Искристый воздух

Когда портал за спиной схлопывается, Алек невольно оглядывается на него. Магнус же с лёгким прищуром осматриваяется по сторонам, буквально пробуя воздух на вкус. У этого времени особый коллорит. Париж в конце шестидесятых годов девятнадцатого века. Прогресс технологий, который сопровождался постоянными недовольствами. Скрытые сообщества, тайные даже. Политика, которая везде и во всём. В воздухе ощущается это. Грань развития и духовности. Лёгкая как облако дыма от сигарет. В Париже поздний осенний вечер. Из-за Сены промозгло и по-особенному холодно. Но именно в этом и вся прелесть этого вечера, почти ночи даже. Свет фонарей, пустые улочки мостовой с редкими прохожими. Аромат выпечки из булочной ниже по улице. Магнус был очарован этим фрагментом прошлого. Историей, в которую решил отправиться с Александром. Лайтвуд не сказать, что разделял восхищение и воодушевлённость колдуна. Потому что было холодно, ветер до костей пробирал. Нефилим шмыгнул носом, зябко передёргивая плечами и потирая друг о дружку ладони в перчатках. Магнус очаровательно улыбнулся, словив недовольный взгляд. — Добро пожаловать в Париж! — звонко и радостно. Алек лишь выдохнул, когда Магнус подцепил его за локоть и потащил куда-то вперёд. Возможно, что в ту самую булочную. Слишком уж запахи были соблазнительными. — Не мог выбрать более тёплое время? — ворчливо и неохотно, потому что не осени хотелось, которой и так много слишком. — Мог, но, знаешь, — Бейн остановился, заглядывая в глаза охотника, подходя ближе и касаясь шеи чуть прохладной ладонью, — тогда бы я не смог сделать так. Магнус мягко поцеловал Алека. И тепло его губ опьяняло, в груди уютно устраиваясь, дрожью по всему телу проходя. У Парижа в конце шестидесятых девятнадцатого века есть особая романтика. Очарование. Алек с этим спорить больше не хочет. Он лишь крепче сжимает ладонь Магнуса, спрятав их в кармане своего пальто.