?       — Что ты сказал? — воскликнул Забини. Обернувшись, Невилл увидел, что в плечи слизеринца вцепилось несколько рук.       — Нечего считать чужие галлеоны, я сказал! Считай те, за которые твоя мамашка ноги раздвигает! — крикнул Шеймус, как только они вышли в холл. Невилл заметил, как Дафна Гринграсс одарила Шеймуса таким взглядом, каким смотрят разве что на результат опорожнения чужого кишечника. Нотт схватил Забини за руку.       Торопливо взяв Шеймуса за локоть, Невилл потащил его в сторону лестниц, ловя себя на том, что чувствует гремучую смесь стыда и злости. Шеймус оттопырил средний палец на вытянутой правой руке, показывая его слизеринцам, и Невилл одним движением заломил руку ему за спину. Шеймус выругался, отчаянно пытаясь сопротивляться.       — Смотри за своим дружком, Лонгботтом! — бросил Забини им вслед. Невиллу еще не приходилось слышать его голос таким гневным. — Иначе его язык отрежут и засунут ему в задницу!       Невилл взял Шеймуса за плечо и довольно резко развернул его к себе лицом.       — Это было не смешно.       Шеймус моргнул. Судя по выражению его лица, ему сделалось неловко. Невилл молча смотрел на него еще некоторое время, пытаясь совладать с собственными чувствами. Краем глаза он видел спины удаляющихся слизеринцев. Шеймус снова выругался, уже тише.       — Про его мамашу давно ходит слушок, что она черная вдова. Как говорил мой дед, дыма без огня не бывает. И вообще, он первый разинул свою варежку! Нечего о других высказываться!       — Ладно, хватит, — хмуро выдохнул Невилл. Получилось нервно и, пожалуй, слишком резко.       Как только они вошли в лестничный холл, Невилл внезапно остановился. В его спину едва не влетел идущий позади студент старших курсов.       — Я совсем забыл. Мне ведь нужно подойти к Снейпу насчет консультации перед экзаменом!Бабушка уже в третьем письме подряд напоминает, — объяснил он, наблюдая, как Шеймус задумчиво хмурится. — Она выпросила у него эту консультацию месяц назад, пока я лежал в больничном крыле. Если я не сдам Зелья, она меня домой не пустит!       Шеймус выдохнул, задумчиво глядя в спину незнакомой девочки с Рейвенкло, которая прошла мимо, нечаянно задев его плечом.       — Ну, ладно... пошли, сходим, если хочешь.       Невилл выдохнул от досады на то, что приходится врать.       — Я думаю сходить один. Чтобы Снейп не думал, что я его боюсь.       Шеймус оглядел его с ног до головы.       — И слизеринцы тоже. Они думают, я боюсь их мести и поэтому не суюсь один в подземелья.       Шеймус криво усмехнулся.       — Пайк, кстати, не ответил, какого черта ему от тебя понадобилось. Как пить дать, что-то замыслил, так что будь начеку.       Невилл нахмурился, вспомнив, что Пайк зачем-то хотел видеть его вчера. Он устало поморщился, чувствуя, как от всего этого начинает болеть голова.       — Я пойду, — произнес он и добавил: — Я быстро!       Шеймус кивнул и отошел на шаг.       — Ладно! Если через час не вернешься, Чип и Дейл пойдут тебя спасать!       Говоря это, Шеймус успел отойти на приличное расстояние. Развернувшись, он шмыгнул в толпу идущих к лестнице и исчез.

***

      Двое слизеринцев, парень и девушка с четвертого курса, выйдя из зала, направились в сторону подземелий. Дав себе задание не выпускать эту парочку из виду, чтобы в очередной раз не заплутать в подземельях, Невилл направился следом, не сводя глаз с замысловатой прически из мелких косиц на голове девушки.       Он подойдет к профессору и спросит то, что должен спросить... и заодно подумает о близнецах и о том, что они рассказали в гостиной. Профессор увидит это в его мыслях и сам решит, что с этим делать. В конце концов, уикенд только начался. Времени на решение проблемы было вполне достаточно.       Невилл поежился на ходу, чувствуя, как его обволакивает знакомый холод и думая о том, что на полном серьезе намеревается выдать близнецов. Выдать их человеку, который вполне мог быть замешан...       «Меня это не касается. Я не хочу ничего плохого. Я только…»       Невилл представил реакцию Шеймуса, его прищуренный взгляд и искривленный в презрительный усмешке рот.       «Гриффиндорец, называется. Чуть что, бежит докладываться Снейпу. И зачем мне такой друг, спрашивается?»       «Я говорил, — произнес Рон, чья веснушчатая физиономия, скривившаяся в гримасу отвращения, нарисовалась перед Невиллом так четко, словно он видел ее наяву минуту назад. — Ему не место в Гриффиндоре. Его не надо даже в грязь втаптывать, он сам в нее ляжет…»       Невилл посторонился, пропуская хаффлпаффцев, решивших его обогнать. Недовольных лиц товарищей по факультету в его мыслях становилось больше с каждой секундой. Они собирались в гостиной, чтобы сказать — в Гриффиндоре не терпят врунов, неудачников и слизеринских подпевал.       Зато терпят грубиянов и шантажистов.       Сделав еще пару шагов, Невилл замер как вкопанный. Девушка с прической из светлых косичек исчезла за поворотом вместе со своим спутником. Тот поздоровался с идущей навстречу Касси Малфой. Невилл моргнул, стоя на месте и видя, как она вывернула из-за угла и продолжила путь по коридору. Малфой шла ему навстречу, не глядя по сторонам. За то время, что он ее не видел, она успела привести свой внешний вид в привычный для нее изысканный порядок. Каблучки ее туфель гулко стучали по каменному полу. В правой ладони она сжимала пергаментный свиток.       — Привет!       Она не услышала, несмотря на то, что негромкое эхо его голоса мгновенно разнеслось по коридору. Или услышала, но сделала вид, что не слышит. Если бы Невилл не знал наверняка, ему не пришло бы в голову, что за эту ночь в ее жизни могло случиться нечто жуткое.       — Касси!        Она собралась пройти мимо, сделав вид, что Невилла не существует. Он догнал ее и, преградив ей путь, остановился. Малфой резко затормозила и попыталась обойти его, но Невилл шагнул в ту же сторону.       — Пропусти меня!       — Да, я... — он поднял ладони вверх. — Я пропущу тебя, но сначала скажу кое-что, ладно?       Он выдохнул, глядя в знакомое узкое личико, чувствуя себя так, словно проваливается во временную дыру, где все произошедшее за долгие месяцы теряло смысл. Вот они снова стоят друг напротив друга посреди лавки письменных принадлежностей в Косом переулке, где он испортил ей платье.       Идущие мимо старшекурсники попросили не мешаться в проходе, и он подвинулся к стене.       — Я знаю, где твоя палочка, — сказал он. Малфой недоверчиво оглядела его и сощурилась. Невилл смотрел на нее, шумно переводя дыхание. Его грудь обжигало холодом. По темному коридору плыло эхо чужих далеких шагов и разговоров.       — И где она?       — Я... — Невилл моргнул, чувствуя себя полным идиотом. — Не знаю.       Она фыркнула и подалась вперед.       — Я не так выразился. Я знаю, где ее нет!       Он ждал, что она скажет нечто вроде «Отцепись от меня!», но Малфой молчала.       — Твоя палочка, — он выдохнул, не шевелясь, продолжая смотреть ей в глаза. — Она где-то в замке.       Она раздраженно закатила глаза. Невилл мысленно проклял свое косноязычие.       — Фред с Джорджем ее спрятали, но не у себя в вещах, а где-то в замке! В тайнике, кажется. Они сказали, — он осторожно скосил глаза и после заговорил тише, — если твой отец приедет и начнет рыть в их вещах, то не найдет ничего. И заклятие Акцио не подействует. Зато Макгонагалл может прицепиться к тому, что ты делала в холле ночью. Будь осторожна.       — Ты что, подслушивал их разговор? — произнесла Малфой после недолгой паузы.       — Нет, — ответил Невилл, по-прежнему глядя ей в лицо. — Они сами все рассказали, вчера в гостиной. Вернее, не все... они не сказали, куда именно дели твою палочку.       Малфой снова сощурилась. Она собралась ответить, но осеклась, услышав быстрые шаги. Ее лицо мгновенно вытянулось, плечи напряглись. Невилл нахмурился.       — Идите за мной в мой кабинет, — раздался холодный резкий голос, обладателя которого Невилл узнал, не оборачиваясь. Он торопливо шагнул в сторону. Пролетев мимо них, профессор Снейп остановился и, обернувшись, глянул через плечо. Глаза, темно-карие до черноты, остановились на Невилле. Ему вдруг показалось, что Снейп выглядит гораздо лучше, как если бы шел на поправку после серьезного недуга.       — Лонгботтом, вам нужно особое приглашение?       Он моргнул и искоса глянул на Касси. Та молча отправилась следом за профессором, и Невилл поспешил за ними. Он шел, не оглядываясь, преодолевал поворот за поворотом, стараясь не споткнуться на ровном месте, ни в кого не врезаться и не отстать. Белые волосы Касси мелькали впереди. Наконец показалась дверь класса Зелий. Подойдя к ней первым, профессор взмахнул палочкой. Глухо лязгнул дверной замок.       Невилл едва успел подойти к двери, как услышал голос Снейпа:       — Отдайте.       — Но сэр, это…       — Я знаю, что это. Дайте сюда.       Невилл вошел в кабинет вовремя, чтобы увидеть, как профессор забирает пергаментный свиток из рук своей подопечной. Короткий взмах палочкой, и свиток завис в воздухе на высоте около шести с половиной футов. А затем вспыхнул. Касси испуганно дернулась.       — Спокойно, — рявкнул Снейп, бесстрастно наблюдая за тем, как чернеют края охваченного пламенем свитка. — Уверяю вас, эта бумага совершенно бесполезна. Все, что способно сделать это письмо — побудить вашего отца к неверным действиям.       — Но…       — Насколько мне известно, сегодня он заключает выгодную финансовую сделку. Ваша возня в песочнице выбьет его из колеи, он бросит все и приедет сюда. В результате не будет ни сделки, ни толку от его приезда. Лонгботтом, не топчитесь в дверях.       Услышав свою фамилию, Невилл моргнул и подобрался, после чего неуверенно протопал вглубь кабинета и остановился неподалеку. Стоило ему подойти, Касси повернула голову и посмотрела в его сторону.       — Вы, кажется, забыли, о чем я говорил вам после возвращения, мисс Малфой. Мисс Малфой!       Касси быстро спохватилась и вздернула подбородок.       — Да, сэр!       — Что «да, сэр»? — рявкнул Снейп. Письмо, адресованное Люциусу Малфою, чернело и обугливалось прямо над его головой. — Вы слышали, что я сказал? Не отвечайте, я и так вижу, что не слышали, — он развернулся и направился к преподавательскому столу. — Повторяю в первый и в последний раз: все, что должно вас волновать в течение следующего месяца — это предстоящие экзамены. Советую с особенной тщательностью готовиться к Трансфигурации, — добавил он, проходя мимо стола и взмахом палочки открывая дверь в стене, что располагалась возле стеллажей с ингредиентами. — Профессор Макгонагалл намерена спускать с вас по семь шкур каждое контрольное занятие, чтобы в течение следующих шести лет вы ни на минуту не забывали о ее существовании.       С этими словами он исчез в проеме, и наступила тишина. С зависшего в воздухе пергамента сыпался пепел. Пламя почти исчезло, превратив письмо в уродливый ком, который корчился в болезненной агонии под низким потолком, испуская едкий дым. Невилл не хотел на это смотреть. Что-то подсказывало ему, что Касси, замершая по левую руку, была с ним солидарна.       За стеной раздавались негромкие шаги. Скрипнула дверца подвесного шкафчика. Невилл вздохнул и, повернув голову, осторожно глянул на Касси. Лицо ее было напряженным и бледным, глаза – прозрачными, как стекло. Волосы, гладкие и блестящие, спускались по спине почти до талии. Глядя на нее, Невилл поймал себя на желании дотронуться до ее плеча.       Он вдруг заметил, что кожа на лице Касси пошла знакомыми нервными пятнами. Секунду назад этих пятен не было, Невилл готов был в этом поклясться. Она сделала глубокий вдох, и Невилл отвернулся, мысленно взывая к Мерлину, чтобы с нею вдруг не случился срыв.       — Думаю, вы понимаете, что в данной ситуации не принимать вашу сторону в конфликте для профессора Макгонагалл дело принципа.       Невилл вздрогнул, так неожиданно прозвучал голос профессора. Он появился в дверном проеме спустя секунду, следом в кабинет вплыли две сервизные чайные чашки с блюдцами, наполненные дымящейся жидкостью.       — Самое серьезное, что им светит – снятие баллов с факультета, запрет на посещение Хогсмида и оставление на второй год.       Блюдца с синхронным тихим звяканьем приземлились на стол. Профессор опустился в кресло.       — И все?! - произнесла Касси с таким искренним отчаянием, что у Невилла невольно екнуло сердце.       — Этого мало, - согласился профессор, бесшумно отхлебнув из чашки, – учитывая, что у этих двоих хватило совести на рукоприкладство в отношении первокурсницы. Проблему Фреда и Джорджа Уизли не в состоянии решить ни вы, ни ваш отец. Отчисление из школы, на мой взгляд, так себе наказание. Оно лишь усугубит ситуацию, а в Лютном переулке станет на двух маргинальных субъектов больше, - одним большим глотком прикончив содержимое чашки, профессор поставил ее на стол. - Те, кто должен решать эту проблему, будут ее решать. Если вопросов больше нет, мисс Малфой, вы свободны.       — Рукоприкладство? — вопрос вырвался сам собой. Черные глаза профессора глянули в его сторону. Невилл облизал губы, чувствуя, как от волнения пересыхает во рту. Он перевел взгляд на Касси.       — Один из них схватил меня за волосы, а другой ударил по руке, — произнесла она тихо и добавила: — А потом толкнул так, что я упала и разбила коленку.       — Вы свободны, мисс Малфой, — повторил профессор.        Касси бессильно выдохнула. В ее глазах мелькнуло выражение беспомощности, граничащего с паникой. Она быстро отвернулась и, бросив короткое прощание, вышла в коридор. Дверь за ее спиной с глухим стуком захлопнулась.       Невилл повернул голову и вздрогнул. Прямо перед ним парила в воздухе чашка с дымящейся жидкостью. От напитка исходил незнакомый, но довольно приятный терпкий аромат. Невилл моргнул. В его сознании мелькали лица, звучали обрывки фраз. Он злился, и злость эта по его собственным ощущениям снова грозила приобрести масштабы бедствия.       — Отвар корня имбиря, — объяснил профессор, голос которого доходил до Невилла издалека. — Выпьете — станете лучше соображать. Вам придет в голову, что ваше имя было внесено в особый директорский список по той причине, что в состоянии аффекта вы нанесли серьезные увечья своему однокурснику.       Невилл выдохнул, глядя в чашку. Цвет напитка ничем не отличался от цвета обычной чайной заварки.       — Вы наверняка вспомните, что Фред и Джордж Уизли – это два человека, каждый из которых по многим критериям превосходит вас. Вы сопоставите факты и подумаете, прежде чем делать то, о чем впоследствии можете сильно пожалеть. Скорее всего вы задумаетесь: в том, что произошло, виновата в большей степени мисс Малфой. Подумай она о последствиях прежде, чем говорить обидные и провокационные вещи Фреду и Джорджу Уизли, им, вероятно, не за что было бы ей мстить.       — Но… – Невилл покачал головой. Слова вертелись на языке, но произнести их он был не в состоянии. Мысли путались. Ему хотелось пить.       — Все верно, это их не оправдывает. Как, впрочем, и мисс Малфой.       Невилл моргнул. Мысль о том, что он находится наедине с человеком, который мог иметь отношение к преступлению, свидетелем которого он, Невилл, совершенно случайно стал, огрела обухом по голове.       — Видите? Уже начинаете соображать. По крайней мере, ход мыслей у вас правильный.       Невилл поднял глаза и взглянул на профессора поверх чашки.       — Разумеется, я не настаиваю на том, чтобы вы это пили. Чаепитие с преподавателем, насколько мне известно, не входит в рабочую программу предмета.       Невилл снова боязливо покосился на чашку. В горле уже начало пересыхать, да и сам напиток вызывал желание его выпить. В этом было нечто странное, если вообще не подозрительное. Как и в том, что профессор Снейп предлагал ему этот напиток.       — Верно мыслите, — глухо произнес Снейп. Наклонившись вперед, он сцепил руки в замок поверх стола. — Жаль, что доходит до вас не сразу. Вы выпили зелье, которое я предложил вам этой ночью. Вы были не в состоянии противиться из-за того, что у вас случился стихийный выброс магии. Пользуясь этим, я мог влить в вас все, что угодно. Скажем, медленно действующий яд, который невозможно обнаружить ни в крови, ни в отравленном веществе. Яд, от которого умирают неделями. Гаснут на глазах родных и близких или ни с того ни с сего лишают себя жизни.       Невилл проглотил слюну.       — Вы оказались там, где вас не должно было быть, Лонгботтом. Кто знает, возможно именно ваши показания окажутся обличающими. Мне нужны гарантии, что вы будете молчать. Проще всего, да и эффективнее, будет вас отравить.       Невилл моргнул, не до конца веря в то, что все это происходит с ним на самом деле. Полумрак кабинета, откровенный разговор и дымящаяся чашка с напитком у него прямо перед носом. Он не мог отделаться от ощущения, что Снейп играет с ним в кошки-мышки, желая преподать урок.       Снейп не собирался травить его, иначе зачем бы он стал говорить об этом? А если Невилл все же выпил отравленное зелье, ничего с этим нельзя было сделать. Значит, такова его судьба.       Он протянул руку. Пальцы обхватили изогнутую фарфоровую ручку чашки, подтянули последнюю к губам. Напиток оказался приятно теплым. Пара глотков, и Невилл выпил все без остатка.