Как я встретил ..., вашу мать!!!

      Лос-Анджелес. Два дня спустя. Леон сидел в комнате допросов, напротив правительственного агента. За решетчатым окном слышался шум машин, гомон людских голосов и гул лопастей вертолета. Перед парнем стояла большая белая кружка со свежезаваренным кофе. Аромат напитка витал в комнате. Сидевший напротив мужчина сунул руку в карман пиджака и извлек пачку сигарет. Щелкая зажигалкой, он случайно встретился взглядами с Кеннеди. В глазах того явно читалось неодобрение. Мужчина хмыкнул и убрал сигарету обратно. Раздался тяжелый вздох: — Мистер Кеннеди, вам действительно нечего добавить к вашим словам?! Я понимаю, вам жутко надоело повторять одно и тоже для следователей, которые уже несколько часов допрашивали вас. Но… может вы хотите сообщить что-то, что забыли рассказать им? Кеннеди был теоретически и немного практически знаком с методами работы следователей при допросе, еще со времен учебы в Академии. Там были прекрасные преподаватели, которые демонстрировали много наглядных примеров и способов. Изюминка допроса, который сейчас проводился была в том, чтобы путем многократных вынужденных повторов своих показаний выявить несоответствие в изложениях допрашиваемого. Короче говоря, парня пытались поймать на словах. Ему стоило больших усилий не взорваться гневной тирадой, послав очередного следователя по общеизвестному эротическому маршруту. Он откинулся на стуле и издал протяжный стон, разминая шейные позвонки. — Послушайте меня, агент Моралес! Я прибыл в этот долбаный Раккун, дабы приступить к своим рабочим обязанностям в качестве очередного блюстителя закона. Но! — он воздел указательный палец к потолку, пресекая попытку агента перебить его, — я словно попал на масштабные сьемки клипа Майкла Джексона «Триллер»! Этот гребанный зомби-апокалипсис смешал все мои планы по обустройству и свой первый день на работе я провел в компании дружелюбных жителей города и одной охренительно дерзкой девчонки! Вы же должны были прочесть доклады тех ребят, что мурыжили меня со вчерашнего дня! Леон не узнавал свою речь. Он говорил не как вчерашний выпускник-отличник полицейской Академии, а как хиппи, выросший в обществе детей гетто. «Похоже время, проведенное с Рэдфилд дает свои плоды!» Его неожиданная ухмылка не осталась незамеченной агентом. Тот поднялся из-за стола и без прощаний покинул помещение. Моралес подошел к телефону-автомату и набрал номер. Когда трубку сняли, он ответил: — Господин директор, объект номер 1 продемонстрировал неплохие волевые качества. Он выдержал все наши попытки спровоцировать его на агрессию! — А что насчет физического состояния? — вкрадчиво прошелестел голос на том конце провода. — Парень прибыл в город в самый пик эпидемии. Он умудрился выбраться из этого ада не получив ни единого укуса или царапины. Это наталкивает меня на вывод: он был прекрасно подготовлен и знал, с чем ему предстоит столкнуться. Да и вся принесенная им документация по делам «Амбреллы»… Думаю, он не тот за кого себя выдает! Спустя несколько мгновений его собеседник изрек: — Или он был не один. Кто-то помог ему там. Кто-то, кто знал про всё. Как мы знаем, все лаборатории Амбреллы оборудованы системами самоуничтожения с очень ограниченным временем. Объем тех данных значительно превосходит то, что удавалось добыть нашим штурмовым группам и кротам в других комплексах. — Вы правы, господин директор! По его утверждениям, с ним находились еще несколько человек. Это Кларисса Рэдфилд, сестра того самого оперативника Раккунского отделения СТСС. Хотя, по словам Кеннеди, она представилась как Клэр. А также некая Дана Кан, выжившая. Приехала в город искать своего парня, ученого Джона Хоу, работавшего на корпорацию. Правда позже выяснилось, что её зовут Вонг. — Как это выяснилось? — Кроме Леона, Клэр и этой Вонг, в группе выживших были некий Дэвид Кинг, работник коммунальной службы города, Шерри Биркин — дочь ученых Уильяма и Аннет Биркин и некий Брэд Викерс. По словам мистера Кеннеди, Викерс был сотрудником СТСС и числился в списке лиц, замешанных в «Арклейском Инциденте». Так вот, по словам Кеннеди, Викерс и Кинг были широко осведомлены о происходящем, так как находились в городе с самого начала эпидемии. Откуда у них столь необычные познания — неизвестно. — Почему? — К сожалению, из города выбрались только Кеннеди и Рэдфилд. Дочь ученых подверглась заражению и погибла. А Кинг, Викерс, и Вонг числятся как пропавшие без вести. К сожалению, это все! — Вы допросили второго выжившего… эту Редфилд? — Они с Кеннеди разделились, выбравшись за город. Как утверждал мистер Кеннеди, она «ушла разыскивать своего брата»! — Проклятье! — голос собеседника начал обретать краски, — а ведь Кристофер Рэдфилд объявлен вне закона, как другие СТСС-овцы! Моралес, предложите этому пареньку место в нашей организации. Если он согласится — доставьте ко мне немедленно! — Директор положил трубку не прощаясь. Агент Моралес направился обратно, попутно возводя многоэтажные словесные конструкции. «Господи, как же мне сейчас не нравится моя работа!»…

***

      Германия. Черный Лес. 5 октября 1998 года. Знаменитый Шварцвальд — одна из визитных карточек Германии. Родина самобытной немецкой культуры, знаменитого на весь мир Шварцвальдского торта с вишнями и взбитыми сливками. А также место обитания мифического существа Der Grossmann, местного аналога популярного на западе Бугимена или известной на востоке Бабы-Яги. В этом лесу побывали и продолжали прибывать сотни туристов со всего мира, мечтавших познакомиться с местными достопримечательностями. И вот очередная группа туристов шла по лесной тропинке, проторенной предыдущими путешественниками. Все были вооружены походными тростями, фотоаппаратами и прочей туристической атрибутикой. Увлеченная беседами и обсуждениями группа туристов не заметила, как от них отделилась невзрачная фигура и направилась поперечным маршрутом. Стройная молодая девушка с каштановыми волосами, зачесанными в хвостик на затылке. Она была одета в теплые хлопчатобумажные брюки песчаного цвета, серую куртку с глубоким капюшоном, откинутым на спину. Увесистый рюкзак на плечах и кожаные перчатки с обрезанными пальцами. Она внимательно осматривала местность перед глазами, и параллельно размышляла о Крисе. «Где же ты, Крис?! Ты же обещал!» Она спустилась по холму вниз и вышла не небольшую поляну с протекавшей рядом небольшой речкой. Никого. Пришлось доставать из кармана маленький свисток. Как было написано в присланном ей письме, она должна была свистнуть в этот свисток три раза, а затем ждать 15 минут. Она поднесла свисток к губам и поляна огласилась диковинной для этих мест трелью дикой смеющейся горлицы. Трель повторилась еще дважды и девушка присела на колени, подбирая пятки под себя. Она приготовилась ждать. Но этого не потребовалось. За спиной раздался такой знакомый и такой долгожданный голос: — Привет, Огонек! Рад тебя видеть! Клэр Рэдфилд тихо рассмеялась, заключая брата в объятия.

***

      Лоуренс Кимбала смотрел на эту умиляющую сцену воссоединения Рэдфилдов. Он почувствовал, как против своей воли расплывается в широкой улыбке, демонстрируя остальным белоснежные зубы. — А ты все-таки умеешь улыбаться, Шона! — рядом из ниоткуда возникла Каролина. Как обычно. Она ехидно посмеивалась, щелкая небольшой фотокамерой в руках. Она твердо решила запечатлеть этот момент на пленку. За все время совместных операций, Шона никогда не смеялся. Даже намека на улыбку не было. Либо мрачное, либо спокойное выражение лица. Лоуренс немедленно стер с лица это дурацкое, по его мнению, выражение. Посмотрел на Тростинку, как Терминатор на своего юного подопечного. Шона умел улыбаться. Но считал подобное проявление эмоций на службе расточительством. Так что, для сослуживцев и прочих коллег он был мрачным гением от науки. Но дома… домочадцы в своем кругу звали его Мтото, что означало «Дитя». Но сейчас, после всего что он пережил… Он понял, что его семья стала больше. Пока что на одного человека. Человека, которому он может безоговорочно доверять. Он навсегда запомнит, как эта хрупкая с виду девушка индейских кровей и невысокого роста, тащила на себе здоровенного мужика. Который поминутно требовал, чтобы она его бросила и занялась собственным спасением. Шона словно снял с себя эту маску каменного спокойствия. Тепло улыбнулся ей и… был ослеплен очередью вспышек защелкавшего вовсю фотоаппарата. Затылок Шоны до сих пор помнит тяжелую руку Тростинки.

***

      Арклейские горы. 40 минут после «дезинфекции» Раккуна. Валентайн смотрела на стоявшего напротив Ханка. Он перехватил её пристальный взгляд, и как бы невзначай, положил пальцы на рукоятку покоившегося в ножнах клинка. Их временный и необычный союз мог закончиться кроваво в любой момент. Она поняла его и покачала головой. Убрала свой пистолет в кобуру, стащила перчатку и протянула руку. Она догадалась, что он Амбрелловец еще при встрече. Поняла, что у него есть собственные понятия о чести. Ведь всю дорогу до заветного выхода он прикрывал ей спину, пресекая любые попытки напасть, которые она не замечала. Он мог пристрелить её возле вертушки, мог скрутить изнемогавшую от усталости внутри и сдать своим начальникам. Вот корпорация обрадовалась бы, заполучив в руки опасного свидетеля. Ханк осторожно пожал ей руку. Она зажала его ладонь в своей и спросила: — Может вы оба со мной? Нам понадобятся любые улики и свидетели! Минута молчания. Раздался его глуховатый голос: — Нет, я должен завершить задание. Иначе просто не могу. Благодари корпорацию за жадность. Ведь на той улице не было видеокамер, а следовательно, мы с тобой не пересекались! У всех СБ-шников есть приказ задержать или уничтожать неугодных свидетелей в случае обнаружения. Но могу обещать одно — мы с ней решили отойти в сторону. Он кивнул головой в сторону вертолета. Сквозь тихий свист разгоняющихся лопастей и до ушей Ханка и Джилл донесся раздраженный женский голос: — Le cul dans le masque à gaz, combien de temps allez-vous rester là-bas?* Ханк поморщился, словно проглотил кислый лимон и громко рявкнул: — Сейчас я пойду слушать, как воют Волчицы с прищемленными гениталиями! Он кивнул Джилл и направился к вертолету на ходу растирая ладони.