***
Алиша внимательно наблюдала за каждой сменой эмоций на лице пленницы, пока она сама намеренно неспешно продолжала подготовку к операции. Синдулла была напряжена — как от введенного ей наркотика, так и по естественным причинам. Бек удовлетворенно улыбнулась под маской, понимая, что ей это идет только на руку. Она знала, что с таким же болезненным вниманием за каждым ее движением следят сотни глаз заключенных. Отложив на столик датапад, предназначенный для управления пыточным столом, она неожиданно спросила у Геры: — Пила или нож? — Бек сделала паузу, но пленница не проронила ни слова. — Молчите? Тогда выбор сделаю я. Проведя пальцами по матовой ручке ампутационного ножа, самого маленького из трех лежащих на подносе, Алиша про себя отметила, что это будет слишком гуманно, учитывая то, сколько имперцев погибло из-за этой мятежницы. Сейчас ей предоставлялся случай отомстить за них, и видит космос, упускать его она не намерена. Тонкий диск с небольшими зазубринами по диаметру быстро закрутился в креплении циркулярной пилы, превращаясь в размытый белый круг. Бек поудобнее перехватила ручку инструмента и плавно опустила его на большой палец правой руки тви’лечки. Надежная фиксация не позволила пленнице инстинктивно отдернуть кисть, но было заметно, как она дернулась всем телом. Панель, к которой были подключены датчики, показала резкий скачок частоты дыхания и сердцебиения. С величайшим усилием Гера сдержала рвущийся из горла крик, когда острое лезвие вошло в ее плоть. Лишь в расширившихся зрачках без труда можно было прочесть переполнившую ее боль. Кровь от закушенной губы отдалась во рту тяжелым металлическим привкусом. Заметив это, Алиша отдала приказ меддроиду, и спустя минуту он уже закрепил на челюстях Синдуллы плотные резиновые капы, с которыми она не могла нанести себе вред. Бек пинцетом подняла палец и поднесла его ближе к бестеневой лампе. — А ведь действительно когти, как бы вы ни пытались за ними ухаживать, — заметила женщина. Голос ее дышал холодом. — Не волнуйтесь, я лишу вас этой необходимости. Она отложила отделенную часть плоти на медицинский поднос и вновь опустила палец на кнопку, включая пилу. Тви’лечка пыталась закрыть глаза, но веки будто одеревенели от введенного вещества. Не желая этого, она продолжала видеть все. Из первого среза еще продолжала сочиться кровь, но 2-1В поднес к ране коагулятор и принялся током запаивать сосуды. Боль от этого короткими импульсами приплеталась к жуткому мучению от лезвия пилы, которым имперка лишала ее пальцев — теперь уже по фалангам, будто стремясь растянуть время пытки. Гера не помнила, на каком именно моменте из ее глотки вырвался отчаянный крик, а глаза заволокла пелена слез. Но даже сквозь них в зеркальном потолке она видела свое полностью обнаженное тело, от которого жуткая имперка отсекала кусок за куском. — Что я вижу? — циркулярная пила работала практически бесшумно, и Алиша могла задавать вопросы, зная, что пленница ее точно слышит. — Неужели вы плачете? А ведь это еще просто легкая разминка перед предстоящим представлением. И ваши друзья не спешат вам помочь… Глядя на влажное от стекающих слез лицо Синдуллы, Алиша деактивировала один браслет и подняла повыше уже полностью лишенную пальцев правую кисть пленницы. Рука агентки СИБ сжимала запястье не слабее, чем фиксатор секунды назад. С машинальным удивлением тви’лечка заметила, что запястья палача источают сладковатый цветочный аромат, не заглушенный даже антисептиком. — Нравится? — с издевкой спросила Бек, склоняясь чуть ближе, но держась на абсолютно безопасном для себя расстоянии. — А ведь вы спускали курок на законопослушных граждан Империи даже не столько раз, сколько надрезов я сделала. Женщина перешла к левой руке пленницы, все так же методично отделяя фаланги и откидывая их на поднос. Каждый инстинктивный рывок вызывал у Геры новый приступ боли от частокола крошечных зазубрин, которыми была покрыта внутренняя поверхность браслетов-фиксаторов. Шея постоянно отдавала тупой болью — от каждого вдоха и выдоха кожа терлась о ребристую поверхность плотного металлического ошейника. Алиша позволила меддроиду завершить обработку ран пленницы — абсолютно лишнюю, учитывая дальнейшие планы, но ощутимо болезненную без анестезии. Сама она потянулась к датападу, желая узнать, как идут дела у зрителей этого боли.***
Крик практически не утихал. Каллас закрыл уши руками, убеждая себя в том, что это может быть просто постановкой. Но комментарии Бек давали понять, что она играет начистую. Жестокость и холодность Алиши поразили даже его. Логика действовала недолго — затем он стал бить кулаком в стену, сбивая костяшки в кровь. Теперь он даже чувствовал облегчение от того, что не знает ровным счетом ничего, что может выдать Альянс Империи. Но были и другие пленные — теперь Каллас не сомневался в этом. В соседних камерах состояние заключенных было только хуже. В плен попали и простые мятежники — далеко не все из них действительно верили в Альянс. Три монитора уже погасло после произнесенных признаний — останавливать пытку никто и не думал. Но изоляция не позволяла понять, что никто ничем не сможет помочь Гере.***
Бек отложила окровавленную пилу и взяла вместо нее маркер. Тихо напевая, она проводила пунктирные линии по местам планируемых разрезов. — И лампа не горит, и врут календари… — красивый тенор вплетался в установившуюся на краткие минуты тишину. — И если ты давно хотела что-то мне сказать — то говори. * Алиша замолчала, а затем, пожав плечами, сменила инструмент. Взяв скальпель, она точным движением рассекла кожу Геры вокруг запястья. 2-1В ассистировал, отводя крючками кожу и подкожную фасцию. В другой паре манипуляторов он держал необходимый инструментарий для зажатия крупных сосудов. В руке Бек вновь закрутился диск циркулярной пилы, которым она распилила сперва локтевую, а затем и лучевую кость. Крик пленницы теперь просто оглушал. Физическая боль смешивалась с психологическим ужасом, как то и было запланировано. — Быть может, вы хотите, чтобы я остановилась? — поигрывая скальпелем, спросила женщина, пока меддроид заканчивал сшивать сосуды. — Молчание тут — не знак согласия. Ну, как пожелаете. С таким же спокойствием Алиша приступила к ампутации левой кисти. В отличие от многих своих коллег, она не использовала звукоизоляционные наушники для того, чтобы работать в тишине. Бек небезосновательно считала, что контакт жертвы и палача играет немалую роль в процессе допроса. И лучше выдержать вопли и стенания, чем показать собственную слабость. — Теперь вы больше не сядете за штурвал своего корабля. Хотя, о чем это я? «Призрак» вскоре переплавят на металлолом. Но только после того, как из него извлекут всю ценную информацию. До крупицы. Но не думаете ли вы, что на этом я остановлюсь? Предплечья вам тоже не понадобятся. Вновь сделав росчерк скальпелем, женщина приняла новый инструмент из манипулятора меддроида. Малый ампутационный нож встал в рану, и Алиша, поймав баланс, нарочито медленно повела его, разрезая мышцы. Гера с ужасом наблюдала за тем, как обнажается кость. Она не могла заставить себя не кричать. Выдержка исчезла, будто бумажный лист, к которому поднесли спичку. Сейчас сознание Синдуллы заполняла лишь боль. Спустя пару секунд диск пилы вошел в кость, отделяя руку на уровне немного выше локтя. Дроид промыл открытую рану, очистив ее от костной пыли, и накрыл срез куском синтеплоти, приступая к формированию культи. В океане мучений на краткие мгновения утих жуткий шторм. После устроенных имперкой пыток безучастные движения иглы в манипуляторах 2-1В казались практически отдыхом. Рассудок… Главное — не сойти с ума до того, как ее найдут и спасут. Она продолжала верить в то, что Кейнан сможет вырвать ее из рук этого чудовища. Надежда оставалась единственной ниточкой, заставляющей бороться с накатывающим ужасом и подступающим безумием. IT-O уже несколько раз вводил в вену пленнице норадреналин, замедляя биение сердца, когда его скорость подходила к опасной черте. — Я не позволю вам умереть, даже не надейтесь, — прошептала ее мучительница. — Вы будете существовать… долго и мучительно. И есть лишь один способ остановить все это. Гера придерживалась тактики молчания, понимая, что для нее это единственно возможный выход. Пусть она уже унижена, пусть не может возобладать над эмоциями, — но информацию ее мучительнице не узнать. Это превратилось в навязчивую идею, в огонек маяка, который не гас даже в самые тяжелые моменты. Пока не гас. Имперка практически бесшумно обошла стол и остановилась у ног пленницы. — Будет скучно делать то же самое, не находите? Гранд-мофф Таркин дал мне четкие указания о том, что должно выйти в итоге. Но путь к этому я вольна выбирать сама. Алиша достала из одиноко лежащего черного кейса модифицированный бластер. Он лишь отдаленно напоминал стандартные модели, используемые в Империи. Женщина подрегулировала его, выставив минимальную мощность и режим непрерывного выстрела. — Я думаю, это будет наиболее похоже на то, что испытывает человек во время взрыва корабля. Только дольше. Гораздо дольше. Вы ведь очень любили взрывать людей заживо, не так ли? Бек сменила обычную маску на дыхательный фильтр и прикрыла глаза прозрачным щитком. Гера наблюдала за ее приготовлениями с нарастающей в душе тревогой. На обрубки своих рук и лежащие на подносах части плоти Синдулла старалась не смотреть. Она еще ощущала свое тело в полном его варианте, — но разум уже начинал борьбу с фантомными ощущениями. Пока победа оставалась за последними. Имперка будто ненароком прикоснулась рукой к коленной чашечке пленницы. — Вы вся дрожите. Ну, ничего. Сейчас вам станет тепло. Странный бластер выпустил луч, попавший в большой палец правой ноги. Адская боль вернулась, усилившись в сторицу. Из-за наклона стола Гера видела, как алая плазма разъедает плоть, сжигая кожу и мышцы. В воздухе стоял тяжелый, удушающий запах, с которым не справлялись вытяжки. Операционную вновь заполнил жуткий крик боли: - Нет! Прошу... - агония заполнила сознание тви'лечки, и она больше не могла контролировать себя. Ногтевая пластина, которую больше ничего не удерживало, упала рядом с обожженными костями. Бек остановилась и вкрадчиво спросила: — Что скажете теперь, капитан? Подобные процедуры отлично воскрешают в памяти «забытые» данные. Но я могла что-то упустить в ваших криках. Нет? Тогда продолжим. Безумно медленно ее нога превращалась в обугленные кости. Алиша останавливалась еще несколько раз, но затем вновь продолжала выполнять свою работу. Тело тви’лечки билось в конвульсиях. Гера сорвала голос, и сейчас неутихающий плач прерывали лишь хриплые вскрики. Она хотела бы забыться, но из-за аналептика в крови ее сознание оставалось ясным, позволяя сполна чувствовать боль. Прошла целая вечность, пока дьяволица наконец не остановилась — но лишь для того, чтобы перепилить обнаженную бедренную кость на уровне чуть выше колена. Включившийся в дело дроид спустя секунду стал обрабатывать срез. Во рту теперь стоял горький привкус желчи. Алиша сняла окровавленные перчатки, педантично откинув их к использованным ватным тампонам. Взяв датапад, она сменила наклон стола, выставив его практически перпендикулярно по отношению к полу. Гера глухо застонала — оставшись без опоры, ее тело повисло на металле креплений. От того, что голова по-прежнему была наклонена, ошейник еще сильнее впивался в уже натертую кожу. Бек отошла к шкафу и принялась неспешно перебирать стоящие там колбы с различными концентратами. 2-1В, повинуясь не озвученному, но переданному приказу, приступил к сборке странного аппарата. Браслет на левой щиколотке внезапно отщелкнулся — Синдулла попыталась отбрыкнуться от холодного манипулятора, но заработала лишь ушиб. Дроид крепко захватил ее за лодыжку и поместил ногу в подобие сапога, выполненного из прозрачного материала — только у колена он заканчивался плотным обручем, надежно закрепившем его на ноге. Понимая, что этот прибор вскоре тоже доставит боль, тви’лечка все равно ощутила некоторое облегчение — толстая «подошва» доставала до пола, давая точку опоры. 2-1В вставил в небольшое отверстие в верхней части сапожка трубку, присоединив к нему резервуар с прозрачной жидкостью. Бек наконец нашла то что искала. Достав из дальнего угла полки плотно закрытую колбу, она посмотрела сквозь красноватую жидкость на свет и осторожно взболтала ее, удовлетворенно отмечая отсутствие осадка. — Это мой персональный подарок для вас. Замечательный концентрат — жаль, что теперь он не входит в стандартное укомплектование. Его редко когда применяют — но сейчас ведь особый случай. Алиша надела защитные перчатки и осторожно налила в пробирку примерно пятнадцать миллилитров — чуть больше двух отметок. Нажатием кнопки она подняла крышку резервуара и влила вещество в воду. Через датапад Бек подключилась к прибору и открыла створки на «минимум». С внутренней стороны по стеклу сапожка побежала тонкая струйка кислоты. Агентка СИБ опустилась на небольшой табурет, приготовившись наблюдать. Гера с ужасом смотрела на то, как уровень жидкости растет. Когда он почти достиг подошвы стопы, Алиша вновь задала вопрос, предлагая выход и избавление от боли. Получив отказ, она не стала переубеждать тви’лечку. В следующую секунду кислота вступила в контакт с кожей пленницы. — Замечательный пилинг, не так ли? — с издевкой спросила женщина. Каждый раз Гера думала, что хуже быть уже не может, но палач проявляла недюжинную фантазию. Медленно поднимаясь, кислота разъедала плоть, доставляя жуткие страдания. Будто вся боль, которую она ощущала за жизнь, вернулась в один миг и не думала исчезать. На запястье Алиши коротко запиликал комлинк. С долей удивления она перевела взгляд на экран, читая сообщение. Отключив свой микрофон, она сообщила пленнице: — У вашего приятеля Додонны проблемы с сердцем. До чего вы своим молчанием доводите человека… Но дроид позаботится о том, чтобы он дожил до встречи со мной. Гера слышала слова Бек сквозь собственный крик и туман мучений. Лишь спустя целую вечность боль стала утихать. Дроид осторожно откачал жидкость и убрал сапожок. Алиша вернула стол в горизонтальное положение и привычным движением убрала кости. — Отличное будет удобрение, — произнесла она, откладывая их на отдельный поднос. — У нас тут безотходное производство. Должна же с вас быть хоть какая-то прибыль. Закончив с этим, Бек подошла и неожиданно плавно погладила пленницу по лекку. — Тут нужна более ювелирная работа. Таркин просил предоставить вас в здравом рассудке. Но дроид, уверена, сумеет сделать все правильно. Я читала, что у вашей расы эти отростки отвечают еще и за возбуждение… Вижу, что так. Впрочем, это вам больше не потребуется, — она вновь провела пальцами по напрягшемуся лекку, больно впиваясь короткими ногтями в нежную плоть. — Какие интересные узоры… Только слишком блеклые. Наведем их поярче. Фузионный резак был и оставался любимым инструментом Бек — найти его можно было практически в любой локации, и он отлично выручал, когда под рукой не было оборудованной пыточной. В болезненности нанесенных им ран агентка убедилась на собственном опыте. Зная о крайней чувствительности лекку, Алиша с усмешкой опустила резак на кончик правого отростка.***
Сато видел весь этот кошмар, в бессилии сжимая кулаки до побелевших костяшек. От внешнего напускного спокойствия не осталось и следа, а в душе бушевала настоящая буря. Уж лучше бы на месте Геры был он сам… Крик заполнял камеру. Он не утихал ни на секунду, словно рев двигателей корабля. А в моменты кратких затиший проскальзывали слова, терзавшие даже сильнее, чем непрерывное свидетельство боли — мольбы о помощи. Звукооператор хорошо постарался, и никто не мог заподозрить, что это лишь наложенный поверх записи текст. Он пытался убедить себя в том, что сама Синдулла не простит, если он откроет расположение базы. Но это слабо помогало — с каждой минутой мужчина все больше ощущал, что предает свою союзницу.***
После того, как Бек прорисовала лезвием все круговые завитки на лекку, в дело включился дроид. Он сделал свое дело правильно и четко — теперь тви’лечке не поможет ни один протез. С поврежденными двигательными центрами она окончательно утратила контроль над собственным телом. У Геры остались силы лишь на бесшумный плач. Алиша внимательно рассматривала практически законченную работу. Вид пленницы с отсутствующими по колени и локти конечностями и укороченными на возможный максимум лекку вызывал в душе у Бек чувство, очень похожее на удовлетворение. Женщина активировала камеру: — Я знаю, какое фото поставлю на своем рабочем столе. Уверена, вы не против попозировать. Алиша сделала несколько снимков с разных ракурсов, а затем запечатлела себя на фоне искалеченной пленницы. Она хорошо знала, что подобное унижение часто становится последней каплей, доламывающей разум. Бек намеренно не лишала пленницу последних надежд — это привело бы к апатии, крайне нежелательной для допроса. Впрочем, сейчас Гера выглядела практически отреченно — но агентка СИБ хорошо знала, что продолжительная боль часто приводит к подобному. Оставшись довольной кадрами, Бек вкрадчиво произнесла: — Вы должны быть благодарны. Я не ослеплю и не оглушу вас. Вы так удивительно молчаливы… Значит, ампутация языка не покажется большой проблемой. А с остальным справится этот замечательный прибор, — Алиша извлекла с нижней полки шкафа плотный металлический щиток со странными деталями, отходящими в разные стороны от него. — Быть может, последнее слово? — Ты еще заплатишь за это! — со всей кипящей в ней ненавистью выкрикнула Гера. — Ты и твоя ситхова Империя! Бек порадовалась тому, что трансляция видео шла с отсрочкой в три минуты. Ее помощники точно успеют наложить другой текст — что-то из разряда мольб о пощаде. Меддроид вновь принялся за дело со всей холодной безразличностью машины. Вставив в рот пленницы расширители, он извлек язык с помощью манипулятора и за несколько минут отделил его. — Кстати, вы ведь все еще надеетесь на то, что ваши друзья спасут вас… Напоследок я кое-что покажу вам, — Алиша открыла на датападе специально подготовленные кадры и поднесла устройство поближе к глазам пленницы. Гера видела лишь жуткую пустыню, залитую магмой. Отвечая на ее немой вопрос, Бек пояснила: — Пейзаж Атоллона после орбитальной бомбардировки. Щит рухнул так легко… И даже Сила никого не спасла. Заметив, как исказилось лицо тви’лечки, Алиша удовлетворенно отметила, что попала точно в цель. — Не думайте, что все завершилось. Каждый имеет право на небольшое хобби, не так ли? — неожиданно спросила женщина. — Гранд-адмирал Траун изучает искусство, я люблю фотографировать… А у гранд-моффа Таркина есть собственный музей, если это место можно так назвать. Но органы в формалине рано или поздно надоедают. Живые экспонаты интереснее, не находите? Думаю, в стеклянной витрине кунсткамеры у вас будет время подумать о всех своих ошибках. Алиша взяла маску из плотного железа и закрепила ее на голове тви’лечки. Затем она опустила заглушки на слуховые конусы, окончательно отрезая пленницу от внешнего мира. Сделав еще несколько снимков, она ввела под кожу пленницы чипы — один — для отслеживания местоположения, второй — для ликвидации в случае необходимости. Дав отмашку своим ассистентам, чтобы они заканчивали трансляцию, она приказала в комлинк дежурившим штурмовикам из подчиняющегося лично ей корпуса: — Доставьте пленницу на мой корабль в непрозрачной капсуле. Пока ее никто не должен видеть. Теперь можно было сделать паузу — отправить гранд-моффу видеозапись допроса, выпить стакан питательного молока и бегло ознакомиться с добытой информацией. Алиша не сомневалась, что достигла успеха. И даже если это не так — в ее распоряжении достаточно материала для допросов. А одному из пленников она нанесет визит вне зависимости от того, что сейчас узнает. * цитируется песня «Романс» группы Сплин