***
Обычное спокойное утро на Атоллоне было прервано срочным совещанием — Фалкрум вышел на связь. Лидеры мятежников, как во плоти, так и в виде полупрозрачных голограмм окружили тактический дисплей, приготовившись внимательно выслушать и принять к сведению информацию, которую предоставил агент. Сейчас, в преддверии атаки на имперскую фабрику, даже самая незначительная на первый взгляд деталь могла заставить в корне менять планы. Сердце Геры пропустило удар, а руки машинально сжались в кулаки, когда сообщение Фалкрума неожиданно прервалось. Интуиция кольнула острой иглой, а последовавшие за этим новости лишь укрепили ее уверенность. — Траун знает, что мы здесь, — лишь на миг сорвавшимся в глухой шепот голосом произнесла тви’лечка. — Всем кораблям — боевая готовность! Приказ, эхом пронесшийся по всей базе, прозвучал уже твердо. Она понимала, что сейчас глупо тешить себя надеждами. Их засекли, и никакой речи об ударе на фабрику больше и быть не может. Предвкушение, которое еще несколько минут назад грело душу, легким волнением разгораясь в груди, сейчас в один миг превратилось в ядовитый, удушающий комок ужаса. То, что должно было стать триумфом, грозило обернуться поражением, и Гера хорошо понимала это. Совещание завершилось в пару минут — все приступили к своим прямым обязанностям в этой непростой ситуации. Каждая секунда сейчас шла на вес куда больше, чем золота. От скорости принятия решений зависело то, какими жертвами среди ее людей завершится этот день. «Полная эвакуация! Код К-1-0!» — набатом продолжало звучать по всем каналам, словно жуткий аккомпанемент к предстоящему сражению. В трех символах кодового приказа заключался огромный смысл, понятный каждому из повстанцев — сюда они уже не вернутся, как бы ни развивались дальнейшие события. Никто не говорил об этом вслух, но все осознавали, что в этом сражении силы несоизмеримы, и они в лучшем случае смогут только выиграть время. План появился быстро, а дискутировать и заниматься поисками другого решения попросту не было времени. Разорвать блокаду, дать «Перчатке» прорваться и вызвать подмогу, с которой у них появятся хоть какие-то шансы — все это обещало быть крайне сложным. Гера понимала, что очень рассчитывает на Мон. Впрочем, мать Альянса должна была помочь им в этом сражении — о каком единстве перед лицом врага в противном случае вообще могла бы идти речь? Решение Кейнана не вступать в общее сражение, а попытаться привлечь «могущественного союзника» из пустыни обескуражило Геру. Но тви’лечка в который раз безоговорочно доверилась своему близкому другу — джедай наверняка понимал, что и зачем делает. А ей оставалось лишь надеяться на то, что их семья не понесет потерь в этом сражении. Поднимаясь на «Призрак», девушка последним взглядом окинула место, которое служило им всем домом уже несколько лет, стараясь удержать в памяти каждую черточку. Сколько всего было связано с этой базой! Но для воспоминаний и ностальгии сейчас явно был не тот момент. В предстоящей битве за будущее нельзя оборачиваться назад — как бы тяжело ни было это признавать, настало время идти дальше. Ради будущего. Ради Альянса, ставшего возвышенно-химерическим воплощением всех их самых смелых мечт.***
«Химера» прибыла на место лишь немногим позже остальной эскадры. Флагман приветствовали импровизированным салютом — один из фрегатов противника приказал долго жить. С мостика открывалась прекрасная панорама на планету и зависшие в некотором отдалении корабли мятежников. Губернатор Прайс, точно завороженная, смотрела на поверженный «Небулон-Б», который, пылая, стремительно превращался в космический мусор. — А как же пленные для Таркина? — осторожно спросила она у стоящего рядом Трауна. — Пожелания гранд-моффа будут приняты ко вниманию в том случае, если представится такая возможность. К тому же, генерал Додонна известен своим мужеством. Он никогда не стал бы сбегать на первом корабле. Чисс был абсолютно спокоен, и это странным образом передавалось окружающим — губернатор поймала себя на мысли, что сейчас наблюдает за эндшпилем долгой игры, ничуть не сомневаясь в победе. Женщина мало что понимала в тактике ведения космических сражений — но от нее этого и не требовалось. На мостике «Химеры» она была лишь почетной гостьей и зрительницей. Представить примерное соотношение сил сторон ей помогала ассоциация с шахматами, которую она не раз применяла в подобных ситуациях. Только в этой партии фигур было куда больше тридцати двух, и распределены они были крайне неравномерно. Пять ИЗРов-ладей, застывших примерно на одной горизонтали, два заградителя, которыми в бою рисковать нельзя — короли, играть которыми непосредственно никто не станет, пешки-СИДы, легкие фигуры-крейсера, и, наконец, флагман «Химера» в роли ферзя. У противников же ситуация обстояла довольно плачевно, а еще сильнее ухудшить ее так и порывался «Часовой» под командованием Кассиуса Константина. — Адмирал Константин, отойдите за основную линию флота, — произнес Траун, не собираясь рисковать столь важным для всей битвы кораблем — его огневая мощь сейчас не требовалась, да и в дальнейшем необходимой бы точно не стала. Аринда едва заметно напряглась, услышав в ответе странные, как для подчиненного, получившего прямой приказ, интонации. Сложно было сказать, заметил ли это гранд-адмирал. Но, так или иначе, заградитель покорно начал движение по указанной траектории. Впрочем, незадолго до начала сражения Траун прочитал им обоим крайне проникновенную лекцию, напомнив заодно и о том, чем карается нарушение приказов на поле боя. И если на части, посвященной чистой философии противника, Константин явно предпринимал попытки незаметно задремать, то выделенные сильной интонацией предложения дошли бы даже до дроида. И спорить сейчас, во время сражения, не осмелился даже от природы нагловатый адмирал. Тем временем на сцене театра боевых действий появились новые действующие лица — в игру вступили истребители повстанцев.***
Траун будто погрузился в транс — ничего, помимо битвы, для него в те минуты не существовало. Лишь время от времени в общий канал связи летели лаконичные комментарии о следующих шагах противника и о необходимых изменениях в строю. Вся эскадра действовала неимоверно слаженно, точно оркестр корусантской Гранд-Оперы. Хотя сражение на этом этапе казалось несколько хаотичным, губернатор осознавала, что все имеет четкую логику, которую она просто не может понять. С мелкими кораблями противника успешно разбирались СИД-истребители и СИД-бомбардировщики. Аринда никогда не могла понять, почему в абсолютной тиши боев в космосе ее разум все равно создавал иллюзию воя ионных двигателей, грохота бластерных выстрелов и взрывов. Корабли повстанцев неминуемо подходили все ближе, попадая в зону еще большего риска. — Коммандер Фаро, отдайте приказ держать в состоянии готовности лучи захвата и ионные пушки, — неожиданно приказал Траун. — Выпускайте еще эскадрилью СИД-истребителей. Цель — оттеснить «Призрак» к нам. — Есть, сэр, — отрапортовала в переговорное устройство девушка. Ее голос так и дышал азартом, а также безоговорочной готовностью исполнить все, что бы ни приказал гранд-адмирал. — Как только «Призрак» окажется в радиусе досягаемости, обездвижьте его и заведите в ангар. Аринда машинально подалась вперед, к иллюминатору, стараясь найти среди остальных кораблей злополучный фрахтовик капитана Синдуллы, принесший Империи столько проблем. План казался ей как минимум странным — во время полноценной баталии такая атака могла быть успешно произведена лишь при условии того, что цель подойдет близко и вокруг не окажется других кораблей. — Эскадрилья 5, перенесите атаку на «Перчатку». Названный корабль находился в некотором отдалении от остальной части и в бою активного участия вовсе не принимал, что было явно странно — у противников и так не хватало истребителей. Прайс поняла, что Траун стремится собрать пленных, не прибегая к последующей наземной атаке, в которой джедаи могли вновь устроить что-то… противоестественное и небезопасное. А тут, в космосе, балом правил именно гранд-адмирал. Губернатор старалась не привлекать к себе лишнего внимания, довольствуясь ролью наблюдателя. Она не стала задавать никаких вопросов, понимая, что скоро все станет ясно и без пояснений.***
Для мятежников сражение с первых секунд оказалось неимоверно тяжелым. Для многих новобранцев из эскадрилий это и вовсе было первой крупной битвой — некоторых откровенно дезориентировало происходящее вокруг. Гера выжимала из своего верного «Призрака» все возможное и невозможное, но по мере приближения к крупным кораблям ситуация стремительно ухудшалась. Пытаясь помочь остальным, тви’лечка нередко шла на риск для себя самой. Зеб был прав — защищать приходилось слишком многих, и это негативно отражалось на эффективности защиты. В этом сражении некоторую потерянность чувствовала даже Синдулла — чрезмерно много задач, и слишком мало кораблей для их выполнения. Да и без верного Чоппера приходилось сложновато. Это был не ответ на их диверсию, не защита, переходящая в контрудар со стороны Империи — сейчас правила сражения всецело диктовал Седьмой Флот. Оставалось лишь довериться более опытным союзникам в лице Сато и Додонны, и обеспечивать их кораблям максимально возможную поддержку. ИЗРы практически не стреляли, предоставляя возможность истребителям разобраться с мелкими кораблями противника. Но это затишье в итоге и заманило Геру в ловушку: заметив приближающиеся к «Перчатке» СИДы, она направила корабль по самой короткой траектории, проходившей в опасной близости от линкоров. Практически одновременно с атакой двух истребителей, преследовавших ее, в «Призрак» попал выстрел из ионной пушки. За этим последовало незамедлительное применение луча захвата. На Геру нахлынул страх — она осталась абсолютно беспомощна перед лицом врага. Попытки обороняться от абордажной команды были тщетными — на количестве не экономили, и пара удачно пораженных из бластера солдат Империи никак не поспособствовала улучшению ситуации. Парализующий заряд все же достиг своей цели, и отключившуюся Геру понесли в тюремную камеру, предварительно позаботившись о наручниках.***
Пришедший на мостик рапорт о том, что капитан Синдулла захвачена, вызвал у Аринды настоящее ликование, внешне пробившееся лишь в виде скользнувшей по губам улыбки. В иллюминаторе было заметно, что «Квазар» начал стремительное движение прямо по направлению к звездным разрушителям, за которыми притаился «Часовой». Подобный маневр был прекрасно понят гранд-адмиралом именно благодаря знанию своего противника. Таран в исполнении Сато имел исключительно психологическое воздействие — заметили бы его позже, и строй пришлось бы резко менять. Но сейчас два ИЗРа просто подались немного вперед, сконцентрировав атаку сперва турболазерами, а затем и ионными орудиями на оставшемся фрегате массасси, пытавшемся отвлечь на себя внимание Империи, и «Квазаре», уже даже на вид изрядно потрепанном. Коммандеры звездных разрушителей явно понимали, что от них требуется, и умело использовали потенциал своих линкоров. Оба корабля противника вскоре были обездвижены и нейтрализованы — тягаться по силе в прямом противостоянии с ИЗРом они никак не могли. Остатки флота повстанцев, лишенные основного командования, резко повернули назад, по направлению к планете. Траун отдал приказ не препятствовать отступлению мятежников и наконец вернулся из битвы в реальный мир.***
Чисс уже давно успел разобраться в паутине закулисных интриг, происходящих в имперском флоте. За ширмой на первый взгляд предельно четкой системы на самом деле скрывалась крайне сложная и неоднозначная структура со своими серыми кардиналами: абсолютный контроль над тысячами кораблей из различных подразделений не принадлежал ни императору, ни главкому. Гранд-мофф Таркин был одним из негласных авторитетов — его реальное политическое и военное влияние было куда выше, чем того изначально предполагала должность. Мировоззрение уроженца Эриаду понять было довольно нелегко. Жестокость, излюбленная «доктрина страха» — все это было лишь побегами событий, закопанных глубоко в прошлом. Без хотя бы примерного знания о них никакой речи об анализе и быть не могло. При всей своей излишней жесткости и жестокости он был очень серьезным противником (или союзником, тут уж зависело от случая), и настоящим патриотом Империи. И если он решил, что народу не помешает напомнить о том, что происходит с изменниками — плененных лидеров мятежников ему лучше предоставить. Тем более, что даже на этом этапе сражения их хватает. На голосвязь Таркин вышел спустя десять минут после отправки запроса. Выглядел он не слишком довольно, но явно был заинтересован. Обменявшись вежливыми приветствиями, мужчины перешли непосредственно к главной теме разговора: — Мы захватили капитана Синдуллу, генерала Додонну и коммандера Сато, а также немало простых мятежников. Не думаю, что рациональным будет рисковать и тратить людей, пытаясь взять живыми джедаев. Никто из нас не может точно предугадать, что они способны выкинуть. На несколько мгновений Таркин явно ушел в размышления. Он хорошо знал, сколько неприятностей принесли эти «рыцари Света» всей Империи и ему в частности. И это точно не тот случай, когда стоит идти на принцип, требуя от этого чисса захватить в плен и их. На умение останавливаться и четко понимать мелкие нюансы ситуации гранд-мофф не жаловался. Недаром говорят, что лучше конвор в руках, чем аврил в небе. Конечно, публичная казнь была бы предпочтительнее, но в ипостаси пепла, который только и останется от этих повстанцев после орбитальной бомбардировки, они его тоже более чем устроят. — Согласен с вами, гранд-адмирал, — сухо, но вежливо произнес мужчина. — С ними лучше расправиться наверняка. Император будет доволен проделанной работой. Я также желал бы увидеть отчет об исходе сражения. — Вы сможете ознакомиться с ним через несколько часов, гранд-мофф. Сеанс голосвязи был завершен в спокойной обстановке — компромиссное решение устроило всех. Во вновь установившейся на мостике тишине коротко прозвучал приказ, отданный Трауном: — Всем кораблям командования подготовиться: орбитальная бомбардировка по моей команде.***
Смертоносный дождь из многочисленных пушек ИЗРов изумрудным заревом разгорелся в затянутом тучами небе над Атоллоном. Все, кому посчастливилось спастись после сражения, спешили укрыться под защитным полем базы, остававшемся единственной надеждой на выживание. Юный джедай Эзра Бриджер тщетно пытался докричаться до своего учителя, как через Силу, так и посредством комлинка. Он видел, как песчаная почва до самого горизонта превращается в расплавленный шлак от каждого из сотен попадающих в нее выстрелов, и ясно ощущал гибель живых существ. Он знал, что даже джедай не сможет выжить в подобном аду, но по-прежнему продолжал надеяться на чудо. Все они жили надеждой, которой было не суждено сбыться. И сейчас она умирала у них на глазах вместе со стремительно перегревающимся генератором. Был ли это их выбор? Решали ли они сами, выступать ли против Империи, или же на мятеж их подталкивало внешнее влияние? Личные конфликты каждого из них переросли в противостояние со всей системой, в последнее время умело координируемое сенатором. Всем им не нашлось места в системе нового государства. Эзра продолжал дело, за которое заплатили жизнями его родители, стремясь сделать все для того, чтобы их жертва была не напрасной. Мятеж подарил ему новую жизнь и семью. Но сейчас он вновь был один, глядя на приближающуюся смерть. Взрыв, за которым последовало исчезновение защитного поля, стал последним, что услышали члены новорожденного Альянса перед тем, как обрушившаяся на них стена лазерных залпов не оставила от базы даже руин.***
Спустя практически сутки сектор планеты, представлявший собой лишь испепеленное поле боя, залитое едва остывшей лавой, был тщательно прочесан и еще раз просканирован с орбиты. Предсказуемо не было обнаружено ничего живого — единственной странностью стало тело огромного существа, которое непонятным образом растаяло, как только к нему приблизились штурмовики.