Вторник, 14 февраля, 2017 года
Микки и Йен анализируют семейные взаимоотношения
— О, а знаешь… — Несто небрежно махнул рукой. Вскинутые к линии волос брови Микки говорили о том, что, очевидно, нет, он не знал. Мужчина вздохнул. — У меня дядя живёт в Испании. Там есть район, где есть много русских женщин, которые приезжали на работу и по итогу оставались, когда выходили замуж. — Значит, твоя тётя из России. Лады, — Микки пожал плечами. — Вообще-то нет, но у неё есть русские корни. У неё огромная семья, включая нескольких моих кузенов, которые вполне неплохо говорят на русском, один из них даже научил меня кое-чему, — он безыдейно повёл плечами. — Ты какой-то… — брюнет окинул взглядом Несто, который неловко потирал шею и явно избегал зрительного контакта. Что не так, блять, с этим чуваком? Он вдруг ни с того, ни с сего стал изворотливым. И тут Мика резко осенило. — Серьёзно, Несто? — взвыл он. — Пиздец как пошло. — Пошло? Почему? — Именно, пошло! — он скрестил руки на груди и ухмыльнулся. Затем провёл языком по своему старому сломанному зубу и понимающе кивнул. — Кузен, значит, да? — Ну да, мой кузен говорит по-русски. — Я сказал не про это, Несто. — Тогда про что? — Ты ебал своего кузена. — Что? Милый, нет! — воскликнул Несто. — Так что, говоришь, ты и твой русопёт-кузен не чистили друг другу задние проходы? — Всё было не так. — А я думаю, что всё было именно так. Кузен для ебли звучит довольно убедительно, — у Микки сверкнули глаза. Несто рассмеялся. И прикрыл лицо одной рукой. — Слушай, красавчик. Он был кузеном моего двоюродного брата. Со стороны его матери. — Господи боже, Несто. Чему ж, блять, такому тебя учил этот твой кузен, что ты так завёлся и запереживал? Ты в курсе, что у ваших детей было бы десять голов или чё-то типа того? — У детей? Мне кажется, у тебя довольно слабые представления о мужской анатомии! — он подавил очередной подбирающийся приступ смеха. — Он был не моим кузеном. Кроме того, даже если бы и был, во многих обществах отношения между двоюродными братьями и сёстрами в порядке вещей. — Ага, а я однажды уёбка за решёткой пырнул, потому что он пытался отобрать у меня мармеладки. Это же не значит, что я могу завернуть в какой-нибудь школьный двор и провернуть это ещё раз. — Что? — Несто вытаращил глаза. — Что за чушь? — Я имею в виду, что ты не можешь ебать каждого из своих двоюродных братьев только потому, что какой-то пещерный человек вырезал фреску с изображением семейной оргии Флинтстоунов. — Ты просто ужасен, красавчик, — хихикнул Несто. — О да, кузен! — в притворном экстазе застонал Микки. — Иди ты нахер. Парни глянули друг на друга через стол и рассмеялись. Испанец схватил пару начос из тарелки и бросил их в Микки. Тот успешно успел пригнуться, так что начос приземлились где-то на земле во внутреннем дворике. Над головой кружили чайки, хищно разглядывая отлетевшие снэки. — Камень, — на ломанном русском произнёс Несто. — Чё ещё за хуйня? — Микки откинулся на спинку стула и небрежно закинул в рот пару чипсин. — Первое русское слово, которому он меня научил, — мягко улыбнулся тот, через плечо брюнета смотря в сторону набережной. — Означает камень или скалу. Возможно, всё вместе. Я уже забыл. — Так это всё, что тебе было надо? То есть, он рассказал тебе про ебучий камень, а ты хер достал? — Микки глазами указал на свою ширинку. Несто улыбнулся, но поддразнивание парня решил проигнорировать. — Он довольно милый. Умный и смешной. Он был очень добр к другим людям. Это в нём мне безумно импонировало. Улыбка с лица Милковича быстро пропала, когда он рассматривал лицо Эрнесто. — Бля, ты, э-э, ты в него влюбился, что ли? — спросил он. Тот вновь посмотрел на него, будучи удивлённый настолько чопорному вопросу. — Да нет, он приезжал всего на пару месяцев. Ничего серьёзного не было. Но, возможно, я бы и смог полюбить его, будь у меня больше времени. Кто знает? Около минуты они сидели в тишине. Испанец продолжал улыбаться этой тупой улыбкой Мона Лизы, вероятно, прокручивая в башке то, как однажды поёбывал своего типа-кузена на вершине скалы или вроде того. Выходит, так должны проходить свидания в честь Дня святого Валентина — в воспоминаниях о своих бывших? Микки, чувствуя в животе затянувшийся узел, макнул немного начос в жидковатую сальсу. — Сука, — пережёвывая еду, на русском выпалил он. — Это первое слово, которому меня научила она. — Как романтично. Я удивлён, что ты всё ещё не женат, — сухо парировал Несто. — Ну, не у всех же случается такая грандиозная любовь, как у тебя и твоего рыцаря в сияющих доспехах. Мужчина покачал головой и улыбнулся. — Что в ней тебя привлекло? Микки прокашлялся. — Да ничего, если честно. Это и не то чтобы были отношения. Я не был влюблён. Хотя этого очень хотел Терри. Ну, батя, понимаешь, — его голубые глаза смотрели на дощатый настил, на песок, на облачное небо, смотрели куда угодно, но только не на лицо Несто. — Это был брак по расчёту. — Э-эм, да, — Микки пошкрябал переносицу, — да, что-то типа того. — Она когда-нибудь была влюблена в тебя? Микки нахмурился. Никто и никогда не спрашивал его об этом. Да и сам он как-то не задумывался. Никому и никогда не было важно мнение Светланы по поводу замужества. Она ж, блять, тогда залетела; какая вообще, нахуй, любовь? — Не, у неё всегда был кто-то, — он покачал головой. Он случайно наткнулся взглядом на маленькую чайку, усевшуюся на столе напротив. Она нагадила на столешницу и в бешеном порыве резко съебалась. Мерзкая тварь, оставляющая за собой своё дерьмо на попечение кого-то другого. Он вспомнил свой последний разговор со Светланой в доме Милковичей. Она настаивала на том, чтобы Йен не смел возвращаться сюда после того, как украл Евгения, мол, это больше небезопасно. Он почувствовал тогда, как закружилась голова. Как она так просто могла всё забыть? Разве не Йен был тем человеком, который по утрам ел жаренные яйца со Светланой, который каждый день целовал их в щёки, который подхватывал всякие русские фразочки, который, блять, заботился о них в конце концов? Йен был членом семьи, он мог и должен был вернуться домой. И пошла Света нахуй за то, что ничего из этого не помнила, пока Микки утопал в воспоминаниях об этом. Тогда он сказал жёнушке, чтобы она паковала свои шмотки, если против того, чтобы Йен вернулся, что, впрочем, она и сделала. Хотя она всё-таки была права. Никакого радостного воссоединения семьи не состоялось. Йен домой так и не вернулся. — Она любила нашего сына. Сделала бы ради него всё, что угодно, — вспомнил Микки. — О, так у тебя есть сын? — Несто был нехило удивлён. Микки ещё ни разу не упоминал о ребёнке. — Евгений, — медленно кивнул он, вновь ощущая затягивающийся узел в животе. Микки неустанно срался со Светланой, пока рыжий щеголял где-то с их ребёнком. Она была в ужасе. Они оба были в ужасе. Он запретил ей вызывать копов, и она не стала делать этого. Но почему? Его жена вполне лёгко могла бы набрать полицию, нравилось ему это или нет. Да и Микки руки ей не связывал. И не то чтобы у него получилось бы, если бы он попытался… никто бы не смог связать такую женщину, как она. И всё же, какими бы дикими и яростными ни были её глаза, он понимал, что она не позвонит. С каких пор вообще Светлана бы слушала кого-то, когда дело касалось их малыша? С каких пор она не ставила Евгения выше всего и всех? Блять. — Она не была в меня влюблена, но, думаю, она любила меня. Она сделала кое-что. Это, блять, была огромная жертва с её стороны, но она знала, что это много значит для меня, — осознал Микки. Он почувствовал, как начало щекотать в носу и пару раз шмыгнул. Он не был какой-то сопливой сучкой, которая залила бы свою сальсу слезами, как множество других гринго-неудачников, шатающихся по городу. Микки изумлённо качнул головой. — Блять. Сука, она ведь и правда меня любила.______________________
Привет, Мик, Спасибо тебе. Я не стал ничего говорить, потому что не хотел, чтобы ты переживал о чём-то, чего не можешь исправить. Не уверен, что чувствую по поводу того, что Моника умерла. Блять, она всегда уходила от нас, так что можно было бы подумать, что я в этом уже, вроде как, эксперт, но нет. Я много раз задавался вопросом, заботилась ли она о нас. И если да, то как, её ведь никогда не было рядом, верно? Хотя она всегда возвращалась. Мы всегда знали, что она вернётся. Может, это чего-то да стоит. Блять. Она оставила мне и остальным кое-что. Что-то вроде ебучего достояния наркоши-бездельницы. Я пока не знаю, что буду с этим делать. Возможно, просто скину в банку с твоим пляжным песком. — Й.