Понедельник, 6 февраля 2017 года
У Микки был «пальчики оближешь» обед, Йен облизывать ничего не хочет
Обернулось тем, что Варти МакФлай оказался ёбаным распиздяем, который никогда не платит за пиво. Микки особо не возражал. И всё равно с ублюдком виделся. С их первой встречи Микки замечал Варти ещё три дня подряд. Как и в первый раз, он любезно предлагал немного своей еды бородавочному приятелю. И так же, как и в первый раз, Варти не брал ничего. Маленькое зелёное земноводное отказывалось от риса, бобов, лепёшек, кинзы, свеклы и сыра. Независимо от того, что подносили ей под морду, жаба глядела на это таким же равнодушным взглядом, как обычно смотрела на Микки Светлана. На третий раз, когда Микки размахивал перед существом небольшим кусочком chicharrón, официантка сказала ему, что жабы едят только то, что движется. «Не лезь не в своё дело», гаркнул тогда Микки. А она стала ещё больше крутиться рядом, снова и снова приговаривая то, что жабу стоит накормить живыми насекомыми. — С чего ты вообще взял, что жабы жрут что-то из этого говна? — усмехнулась та официантка, Джой. Она стирала со стола провалившийся эксперимент Милковича с рисом и бобами. — С того, что ты нахуй идёшь, вот с чего, — отрезал Микки, откидывая жабе ещё один кусочек chicharrón. Рассмеявшись, девушка смахнула со столешницы эту порцию свинины. — Из-за таких мудаков, как ты, я и свалила из штатов. Хорош уже разбрасываться едой. — Ага, круто, pendeja. Хотя, раз уж такие мудаки, как я, теперь здесь, может ты вернёшься в штаты и отъебёшься от меня? — он вылил пару капель пива перед земноводным. Варти и Джой резко уставились на него. Официантка вытерла тряпкой пролитый алкоголь и несильно пихнула его. Она, блять, напоминала сраного комара. В перерывах между обслуживанием других столиков она летала туда-сюда и пищала ему в уши кучу всевозможных непрошенных советов. Но, несмотря на то, какой доёбчивой она была, беседу она, конечно, поддерживала куда лучше, чем Варти МакФлай. Микки окончательно не прощался с ней как минимум из-за возможности пообщаться на английском. К тому времени, как он покончил со своей трапезой, он неохотно для себя осознал, что на самом деле не ненавидит Джой. Казалось, и та тоже не испытывала отвращения к Микки. Она научила его нескольким полезным фразам на испанском, что было довольно милым жестом с её стороны. И тогда же они обменялись парочкой отборных матов из-за связывающей их нелюбви к чайкам. Смена Джой подходила к концу, когда уже наступали сумерки. Они вдвоём вышли из бара, оказываясь под серебряно-серым небом. Похлопав себя по карманам, Микки выудил пачку сигарет и вопросительно вскинул брови. Официантка кивнула и через плечо указала в сторону дальней части заведения. Туда они шли молча. Прислонившись к стене с обсыпанной штукатуркой, Микки перекрестил ноги. Джой с поникшими от усталости плечами стояла лицом к нему, уперев руки в бёдра. Когда они скурили одну на двоих почти до фильтра, Микки отбросил сигарету на землю и пальцем подцепил верёвку на поясе загорелой брюнетки, притягивая её к себе поближе. Она приподняла одну бровь и ухмыльнулась. Микки просунул ладонь внутрь пастельно-розовых шорт. Грудь Джой, выглядывая из-под майки с глубоким вырезом, благоухала ароматом несвежего фритюрного масла. Кожа под подушечками пальцев была мягкой, гладкой и тёплой, прямо как у Энджи Заго. Он свободно вырисовывал круги на бёдрах девушки, каждые несколько оборотов сжимая податливую плоть. — Ну, ты, вроде как, помогла мне с испанским и всё такое. Я мог бы, не знаю, вернуть должок? Может, типа, помочь тебе? — он в своей манере зажевал губу. — Ох, — тихо выдохнула она. Она хоть и нехило покраснела, но ноги всё же в стороны развела. Это было быстро. Крайне неловко. И ужасно несексуально. Однако, сказать по правде, дело было не в том, чтобы подрочить кому-то в тёмной подворотне, и даже не в том, чтобы отплатить за импровизированные уроки испанского языка, так ведь? Дело было только в том, что они — два одиноких уёбка. Он это знал. Она это знала. Блять, да даже та сраная жаба, наверное, это знала. В общем, несколько дней спустя, когда Джой предложила Милковичу начать заниматься английским со студентами из местного колледжа, он согласился. Он с нетерпением ждал возможности пообщаться с кем-то, кроме официантки и жабы. Хотя сам в этом ни за что бы не признался. Если бы его спросили, то он с уверенностью бы заявил, что делает это только из-за денег и халявного cerveza. Этим утром должна была состояться пятая встреча со студентом по имени Чепе. Микки, войдя в бар, огляделся по сторонам. Парень сидел за дальним столиком в компании своего друга, Эрнесто. Мику в любом случае было не особо важно, что этот чувак будет тереться рядом, но конкретно Джой такой расклад вполне устраивал, потому что так у тех выходил более крупный счёт. Когда Микки присоединился за стол к студентам, к ним подошла Джой и приняла их заказы на завтрак. Она врубила своё обаяние на полную, одарив парней жемчужно-белой улыбкой. Её милый трёп вынудил Микки закатить глаза и пробудил тягу к блинам, обильно политым сиропом. Занятия с Чепе были переполнены вопросами об американском сленге и поп-культуре. Он долго копался в телефоне в поисках определённого поста в инстаграме. Вытянувшись через стол, он показал Микки фотографию, где на сцене танцевали две девушки с боа из перьев, а рядом стоял полуголый, накаченный и вымазанный в масле мужчина. На вспотевших лицах дам были видны глупые улыбки и потерянные от количества алкоголя взгляды. На Мистере Красавчике были маленькие светло-голубые, в точности цветом как глаза Микки, плавки в обтяжку. У одной из девушек на голове блестела пластиковая диадема, а у другой к рубашке были прицеплены несколько значков с изображением члена. Должно быть, это был девичник. Подпись под фото гласила: «YOLO, сучкиииии!». — Что такое это «YOLO»? — поинтересовался Чепе. Микки прикусил внутреннюю часть щеки и качнул головой. — Да херня. Означает, что ты живёшь только раз. Смотри, это что-то вроде аббревиатуры, — он ткнул в буквы на экране. — То есть, это то же самое, что и carpe diem, — встрял Эрнесто. — Точняк, вундеркинд, — кивнул Микки, откидываясь на спинку сиденья. У Эрнесто блеснули глаза, на губах растянулась лёгкая улыбка. — О, так в английском тоже есть обозначение «carpe diem»? — спросил Чепе. — Ну да. Carpe, сука, diem — это как «YOLO» на древнем, — добавил Милкович. — Не советую тебе орать «YOLO», если ты не пьяная тёлка, танцующая со стриптизёрами, или если тебе не похуй, что люди подумают, что ты ебанат. Хотя, если ты говоришь «сучки» так же, как в посте, то ты уже определённо ебанат. Слабоватая улыбка Эрнесто вдруг превратилась в зубообнажающую ухмылку. Чепе это заметил. Он, усмехнувшись совету Микки, кинул на друга лукавый косой взгляд. — YOLO. Живём только раз, — проговаривал слова он, пытаясь их запомнить. — О, да-а… боевой клич плохих решений, — произнесла Джой. Чашки с кофе звонко соприкасались со столом, когда она расставляла их. — Или самых лучших решений, — тепло улыбнулся Эрнесто, опуская в свой напиток несколько кубиков сахара. Чепе развёл руки и рассмеялся. — ¡Híjole, Несто! — ¡Ay, chico malo!, — ворковала Джой, стоя у стола и разглядывая мужчину. — Так значит, ты у нас рисковый парень, а, студентик? — Микки глянул на Эрнесто, хватаясь за миску с сахаром. И накидал того в свою кружку буквально немерянное количество. Эрнесто нахмурился, глядя на груду сахара, падающего в чёрный кофе Микки. Ay, mierda, его было слишком, блять, много. Поправив очки, он сделал небольшой глоток своего café con leche. И исподлобья посмотрел на брюнета. Тогда его озарила одна простая истина; carpe, сука, diem, верно? — Давай встретимся утром в субботу. Покажу тебе, как мне нравится проводить время. Когда покончим с десертом, тогда и решишь, — лёгкий румянец, покрывший его щёки, неслабо контрастировал с уверенным тоном его голоса. У Джой от восторга вытаращились глаза. Она сделала шаг назад за пределы поля зрения Эрнесто. И чуть развела губы, чтобы продемонстрировать показательную сцену отсоса воображаемому члену, который держала в руках. Затем сучка подмигнула Микки и, покачивая бёдрами, побрела обратно на кухню. Одновременно с этим со своего места подорвался Чепе. Он что-то буркнул про телефонный звонок. Вероятно, это было какое-то телепатическое послание, потому что этот балбес оставил свою ебучую мобилу на столе. Какого хуя вообще только что случилось? Микки нахмурил брови. Будучи ошеломлённым, он провёл языком по неровному коренному зубу в левой части рта. Когда много лет назад там загноилась десна, Терри отчехлил ему ровно столько денег, сколько хватило бы только на срочное лечение корневого канала, а не на замену этого на зубную коронку. Старый добрый Терри… он давал Микки едва ли на выживание, но не более. Язык проходился по гладкой, плоской пломбе этой бесполезной, блять, стоматологической процедуры. Микки бегло осмотрел столы других посетителей. Их окружал шум от нескончаемой болтовни, горы жирных омлетов и frijoles, пока они сладко прихлёбывали кофе. Дно кружки Эрнесто с неприятным звуком заскребло по потёртой столешнице из формики. Он подался чуть вперёд и сложил руки в замок, чем привлёк внимание другого мужчины. Микки вновь повернулся к нему и почесал переносицу. С глазами, сияющими, как ониксы, и с дьявольской ухмылкой Эрнесто прошептал: — YOLO.______________________
Микки, Я до усрачки напугался твоим первым письмом. Всё ещё немного паранойю. Но ты по-прежнему там со своими яйцами в песке и всё такое, так что, полагаю, ты всё разрулил. Знаешь, Мик, ты бы и правда поостерёгся брать еду у незнакомцев. Это ведь типа той херни, про которую нам говорили в школе: не берите конфеты или покрытые спермой тако у незнакомых людей, только если это не Хэллоуин, вот тогда вы можете съесть и все конфеты, и всю сперму, которые только захотите. Помнишь? Довольно не по-джентельменски с твоей стороны целоваться и рассказывать о своих романтических похождениях с отпальцовыванием какой-то барышни. Но раз уж мы затронули эту тему… я рассказывал тебе о том, как сделал то же самое с девушкой в метро? Нет, не в самом метро. Но я встретился с ней там. Мы пошли к ней в квартиру, чтобы заняться самой милой и самой сладкой гетеросексуальной любовью. Ужас, блять. Возможно, было бы веселее, если бы мы сделали это прямо в метро. Даже если бы поездка не улучшила наш трах, то мне хотя бы не пришлось платить за проезд домой. Дома всё как-то странно. И с парнём всё как-то странно. Я бы предпочёл просто круглыми сутками работать. Кажется сумбурным, конечно, но, как минимум, я знаю, что делаю, и делаю это хорошо. А жизнь за пределами станции скорой помощи выглядит какой-то более запутанной. Официальный член клуба вагиноёбов, Йен. P.S. Это мы должны были трахнуться в метро.