***
Мадам Помфри покачала головой и сделала шаг вперед. Шеймус невольно отпрянул, переступая порог больничной палаты и оказываясь в коридоре второго этажа. — Я и так пустила к нему на два человека больше, чем положено, мистер! Если он вам нужен, приходите с четырех до шести вечера. За выходные он никуда отсюда не денется. — Но я… — До вечера! — Постойте, мэм! — воскликнул Шеймус, подаваясь вперед и вовремя втискивая ступню в кроссовке между косяком и дверью, которую целительница собиралась захлопнуть перед его носом. — Их там шестеро! А я седьмой. — Именно, — кивнула целительница, судя по выражению лица, неприятно удивленная его нахальством. — Семеро посетителей — многовато для того, кто еще вчера был в критическом состоянии из-за отравления сильнейшим ядом, не находите? — Вы не поняли! — Шеймус цокнул языком, глядя на нее снизу вверх. — Семерка — счастливое число! Прогоняя меня, вы прогоняете удачу. А если ему внезапно сплохеет из-за того, что вы меня не пустили? Вот, смотрите, — он поднял правую ладонь и развернул ее тыльной стороной к себе, показывая перстень на безымянном пальце. — Это кельтский крест, символ удачи! Мне его мать заговаривала! Я пришел седьмым, мэм, это судьба, с этим не шутят! Мадам Помфри поморщилась, бормоча что-то об усталости, ирландцах и богатой фантазии, затем недовольно махнула рукой и, отступив на шаг, кивком пригласила его войти. Лицо Шеймуса расплылось в довольной улыбке. Бросив «Спасибо!», он шмыгнул в палаты. Мадам Помфри захлопнула за ним дверь и крикнула в спину: — Восьмого, девятого и десятого выставлю, даже если они явятся с Экскалибуром! Довольный собой, Шеймус направился к восточной стене, где возле одной из кроватей сгрудились пятеро его товарищей по факультету. Он не смотрел по сторонам и не обратил внимания, как сидящий на одной из коек у противоположной стены повернул голову с сильно торчащими ушами, которые едва могли скрыть отросшие с пасхальных каникул светлые волосы, и проводил его взглядом, чуть менее внимательным, чем тот, каким несколько минут назад провожал Гермиону Грейнджер. — Как твое ничего? — спросила подошедшая мадам Помфри. Саймон пожал плечами, одетыми в рубашку и форменный свитер. С самого утра ему было зябко, кашлял он всю ночь напролет, чем вызвал возмущение Блейза Забини, который не выспался из-за его кашля, несмотря на то, что, по его словам, на его шторах были чары звукоизоляции. Спорить с Забини было бесполезно. Ему, Саймону, совершенно точно. Целительница оглядела его со смесью тревоги и жалости, после чего добавила: — Нужно поговорить с профессором Снейпом, чтобы со следующего года тебя перевели в Рейвенкло. Климат подземелий на тебя плохо влияет. Саймон снова пожал плечами, и мадам Помфри тяжело вздохнула, прежде чем оставить его в покое. Саймон молил Мерлина, чтобы она сделала это поскорее. Ничего эта старая дура не понимает. Как только мадам Помфри отошла, он глотнул из фляги с порцией целебного зелья, которое требовалось пить медленно, по глотку раз в пять минут, после чего уронил голову на сложенные на коленях руки и весь обратился в слух. — Не одолжите пять сиклей? — бросил Финниган. — Я последние монетки на плюй-камешках профукал. — Не вопрос, — ответил один из близнецов Уизли, сидевший в ногах кровати младшего брата, и, судя по едва слышному скрипу стула и шелесту одежды, полез в карман форменных брюк. — А какой заклад? — В этом же году я переплюну его рекорд с Толстой леди, — отозвался Финниган и, обойдя кровать сбоку, добавил: — Как оно, в Адском аду? — Жарко, — мрачно отозвался младший Уизли. Войдя в больничное крыло, Саймон застал его за завтраком в постели. Уизли жевал сэндвич так, будто тот был резиновым, а к тыквенному соку в стакане, судя по всему, и не притронулся. Похоже, от еды Уизли тошнило. Саймон, идя мимо, заметил, что ладонь Уизли перемотана бинтами и покоится поверх одеяла. Интересно, что с ним случилось? — Мне тут собираются рассказать про какую-то ночную отработку. — Как удачно я пришел, — Финниган шмыгнул носом и, судя по скрипу, присел на край кровати. — Заодно послушаю, а то Нев с утра какой-то дерганый. Надо было ему с собой кельтский крест дать. Он реально удачу приносит! Я им на стадионе Крэббу зуб выбил. — Кстати, — бросил Томас и разговоры смолкли. Саймон понял, отчего, но поднимать голову было все равно, что сказать «я вас внимательно слушаю». — А, лопоухий, — голос Финнигана прозвучал негромко, но Саймон его услышал. Он нарочно продолжал сидеть на постели в позе с согнутыми ногами. — Не трогай его! — голос Грейнджер отозвался в палатах явно громче, чем она рассчитывала. Саймон тайком растянул губы в улыбке. Как только заучка появилась в больничном крыле в сопровождении Поттера, двух Уизли и внезапно Томаса, он понял, на какое звено в этой цепи нужно давить. Этим чудесным апрельским утром все складывалось как нельзя кстати, несмотря на то, что сам Саймон чувствовал себя неважно. — Да кому он нужен? Никто не стал бы его трогать, если бы он не вел себя как скотина, — отозвался Финниган. — Скажешь, я не прав? — Сейчас он никому ничего не делает, — отозвалась Грейнджер, явно стараясь говорить тихо, что у нее не слишком хорошо получалось. — Не делает, — усмехнулся Уизли. — Потому что рядом нет спины Крэбба, за которую можно спрятаться. — Пайк, а, Пайк? — на этот раз его окликнул Томас. В его голосе злости не чувствовалось. Томас, похоже, не умел ее испытывать. — Ты в начале года был нормальным! Как в Слизерин попал, испортился. — Портятся, приятель, не в Слизерине, — произнес один из старших Уизли. — В Слизерин попадают испорченные. — Золотые слова, — отозвался второй. — Фордж Уизли, великий маг, наверняка ты о нем слышал. — Я его каждый день вижу в зеркале. — Не обольщайся, жалкая бледная копия оригинала! Саймон понял — сейчас или никогда. Время пить зелье еще не подошло, но он рисковал упустить момент и потому, подняв голову, с неохотой взял бутыль с зельем, сделал глоток и поморщился. Зелье все же было вполне сносным на вкус. Гораздо более сносным, чем Костерост, за каждый глоток которого он мысленно желал Лонгботтому сдохнуть. — Фин прав, — произнес он негромко, но так, чтобы его услышали. Сработало. Гриффиндорцы, начавшие было вполголоса говорить о своем, обернулись к нему единовременно. — Я вел себя как скотина. И получил за это. Он сказал это, буравя бесцветным взглядом флягу с зельем. — Это что сейчас было? — сказал Уизли тихо, но Саймон прекрасно его расслышал. Едва сдерживая ухмылку, он поджал губы и, вздохнув, произнес. — Это я и хотел ему сказать. — Кому «ему»? — не понял Уизли. Томас — Саймон видел краем глаза — вскочил с места и направился к нему. — Подожди, — Томас плюхнулся на стул рядом с кроватью. — Так ты извиниться хотел? Саймон поднял голову и посмотрел ему в лицо, ожидая увидеть беззлобную ухмылку. Однако лицо Томаса было непривычно серьезным. На мгновение Саймон даже растерялся. Черномазый не был настроен ему доверять. — Только не надо заливать, что совесть замучила, — недоверчиво усмехнулся Финниган. — У слизеринцев ее нет. — Помолчи, — прошипела Грейнджер и, поднявшись с места, с решительным видом направилась к его постели. Саймон мысленно воздел руки к небу. Оставалось лишь надеяться, что появление мадам Помфри не испортит все дело. Грейнджер подошла, и Томас вскочил со стула, уступая ей место. Саймон поднял на нее глаза. Лицо Грейнджер было обеспокоенным, но чувствовала она себя явно не в своей тарелке. Обернувшись на Поттера, который говорил что-то Уизли и Финнигану вполголоса, она снова глянула на Саймона и сказала: — Невилл не хотел, чтобы все вышло вот так, я уверена. Я знаю, — она нервно выдохнула, — я знаю Невилла, он… хороший человек. Если ты хочешь извиниться, он поймет. — Дело не в этом, — произнес Саймон, вертя флягу в руках и думая о том, что присутствие Томаса намного упрощает ему задачу. — Мы с Крэббом говорили Малфой, что эта шутка про овощи… это уже слишком. А она… — он мрачно усмехнулся и добавил почти шепотом: — Разве она станет нас слушать? — Какая шутка про овощи? — Грейнджер снова тряхнула непричесанной головой и переглянулась с Томасом. — Расскажи все сначала. — Стой, — Томас наклонился к нему. — Так это Малфой придумала? — В чем дело? — не унималась Грейнджер. Саймон бросил на нее косой взгляд. — Ты что, не знаешь эту историю? Лицо гриффиндорской отличницы вытянулось, челюсть отпала. Она подняла голову и глянула на сидящего рядом одноклассника. — Какую историю, Дин? — Потом расскажу, — бросил Томас полушепотом, после чего глянул на Саймона. Тот сперва отвернулся, но затем глянул в лицо напротив и увидел, как прищурились темно-карие глаза. — Сам-то ты откуда ее знаешь? — Ее все знают, — Саймон пожал плечами. Он предвидел такой поворот, и потому заранее придумал, что на это сказать. — Тут нет никакой тайны, возьми любой выпуск «Пророка» за восемьдесят первый год. Просто об этом не принято говорить. Есть вещи, которые знают, но не обсуждают в открытую. Только вот Малфой… — Что Малфой? — отчеканила Грейнджер с таким видом, словно вела допрос на министерском суде. Она заметно ерзала на месте. Саймон не смотрел на нее, но чувствовал, что еще чуть-чуть и она начнет метать взглядом молнии. — Малфой не хочет, чтобы Лонгботтом думал, что она все знает. Она пудрит ему мозги. — Зачем? Саймон пожал плечами. — Чтобы он шпионил за тобой. Грейнджер фыркнула возмущенно и презрительно. Саймон посмотрел на нее. — Она только и говорит о том, как ее бесит, что безродная маггла маячит в числе лучших рядом с ней. Она спит и видит как бы избавиться от тебя. — Я знала, — выдохнула Грейнджер и добавила отчаянным полушепотом. — Я с самого начала подозревала, что он нужен ей именно за этим! — Подожди, — Томас глянул на Саймона. — Даже если так, тебе-то что? Почему ты решил ее сдать? Саймон оглядел его с коротко стриженой кучерявой головы до ног, обутых в ужасные красно-коричневые кроссовки. — А тебе какая разница? Томас сощурился. — Почему Кассандре верить нельзя, а тебе можно? — Верь кому хочешь, мне все равно. — Что это за межфакультетское собрание?! Голос мадам Помфри, так не вовремя появившейся из кабинета, заставил Саймона вздрогнуть, в то время как Томас даже не пошевелился. Это могло сыграть не в его пользу. — Посещения окончены! — провозгласила она и, подойдя к Саймону, добавила: — Вижу, тебе уже лучше, юноша. Пока можешь возвращаться в подземелья. Если станет хуже, я сама поставлю вопрос о твоем переводе. Выпив остатки зелья залпом, он поднялся с места и посмотрел на Томаса, который вскочил раньше и стоял на своих длинных ногах в уродливых кроссовках, глядя на Саймона сверху вниз. Мадам Помфри, тем временем, успела отойти в направлении другой компании, которую планировала разогнать. Пайк перевел взгляд на взволнованное лицо Грейнджер и хотел было пройти мимо, но Томас поймал его за плечо и остановил. — Чем докажешь, что не врешь? — сказал он, глядя на Саймона своими черными глазами. — Ничем. Правду не доказывают. — А зачем своих закладываешь? — Они мне не свои, — ответил Саймон, поворачиваясь к нему всем телом. Он не планировал говорить этого, однако, сказав, почувствовал, как все становится на свои места. — Никто из них. У меня нет «своих», я сам по себе. Кого хочу, того и закладываю. — Тебе же хуже, — со вздохом покачал головой Томас. Саймон снова пожал плечами, прежде чем развернуться и уйти. Грейнджер окликнула его, и он, раздраженно выдохнув, остановился. Что еще понадобилось от него этой неряхе? — На выход! — скомандовала мадам Помфри, жестом указывая на дверь. Грейнджер, догнав Саймона, зашагала с ним рядом. — Если ты решишь перевестись, в Гриффиндоре тебя не обидят. — Угу, — бесцветно отозвался он, уже жалея о том, что взялся миндальничать с прилипчивой зубрилой. — Зато в Слизерине так обидят, что прощай жизнь. — Ты ведь будешь не в Слизерине! — возразила ему Грейнджер, и Саймон фыркнул на ходу. — Много ты понимаешь. Если переведусь, буду крысой и слабаком. Мне не простят этого. Идущий рядом Томас презрительно фыркнул. Саймон усмехнулся, наблюдая, как мадам Помфри выпроваживает в коридор близнецов Уизли. — Если увидишь в своей сумке запрещенный ингредиент из шкафчика Снейпа, не удивляйся. — Спасибо, конечно, — процедила Грейнджер сквозь зубы. — Но Невилл не станет ничего красть, тем более у Снейпа. — Смотря для кого, — Саймон пожал плечами. — Для тебя может и не станет, а для Малфой станет. — Красивая она, зараза, — самозабвенно отозвался Томас. — Но до подставы друга я бы ради нее не опустился. Саймон бросил на него косой взгляд. — На тебя она при любом раскладе не взглянет. А Лонгботтом в жены ее сможет заполучить, если постарается. Поместье себе вернет хотя бы. Ради этого можно поставить на карту все. Красивая жизнь с красивой девушкой или нищие друзья, которых он едва знает. Что он выберет? — Много ты понимаешь! — вскинулась Грейнджер, и Саймон, глянув на нее, снова усмехнулся, отметив про себя, как покраснели ее щеки. — Да уж побольше тебя. Томас поднял бровь, но не нашелся с ответом. Пользуясь молчанием, Саймон обогнал его и, покинув палаты, прошел мимо стоящих возле стены Финнигана и Поттера. Он слышал окрик и чувствовал взгляды в спину, но ему было все равно. Он улыбался.***
— Он не просил никому не рассказывать, но вряд ли ему понравится, что мы это обсуждали. Так что никому ни слова. Даже Рону. Договорились? Дин оглядел вытянувшиеся лица Гарри и Гермионы, а затем переглянулся с Шеймусом. Оба чувствовали себя виноватыми. Они по-прежнему находились в коридоре на втором этаже. Как только мадам Помфри выставила их из палат, Гермиона накинулась на них с требованием рассказать ей все, что касалось Пайка, Невилла и шутки про овощи. Дин завидовал близнецам, которые быстро ретировались, сославшись на дела, и всем сердцем надеялся, что Гермиона забудет. Но Гермиона не забыла. — Мы не скажем, — заверила она таким тонким и сдавленным голоском, что Дин испугался за ее душевное состояние. После рассказа о родителях Невилла от ее боевого настроя не осталось и следа. Гермиона была сбита с толку. — Правда, Гарри? Мы обещаем. — Ты сама-то в порядке? Гермиона посмотрела на него так, словно впервые увидела, и рассеянно кивнула, проглотив слюну. Только что она услышала историю про то, как родителей ее одноклассника довели пытками до безумия. Она видела этого парня каждый день, сидела с ним за одной партой, ела за одним столом, находясь в неведении относительно того, что творится в его жизни. Нет, она была не в порядке. Наверное, они все были не в порядке, когда думали об этом. Все, кроме Касси Малфой, беспринципной и бессердечной куклы. — Как назло, вся чешуйчатая братия знает об этом, — сказал Шеймус и тут же отпрянул в сторону. Гермиона, не сказав ни слова, резко сорвалась с места и поспешила к лестницам. — Гермиона, стой! — воскликнул Гарри, бросившись за ней, но первым нагнал ее Дин и схватил за рукав мантии. Но Гермиона вырвалась и свернула за угол. — Мерзкая лживая горгулья! — почти выкрикивала она на ходу. Дин и Гарри удерживали ее за оба локтя, шагая рядом. — Если она хоть на шаг приблизится к нему, я… я не знаю, что я с ней сделаю! — Успокойся, — нервно усмехнулся Дин, вытягивая руку вперед. — Давай сперва подождем лестницу. — Как можно так поступать?! — Очень просто, — мрачно усмехнулся Шеймус, стоявший рядом с Гарри возле ее правой руки, после чего прыгнул на подоспевшую лестницу, что вела на этаж выше. — Спорим, она бортанула этого чепушилу, вот он и решил ее сдать. Сам небось по ней сохнет. — Так ей и надо, — гневно бросила Гермиона, хватаясь за перила. Одновременно с этим лестница пришла в движение. — Я понимаю, почему Фред и Джордж решили ее наказать. Гарри рассеянно оглядывал увешанные живыми портретами стены холла, пока лестница ехала вверх. Обернувшись, он невзначай задел локтем Дина. — Кстати, о наказаниях, — последний кивком указал на выход в холл. Знакомая компания с метлами наперевес двигалась в направлении парадного выхода. Их голоса заглушал привычно-миролюбивый гвалт портретов. Одновременно с этим одинокая фигура в форменной одежде появилась в лестничном холле. Брови Дина поползли вверх. — И зачем им тренироваться? — бурчал Шеймус. — Хаффлпафф они так и так в бараний рог скрутят. — Легок на помине, — сказал Дин, глядя, как к фигуре, ожидающей очереди, подъехала лестница. Невилл посмотрел на него и вяло поднял ладонь в ответ на его оклик и призывный жест. Лестница встала на четвертом этаже, и ребята сошли на платформу. Глянув на Гермиону и заметив, как она взволнована, растеряна и в то же время явно настроена решительно, Дин привлек ее внимание и на всякий случай приложил указательный палец к губам. Гермиона в ответ поджала собственные и отвела взгляд. — Мы думали, ты смотришь десятый сон, — произнес Дин, как только лестница подвезла Невилла на четвертый этаж. — Как ты? — произнесла Гермиона. Все бы ничего, подумал Дин, если бы она так сильно не старалась придать своему тону будничности. Невилл посмотрел на нее, и внутри Дина щелкнуло — с его лицом что-то не так. Оно не было ни мрачным, ни взволнованным, ни расстроенным. На лице Невилла эмоций не читалось совсем. Оно было спокойным, как водная гладь, но что-то в этом спокойствии внушало опасения. — Нормально, — произнес он бесцветно и следующей фразой окончательно подтвердил мысли Дина. — Консультации будут в начале мая. Снейп сказал, он вывесит расписание. Всем желающим можно будет прийти. — Всю жизнь мечтал, как же, — сухо отозвался Шеймус. Невилл глянул на него и слабо усмехнулся. Подъехала лестница, ведущая на два этажа выше, и Невилл первым встал на нее. Гермиона шагнула ему навстречу. Хоть голос ее прозвучал тихо и осторожно, даже слишком, Дин предостерегающе потянул ее за манжету свитера. Весь облик Невилла говорил о том, что он окончательно вымотан и меньше всего хочет говорить о чем бы то ни было. Тем не менее, он повернул голову и, несмотря на рассеянность во взгляде, вежливо приготовился слушать. — Невилл, мы... за тебя переживали. — Что-то еще случилось? — произнес он и, моргнув, перевел настороженный взгляд на стоящих позади одноклассников. Лестница, тем временем, остановилась, примкнув к площадке пятого этажа. — Случилось, — ответил Шеймус, перескакивая через две ступени и, поравнявшись с Невиллом, с вызовом добавил: — Снейп прикончил единорога в лесу, чтоб камень вечной жизни для Сам-Знаешь-Кого раздобыть. А ты, — он сделал шаг навстречу Невиллу, глядя ему в лицо, — мог бы и сказать, на кой мрак тебе приспичило переться к убийце единорога в одиночку! — Я говорил: мне нужна консультация по Зельям! Убил кого-то Снейп или нет, он все еще профессор и он будет принимать экзамен! — Тише! — с ужасом воскликнула Гермиона, оказавшись возле Шеймуса и обходя его справа. — Вы в своем уме?! — Я-то да, — рявкнул Шеймус, глядя на Невилла снизу вверх. — Это не наше дело, — произнес Невилл, твердо глядя в ответ. — Мы не должны в это вмешиваться! — Это он тебе внушил, да? Посмотри на себя, ты похож на зомби! Невилл устало глянул на Гарри и тот, выдохнув, добавил тише: — Я не прошу никого вмешиваться. У вас, в отличие от меня, есть выбор. — Гарри... Он молча обошел Невилла и стал подниматься вверх. Невилл поспешил следом. Дин, нагнав Гарри, хлопнул его по плечу. — Осторожно! Но было поздно, правая нога Гарри по колено ушла в исчезающую ступень. — Осторожнее вытаскивай! — воскликнула Гермиона, вместе с Невиллом оказавшись рядом с ним и хватая Гарри за локоть. — Стой! — Невилл вдруг замер на месте, а спустя пару секунд наклонился и просунул в отверстие собственную правую руку. — Нев, ты чего? — Отойдите! — глухо пропыхтел Невилл, как только Гарри встал на ноги. — Что он делает? — пробормотал Шеймус и добавил громче: — Ты чего удумал, чудик? — Тебе помочь? — спросила Гермиона, глядя, как Невилл, распластавшись на лестнице, едва ли не с головой уходит в исчезающую ступень. — Не надо! — ответил он, стискивая зубы. Дин не смотрел на часы, но ему показалось, что прошла минута, прежде чем Невилл осторожно стал подниматься и вытаскивать руку на свет. Наконец рука вышла полностью, и Невилл, с помощью Гермионы и Гарри встав на ноги, выдохнул с явным облегчением. Его лицо, еще пару минут назад бывшее матово-бледным, от усилий сделалось розовым, светло-зеленые глаза горели непонятным азартом. В голове Дина появились проблески понимания, когда его взгляд упал на зажатую в пухлой ладони Невилла волшебную палочку из темного дерева. — Конечно, — Гермиона шумно выдохнула и едва не рассмеялась. — Исчезающая ступень. Невилл, ты молодчина! Исчезающая ступень — это тайник!