Счастливая родинка

— Вадим, я хочу тебя, давай сделаем это, мы встречаемся неделю и мне мало безобидных поцелуев, — пристал ко мне Паша, когда наша мама ушла на работу. Да, мы с Пашей встречаемся целую неделю и до сих пор не переспали. Он должен меня понять. — Паша, у меня очень много домашки. Сегодня точно никак. Давай правда не будем торопиться с этим. Должен же быть конфетно-букетный период в отношениях. — Да у нас нет конфетно-букетного периода только потому, что ты весь в этом треклятом английском! — Паша начал повышать тон и неожиданно для нас обоих скинул мою тетрадь и учебник со стола. Паша сел на стол прямо передо мной и притянул меня к себе за горло водолазки, в которой особенно тепло в зимнее время года. На Паше был голубой однотонный свитшот из-под которого выглядывал белоснежный воротник рубашки. Также на Паше было обидчиво-злостное выражение лица, которое обычно принадлежит деткам при отсутствии внимания и любви. — Почему ты избегаешь секса со мной всю неделю? А когда мы оба на пределе, ты просто сбегаешь. Ты долго собираешься меня вот так мучать? — Во-первых, убери руки. Во-вторых, ничего я не избегаю, и я не обязан с тобой спать только потому, что ты этого хочешь. Я никого не мучаю. — То есть ты не хочешь со мной секса? Ты хочешь сказать, что я тебя не возбуждаю? Может проверим твою ложь? Паша схватил меня за руку и повёл к кровати. — Паша, у меня ещё много уроков. — Сейчас я тебе преподам урок, — толкнул он меня на кровать. Всё началось, как всегда, с поцелуев. Мне стало жарко, и я чувствовал всем своим телом, как Паша поскорее войти в меня, как его стояк упирается мне в кости, как его губы проходятся по моей коже. Однако мой разум приказал оттолкнуть, отказать и защищаться. — Нет! Паша, нет! Я ударил брата в солнышко и хотел сбежать, а Паша сдавленно сказал: — Какой же ты дурак. Я ж люблю тебя. — Тогда ты должен понять. Мне больше нечего было ему сказать, я ушёл в душ и под струями прохладной воды горько плакал, не понимая, что со мной творится. Когда пришёл обратно, брата не было. Комната опустела, и я совсем один. Ничего не мешало тому, чтобы просто лечь спать. На следующее утро я нашёл записку у себя на лбу. Почерк моего брата. « Прости меня, не надо было давить на тебя. Когда проснёшься, увидишь, я собрал твой рюкзак. Внизу жду тебя с завтраком — сюрпризом. Люблю тебя. » Потрясающе, первое, что я подумал. Не спешить и разобраться во всём — это то, что нам сейчас нужно. Внизу и правда сидел мой брат. Как только он меня увидел, подошёл и взял себе на руки, от чего я поперхнулся непониманием. — Мой кукурузик проснулся! Как спалось? — Опусти, Паша. Сегодня воскресенье или понедельник? — Понедельник. Мы успеваем позавтракать. Присаживайся, — Паша усадил меня за стол, — Я приготовил салат с кроликом под овощным соусом. Приятного аппетита, — с сияющей улыбкой показал на тарелку Паша. Дурак. Какой же я дурак. Не могу даже порадоваться тому, что он для меня сделал. Мне плохо, мне жарко и такое ощущение, что сейчас стошнит только от одного вида еды. И так не хотелось обижать или расстраивать Пашку, ведь мы столько пережили вместе, а я только всё порчу. — Паша, я… тебя не достоин. Я схватил рюкзак, куртку, ботинки и выбежал из дома. Бежал куда глаза глядят, не оглядываясь. Только через некоторое время остановился, чтобы отдышаться, не удержал равновесие и упал в снег. Отчаяние захватило меня с головой, как снег, в котором я валятся. И только судьба могла знать, как я сюда попал. Над моей головой висела табличка «психолог». С этого момента начались все проблемы. С того момента, как я понял, что надо во всём признаться.