Понедельник, 22 мая 2017 года
Микки не знает, как остановить слёзную пробоину, Йен размышляет о часовых поясах, Светлана попадает на халявный ужин
— Я раньше работала в ресторане, который назывался «La Zona de Pollo». Готовила маринады в огромных бочках. Ay Dios, от меня постоянно пахло луком, а ладони были жёлтыми от специй. Как бы я не тёрлась мочалкой, я не могла никак смыть с себя этот запах. Даже через полгода, когда я уже уволилась оттуда, от меня всё равно пасло луком, — рассмеялась Мариана. — А я раньше подрабатывал охранником в паршивой круглосутке. Целыми днями отгонял малолетних клептоманов от конфет. Моя начальница была полотенцеголовой стервой, — рассказал Микки. Темой беседы были дерьмовые работы. И хотя, да, у Микки в жизни были гораздо более хуёвые примеры, рассказывать своей будущей соседке по комнате о том, как он пиздил мебель, торговал наркотиками и шлюхами, ему как-то не особо хотелось. Мариана нахмурилась и очень медленно поинтересовалась: — Что значит… полотенцеголовой? — она прикусила губу. Тот пожал плечами, наблюдая за тем, как несколько туристов забрели за recuerdos. Он ответил: — Знаешь ведь, что некоторые люди повязывают на бошки ёбаные шарфы? Полотенца, нахуй. Полотенцеголовые. Ну, типа как арабы или вроде того. У девушки чуть приоткрылся рот, прежде чем она крепко стиснула челюсти. Микки видел, как у неё в миг вздулись вены на шее. Затем она буквально разрыдалась. — Вот бля, — протяжно и медленно взвыл он. Он удивлённо уставился на неё, вскидывая брови до линии роста волос. — Чё я не так сделал? Нет. Не надо… да брось, Мариана, — умолял он. Проводя ладонью по лицу, он метался глазами во все стороны. Он старательно подыскивал правильные слова, чтобы успокоить её, но в итоге остановился на обычном человеческом красноречии. — Ну пиздец. Он огляделся. Народ в округе начал бросать на него те самые осуждающие взгляды, каким обычно смотрели на него Варти МакФлай и Светлана. — Эй, эй. Не плачь, ладно? Бля, ну люди же подумают, что я тебя обидел. Та только заплакала сильнее. Он слышал перешёптывания от прохожих типа «mal novio», «ay, pobrecita» и «ну и ёбаный мудак». Синеволосая мексиканская девчонка навзрыд плачет рядом с татуированным гринго. Он понимал, как со стороны это выглядит. На него определённо смотрят как на какого-то грубого Americano-уёбка, который бессовестно играл с сердцем бедной девочки. Развернувшись к публике, он прокричал: — Эй, ну-ка съебались отсюда со своим «mal novio», лады? Это не сериал, нахуй, по телеку. В зрителях не нуждаемся, так что шагайте, блять, пока я не встал. Большинство уставших от этого представления неодобрительно покачали головами, но прислушались. Оставшихся же зевак Микки прогонял резкими взмахами рук и криком «¡Vete! ¡Vete! ¡Vete!». Затем он развернулся обратно к Мариане и резко выдохнул. — Бля, ну, может, ты поговоришь со мной? — спросил он. Тогда же у неё участилось дыхание. — Слушай, да не хотел я обидеть тебя, честно, — резко выпалил он. Слезливое хныканье возобновилось. Милкович измученно вздохнул и несильно ущипнул себя за переносицу. Он был нихуя не спец в том, чтобы кого-то успокаивать или утешать. Он вообще не был в восторге от всего, что связно с тем, когда у людей краснеют рожи и отовсюду течёт вода. Чё за хуйня? Мик же не похож, блять, на сраного водопроводчика. — Я арабка, — сквозь стиснутые зубы пропищала девушка. — Ебануться, — он почувствовал, как у него резко свело мышцы в животе. Он нахмурился и отвернулся в сторону. И как извиняться за такое? Особенно, если ты вообще не сечёшь, как извиняться. Как надо делать это правильно? «Мне жаль, что мои предрассудки обижают тебя». Просто охуеть как паршиво. Будь, блять, мужиком и отвечай за свой базар. «Мне жаль, на самом деле я не предвзят, но мне нравится говорить всякое предвзятое дерьмо». Чистой воды пиздёж. «Мне жаль, что я не узнал о тебе достаточно, чтобы скрыть свои предрассудки». Смелости не хватит, не говоря уж о том, что это пиздец как глупо. Каждое из этих предполагаемых оправданий было идиотским. Если Микки и собирался быть мудаком, то хотя бы должен это делать честно. Мэнди всегда ему говорила, что он тот ещё уёбок, так что Мик остановился на соответствующем этому: — Я… я ведь не знал. Мариана, чьё дыхание постепенно стало приходить в норму, тихонько издала несколько горьких смешков. Она подняла свои тёмные глаза к всё ещё напуганным глазам Микки. По её щекам бежали слёзные влажные дорожки, смешанные со скатавшимся слоем макияжа. Выглядело это как река, омывающая глину. Выглядело почти так же, как он представлял себе слёзы той тюремной охранницы. Они просто смотрели друг другу в глаза. Когда дыхание у девушки восстановилось полностью, она протянула свою руку и взялась ею за руку Милковича. Она мягко кивнула. Тот больше смотреть на неё не мог, поэтому перевёл взгляд на скамейку, на которой они сидели. — Я немного устала. Пойду уже, — она поднялась на ноги. Микки тоже встал. Мариана одарила его слабой полуулыбкой, на которую у него не хватило смелости ответить. И, когда она чуть подалась вперёд, чтобы обнять его, он был абсо-сука-лютно ошеломлён. Она не только была прекрасной подругой, но и не пахла уже никаким луком. От неё приятно отдавало арбузными конфетами «Now and Later», которые маленькие засранцы любили воровать из «Kash and Grab». Она отдалялась всё дальше, а её темно-синие волосы мягко ниспадали ей на плечи, подобно вуали. Похожей на ту, что была на витражах с Девой Марией, отдающей бликами на церковные скамьи. Микки изнутри прикусил губу, раздражённый своей мыслью о головных уборах, возникшей почти на автомате. Он снова сел на твёрдую поверхность и потянулся за пачкой. После столь короткого, но утомительного разговора, он решил, что заслуживает хотя бы сигарету. Хотя можно ли назвать то, что было между ними, разговором, если один из них отвечал только слезами? И неужели он только что, блять, просрал свой шанс переехать к ней и Чепе в июле? Он постучал пачкой по тыльной стороне ладони. Сегодняшняя отвратительная картинка, предупреждающая о вреде курения, изображала мужчину, что дышал через дырку в шее. Везучий уёбок. Сотня на то, что этот чувак больше никогда не ляпнет ничего плохого. — Hola, primo. Где Мариана? — подходя ближе, спросил Чепе. Он грузно упал на скамейку. — Устала. Вот только что ушла, — Микки выдохнул дым и провернул запястьем, предлагая пачку другу. Тот отрицательно замахал головой. Пока тлел пепел на сигарете, Чепе оглядел продавцов по всему периметру Эль Малекона. Настолько вскользь, насколько мог, американец неловко поинтересовался: — Она, эм, она ведь арабка, да? — Sì, её отец родом из Ливана. В этом штате есть, вроде, арабская община, но я не в курсе, такая ли она большая, как в Мехико. Когда Чепе заметил продавца мороженного, он сказал: — Как закончишь травиться, давай возьмём чего-нибудь сладкого? Helado? — Да, неплохая идея, — тот потушил сигарету. Двое парней подошли к низенькой старушке и её маленькой тележке с мороженным. Микки смотрел за тем, как она зачёрпывала ледяной десерт. Её загорелая кожа была дряблой и довольно жуткой, мягкими складками, похожими на бархатистую ткань, свисала с её тонких рук. Чепе заказал себе шарик с кокосом и такой же с манго. Микки выбрал рожок шоколадного, потому что был, блять, приверженцем старой-доброй классики. Облизывая мороженное, он одновременно с этим потянулся свободной рукой за кошельком. Отлично. Просто охуенно. Неверо-нахуй-ятно, если честно. Он изумлённо застыл, проводя языком по старому залатанному зубу. — Qué pasa? — спросил Чепе. — Зуб заболел? Микки отрицательно махнул головой. Он запрокинул голову назад, взглянул на безоблачное голубое небо и глубоко вздохнул. Если бы только Милкович был человеком несколько иного устоя, Чепе мог бы смело подумать, что тот ищет благосклонности у высших сил. Однако, они были не в церкви, а Микки не был верующим. — Нет, чувак, не в этом дело. No tengo, сука, блять, dinero. Яркая Радуга только что стрельнула мой бумажник.______________________
Привет, Мик, Похоже, в Мексике всё налаживается. Рад за тебя. Законная (надеюсь) работа и будущее жильё, вероятно, значат, что Пуэрто-Вальярта теперь и правда твой дом. Господи, ты ведь так далеко. Но ты же в курсе, что мы всё ещё в одном часовом поясе? Поэтому, когда я в своё утро пью кофе, ты, вероятно, делаешь то же самое, и, когда я засыпаю в своей кровати, ты засыпаешь тоже. Хотя, если ты с этим мумией-некрофилом, тогда, полагаю, о сне тебе думать некогда. Могу поспорить, что он просит тебя притвориться мёртвым, чтобы воплотить в жизнь все свои сокровенные фантазии о том, как он трахал бы археологические, блять, останки. Ну и мерзкий же тип, Мик. Мы справили первый День Матери без Моники. Большую часть моей жизни этот день ничем не отличался от любого другого, но на этот раз я по-настоящему думал о ней. Много думал. Знаешь, что было последним, что я сказал ей? Я, блять, орал на неё за то, что её не было рядом, когда я нуждался в ней. В тот день мы со Сью принимали роды в ёбаной «Сказке». К тому времени, как мы приехали, женщина была уже в самом разгаре, потому её матка, блять, была похожа на сраный тостер… ребёнок буквально выскочил оттуда. Думаю, это был неплохой способ справить выходные с тех пор, как Моника привела меня в мой первый гей-клуб. Это было в то время, пока ты торчал в колонии для несовершеннолетних. Сказочная Мама должна назвать своего ребёнка в честь последнего парня, который танцевал приват у неё на коленях. Просто представь этого карапуза. Волшебный Малыш Майк, в блёстках для тела и одетый в крошечные золотые лосины, с пуповиной, похожей на импровизированную версию галстука. — Йен. P.S. Отправь мне открытки с описанием мест, в которых тебе нравится бывать.______________________
Рисунок Евгения: В голубом океане плавает разноцветное множество рыб. В небе мерцают звёзды. В углу висит полумесяц.______________________
Папочке-малышку с жопой, похожей на сырные пельмени, В понедельник Худи-Дуди позвал меня и Евгения на ужин по случаю позднего празднования Дня Матери. Мы вдохновились твоим подарком, поэтому выбрали мексиканский ресторан. Весь день люди думали, что он мой муж, и не переставали говорить «вы такая прекрасная пара» или «у вас такая красивая жена». Через какое-то время мы устали каждому объяснять, что мы не женаты. Так что, когда следующий человек сказал что-то про наш брак, рыжий поцеловал мою руку и сказал: «это прекрасное создание — зеница моего ока, огонь в моих чреслах и заноса в моей заднице». Евгений начал повторять за нами и стал целовать нам руки, отчего мы смеялись. Это был приятный вечер, мы просто ели и шутили. Ещё было приятно, когда незнакомые люди называли меня красоткой, не доставая при этом свой вставший хер и не умоляя об оргазме. Спасибо за коллекцию магнитов. Я ведь всю жизнь мечтала стать матерью, которая будет украшать свой холодильник дешёвыми магнитами китайского производства в форме тарелок с мексиканской едой. Он говорит по-русски: «mama, ryba i ris, pozhaluysta». Это означает «мамочка, рыбу и рис, пожалуйста». Тот, который в виде тарелки куриных тако с салатом, очень милый. Из всех магнитов этот я ненавижу меньше всего. Рыжику нравятся десертные магниты, особенно та тарелка с ягодным пирогом, в который воткнута ложка. Ты об этом не знаешь, но рожать Евгения было очень тяжело. У него была очень большая головка. Наверное, это нормальный размер головы для Милковича. Она как тяжёлый голубоглазый шар для боулинга. Но если ты думаешь, что дешёвая коллекция магнитов и открытка, написанная на иностранном языке, показывают твою благодарность за вынашивание твоего потомства в моей утробе, то я не стану, как ты любишь говорить, «доёбываться». Светлана.