When tomorrow comes, I’ll be on my own Когда наступит завтра, я останусь одна Feeling frightened of the things that I don’t know В страхе перед вещами, которых я не знаю. When tomorrow comes Когда наступит завтра, Tomorrow comes Наступит завтра, Tomorrow comes Наступит завтра… And though the road is long И хотя путь далёк, I look up to the sky Я поднимаю глаза к небесам, And in the dark I found, lost hope that I won’t fly И в темноте я обретаю утраченную надежду на то, что взлечу. And I sing along, I sing along, and I sing along И я подпеваю, я подпеваю, я подпеваю…
— Слишком сопливая песня. Наша группа не будет такое исполнять. — Наша? О, так это всё-таки наша группа? — Ты меня поняла. — Ладно, хорошо. Я тебя поняла, — Кэйлин закатила глаза и отстранилась от Кастиэля, вычеркивая очередную «сопливую» песню из списка. — Тогда предложи ты. Предложи нормальную песню. — У меня есть несколько на примете.I gotta bulletproof heart У меня пуленепробиваемое сердце, You gotta hollow point smile У тебя — улыбка разрывного снаряда. We had our run away scarves, У нас остались следы после прошлой погони, Got a photograph dream on the getaway mile. Мы убегаем, миля за милей все дальше — просто картинка мечты.
— Нет, это тоже не та песня. И, предугадывая твой дальнейший вопрос, предоставлю тебе несколько причин. Во-первых, директриса запретила нам петь «провокационные» песни. В прошлый раз наше выступление закончилось тем, что спортивный зал разгромили. А во-вторых… — И что же во-вторых? — А во-вторых, я тебя так и не простила за любовную интрижку с моей подругой за моей спиной. — Ты опять за старое? Мы же уже извинились! Что тебе ещё надо, плоскодонка? Натаниэль невольно стал свидетелем их разговора. Во время большой перемены он вышел во двор, где теперь, с наступлением тёплых деньков, проводили свободное время учащиеся. Кэйлин и Кастиэль обнаружились сидящими за небольшим круглым и деревянным столиком. Копну вьющихся рыжевато-каштановых волос Натаниэль заметил ещё на лестнице, а ярко-красная майка Кастиэля больно била по глазам своим цветом. — Скажи спасибо, что я ещё с тобой разговариваю, идиот, — Кэйлин ответила на «плоскодонку», насмешливо улыбнулась и зачем-то полезла в сумку. — Думаю, у меня есть песня, которая удовлетворит нас обоих.This is me, can’t ignore it Это я, ты не можешь этого не заметить, Reaching out, breaking free Стремящаяся вверх, вырывающаяся на свободу, Constantly, falling forward Постоянно, вырывающаяся вперед. Yeah, I’m just going for it Да, я живу ради этого, This is me Это я…
— Неплохо. Мне нравится. Моей гитаре тоже понравится. — Знаешь, я вот только одного не понимаю, — Кэйлин захлопнула тетрадь. — Ты же мой друг, Кас. Почему ты мне не рассказал? Я понимаю, почему не сказала Рэйчел — она боялась моей реакции, боялась того, что я могу быть против. А ты? Тоже боялся моей реакции? Ни за что в жизни не поверю. — Я же тебе нравился. — Что?! — Кэйлин рассмеялась на такое неожиданное заявление Кастиэля. — Нравился? Тебя что, Демон укусил? — Я не хотел ранить твои нежные чувства, — подыграл ей Кастиэль. — Поверь, ты ранишь мои нежные чувства больше, если не найдёшь солистку. Ты не поешь эту песню, а моего больного горла на эту песню не хватит. — Я же сказал, что разберусь со всем этим. — Кас, выступление через три дня. И я бы не хотела этого говорить, но… Амбэр неплохо поет, так что… — Только через мой труп! — заорал на весь двор Кастиэль. — Но больше некому! — заорала на него Кэйлин в ответ. Натаниэль готов был с этим поспорить.***
— Ирис, привет, — поздоровался с Ирис Натаниэль, глядя на то, как девушка пытается достать из-под груды ненужных вещей учебник. — У тебя есть свободная минутка? — Привет, Нат. Конечно, есть, — она улыбнулась и повернулась к нему. — Ты что-то хотел? — Ты же ходишь с Элизабет вместе на английский? — Да, хожу. Что-то случилось? — начала волноваться Ирис. Натаниэль отрицательно покачал головой. — Нет, я просто хотел поговорить с ней. Она же новенькая в нашей школе, а это довольно важно — помочь найти своё место. — Согласна, — закивала Ирис. — Она должна быть неподалёку, у нас сейчас хи… Она и была неподалёку. Выясняла отношения с Амбэр и прикрывала собой трясущуюся Виолетт, на которую в очередной раз напала «Святая троица». Ирис и Нат не успели и дёрнуться, как раздался женский визг, а в следующую секунду Элизабет заломила Амбэр руки и впечатала в шкафчики. Когда они разнимали дерущихся девушек, в голову Натаниэля пришла великолепная идея. Ему оставалось лишь воплотить её в жизнь.***
— Теперь ты всё расскажешь директрисе, да? — Я должен. — А после того, как ты расскажешь, она вызовет в школу моих родителей? И меня могут исключить? — Конечно, это не очень здорово, что ты подралась почти сразу же после своего зачисления, но твоя семья довольно известная и уважаемая в городе, так что думаю, тебе это сойдёт с рук, — Натаниэль сел напротив Элизабет. Девушка покрутила ручку между пальцев и вздохнула. — Прости, что подралась с твоей сестрой. Она задела меня, Виолетт ей что-то ответила, а Амбэр попыталась её ударить. Я не смогла не вмешаться. — Ничего, — вздохнул староста. — Амбэр всегда себя так вела. — Это печально. Ладно, давай я напишу то, что должна написать, и ты сообщишь директрисе. — Я думаю, мы можем обойтись без этого. Встав из-за стола, Натаниэль подошёл к шкафу и взял с полки микрофон. Повернувшись к Элизабет, он наткнулся на вопросительный взгляд зелёных глаз. Не обращая на него внимание, Натаниэль опустился на корточки, чтобы смотреть на Элизабет снизу вверх, и протянул ей микрофон. — Что ты делаешь? — В твоём досье указано, что ты занималась музыкой. — Я уже ей не занимаюсь. Моя мама не одобряет это увлечение. Мне пришлось отказаться, — отозвалась обладательница зелёных глаз. — Думаю, что твоей маме больше не понравится то, что ты подралась, а не то, что спела мне. — Послушай, Натаниэль, что ты хочешь от меня? У тебя ко мне есть предложение? — Даже просьба. Я не докладываю директрисе о драке и разбираюсь с этой ситуацией. А ты взамен сыграешь на концерте с нашей школьной группой, им нужна вокалистка. — Ты предлагаешь мне сделку? — Это саботаж, Элизабет, — Натаниэль смотрит на то, как девушка крутит микрофон в своих руках. — Ты не хочешь подчиняться своей маме. Вот тебе идеальный шанс снова показать себя. — Что ж, Натаниэль, ты можешь быть очень убедительным, — Элизабет улыбнулась и включила микрофон. — Я давно не пела, так что гордись, моё первое выступление будет для тебя. И этим определённо стоило гордиться. И устроенным саботажем тоже.