Ничто не истинно

Она опьяняла его, напоминала о доме, давала свободу и всепоглощающее ощущение движения. Залитая горячим солнцем Королевская Гавань сразу покорила сердце Аудиторе. Конечно, шум и усиливающаяся в зной вонь не обошла и её, но какой большой город без этого греха? Ещё когда они ехали через город к Красному Замку, Эцио был очарован бурным течением жизни, по которому так скучал в Винтерфелле. Там были хорошие люди. Здесь было всё остальное. Он стоял на жёлтой крыше одного из четырёхэтажных купеческих домов в том квартале, который находился поближе к замку, а значит, выше других районов, стелющихся на склонах и у подножия холма Эйегона. С высоты город был особенно красив благодаря своим ярким крышам, зачастую красным. Невдалеке виднелся круглый купол ещё одной возвышенности - Септы Бейлора, а за непробиваемыми на вид стенами плескалось с одной стороны море, с другой - зеленел Королевский лес. Конечно, пейзаж идеальным назвать было невозможно: слишком много бедности бросалось в глаза даже во время первой прогулки. Домишки теснились друг к другу, создавая превосходные условия для передвижения по верху, и это было только к лучшему, хотя Эцио искренне сочувствовал людям, живущим там. Он вздохнул и оглядел всё ещё раз, уже не для удовольствия, а для дела. За ним никто не наблюдал. Отлично. Эцио накинул и закрепил скрытыми пуговицами глубокий капюшон своего лёгкого и неприметного коричневого плаща, срываясь с места. С высокого купеческого дома он мягко перепрыгнул на дома поменьше и в медленном темпе, наслаждаясь каждым моментом чудесного дня, побежал по новой красной черепице, кажущейся ещё ярче на солнце. Внизу торговцы кричали о своих товарах: пирогах, овощах и хлебе, - запахи всего этого витали в воздухе вперемешку с "чудесным" амбре грязных сточных канав. Можно было по шуму голосов живо представить широкую оживлённую улицу. Крыши шли вереницей, но каждая чуть ниже прежней, пока Эцио не преодолел их, словно ступеньки. Разбежавшись как следует, он легко перелетел через переулок, где кишмя кишели какие-то дети, взобрался на верхушку крутой двускатной крыши, разогнав птиц, и съехал по другому её крылу. В последний момент он развернулся, прямо в движении ухватился за край и повис, чуть не запутавшись в развешенных между двумя домами бельевых верёвках, а потом перебрался чуть ниже и оттуда спрыгнул на вымощенную дорогу. Женщины с корзинами и дама в приличном платье с воплями отшатнулись, мужчины покрыли его руганью, но Эцио из-под капюшона оглядел пёстрых прохожих и с усмешкой побежал дальше. Они забудут его через несколько минут, можно не сомневаться. Вскоре он уже оказался совсем на другой улице, где никто не смотрел на торопливого человека в плаще, ведь все занимались гораздо более важными вещами. Эцио умело лавировал между мужчинами в лёгких кафтанах для прохлады и жилетах для солидности, торговцами зеленью, с удивительной активностью размахивающими во все стороны петрушкой, и слугами, что заинтересованно выбирали лучший товар. Заметив прилавок с яблоками, он ловко стащил одно прямо на ходу и, к изумлению мальчишек, которые безуспешно пытались сделать то же самое, кинул торговцу на стол местную монетку. - Вы слышали, что в честь нового десницы будет турнир? - спрашивал усатый мужичок, небогато одетый, но очень делового вида. Эцио притормозил и скользнул в их кучку, делая вид, что выбирает пряности, и грызя своё яблоко. - Слышал-слышал, - ответил толстячок с бочонком под мышкой. - Говорят, победителю обещают хорошую награду. А налоги-то всё выше. Женские голоса поддержали его, а Аудиторе, послушав спор о том, щедр ли король или просто транжира, доел яблоко и пошёл дальше, ведь всё равно всё стали перекладывать на Десницу. Дойдя до конца рынка, он живо вскарабкался на шаткого вида дом, вызвав ворчание старух, но не удивление - видимо, здесь и не такое случается. На протяжении дальнейшего пути он уже не спускался, наслаждаясь исключительно видом сверху и вспоминая Флоренцию, такую же солнечную и живую. Пару раз он встретился с сомнительного вида кучками, которые тоже предпочитали сокращать путь по крышам, но связываться с ними не стал. Перескакивая очередной переулок, Эцио чуть не привлёк внимание золотых плащей, стоявших внизу, но быстро подтянулся и скрылся на верху высокого дома. Заслышав внизу звонкие девичьи голоса и смущённый мужской лепет, которые выделялись на фоне остального гула, Эцио понял, что пришёл куда надо, и припал на одно колено, чтобы незаметно выглянуть из-за трубы пекарни и посмотреть вниз. На его губах тут же застыла улыбка: девочки работали отлично, окучивая какого-то совсем молодого, но дорого одетого парня. Поток прохожих, пестрящий красивыми платьями дам, деревянными ношами рабочих и босоногими детьми, плыл мимо них, а иногда из него выныривал какой-нибудь мужчина, заинтересованно глядя на вывеску нового борделя. Если кто и заметил невзрачную фигуру в пыльном плаще, что спрыгнула с пекарни в тёмный тупичок, то очаровательный дворянин, вышедший оттуда же через несколько секунд, никак не мог им быть. Эцио прекрасно это знал, поэтому без волнения, прогулочным шагом прошествовал в собственный бордель. У двери, томно обмахиваясь веером, стояла незнакомая девушка, одетая, словно пародия на знатную даму: чулки, кружевное короткое платье с пышной полупрозрачной юбкой, золотые волосы убраны в высокую причёску, из которой выбиваюся завитые локоны. Пародия весьма удачная и притягательная. Входя, Эцио позволил ей поиграть с собой и повиснуть на шее, а потом с одобрительно улыбкой сказал ей продолжать завлекать клиентов и отворил двери. Внутри царила приятная прохлада, исходившая от плиточного пола; в воздухе витал приятный едва ощутимый аромат, всегда присутствующий в заведениях подобного рода. Внутренним убранством он был доволен с самого начала: кадки с цветами, красные и розовые занавески, за которыми скрывались комнаты с мягкими диванами и кроватями, а в главном зале - изящная деревянная стойка, лестница наверх и кушетки, где можно посидеть. Мардж мельком кинула на него взгляд, а пышногрудая Дора радостно направилась к хозяину с желанием сдавить его в чисто дружеских объятиях. Размером она была с двух среднестатистических девушек, но обладала каким-то удивительным свойством притягивать мужчин, да и оптимизма ей было не занимать, поэтому Дора совершенно не стеснялась полноты, надевая самые обтягивающие платья с огромными вырезами. Эцио всё-таки увернулся, не позволив прижать себя к огромным грудям, и поинтересовался: - Что интересного в городе? Что за девушка у входа? Я не видел её. - А, Джелл! Это наша новенькая. Со старого места её выгнали за неповиновение клиенту, и она пришла проситься к нам, - тут же разболтала Дора и довольно добавила: - Уже много кто о нас знает - тут новости распространяются, как блохи у собак. - Ради Семерых, Дора, с такими фразами далеко не пойдёшь! - фыркнула Мардж. - А вы к нам зачем, сир Аудиторе? - Просто прогуливался мимо, - солгал Эцио, чтобы оруженосец, развлекавшийся в соседней комнатке за розовыми занавесками, не принял ничего к сведению. Финансирование борделя он афишировать не хотел из-за Неда Старка, который и слушать не пожелал, когда Эцио заикнулся о своей идее. Альтаир молчал по этому поводу, но каждый раз при взгляде на него Аудиторе ощущал неудовольствие мастера-ассасина. Ему было неприятно из-за этого, даже обидно, ведь он занялся отличным делом! Поговорить с Альтаиром или Джори, отношения которого к борделю пока было неизвестно, как следует не удавалось, потому что оба были вечно заняты неотложными делами, не говоря уже о лорде Старке, только и отдававшем приказы. Впрочем, Эцио уже слишком загорелся своей идеей, чтобы отступать. Джейме, приехавший в столицу раньше основного отряда, тяготимого обозом и попутчиками-приставалами, в первый же день организовал Эцио встречу с мужчиной в южном цветастом халате и с хитрым блестящим от кожного жира лицом. Тот владел множеством собственности в городе, поэтому со знанием дела предложил несколько домов. Обычно, как ещё Тирион в Винтерфелле сказал, бордели устраиваются на Шёлковой улице, но там захудалая постройка на первом этаже по цене превышала половину капитала Эцио, а ведь нужно было ещё обустроить внутренность и дать денег девушкам, чтобы те не переметнулись в другие публичные дома. Поэтому после внимательного изучения карты выбор пал на это это двухэтажное строение невдалеке от торговых улиц и домов среднего класса горожан. Оценить здание на пригодность Аудиторе поручил девушкам и на следующий день, получив их одобрение, передал деньги через прошмыгнувшую в замок Кельти. Она в свою очередь принесла ему документ на подпись от домовладельца, и после размашистого росчерка пером Эцио превратился в хозяина довольно приличного здания. Эцио со вздохами думал, что это вложение стоило ему почти всех денег, но рассуждал, что дело скоро окупит себя. Подобные операции он проводил в Монтериджонни, отдавая деньги швеям, кузнецам, ворам и куртизанкам в обмен на долю их доходов в пользу имения Аудиторе, а Клаудия каждый раз во время его прибытий домой как заведённая обсуждала финансы, поэтому Эцио хоть и не хотел, но запомнил кучу сведений, теперь пригодившихся. Да и уроки отца-банкира сейчас вспоминались с благодарностью. Об открытии нового борделя быстро узнали. В этом районе как раз не хватало такого местечка, а до Шёлковой улицы иногда идти лень. Судя по донесениям девочек, кое-какой заработок уже приплыл в карманы их миниатюрных платьев. Эцио с нетерпением ждал, когда и он сможет пополнить изрядно похудевший кошель. И всё-таки Аудиторе никому открыто не говорил, что именно он хозяин, поэтому был неприятно удивлён, когда лорд Старк сделал ему выговор на эту тему. Запретить он, конечно, ничего не мог - механизм был уже запущен и вложенные деньги принадлежали только Эцио. Но доверия между ними поубавилось. До Эцио даже дошёл слух, что лорд Эддард запретил бы тренировать Арью, если бы девочка так не настаивала на кандидатуре рыцаря да Фиренце. Оставалось выяснить лишь один момент: кто так интересуется его делами? О покупке заведения знали сир Джейме, девушки, Альтаир да торговец, но последнему нет дела, а остальным, казалось бы, можно верить. Кроме разве что... Ланнистера. Сама мысль об этом была Эцио неприятна, но всё же он стал гораздо осмотрительнее в компании сира Джейме, припоминая напутствия Дезмонда. - О чём ты задумался, Эцио? - проговорила толстушка, припудривая упругие щёки перед большим напольным зеркалом. Он оглянулся на прикрытую входную дверь, подошёл к Доре, заодно подзывая Мардж, и проговорил вполголоса: - Почему новенькая пришла к нам? Дора изумлённо похлопала ресницами. - Сказала, просто хочет новое место попробовать. Эцио ухмыльнулся. Шлюха с жаждой нового - это любопытно, но слишком странно. - Будьте с ней осторожны, - напутствовал он. - Платите ей, сколько нужно и относитесь хорошо - нам нужны новые девушки, но то, что говорю вам я, вы передавать ей не должны. Ясно? - И новости собирать для тебя ей не надо? - вытаращилась Дора, но Мардж положила ей руку на плечо, призывая замолчать одним взглядом. - Мы поняли, - произнесла она. - Я передам остальным. - Ой, я тоже. Извини, столько дел, не сразу дошло, - спохватилась Дора, взмахнув пудреницей и кисточкой. - И ещё, Эцио. - Она пододвинулась к нему вплотную и прошептала на ухо: - Если тебе интересно, у нас тут появился один гость, совсем молодой парень, оруженосец прошлого Десницы. Да и богатый какой! Той ночью столько потратил на нас да на вино в соседнем кабаке! Двери распахнулись, и внутрь ввалилась весёлая компания: Релла и Элли висли на парне, которого он видел на улице чуть раньше; новенькая Джелла вела за собой какого-то мужчину, игриво задевая его лицо своим веером; за ними внутрь заглянули и несколько совсем зелёных ребят, жадно уставившихся на груди Доры. Эцио понял, что пора не мешать девушкам работать, и, хотя и не понимал какой толк в непонятном оруженосце, всё же произнёс: - Если увидите его в городе, займитесь им, вдруг что-нибудь узнаете. До встречи, милые, зайду к вам на неделе! - бросил он на прощание и направился обратно на жаркую улицу Королевской Гавани, оставляя за спиной заманчивые томные голоса. Сегодня день без сведений. Оказавшись снаружи на этот раз, Эцио уже не стал накидывать свой плащ, запрятанный в небольшой сумке на поясе, а открыто зашагал вдоль домов. Бег по крышам давал чувство свободы, а пересечение городских улочек - чувство жизни и собственной привлекательности. Теперь, когда капюшон не закрывал его лица, каждая вторая девушка на пути дарила ему свой взгляд: кто-то со смущением его тут же отводил, а кто-то приправлял улыбкой. Эцио улыбался в ответ, глазами и губами. Он был одет в белую рубашку и благородного коричневого цвета камзол с красным подкладом, которые заказал специально у приличного портного, посоветованного лордом Джайлсом. Аудиторе с удовольствием плыл в толпе, задевая лёгкие подолы женских платьев, с учтивой вежливостью отодвигая мужчин и слушая звуки флейты, доносившиеся с какой-то площади. Солнце продолжало светить; Эцио свернул, чтобы погулять ещё перед возвращением в замок, и на ходу погладил красивую полосатую кошку, мурлыкающую на низком подоконнике старого дома. Мимо проносились доставщики вина из порта, пешком и с тележками; проскакал крестьянин на лошади; прямо над головой по крышам пробежала парочка воров, и по земле тотчас в том же направлении кинулись двое золотых плащей. Прохожие отскочили с дороги, охая и ахая, но переживая только о рассыпанных в толпе помидорах, а не об увиденной погоне. Эцио вспомнил, как в городах Италии так же по крышам сбегают всякие сорванцы, такие как он с Федерико, вспомнил, как сбегал он от стражи и в одинчоку, уже в робе ассасина. Всё-таки этот город - именно то место, где он и должен был оказаться с самого начала. Кучка одетых в простые штаны и рубашки ребятишек понеслась следом за плащами, поддразнивая их и хихикая, но один мальчик запнулся и упал, а через секунду пропал из виду в гуще покупателей сыра. Эцио тут же забыл об этом, в самом радужном настроении достиг конца улицы, повернул налево, отвесил милейший поклон какой-то даме в носилках, виденной им раньше во дворце, и приблизился к красивой лавке. Снаружи она была увешана флажками и фонариками, которые наверняка прекрасно смотрелись бы ночью, а витрина радовала глаз мастерски нарисованными картинами. Здесь были и натюрморты, и пейзажи, и портреты, но особенно привлекательным Эцио нашёл изображение нагой женщины, изящно развалившийся на диване. Такая была бы отличным штрихом в его заведении. Живопись Аудиторе любил и наслаждался ею, а художник, которого можно было разглядеть внутри, выглядел располагающим к себе человеком. Не раздумывая, Эцио вошёл в лавку, а вышел оттуда уже с завёрнутой в бумагу и ткань "Аделаидой". "Знал бы Альтаир о моих тратах..." - грустно подумал Аудиторе и собрался уже отправиться обратно в бордель, чтобы занести покупку, как вдруг на глаза попался тот самый мальчик, упавший в толпе, но сейчас вполне невредимый. Он сидел на пыльном крыльце дома напротив, но, заметив Эцио, поднялся и стал помогать девочке в голубом платье клеить на ставни цветные семиконечные звёзды. Такой работой, связанной с развешиванием всяких безделушек, в преддверии турнира были заняты многие горожане. Даже на этой узкой улочке несколько бельевых верёвок унизывали флажки, на верхнем балконе одного дома женщина лепила под крышу бумажных голубей. И всё же этот мальчик бросался в глаза, как будто орлиное зрение, о котором говорил дядя Марио, вновь сработало. Через несколько домов Эцио как можно более небрежно оглядел людей вокруг, изображая, что любуется симпатичной улочкой, и вновь приметил мальчика, что на этот заглядывался на сладости. Происходящее казалось всё более странным. Продолжая идти в том же темпе, Эцио повернул в сторону, противоположную борделю, обошёл мастерскую мебели, поглазел с другими прохожими на сломавшуюся прямо на дороге телегу и всё это время подмечал присутствия назойливого мальчика среди окружающих людей. Растрёпанный юнец следил за ним - сомнений не было. Но кто послал его? Эцио решился на действия. Сделав лицо, как будто вспомнил что-то, он шмыгнул в переулок, влился в толпу, а потом с блестящим успехом вышел из неё с кучкой пьяных парней. С ними же он вошёл в кабак и, пока хозяин наливал им эля, без разрешения быстро влез по лестнице на чердак. К счастью, там никого не оказалось, поэтому Аудиторе с картиной под мышкой раскрыл маленькое оконце и, кряхтя, перебрался на крышу. С прямоугольником в руках лазать было не ахти, поэтому Эцио припрятал шедевр за три серебреника под каким-то старым никому не нужным ящиком у печной трубы, надел плащ и подполз к краю крыши. Победная улыбка тут же подступила к губам. Темноволосый мальчик шнырял у входа в кабак, игнорируя женщину с метлой, норовившую его прогнать. Наконец ему удалось заглянуть в окно, и он долго стоял там, силясь высмотреть Эцио и не подозревая, что тот наблюдает за ним сверху. Женщина окончательно рассердилась и стукнула наглеца метлой. Мальчик отскочил, постоял в растерянности ещё немного и в конце концов поплёлся куда-то. Эцио только этого и ждал. Когда малец свернул за угол, Аудиторе мгновенно вскочил на ноги и прыгнул на соседнее здание. Расстояние оказалось слишком большим, и пришлось повиснуть на краю крыши, разыскивая при этом опору для ступней. - А ну пошёл отсюда, акробат несчастный! - завопила сеньора Метла, и Эцио быстренько вскарабкался наверх, слушая нелестные высказывания о своём умственном развитии. Мальчик уже ускорился и теперь быстро шагал по шумной улице, свернув по направлению к гавани. Эцио чертыхнулся, ища, как перебраться на другую сторону, не спускаясь. На глаза попадались одни верёвочки с флажками, а мальчик тем временем почти скрылся из виду. Да ещё и какая-то невзрачная компания в зелёных капюшонах наблюдала за ним с гребня высокого дома за несколько метров отсюда. Эцио и сам не знал почему, но перед ними позориться он не хотел. Набравшись смелости, Аудиторе с места рванулся вдоль крыши и, достигнув края, перескочил на узкую балку этажом ниже, но уже на другом фасаде, оттуда, чудом не потеряв равновесие, прыгнул на козырёк над крыльцом. Разбег, толчок - под ним уже крыша повозки и ругающийся возница; резные украшения большого здания - отличная лестница; прыжок, схватись за эту железную решётку и скакни выше - вот так! Он одним махом оказался на той стороне, наверху, под одобрительные выкрики воровской компании и побежал дальше со всей возможной скоростью. Мальчик, уже потерянный, вновь показался среди толпы, и Аудиторе возликовал. Он несся по крышам, плевав на опасность и смеясь над тем, что минуту назад волновался, как бы перебраться. Какая ерунда! Кровь бурлила, сердце стучало, но поступь была твёрдой, и ни один мускул у него не дрогнул, когда черепица откололась под его сапогом во время прыжка. Приземляться на носки, дышать размеренно, лететь по верху незаметно, словно простой воробей. Или всё же орёл? Прошло минут десять лёгкой слежки, за время которой они двигались всё дальше к окраине. Дома становились ниже и ниже. Убогие строения, вот-вот готовые развалиться, устилали белые и сиреневые вьюнки - единственное красивое, что было в этой части города. Эцио ещё не бывал здесь, но догадывался - это бедные районы. О Блошином конце он был наслышан, но пока не совсем понимал, то ли это место. Он спрыгнул с ветхого сарая, представлявшего одновременно хлев и жилой дом, и шагнул в пучину людей. Здесь их было больше даже, чем на торговых улицах, хотя, возможно, это узкие залитые грязью и помоями проходы между домами создавали такое впечатление. Бедные, худые, одетые в залатанные платья и рубахи, они спешили по своим делам, ремонтировали безнадёжно испорченные крыши или бессмысленно сидели. Под ногами гуляли свиньи и собаки. Укрыться в такой толпе было делом простым, но Эцио вдруг ощутил отвращение от резкого перепада: он видел бедняков и нищих в больших городах, но в Королевской Гавани, такой прекрасной с виду, имущественное расслоение было слишком велико. Мальчик мелькал впереди, не оглядываясь, и Эцио пару раз чуть не потерял его среди других таких же детей в невзрачных коричневых штанах и жилетках, но каждый раз вновь обнаруживал. Люди не обращали на ассасина внимания, и он шёл между ними, словно плывя по медленному течению. Наконец плотность домов немного уменьшилась, и Эцио, встав на углу в неприметной позе, оглядел открывшуюся картину. Широкий ли канал или приток Черноводной – это пока было сложно определить, но водоём, расстелившийся прямо у бедного района, явно пользовался популярностью у всех местных жителей. Дети плескались на мелководье, мужчины освежались после тяжёлой работы, а женщины с собранными в пучки или косы волосами, занимались стиркой, смеясь и сплетничая между собой, несмотря на то, что вода в этом месте была довольно грязной. Эцио уже почти раздосадовался – мальчишка сейчас будет просто купаться. Но его удивление было приятным, когда тот зашёл в воду прямо в одежде и стал вброд пробираться к черневшему в каменной стене отверстию. Дождавшись, пока мальчик скроется, Эцио резко пошёл туда же, отпихнув с дороги мужчину. Ступив в воду, он вздохнул с облегчением, не ощутив воды в сапогах. Ноги промочить не хотелось. Впрочем, новые бриджи тоже было безумно жаль, поэтому Аудиторе, поддавшись порыву экономии, так не вовремя посетившему его, по камушкам и мусору подобрался к стене и уже по ней долез до злополучного отверстия, благо никто из бедняков не обращал внимания. Здесь Эцио столкнулся с новой проблемой: внутрь никак нельзя было проникнуть, не зайдя в воду. Он мученически вздохнул, задержал дыхание, чтобы вонь из дыры не портила настроение ещё больше, и прыгнул вниз, стараясь наделать поменьше шума. Грязная вода тотчас окатила его, обрызгав лицо, достала до пояса и устаканилась на уровне колен, пропитала насквозь штаны и низ камзола; плащ сразу стал тяжелее. Эцио усилием воли абстрагировался ото всех этих неприятностей и шагнул вперёд, приведя в движение воду вокруг себя и стараясь не думать, что дыра очень напоминает канализацию. За спиной всё ещё слышались смех и голоса, а впереди был только мрак. Мрак и тишина, странная, неестественная, обволакивающая, в которой звонко звучала каждая капелька, сорвавшаяся на поверхность воды. Эцио с трудом различал далеко в конце всплески - мальчик явно не боялся быть здесь пойманным, поэтому пробирался довольно быстро. Аудиторе же такой вольности себе позволить не мог, а отсутствие света замедляло его. Он вёл рукой по сырой поросшей водорослями и мхом стене на случай, если встретятся повороты, но их, к счастью, не было, только иногда попадались узкие стоки. Впереди послышались шлепки босых ног по полу, и Эцио стал пробираться быстрее, преодолевая сопротивление грязной, дурно пахнущей воды. Воды становилось всё меньше. Скоро она достигала лишь щиколоток, а через несколько шагов Эцио наконец ступил на твёрдую и, главное, сухую землю, точнее, плиты. Мальчика было не слыхать, и пришлось просто идти вперёд, вдыхая затхлый холодный воздух. Время тянулось долго, как будто он прошёл милю. Эцио чувствовал, что пол идёт вверх под уклоном и вскоре как будто стал различать очертания кирпичей, которыми были выложены стены тоннеля. А это значило одно - свет. Убедившись, что сапоги не хлюпают, Эцио заспешил как можно бесшумнее и поправил капюшон. Тишина уже не нервировала, как сначала, а давала сосредоточиться и прислушаться к окружающему миру. Ему казалось, что где-то далеко звучит какой-то голос, но голые стены столь сильно каверкали слова, что нельзя было быть точно уверенным. Наконец Эцио прошёл под наполовину опущенной решёткой и добрался до факела, висящего на стене, но брать не стал, а только прищурился на приятный после такой кромешной темноты свет. И тут его взгляд переместился дальше. Он едва удержался, чтобы не отшатнуться от этих ужасающих громад, бросавших ещё более огромные тени. Черепа невиданных животных стояли на плитах, раскрыв пасти, в которые запросто мог бы войти взрослый мужчина. Да что там, в разверзнутую глотку самого большого въехал бы и всадник! Жёлтые в свете единственного факела зубы торчали во все стороны, словно россыпь кинжалов. Ошеломлённый Эцио подошёл ближе и провёл рукой по одному из черепов, потом легко стукнул ногтем. Кость, но какая прочная! Драконья кость! Неужели все эти бредни - не ложь? Охваченный каким-то волнением, Аудиторе двинулся вон из зала, вверх по лестнице с большими ступенями. Он не знал, куда она приведёт его, но возвращаться в жуткий зал и канализацию ему не хотелось. Внезапно мягкие шаги, почти не различимые, прервали все его размышления. Эцио замер в той позе, в которой был, и прислушался. Шарканье, но не старческое, а такое, какое бывает у нерасторопных людей, носящих для комфорта обувь большего размера. Где-то он уже слышал эту походку... Лорд Варис! Эцио затаил дыхание и недвижимо простоял до тех пор, пока не скрипнула дверь и отблеск огня, заплясавший далеко наверху за поворотом, не скрылся. Он сорвался с места и быстро взлетел до верха лестницы, оказавшись в полутёмном коридоре, на левой стене которого была дверца - совсем неприметная, невзрачная и не вызывающая никакого желания открыть её. А высоко над ней стена как будто была повреждена, образовывая дыру размером с человека, то ли случайно, то ли специально, чтобы воздух снаружи поступал. Эцио тут же торопливо огляделся в поисках любого уступа, за который можно схватиться, но кирпичи вокруг как назло были целенькими и гладкими. Он не мог поверить, что этот так кстати подвернувшийся случай пропадёт из-за столь незначительной мелочи, как слишком добросовестные строители. А изнутри уже доносился приторно-сладкий голос евнуха. Эцио готов был выть от безысходности, когда наконец увидел его - маленький выступ в стене, там, куда просто не доставал свет. Этого было достаточно. Он взбежал на стену и схватился за этот выступ, а потом, приложив неимоверные усилия, которые через секунду показались уже ерундой, перепрыгнул и повис на краю дыры. Эцио подтянулся, не издав не единого звука, и осторожно оглядел комнату за странной дверью. Маленькая, тускло освещённая чашей с углями; в углах соломенные тюфяки; кое-где низкие столики. Даже обитатели этого места были маленькие - дети от четырёх-пяти до девяти-десяти лет, все разные, но похожие друг на друга простецкой одеждой и грязными лицами. Единственным, что могло хоть немного избавить от ощущения тесноты, был высокий потолок, под которым пересекались двумя крестами толстые деревянные балки. Лезть на них Эцио всё же не стал: взрослые стражники обычно не смотрят вверх, если только не нашуметь слишком сильно, но вот детям может прийти в голову что угодно. - Молодец, моя пичужка, ты славно поработала. - Варис в коричнево-зелёном неприметном плаще, как и у самого Эцио, сидел на грубо сколоченном стуле и одобрительно гладил по тёмным волосам худую девочку. Узнать его можно было только по голосу, потому что фигура была как будто не его. - Что ещё вы можете рассказать мне? Двое светленьких ребят, стоявших на коленках перед столиком и царапающих что-то на бумаге, закончили своё занятие и протянули лист евнуху. Тот, пробежав по нему взглядом, покачал головой и грустно заключил: - Нет, это вряд ли может быть полезно. Но продолжайте бегать там же. Малыши кивнули и отправились играться в тёмный угол комнаты. Эцио напряжённо держался за край отверстия, чтобы не сорваться, но и не пропустить ничего важного. Наконец знакомый ему мальчик вышел вперёд и показал несколько жестов, а потом написал на бумаге два слова. "Они все немые, - понял вдруг Эцио и поёжился. - Естественным ли образом... Или им вырвали языки?". - А вот это интересно, - произнёс Варис. - Что ты узнал о нём? Последние вести про собственный бордель всех очень заинтересовали. - Мальчик вновь изъяснился жестами, и евнух задумчиво хмыкнул. - Он не мог пропасть, ты должен был дождаться его на улице и проследить до Красного Замка... или до того места, куда он шёл. Узнайте больше об Эцио Аудиторе и других, кто прибыл с Севера. Будьте с ними, как тени, но не попадайтесь на глаза. А теперь, мои пташки, мне нужно идти. Эцио, глубоко поражённый, не сразу понял, что Варис встал и направился к двери. Этот человек, благоухающий и приторно улыбающийся, оставил о себе неопределённое впечатление, но теперь всё стало ясно. Это он донёс на него лорду Старку, а быть может, и кому-то ещё! Мерзкий недомужчина следит за всеми, используя детей! Можно было прямо сейчас прыгнуть на него и приставить к горлу клинок, но Аудиторе удержался, вспомнив, что недавно говорил ему Альтаир про осторожность. Нужно было сейчас же убираться отсюда, пока его не заметили. Эцио спрыгнул вниз, удачно смягчив удар о голый каменный пол, и бросился обратно к лестнице. Черепов бояться нечего, а вот проход впереди может оказаться закрытым. Даже если он просто проследит за Варисом, кто-то из детей может обнаружить его. Эцио стремительно спустился в подземный зал, пересёк его, на ходу проскочил под решёткой и на ощупь, но уже быстрее, чем в первый раз, пошёл по тоннелю. Вскоре знакомый запах повис в сыром воздухе, и сапоги вновь ступили в грязную жижу, которая тем не менее обозначала, что он на верном пути. Когда он выбрался из дыры в том же месте, детишки всё ещё плескались в воде, теперь казавшейся Аудиторе чистейшим источником. Конечно, после канализации-то! Эцио набрал в руки воды, умылся и тут же зашипел от недовольства, почувствовав на лице что-то вроде ила. Было бы неплохо искупаться, но Королевская Гавань уже окрасилась в самый насыщенный из оранжевых оттенков - цвет заходящих лучей, а это значило, что пора спешить в замок. Эцио как ни в чём не бывало вылез из воды, выжал плащ и пошёл вверх по улицам. В бедных кварталах на его вид "Здравствуйте, я трубочист" никто внимания не обращал, зато в остальном городе его принимали за бродягу - торговец коврами прогнал его от своей повозки, а сердобольная хорошо одетая женщина подкинула пару медяков. "Маскировка - залог успеха", - подбадривал себя Эцио, предвкушая, как расскажет Альтаиру сведения о Варисе. Когда они только прибыли в замок, то были засыпаны количеством новых людей, о которых нужно было составить мнение. Варис слыл шептуном при королевском совете, но никто не знал чёткого источника его информации. Теперь Эцио знает ответ на эту задачу. Уже на подходе к холму Эйегона он вспомнил про картину, запрятанную на крыше кабака, и решил сходить за ней, потому что с наступлением сумерек всё чаще замечал наверху воришек и просто подозрительных людей. У входа он успешно поругался с пьяной компанией, подрался с двумя из них, уложив обоих, но получив при этом удар по носу. Зато очаровательная женщина поблагодарила его за это и даже дала в награду пирожок, хоть это и выглядело довольно смешно. Потом Аудиторе просто обошёл кабак, залез на крышу, достал писанную маслом "Аделаиду" и пошёл обратно к замку, размышляя, почему он не сделал так сразу. В конце концов, когда уже окончательно стемнело, он всё же прибыл к стенам Красного Замка, но тут же столкнулся с новой проблемой - как попасть внутрь? Конечно, всегда можно было сказать своё настоящее имя, но возникли бы нежелательные вопросы, поэтому Эцио избрал более тяжёлый путь: прицепил картину ремешком к своей левой руке на манер щита, взял пирожок в зубы и в абсолютном спокойствии полез по стене, удивительно удобной для этого занятия. Перемахнув через толстые, словно два Роберта, каменные зубцы, он хотел остановиться на перекус и полюбоваться городом ещё разок, на этот раз ночным, с зажжёнными окнами и фонариками, но на том конце стены показался факел часового. Эцио расстроенно потрусил в другую сторону, но и там увидел тёмный силуэт, стоящий по стойке смирно в ночной тишине. Очень недовольный, Аудиторе присел, чтобы быть менее заметным, и внимательно посмотрел вниз, где, к счастью, горели подвешенные к стене фонари. Стена изнутри была ниже, чем снаружи, из-за небольшого уклона, да ещё и стог сена - самое любимое место приземления всех ассасинов - очень удачно стоял на зелёной травке у стойл для лошадей не слишком почётных гостей. Сгруппировавшись как следует, Эцио прямо из сидячего положения оттолкнулся и не успел сделать и нового вдоха, как уже оказался на мягком сене. Первым делом он придирчиво осмотрел "Аделаиду" на предмет перелома, потом выпрыгнул из стога и кустами стал пересекать небольшой сад, жуя при этом пирожок. Следующим пунктом стало попадание в комнату Альтаира или, по крайней мере, в свою. "Главное, не угодить к королеве, а то не так поймут", - подумал Аудиторе и с разбега ухватился за маленькое окно первого этажа. Он хотел пробраться внутрь через террасу или большую наполовину открытую площадку, но и там и там заметил стражу, поэтому со вздохом продолжил подъём. Вскоре Эцио с сожалением понял, что за изучением города совсем позабыл осмотреть фасад Красного Замка, и теперь понятия не имел, куда ему лезть. Уступы, выступающие кирпичи, решётки на окнах - всего этого было в достаточном количестве, но никак не подсказывало, куда двигаться. Здесь ночью было довольно тихо, потому что не было волков и собаки так свободно не бегали по двору, в отличие от Винтерфелла. Эцио остановился на узком карнизе, плотно прижавшись к стене, и посмотрел вниз. Он забрался уже довольно высоко, и чудесный сад казался грядкой цветов, но ночь не давала возможности рассмотреть детали. Кажется, покои леди Сансы выходят на море. А Эцио живёт недалеко оттуда, если, конечно, ориентироваться не по извилистым замковым коридорам, а напрямую. Воспользовавшись этой вытащенной из памяти информацией, Аудиторе активно стал перебираться влево, прыгая с одного окна на другое. С каждым прыжком усталость брала своё - он встал ещё на рассвете и до полудня нёс дежурство у покоев лорда, поэтому Эцио решил, что пора заглянуть в одно из окон. Выбор пал на самое первое без решёток, что встретилось на пути. Сначала он попытался увидеть, что внутри, не забираясь на подоконник, но стоял слишком низко для этого. Как он не тянул шею, всё же пришлось нащупать следующий кирпич и осторожно переступить. Тихо. Только какая-то ночная птица поёт. Плащ просох, штаны - ещё нет. Эцио собрался и подтянулся - теперь подоконник был на уровне его пояса. Вдруг, как только он попытался всмотреться в комнату, внутри началось какое-то шевеление, а через секунду мейстер Пицель оказался нос к носу с Аудиторе, отделённый только шторкой-сеткой. Эцио, занёсший уже ногу над наружным выступом подоконника и лишённый возможности быстро ретироваться с места действия, замер и на всякий случай прикрылся картиной, но только по какой-то неизвестной ему самому причине закрыл не лицо, а грудь. Наверное, это был инстинкт на случай, если мейстер нападёт. Но никто нападать не собирался. - Боги милостивые! - завопил старичок и отшатнулся от окна так резко, что его пышная белоснежная борода взметнулась на мгновение. - Грамкин! Оставь меня! - Пицель схватил что-то и запустил в окно, но попал по раме и с выражением ужаса на лице стал пятиться. "Не мой этаж, - определился наконец Эцио и со всей возможной скоростью вскарабкался вверх, недоумевая, почему старик-врачеватель так перепугался. - Вроде не узнал. Капюшон всё же полезная вещь". Вопль мейстера "стража" был слышен даже снаружи, но Аудиторе спокойно подобрался к окну на этаж выше, полностью уверенный, что ни один дурак не полезет так высоко ночью. Кроме него, конечно. В этом окошке, большом, открытом, но завешенном шторой, горел свет, а внутри двигались какие-то силуэты. Эцио на всякий случай подвинулся к краю, чтобы случайно не быть замеченным. Запах вина отчётливо донёсся до носа. - Идите сюда, мои сдобные булочичечки! - Эцио оценил бы уровень опьянения говорившего в три бутылки вина из трёх, но, учитывая, что голос этот принадлежал королю, то тут были и все четыре. - Дава-айте, присоединяйтесь! Смех нескольких женщин, ни одна из которых явно не была Серсеей Ланнистер, зазвучал звонко и очаровательно, а потом все силуэты за шторой переместились туда, где лежал Роберт. Эцио беззвучно усмехнулся. "А я присоединяться, пожалуй, не буду", - решил он и стал двигаться направо: влезать в королевскую спальню, пусть даже все находящиеся там люди заняты важным делом, было бы верхом неосторожности. Перебравшись через довольно тяжёлый участок стены, совсем устав и чуть не уронив картину, Эцио с надеждой уцепился за следующее окно, приоткрытое для проветривания, ожидая, что хоть там можно будет влезть. Здесь никаких штор не было, потому что оконце вело в коридор, чему Аудиторе был несказанно рад. И лишь один момент слегка тревожил его - Джейме Ланнистер, стоявший на карауле у дорогих резных дверей с самой что ни на есть мрачной физиономией и пялившийся на противоположную стену. Эцио замер. Пока он доверял себе и своим силам, но понимал, что долго на такой высоте тянуть опасно. Альтаир бы не одобрил... И всё же Эцио с самого похода в Зимний город, где Ланнистер помог защитить куртизанку, ощущал расположение к Джейме, не говоря уже о отличных тренировках с ним и его помощи с поиском домовладельца, да и он ладил с Тирионом, остроумие которого сразу пришлось Аудиторе по душе. А после того, как выяснилось, что Ланнистер не причастен к доносам, расположение окрепло. Решившись, Эцио протянул свои руки внутрь и стал карабкаться, попутно пытаясь пошире открыть окно. - Эй, Джейме! - шёпотом окликнул он, всунувшись уже по пояс и стянув капюшон. Ланнистер тут же вышел из своего философского созерцания стены и подскочил, а рука метнулась к ножнам. Его взгляд отыскал в дальнем конце коридора Эцио, у которого возникли проблемы с картиной и который изо всех сил пытался повернуть её более удобной стороной. Аудиторе мило улыбнулся белому гвардейцу. К большому его удивлению, тот едва не отшатнулся, но тут же взял себя в руки, встал в стойку и обнажил меч с таким видом, будто собрался идти на войну прямо сейчас. - Эй, ты чего, это я! - перепугался Эцио даже не самого Ланнистера, а его странного поведения. Попав наконец на твёрдый пол, он примирительно поднял руки. Сир Джейме пристально вгляделся в ночного гостя и медленно опустил меч с выражением изумления и негодования. - Аудиторе? - недоверчиво спросил он. - Ну конечно, - подтвердил Эцио и отряхнулся. - Ты как сюда попал?! - зашипел Джейме, немного осознав ситуацию. Его тон совершенно не вязался с раскатами веселья по ту сторону двери. Эцио удивлённо вскинул брови. - Влез в окно. Король, судя по звукам из покоев, буквально покатился со смеху, как будто хохоча над таким издевательским ответом. Это отразилось на настроении его гвардейца отрицательно. - Это я видел. Я спрашиваю, как ты влез в окно на такой высоте?! Вы в Винтерфелле все скалолазанием занимаетесь, или ты один последователь мальчика-Старка? Аудиторе тотчас пронзил Ланнистера осуждающим взглядом, и тот подавил новую остроту, позволяя Эцио дать серьёзный ответ: - Я умел это ещё до моего приезда в Винтерфелл, как и Бран. Сир Джейме устало покачал головой и вернул меч в ножны. В коридоре, кроваво-красном, с проблесками кремовых плит и коричневых отделок, стояла прохлада и спокойная тишина. Не пугающая, как в тоннеле, а предлагающая отойти ко сну. - Ну а это что? - спросил Джейме, смотря на картину. К Эцио мигом вернулся авантюрный настрой. - Это "Аделаида"! - гордо ответил он, поднимая замотанное тряпками произведение искусства и добавляя: - Картина, чтобы ты ничего не подумал. Рыцарь выдавил улыбку. - Даже не хочу знать, что я мог подумать, - сказал он и после короткой паузы не выдержал: - Боги милостивые... - Уже второй раз за пять минут слышу эту фразу, - проворчал Эцио. - ...объясни уже, что происходит! - У меня кое-какие новости. А вот у вас что происходит, что меня даже ты не узнал, а Пицель так вообще запустил ночным горшком! На этот раз сир Джейме насмешливо оглядел Эцио с головы до ног, заставляя того подбоченится с взыгравшим чувством собственного достоинства. Не дав собеседнику возразить, Ланнистер быстро достал из-за пояса довольно большой бронзовый ключ и протянул Аудиторе. - Это от моих покоев. Белая башня, дверь с золотым молотком. Иди туда и жди меня. Трант сменит меня в полночь. Когда приду, расскажешь свои новости, и не попадайся никому на глаза. Эцио кивнул, взял ключ и зашагал прочь. Такой расклад его вполне устраивал, а сведения о Варисе... Ланнистер, как гвардеец короля, мог бы помочь с этим. Он не болтлив, а Альтаир и Дез сами сказали найти друзей при дворе. Белый гвардеец - идеальный человек для этого. На пути ему никто не встретился, позволив поразмышлять о доверии к Джейме и о самом себе, точнее, почему на него так странно реагировали. Уходя от покоев короля, он слышал этажом ниже какое-то шевеление, но успешно избежал его. Как пробраться в нужную башню не снаружи, а изнутри, Эцио знал, поэтому без труда нашёл нужную дверь и отпер её, проскальзывая в покои. Хотя покоями эту большую, но всё же одну единственную комнату нельзя было назвать. Скорее, просто спальня, где кроме кровати были сундук, кресло, маленький стол с двумя стульями самого простого вида и прилепленная к стене вешалка. У кровати лежала книга, но такая пыльная, что было ясно - хозяин ею давно не зачитывался; чернил и бумаги на видном месте тоже не стояло. Эцио взял со стола свечу, единственную зажжённую в комнате, и вместе с ней подошёл к умывальным принадлежностям, над которыми висело зеркало в деревянной оправе. Увидев своё отражение, он не поверил глазам и прикусил язык, чтобы не рассмеяться. Так вот в чём дело! Бедняга Пицель, не мудрено, что он испугался. Аудиторе и сам ощущал, что его лицо было в грязных разводах, но пикантности добавляло не это, а зелёно-бурый ил, которым Эцио случайно умылся у той пещеры. От пота всё это растеклось, а потом присохло, присваивая обладателю вид чудища из сказок. В добавок ко всему в волосах его торчало сено, а под носом и немного на подбородке запеклась алая кровь - последствие маленькой драки у кабака. Он осмотрел сапоги с налипшей на них грязью и до сих пор не до конца просохшие бриджи. Эцио ещё раз оглядел свою красоту на лице со всех сторон и тщательно умылся водой из таза, понадеявшись, что Джейме простит ему такую наглость. Во всяком случае ему должно быть приятнее разговаривать с чистым Эцио, а не с водяным тритоном. Закончив свои процедуры, Аудиторе полюбовался выполненной работой и пристроился на сундуке в самом тёмном углу на случай, если войдёт не Ланнистер. Сир Джейме явился довольно быстро и огляделся в поисках Эцио. Тот медленно выступил из темноты. - Теперь ты выглядишь лучше, но от твоей одежды всё равно несёт канавой, - вынес вердикт рыцарь, закрывая дверь на щеколду и зажигая ещё несколько свечей. - О, ну уж простите, сир, пришлось принять грязевую ванну в сточном тоннеле, - фыркнул в ответ Аудиторе, вольготно прохаживаясь по комнате и выбирая стул. Сам он привык и не ощущал запаха канализации. Джейме снял белый плащ, которым можно было застелить целую кровать, и повесил его на стену. Эцио при всей своей любви к накидкам недолюбливал такие слишком большие плащи из-за непрактичности, но мода есть мода. Он сел и вытянул ноги, а Джейме тем временем выудил бутылку вина. Сам он пить не собирался, сказав, что рыцарь белой гвардии не должен наливаться при любой возможности. Эцио с удовольствием употребил бы что-нибудь из южных вин, но из вежливости и осторожности тоже отказался. - Ну, я слушаю, - произнёс Ланнистер, наконец усевшись в такой же нагловатой позе, что и Эцио, вызвав этим его одобрительную улыбку. - Объясни, какого чёрта ты занимался ерундой, лазая по стенам, если мог просто войти в замок? За это я должен арестовать тебя. - Знаю, - вздохнул Эцио. - Я просто хотел избежать стражи, а тебе, надеюсь, можно доверять. Джейме криво усмехнулся. - Доверяешь Цареубийце? Что ж, я сразу понял, что ты рисковый парень. Аудиторе исказил свои губы в точно такой же улыбке. - О да. Я хотел бы, чтобы это осталось между нами. Это никак не касается короля и его семьи, так что твоя совесть будет чиста. Рыцарь поразмыслил, глядя на почти неподвижное пламя свечи, и промолвил наконец: - Я думал, Старки не поощряют общения с Ланнистерами. - Это моё личное дело. Я вступил в гвардию Эддарда Старка по найму и могу делать, что пожелаю, если не буду при этом нарушать законы и приказы моего лорда. - Он помолчал немного, прислушиваясь к тишине, и поднял глаза на собеседника с самым заманчиво-дерзким видом, какой только мог принять. - Так что? - Ты мог бы не спрашивать, Аудиторе. Ты единственный, разговоры с кем не вгоняют меня в скуку. Говори. Эцио был удовлетворён и даже польщён ответом, поэтому побыстрее принял позу рассказчика и начал: - Сегодня я ходил в город и в один прекрасный момент понял, что за мной следит какой-то мальчишка. Я еле отвязался от него, а потом проследил за ним сам. Тут-то на пути и попался этот тоннель с отбросами, но не суть. И знаешь, куда привёл меня ребёнок? В комнату с другими детьми! - Удивительно! - съязвил Ланнистер. Эцио недовольно цокнул языком и понизил голос до минимума, хотя толстые стены Белой башни могли заглушить любой шум внутри комнат. - Я это к тому, что нашёл убежище пташек Вариса. Ведь так он их называет? Послушные, незаметные, немые. Он торжественно замолк, предполагая произвести своими словами фурор, но Джейме не особо удивился и спросил: - И поэтому ты нырял в сточные воды и лез в окно? Картину тебе не Варис подарил? - Издеваешься?! - возмутился Эцио. - Во-первых, не надо про картину, я её еле до сюда доволок. Во-вторых, этот ваш Варис - противный тип. Тебя не волнует, что он шпионит за всеми подряд в замке? Я прекрасно знаю, все тут говорят, что он доставляет сведения короне. Но на деле он доставляет их тем, кому пожелает! - зло заключил Аудиторе, припомнив отношения с лордом Старком, ухудшившиеся из-за евнуха. - Успокойся. Меня это волнует, - вздохнул Джейме. - Но в пределах разумного. В Королевской Гавани у всех есть свои шпионы: у Малого совета - система Вариса, у королевы и её дам - служанки, у Мизинца - шлюхи и их отпрыски. Если хочешь узнать моё мнение, хотя я всё равно скажу, даже если не хочешь: всё это - пустые игры и чепуха. Мечи побеждают в конечном счёте. Эцио откинулся на спинку стула, задумавшись. Мечи... Коннор бы согласился. Жаль, что он не захотел узнать Джейме лучше. И жаль, что он был так занят в последние дни в Винтерфелле. В минуты, не занятые делами и беготнёй по городу, Эцио невыносимо скучал по своему другу с амулетом из перьев, его тяжеленным хлопкам по плечу и ходившим за ним собакам или волкам. А что о мечах... они важны. Но иногда без хитрости не обойтись. - Даже если ты сейчас скажешь мне, где Варис прячет пташек, - продолжал Джейме свою речь с горьковатой иронией, - от этого всё равно будет мало толку. Мешать ему глупо - он занимает место при дворе и сообщает Совету слухи. А прикрыть его дела - задача невыполнимая. У него, полагаю, далеко не одно место, чтобы прятать шептунов. Ха, да ведь солдаты даже шепчутся, что он заставляет этих детей лазать по тайным ходам в стенах замка. Бред, но легенды об этих ходах не дают покоя особо впечатлительным. В комнате повисла тишина, только ветерок за открытым окном шелестел, делая воздух в комнате приятным и прохладным. В словах Джейме было что-то такое, что мог бы сказать и Альтаир. - Я всё равно найду все их базы, - медленно, но твёрдо произнёс Эцио и собрался вставать, но Ланнистер остановил его, вздохнув. - В чём дело? - Не хотел поднимать эту тему, - признался Джейме, - но раз ты сам заговорил о шпионах... Аудиторе сел в прежнее положение и подумал, что мог бы сказать, если бы сейчас ему в вину поставили ассасинство. Он постарался отогнать эти мысли. Он вообще не особо любил думать о проблемах, а предпочитал решать их на месте. Да и если бы Джейме каким-то невозможным образом прознал про братство, то либо сказал бы сразу, либо не говорил бы вообще. - Солдаты Старков меня недолюбливают. Как и вообще Ланнистеров. - Не поспоришь, - хмыкнул Аудиторе. Гвардейцы много раз спрашивали его, какого Неведомого он болтает с Цареубийцей. Их мучило любопытство, но честным ответам они не верили и каждый раз продолжали дивиться. Из северян один Джори не осуждал такой компании. - Поэтому, приметив тебя на тренировке со мной, Её Величество кое о чём попросила. - Звучит интригующе. - Да. Королева хочет, чтобы ты доносил ей на Неда Старка. За солидную плату, разумеется. Эцио застыл, не зная, что сказать в ответ на это предложение, которое, с одной стороны, делало ему некоторую честь, но, с другой, оскорбляло своей наглостью. Предать Старка... Лорд Винтерфелла ему никто, их убеждения в некотором расходятся, но он - хороший человек, спору нет. Если с ним случиться что-то, пострадают и дети. Эцио не мог этого допустить. Но никто не запрещал двойную игру. Джейме тем временем просто отмахнулся. - Ты не станешь, я сразу сказал Серсее, поэтому и тебе предлагать не собирался. Просто захотелось увидеть твою реакцию. Эцио хитро поднял взгляд и собрался уже удивить Ланнистера, но через секунду покачал головой. - Буду с тобой откровенен: я не ярый поклонник принципов Старка или что-то вроде этого. Я в Винтерфелле появился незадолго до приезда всей вашей королевской оравы и нанялся за жалование. Но и у наёмника есть некоторые принципы. Я поклялся служить лорду Старку, пока он жив - такое было условие найма. Так что клятву нарушать я не планирую. Королева, наверное, будет недовольна, - слабо улыбнулся он. Джейме выслушал достаточно серьёзно и кивнул. - Да, но королева не узнает о твоём отказе. Я сразу сказал, что не буду предлагать тебе шпионство, потому что ты можешь передать предложение Старку. - Зачем? - усмехнулся Эцио. - Это никому добра не сделает. Если всё же зайдёт разговор, скажи королеве, я пока отказываюсь. - Пока? - Если только лорд Старк не прогонит меня со службы. Тогда буду счастлив поохранять Её Величество. - Хорошо, я это запомню, - рассмеялся Ланнистер и прибавил: - Но без надобности говорить не буду. Моя сестра иногда бывает вспыльчива, как дракон. - Как и моя, - расплылся в улыбке Эцио. Сир Джейме удивлённо вскинул брови: - У тебя есть сестра? Аудиторе сказал про неё случайно, не планируя никому повествовать о своей семье. Пока с местью за них не покончено, это его личное дело. Единственный человек в Вестеросе, который был посвящён в события во Флоренции, помимо Дезмонда, который знал всё сам, хотя и ни разу об этом не заговорил, - Коннор. Он не ждал от Эцио вечной весёлости, как гвардейцы, он понимал любое состояние, но никогда не лез в душу, он стал ему хорошим другом. Распускать сопли перед Альтаиром Эцио не собирался. А Джейме... Аудиторе подумал, что рассказал бы ему, но при более подходящем случае. Сейчас не стоит портить настроение ни себе, ни собеседнику. Никаких разговоров о печальной участи семьи, только весёлые моменты. - Её зовут Клаудия, - ответил он. - Не женщина - ураган. А дерётся, как кошка! - Не удивлюсь, если и по стенам лазает, - вставил Ланнистер. - Не-ет, платья бережёт. Однажды, когда ей было лет десять, она сшила себе красивый наряд, с рюшечками и бантиками. А мне в то время жутко нравилась одна девчонка из знатной семьи. Ну я и отпорол бантик, чтобы ей подарить. Помню, как Клаудия после этого бегала за мной с большущей иглой и грозилась проткнуть. Джейме снова рассмеялся над наигранно-серьёзным и даже испуганным выражением лица, с которым Аудиторе рассказывал эту историю. - Между прочим, было страшно! Я хоть тогда уже и умел фехтовать, но против иглы был беззащитен. Они вечно колются и теряются! - О-о, Серсею в детстве было не заставить шить, - с искренним интересом подхватил тему Ланнистер. - Не сосчитать, сколько раз она злилась, что наш лорд-отец не позволял ей брать меч, даже деревянный. Эцио представил королеву со шпагой и тут же в красках описал своё видение этого вопроса, а потом взглянул в окно. Ночь была в самом разгаре, о чём можно было понять по луне, гуляющей по ясному небу. На рассвете он должен был сменить Хью у покоев лорда. Чёрт бы подрал того, кто составил расписание, в котором у Аудиторе вечно дежурство начинается в несусветную рань! Но в данный момент плюс всё же был - до рассвета осталось ещё много времени. - Я не помешаю, если рассядусь здесь ещё на полчаса? Не засну, пока не расскажу кому-нибудь эту историю с Пицелем. - Оставайся сколько хочешь, я не хочу спать, - милостиво разрешил Джейме и с самым заманчивым видом кивнул на кубки и бутылку борского. - Всё ещё отказываешься? - Всё-таки у вас с Тирионом есть общие черты, хотя бы в желании кого-нибудь напоить, - фыркнул Эцио, но исключительно для приличия, потому что тут же согласился при условии, что пить они будут вместе. На этот раз Ланнистер оказался сговорчивее, чем в начале разговора. Когда тост за здоровье Клаудии и Серсеи был торжественно произнесён и бокалы осушены, оставив приятный терпкий привкус, Эцио уселся на стуле поудобнее и начал: - Когда я лез мимо того окна, я совершенно не представлял, что там живёт мейстер, и уж точно не знал, что к моему лицу присохла тина...