анонимные ниффлеры объявили неделю шуток за триста

а не исполнение ли это №1? — Кто так целует?! Ну кто так целует? Эдди, наклонись ниже и встань в три четверти, камере ничего не видно. Колин, у тебя лицо, будто ты не мужика целуешь, а жабу. — А вы видели, как его рот вблизи выглядит?! Я всё жду, что он чпокнет и превратится! — Не понял?! А ну иди сюда! — М-м-м-м… — Снимайте, снимайте же, пока они не прекратили!!! исполнение №2       Вписывая поцелуй в сценарий, он гордился собой. При предварительном чтении тоже трудностей не возникло — ни у директора, ни о сценаристов, ни у актёров. Подумаешь! Да за такие деньги, какие их агенты запросили, другие прямо в кадре переспать согласились бы. А здесь — маленький почти случайный поцелуй. Просто соприкосновение губ.       Сложности начались к середине графика. До этой сцены было ещё пол-недели, но эти двое постоянно её обсуждали и репетировали, отговариваясь тем, что им надо прочувствовать, как именно поцелуй может получиться случайно, но при этом выглядеть поцелуем, да ещё и так, чтобы всё было естественно. Иногда — прямо во время других совместных сцен, будто полагая, что график существует исключительно для того, чтобы держать его на грани срыва. Пусть пока что не было нарушено ни одного дня, но они были очень, очень близки к этому.       И вот, этот день настал. Отрепетированный со всех ракурсов поцелуй. Идеальный, нечаянный, чувственный, жаждущий, нерешительный, отвратительный, неожиданный, пугающий — всё это в единственном поцелуе, длящемся полторы секунды. Из всей сцены получался только он! Актёры забывали текст, спотыкались, смеялись, даже падали. И целовались-целовались-целовались.       Гримёры устали поправлять помаду, а костюмеры — отряхивать штаны и рукава. Осветители ушли за пивом, оператор управлял камерой неглядя, сценаристы ржали где-то за декорациями. Директор плакал, актёры жаловались, что у них болят губы. В отчаянии он велел снимать без поцелуя. Они отсняли часть сцены до поцелуя с пятого раза, часть сцены после — с седьмого, а потом оказалось, что не совпадает положение в пространстве. Под конец дня он рвал на себе волосы. Метафорически, конечно.       «Последний дубль, и расходимся», сказал он. И они сняли всю сцену целиком. Идеально. Без огрехов. Без смешков, спотыкания и падений. С поцелуем, который длился на пять секунд дольше положенного, но материала на замену было завались.       По окончании съёмок он зарёкся вписывать что-то в сценарий.       Поцелуй при монтаже вырезали. Исполнение №3       «Своди меня в театр», сказала мама, когда он в очередной раз пообещал ей что угодно, лишь бы она ненадолго перестала его пилить за отсутствие кольца. «На того мальчика, Эдди», сказала мама. «Тебе же нравится его игра?», сказала мама.       Как Эдди играет, Колину тоже нравилось. Но гораздо сильнее нравилось представлять его рот на своём члене. Возможно, кто-то назвал бы это неромантичным, но Колину было не до романтики, ему просто хотелось втиснуться между этими губами, обвести их пальцем, наблюдать, как они краснеют. Хотелось трахнуть этот широкий подвижный рот. И язык. Господи, какой у Эдди язык!       «Достань мне проход за кулисы, хочу вручить букет лично», сказала мама, и Колин обречённо понял, что ему тоже придётся идти. И если большую часть спектакля он может смотреть в другую сторону, в крайнем случае — сбежать в холл, то после того, как он пробудет так близко от Эдди, мама точно заметит. И уже вовсе не ролики из спектаклей и фильмов.       Он успел купить билеты, достать проход за кулисы, подрочить между самолётом и театром. Поесть — не успел. Сидел и бурчал животом, и на него косились. Мама — в первую очередь.       В начале второго акта, как только Эдди уволокли со сцены, Колин выскользнул из зала. Не за Эдди, за едой. Остаток часа он потратил на то, чтобы не слишком сильно ёрзать, глядя, как не выходящий из роли Эдди поглощает салат. Он только надеялся, что не слишком откровенно пялится. Потом Эдди сбежал кланяться. Потом мама сказала «Вот ты где, идём скорее!», и пришлось нести за ней цветы.       Эдди обнял его. Стиснул длинными руками, похлопал по спине широкой ладонью. Мазнул губами по щеке, и Колин не выдержал — повернул голову, укусил его за нижнюю губу, лизнул на пробу. Именно такая упругая, как ему думалось. Эдди укусил его в ответ и вытолкнул за дверь.       «Хороший мальчик, талантливый», сказала мама. «Я слышала, он женат», сказала мама.