анонимные ниффлеры объявили неделю шуток за триста

       — Почему сегодня без нюхлера? — спросил Персиваль, начиная опасаться, что Скамандер вчера слишком буквально воспринял его отповедь. — Потеряли? Продали?        — Вы же сами постоянно на него жалуетесь, — заявил тот, глядя невинными голубыми глазищами. — Он доставляет вам столько беспокойства. Я обдумал ваши слова и сегодня запер его дома.       Нюхлер был… Персиваль отмёл от себя мысли о мягкости чёрного меха, о подвижном носе, о пронырливости и о том, как мило блестели глазки-бусины, если позволить мелкому засранцу стащить блестящую пуговицу. Всё это было замечательно, но не это было в нюхлере важно. Нюхлер был константой, ежедневно приводящей Ньютона Скамандера в кабинет директора департамента магбезопасности. Он был тем нелепым поводом, ради которого Персиваль мог вызвать Скамандера к себе почти в любой момент. Чтобы проверить, не изменилось ли количество веснушек на его носу, нет ли тёмных кругов под глазами, успел ли он поесть… И, конечно, чтобы вернуть охочую до всего блестящего бестию.        — Точно не потеряли? — Персиваль прищурился. — А то я беспокоюсь…       Скамандер наконец улыбнулся, зажигая для него персональное солнце. Что ж, даже если они сегодня больше не пересекутся, Персивалю достаточно.       Ещё от лестницы Персиваль заметил знакомый плащ, ничуть не менее яркий, чем зимой было пальто.        — Добрый вечер. Кого-то ждёте?        — Вас. Я утром отбываю, хотел попрощаться, — неловко улыбнулся Скамандер. В груди, прямо под сердцем, болезненно сжалось.       Мостовая привычно ложилась под ноги, тёплый вечер неторопливо темнел.        — Он вам нравится? Нюхлер?        — Он забавный. Воришка, надоеда… Постоянно попадает в передряги, — Персиваль улыбнулся, думая совсем не о нюхлере. — Да, он мне очень нравится.        — Хотите, я буду вам о нём писать? — с плохо скрытой надеждой в голосе спросил Скамандер.        — Хотите, чтобы я в ответ писал вам о Тине?        — Зачем? Она сама пишет… Лучше пишите о… О себе. Для нюхлера. Вы ему тоже нравитесь.        — Буду писать каждый день.       Сто пятнадцать писем спустя нюхлер снова приехал в Нью-Йорк. Ну, и Скамандер заодно.