Счастливая родинка

От лица Паши Два дня мой брат врал мне. Не уходил он к Яну. Заподозрил я его по взгляду. Он всегда отворачивает глаза, обманывая кого-либо. Мой бедный брат был обманут одним придурком, Игорем и даже не подозревает, в чём корень всех его бед. На третий день я проследил за мной. Нужно было быть более аккуратным, Вадим, если ты не хочешь, чтобы я раскрыл твою ложь. — Психолог? — вырвалось удивлённое слово из моих уст. На морозе стоять не хотелось, да и люди проходили мимо, оборачиваясь. И он ещё платит деньги за её или его услуги. Интересно, с ним ведёт беседы женщина или мужчина… План в моей голове заставлял меня плясать на не убранном снегу. Поспешу домой, чтобы всё приготовить. Уверен, что мой план с треском провалится. Разговаривать с братом напрямую было бы очень глупо. Он или пошлёт, или врежет. Терпеть это мне не хотелось. От лица Вадима Два дня я врал Паше, что ухожу к Яну. Всё было не так. Я познакомился с психологом. Это был мужчина по имени Игорь Вадимович. В его кабинете висели грамоты, дипломы. Я был в надёжных руках. На первом занятии у нас не заладилось. Пару минут я молчал, не зная, с чего начать. Казалось бы, пришёл, чтобы выговориться. Через пару минут я заявил этому типу в рубашке и галстуке: — Вы даже не собираетесь у меня ничего спросить? Может вас беспокоит мой возраст? Что не так? Почему мы не можем начать сеанс? — А как ты думаешь, почему мы не можем молчать? Если бы ты был настроен на этот сеанс, то был бы более открытым. Твой возраст меня не интересует, ты мой клиент, ты ведь заплатил деньги, иначе бы не пришёл. Ты закрытая книга, и я ничем тебе не могу помочь. Позови следующего. — Никуда я не уйду. Если это такая проверка, то я буду стоять до последнего. — Ты меня начинаешь злить, мальчишка. — Какой профессионализм! — уже встал с дивана я, — Вы сами не настроены, а иначе бы знали моё имя и не обращались бы ко мне как «мальчишка». — Приходи, когда раскрепостишься. Вот пень. Пень в фиолетовой рубашке с фиолетовым галстуком. Обычная внешность. Молодой. Находясь в его кабинете мне правда было не по себе. Очень жаль, что я выкинул тогда свои деньги на ветер. В следующий раз я понял, что от меня требовалось. — Привет, как тебя зовут? А, это ты. — Что? Вы это снова? Меня зовут Вадим. И я очень серьёзно настроен в этот раз. Готов изложить проблему. — Дерзай. — Я гей. — Продолжай. — У меня были отношения с братом. — Превосходно. Продолжай, — он наконец-то отвлёкся от тетрадки и уставился на меня в упор, и я потерялся в глазах моего психолога. Насколько же я гей! Я помычал, закусил губу, смущённо отвёл взгляд в сторону и продолжил, как бы мне неловко ни было. — У меня были отношения ещё с одним парнем, который, когда приревновал меня к моему же брату, ударил его. С того момента я его больше не видел. — Так, — заинтересованно сказал Игорь Вадимович, — Есть ещё что-то, что я должен знать о твоей увлекательной личной жизни? — усмешка. — Я в тупике. Отношения с братом не получаются, я его обманываю, что нахожусь не тут, а у друга. Понимаю, что не должен обманывать… — молчание, — Чувствую себя погано. Вроде бы его намерения чисты и мне не в чем его обвинять. Просто что-то во мне не так, что не позволяет мне быть счастливым и принимать всё таким, как оно есть. Вы можете сказать, что это? — Ты заслуживаешь быть счастливым. Этот человек много для тебя сделал или попытался, так? Ты чувствуешь, что он рядом? — Чувствую. — И ты этому рад, можешь ответить ему хотя бы благодарностью? — Мне бы хотелось. — А что мешает? — Игорь… — Я? — покашлял мой психолог, и я вспомнил о его имени. — Что? Нет. Того парня зовут Игорь. — Это точно не я? Я должен знать. — Точно не вы… Вы слишком стар. Наверное. Простите, кажется, разговор пошёл не в то русло. — Я стар? Но я ещё много могу. — Вы как будто хотите мне понравиться. У меня есть брат, и он мой парень. Я должен быть с ним. — А ты его любишь? — Да, — не медля ответил я. — Тогда не просиживай штаны, вперёд к нему. После второго занятия я впал в ступор. Как мне объяснить всё брату? Паша уже спал, и я отложил до завтра. Не могу. Не могу. Что-то мешает. Быть счастливым. И я вновь пошёл к психологу вечером. — Зачем пришёл, Вадим? — Вы знаете моё имя, здорово. Я пришёл, потому что тот человек, который не выходит у меня из головы, мешает мне нормально поговорить с человеком, за которого я готов жизнь отдать. — То есть ты хотел бы поставить точку? — Да. И у меня есть идея. Она немного не стандартна. У вас и у того парня одинаковые имена. Поэтому чтобы не говорить с ним, я поговорю с вами. Странно, что вы не предложили мне эту методику, а я узнал об этом в интернете. — Это не будет лишним? — Нет. — Тогда давай начнём. Я это он. Игорь. — Ты придурок. — Ты тоже. — Вы всё портите, заткнитесь. — Но тебе же нужна его реакция. — Но не такая, — этот психолог смешной. — Ты придурок, но ты мне нравился. Нравился твой голос. — А мне твой. — Заткнись. — Ладно. — Я тебе доверял, — психолог промолчал, и я продолжил, — А ты предал меня. Я бы хотел жить дальше, но не могу. Ты сводишь меня с ума. Ты всё испортил. Мне больше не хотелось продолжать, пытаться и изливать душу. Мне хотелось, чтобы меня обняли и сказали, что мне можно жить дальше, и что тот человек в прошлом. — Знаю, что странная просьба, — я встал с дивана. — Обнять? — он тоже. — Да. Игорь Вадимович подошёл, и я утонул в его объятиях. Вдруг он опустился со мной на колени на пол. — Пригнись. На улице парень очень похожий на тебя. Это что, твой брат? Близнец? Это же даже не инцест, а твинцест. — Да, это Пашка. — И что мы будем делать? — Для начала прекратите меня обнимать, я же гей, могу возбудиться. — Да, сейчас-сейчас. — Вы что, ловите кайф? Не изнасилуйте тут меня, прямо на полу. Вы же старый. — Мне тридцать. — Много. — Так что ты будешь делать? — Снимать штаны и бегать. — Не надо. — Вы серьёзно? Отпустите, Игорь, или я закричу. Всё же психолог меня отпустил. — Так что ты будешь делать? — У меня есть план. Вы в нем участвуете. Идём. Мой психолог правда попросил секретаршу отменить все планы ради меня. Странно. Надеюсь, он в меня не влюбился. Я ему рассказал весь план и злобно потирал ладошки. — Всем привет! — мы пришли ко мне домой. На кухню сбежал с лестнице Паша в одних трусах. — Вадим! Предупреждать же надо! Я сейчас! Здрасте! Мой план был превосходен. Как только Паша спустился уже одетый, мы действовали с моим психологом по плану. Создавали видимость разговора. — Так что с Яном всё будет в порядке. — А что такое с Яном? — вмешался в наш псевдо-разговор брат. — Паша, я тебе соврал, что был у Яна. На самом деле, мы с Яном ходили к его психолог, чтобы разобраться в его проблемах, потому что сам Ян один не смог бы довериться чужому человеку. — Знаете, доверие — это очень тонкая вещь. Как нитки. А нитки мы часто теряем, — философски заявил Паша, и я промолчал, потому что поймал себя на мысли, что обманываю доверие любимого человека. — Да, — подтвердил психолог всезнайка. Выглядел он глупее, чем когда-либо. Не сомневаюсь, что Паша всё про всё просёк. — Ну, я пойду. — Постойте. Вы пока тут, мы можем провести бесплатную беседу, — что-то затеял мой брат. — Это не в моей… хотя ладно. — Скажите, мой брат в последнее время сам не свой. Я его очень люблю, — положил свою руку на мою Пашка, — как бы мне проверить, взаимна ли эта любовь? — Любовь какая? Братская? — сщурил глазки Игорь, а я внутри себя давился со смеху с физиономий брата и психолога. — Не совсем… вы же не против? — Очень даже за. Я сам… такой. — Что? — Пашка. — Что?! — подавился я, и весь чай оказался на галстуке моего психолога. — Ты дурак? — спросил у меня мой психолог. — Давайте я вытру, — потянулся Пашка с салфеткой и случайно уронил блюдце с малиновым вареньем прямо на серые джинсы Игоря Вадимовича. — Отлично. Теперь придётся идти с пятном. — А оставайтесь у нас, — предложил мой брат, и я был в полнейшем шоке от его предложения, — Джинсы мы выстираем, да, Вадим? Буркнул и согласился. Чёрт подери. — Снимайте штаны. И тут мой психолог стал расстегивать ремень джинс прямо в нашей кухне гостиной. Мы с братом как заворожённые смотрели на его движения. Джинсы были на полу. На моём психологе были фиолетовые трусы и серые носки. Помешанный на фиолетовом он немного. — Рубашку тоже снимайте. Сама не высохнет, — приказал Паша. — Пусть рубашка останется! — скалил зубы я. Почему Паша так заинтересовался Игорем Вадимовичем? Не уж то понравился? Может они ещё и потрахаются прям передо мной? — Но она вся мокрая, — посмотрел наконец на меня мой любимый. — Ладно, снимайте. И в этот момент, когда мой психолог оказался совсем голый, вошла мама с пакетом продуктов. — Мальчики! Я смирилась с тем, что вы геи, но не давала разрешение на стриптизёра! Или у вас что-то вроде мальчишника? — Я не стриптизёр, — прикрыл трусы Игорь Вадимович, от чего ситуация становилась ещё более комичной, — Я психолог. Психолог Яна. — Прошу вас, симпатичный психолог Яна, пройдёмте в мою спальню, я вам дам халат на ночь. Пока родители… ой. Как-то я быстро. Пока мама и этот придурок уходили, мой брат забрал всю одежду и попёрся в ванную. — Будешь стирать? — Да, — не глядя на меня сказал брат, а я как-то расстроился. — Ладно, я тогда… спать пошёл. Спать я не мог. Всё произошло так быстро и мне хотелось стереть этот вечер из своей памяти. Сказать, что это самый запоминающийся вечер за долгое время не сказать ничего. Начинаются некоторые вещи, связанные с обидами Паши на меня и с ревностью, связанной с Пашей. Понял он, что я соврал или не понял неизвестно. Мне было стыдно. Надо уметь работать с моими проблемами, с нашими. Разговаривать. И тогда не потребуются никакие психологи. Чувствую себя полнейшим придурком. Паша лёг рядом и обнял меня со спины, целуя моё плечо. Впервые за долгое время мне захотелось секса с этим человеком, потому что я знал, что он меня любит. — Ты знаешь, я люблю тебя. И приму любую твою тайну. Но я не понимаю, зачем ты устроил этот концерт, — повернул меня к себе лицом мой брат и по совместительству любимый парень. От него исходил такой жар. Его пальцы касались моей кожи, проходились по моей левой руке, затем по шее, по щекам и скулам, по губам. Любимый коснулся пальцами моих сосков и стал спускаться ниже, к моим трусам. Сжал мой член, после чего я открыл рот и потерял над собой контроль. — Так зачем вы устроили этот концерт? Думаешь, я поверил в твою ложь? По этим губам я так соскучился. Казалось бы, что прошла целая вечность, а я так соскучился. И в моей голове заиграла песня «Love the way you lie» часть два, где поёт Рианна. (От автора: включите песню, будет круче). Он целовал меня, раздвигал мои ноги, а я обнимал его спину, и моё самообладание полетело к чёрту, когда брат стал тереться об меня во всю силу. Бельё мы быстро сняли, снова накрылись покрывалом. Хотелось кричать. Но родители за стеной. И плевать, что не родители. Хотелось, чтобы меня трахнули. — Я люблю, как ты мне врёшь, — на секунду Паша остановился и заглянул ко мне в глаза. Обычно после таких секунд, когда мы оба голые и оба смотрим друг другу в глаза, вся стеснительность куда-то исчезает. Поцелуи стали лёгкими, нежными, будто Паша боялся меня потерять. Всё внутри перевернулось. Мне больно. Я так сильно его люблю, что боюсь потерять, как потерял Игоря. Может в этом была моя проблема. — Прости, я не могу, — лёг рядом Паша. — Но ты же на пределе, — я был в шоке. — Если ты не готов, врёшь мне, что это психолог Яна, отказываешься мне признаться и довериться, значит, у тебя на это есть причины. Вадим, я, наверное, буду сегодня спать на диване. Я бы никогда не пошёл спать на диван, но я не могу быть таким идиотом всё время. — Стой, — хватаю его за шею и тяну обратно в кровать, — Сегодня и всегда ты будешь спать со мной. И давай поговорим. Я расскажу всё, только останься. — Хорошо, — Паша целует меня, и мы снова лежим вместе, он придвигает меня ближе. От этой близости мне дурно и хорошо. И кое-что встаёт. — Помнишь наш разговор про секс? Я откладывал, потому что хотел доказать нам обоим, что я не нижний. — Давай тогда решим этот вопрос так. Мы поборемся. Не кулаками. А просто. Кто победит — тот и сверху. Он не ожидал такой мгновенной реакции. Начинаю нападение. Прижимаю его руки к постели, затем он набирает силу, уворачивается и укладывает меня на лопатки, а его ноги под моими ногами, и его член я чувствую своей задницей. Он держит коленями мои колени, и я не могу свести их вместе. Брат тянется ко мне за поцелуем, и я кусаю его. Брат поворачивает меня на живот, всё ещё держа мои руки над головой. Пытается стянуть мои трусы. — Что, не получается насиловать меня? — А ты хочешь, чтобы я тебя изнасиловал? — Если бы бой был кулачным, я бы победил. — Значит, я очень хитрый, — шепчет мне на ухо, и я расслабляюсь. Трусы сняты. Снова заиграла песня Love the way you lie. Горячее дыхание Паши на моей шее, на моей спине, на моей заднице и его язык… прямо там. У прохода. Это… не описать. Надо почувствовать. Дыхание учащается. Наверное, это как куннилингус у девушек. В любом случае, не разбираюсь. Мне хочется кончить только от вот этих вот манипуляций. Дальше его сильные руки берут меня за плечи, второй рукой он направляет в меня свой член, и он входит в меня, а из меня вырываются визги, причиной которых стало внезапное проникновение на мою базу. Этот танк, что проник на мою базу, уже прошёл на всю длину. Короче, член. И член его точно не короткий. Мои визги теряются в подушке, а я теряюсь где-то между Пашей и нашей постелью. Обеими руками Паша обнимает меня за плечи и без рук направляет свой член по той же траектории. Когда люди получали удовольствие от боли? Я — сейчас. Единственное, что мне сейчас доставляло кайф — мысль, как Паше хорошо выебывать из меня всю ту дурь, которую я ему сделал и всю ту ложь, которую я ему наговорил и сколько времени я мучал его, отказывая в сексе. Только через десять минут (именно так тянется время для мученика) я поймал себя на мысли, что стону в подушку. Паша стал что-то шептать мне на ухо: — Тебе хорошо? А я только и мог, что слегка двигаться в такт нашему страстному танцу и стонать уже не в подушку, потому что мне настолько было хорошо и нечем дышать. Поэтому Паше оставалось довольствоваться моими стенаниями. Мне было настолько хорошо. И мою дырку насиловали, как хотели. Мы занимались любовью. Сексом. Грязным и диким сексом. Кому как нравится. Это было прекрасно — стать одним целым и потерять между временем и пространством, чувствовать его сбивчивое дыхание. Я ловил кайф, когда он сжимал моё горло и вдалбливался в моё тело как можно глубже и чаще. Я ловил кайф, когда он шептал мне на ухо грязные ругательства по типу: — Дрянь, ты так хорош. Ты мой персональный Ад. С этими словами он излился в меня, но я всё ещё не кончил, поэтому любимый перевернул меня на спину, потянулся к моему ушку, чтобы сказать: — Как ты ещё не кончил? На часах два часа ночи. — Мы что, делали это три часа? — Да. — Ты монстр. Мой любимый монстр. — Я не сдамся. Мой парень тире брат спустился вниз, и в темноте я видел его сверкающие сексуальные глаза. Его губы облизали головку моего члены, и мой член уже потерялся в его рту. Он взял на всю длину, поэтому моя головка коснулась его глотки, и я в восторге ахнул. Кто делает минет круче моего брата? Мне так нравится об этом думать, и я случайно произнёс это вслух: — Ты превосходная соска. Продолжай. Сделай хорошо папочке. Ты моя сука. Мне сосёт мой брат. Да, детка, бери глубоко, и я буду счастлив. Мне сосёт отличник. Самый примерный мальчик в школе. Я кончаю. Кажется, я отрубился, потому что не помню, как уснул. Это был лучший секс в моей жизни.