Развод Артура и Имса

Шаина       Филиппа, Филиппа, Филиппа Кобб…       Теперь Шаина вспоминала. Нежданная гостья в их камере подробно и многословно повествовала, где и при каких обстоятельствах они встречались, но Шаина не слушала, тем более что своей памяти всегда доверяла больше, чем чужим рассказам.       Глядя в серо-голубые глаза Филиппы, Шаина теперь узнавала в них взгляд, которым Филиппа смотрела на мир всегда, во всяком случае, другого Шаина у неё ни разу за все их встречи не видела. Она вспоминала девчонку, в те далёкие годы казавшуюся совсем взрослой, но на самом деле бывшую не старше Шаины нынешней; как-то нелепо одетую в пиджак не по размеру, с такой дурацкой стрижкой, что не было никаких сомнений, что Филиппа заплакала, когда впервые увидела себя в зеркало, после завершения парикмахерской экзекуции…       Шаина вспоминала: это было Рождество, Филиппа была у них в гостях, только она — хмурая, резкая в словах и нахальная в поступках, налегала на вино и ругала на чём свет стоит какого-то человека, не желая слушать апологии со стороны родителей. И это был, кажется, последний визит Филиппы Кобб в их дом, во всяком случае, Шаина с тех пор с ней больше не встречалась, да и родители её ни разу не упоминали, а вот фамилия Кобб в семье была на слуху.       Шаина помнила и другие случаи до этого, когда Филиппа у них бывала. При ней ещё всегда был брат, но его Шаина не могла теперь себе представить: он был тихий, блёклый, сразу же после прихода старался забиться в какой-нибудь незаметный угол и что-то там весь вечер делал, только выходил за стол и то смотрел в тарелку и молчал. А Филиппа сначала была общительной и дружелюбной, вела себя с Шаиной, как будто та была её собственной маленькой сестрёнкой, а потом после какого-то перелома с каждым разом становилась всё более замкнутой и циничной. Шаина ещё помнила, что в самом начале к ним в гости приезжал очень приятный пожилой мужчина — дедушка Филиппы, а потом и он пропал. Наверное, умер: в год, когда Шаина встретила его впервые, ему уже было восемьдесят с очень длинным хвостом.       Воспоминаний хватит — теперь пришло время выяснить, каким образом Филиппа узнала о случившемся и как собирается им помогать.       Шаина как раз включилась в реальность, когда Филиппа рассказывала Патрику какую-то весёлую и не слишком приличную историю о том, как она напортачила, когда однажды её оставили на пасхальные каникулы под опекой родителей Шаины и Патрика.       Несколько раз кашлянув, Шаина не преуспела в попытках привлечь к себе внимание, и пришлось повысить голос. Только тогда Филиппа оборвала повествование и повернулась к Шаине. Шаина же поймала себя на том, что пристально изучает и запоминает внешность Филиппы.       — Как ты узнала, что мы в опасности? — без прелюдий спросила Шаина.       — Ваш папа мне написал, попросил помочь, — так же прямо ответила Филиппа, а потом подумала и добавила: — Папа, который Имс. Артур, зараза, гордый — помирать будет, на помощь не позовёт. Так что стакан в старости можно не носить. Кстати, был такой случай…       — Это всё, конечно, очень интересно, — перебила Шаина, не испытывая ни малейшего угрызения совести за проявленное по отношению к старшему неуважение, — но мы тут как бы в заложниках, а ты имела неосторожность заявить своей целью наше спасение. Извини, конечно, но пока твоему спасению грош цена.       Выговорившись, Шаина почувствовала себя лучше. Ощущения от присутствия Филиппы были такие, словно в камере появился ещё один Патрик, только увеличенный в размерах и превращённый в женщину. Если её пребывание здесь и дальше будет сводиться к реминисценциям о счастливых днях детства, то спасёт она их как минимум от скуки, но ровно на те несколько часов, пока раздражение от болтовни не станет куда более реальной угрозой жизни, нежели расправа похитителей.       — Ой, пардон, я не знала, что мы куда-то опаздываем, — парировала Филиппа и подмигнула Патрику. — Но если вы торопитесь, могу организовать побег по ускоренной схеме, разве что в таком случае не гарантирую выживание к концу пути.       — Где мы? — спросила Шаина, надеясь хотя бы запастись информацией на случай, если отступать придётся самостоятельно.       — В плену, — не раздумывая ответила Филиппа и повела плечами так, будто собиралась развести руками, но вспомнила, что они у неё связаны.       Шаина в ответ закатила глаза.       — Ладно, у меня вопрос, — Филиппа вдруг сменила тон на более серьёзный. — Вы уже знаете, кто и зачем вас похитил?       — О да, нас щедро просветили на этот счёт, — съязвила Шаина. — Ты сама-то знала, чем наши дражайшие родители занимались? Или, минуточку, дай угадаю. Это мы тут единственные, кому всю жизнь врали, а ты наверняка у них в первых помощниках ходила?       — Ну, положим, Артур меня на дело никогда не брал, но это не помешало мне занять свою нишу в бизнесе и достигнуть определённых высот. — Туманно произнесла Филиппа. — Имс зато помог во многом. Ради него я здесь. Долги надо отдавать.       — Надеюсь, у тебя нет родственников, чтобы их унаследовать после твоей смерти, а то непохоже, что ты успеешь.       Филиппа прыснула, а потом расхохоталась громким лошадиным смехом. Шаина сперва смотрела на это с возмущением: они с Патриком тут неизвестно сколько прозябают и неизвестно, выживут ли, а Филиппа шутки шутит, будто для неё это обыденный случай! Но увы, в критических ситуациях, союзников не выбирают.       — Папина дочка, — заключила Филиппа. — Ну ладно, хватит болтать — пора убегать.       И к величайшему удивлению Шаины, Филиппа просто подняла связанные за спиной руки над головой и, вывернув плечи, опустила их спереди. У Патрика, наблюдавшего за фокусом во все глаза, отвисла челюсть, и он по-идиотски крякнул. Он явно был в восторге от новой знакомой, и на её фоне Шаина в его глазах полностью утрачивала авторитет. (Вот почему нельзя было родиться в 50-е, когда секс-символом мальчиков была Мэри Поппинс, а не Беатрикс Киддо? Впрочем, тогда Шаине не приходилось бы и мечтать об университете и карьере: брак, дети, посудомойка...)       Дальше Филиппа действовала быстро: зубами развязала верёвку, бормоча, что экономический кризис в Польше, видимо, добрался и до Зелинского, раз он не сумел обзавестись наручниками, а потом освободила Шаину и Патрика. И если Шаина обдумывала слишком много вещей одновременно, чтобы быстро реагировать на происходящее, то не отягчённый рефлексией Патрик бросился обнимать Филиппу, едва его развязали. Филиппа засмеялась и потрепала Патрика по волосам.       Шаина наблюдала за этим скептически, уперев руки в бока. Под её влиянием приутихли и Филиппа с Патриком. Патрик       Филиппа была классной. Квинтэссенция характеров родителей, упакованная в оболочку представительницы женского пола последних лет поколения миллениалов. (Чёрт, да откуда Патрику в голову такие словечки умные лезут?)       — И каков же следующий шаг нашего гениального плана? — скептически поинтересовалась Шаина.       — Разбить самолёт, — фыркнула Филиппа, и Патрик хихикнул, но непонимающее лицо Шаины, видимо, было достаточно красноречиво, чтобы Филиппа просто махнула рукой, не надеясь объяснить шутку.       — Патрик, — уже серьёзно и деловито обратилась она к нему. — Ты ведь наверняка на уроках в школе притворялся, что тебе плохо, чтобы отпустили домой? Сейчас надо сделать то же самое, только с убедительностью, достойной «Оскара». Эпилепсию сможешь изобразить?       — Шутишь? Это мой конёк! — обрадованно воскликнул Патрик. У него бешено колотилось сердце от восторга: вот оно, то, о чём он так долго мечтал, участие в чём-то грандиозном, и от него зависит успех основополагающего этапа операции!       — Интересно! То есть меня в качестве симулянта вообще не рассматривают? — вмешалась Шаина, для вида насупившись.       — Ну, милая, ты у нас в роли ходячего справочника, — примирительно заявила Филиппа, снова привязывая Патрика к стулу какими-то простыми скользящими узлами.       Затем Филиппа уложила Патрика вместе со стулом на бок, привязала Шаину и кое-как замотала себе руки и ноги, снова усевшись на пол. Когда мизансцена была готова, Филиппа выждала немного, чтобы успокоиться, и спектакль начался.       Патрик забился в конвульсиях, пуская пену изо рта и закатывая глаза. Брыкаться на полу, будучи привязанным к стулу, вообще-то, было больновато и неудобно, к тому же необходимо было следить, чтобы ненароком не вырваться из верёвок, но Патрик был уверен, что издалека должно было выглядеть вполне правдоподобно.       Филиппа принялась звать на помощь с таким надрывом, что человек, не осведомлённый в постановочности сцены, примчался бы на помощь с другого конца света.       Зов, видимо, достиг нужных ушей — с лязгом отодвинулась щеколда, и в камеру ворвались оба охранника. Филиппа мастерски начала причитать, глотая вполне натуральные слёзы, что мальчику вдруг стало плохо, а когда охранники подошли достаточно близко, лёгким движением высвободилась из верёвок и одной подножкой повалила обоих на пол.       — Дверь! — изо всех сил заорала Филиппа, и Патрик на каком-то интуитивном уровне понял, что надо делать.       Он вскочила со стула, чувствуя, как сами собой соскальзывают с него верёвки, и бросился закрывать дверь. Она оказалась чудовищно тяжёлой. Шаина тем временем, каким-то образом догадавшись, что это необходимо, выводила из строя камеры слежения, и Патрику бросилось в глаза, что она старается не смотреть, как Филиппа избивает охранников, а вот Патрик не мог отвести взгляда от этого рукопашного шедевра, а аудиальное сопровождение в виде хруста костей и воплей было смачным дополнением.       Только когда всё стихло, Шаина рискнула посмотреть. Охранники с разбитыми, окровавленными лицами были распростёрты на полу, Филиппа их обыскивала, а Патрик стоял над ней, благоговейно ловя каждое её движение.       — Итак, у нас есть оружие, — объявила Филиппа, и Шаина едва успела подставить руки, когда к ней прилетел пистолет.       Патрик на мгновение обиделся, почему это оружие выдают девчонке, а не ему, с таким успехом выполнившему первое задание, но потом попытался представить, как он стреляет в живого человека, и пуля вгрызается в плоть, и Патрику сделалось дурно. Опять же, Шаина старше, а Филиппа и сама девушка — у них солидарность крепче алмаза. Вот только Филиппа не могла догадываться, что из всех возможных пространных и лишних знаний, доступных современным детям, Шаина ничего не знала именно об оружии. Патрику хотелось бы сорвать покров этой тайны, да только какая в том польза?       Филиппа, слава богу, оказалась женщиной в большей степени, чем могло бы показаться, и интуитивно почувствовав смятение Шаины, минуя стадию унизительных расспросов, без лишних слов показала ей, как стрелять. Шаина, в свою очередь, имела счастье быстро обучаться. Патрик часто ей из-за этого завидовал.       Все трое заняли позиции у двери.       — Я иду вперёд: запомнила дорогу, пока меня сюда тащили, — стала излагать план Филиппа. — Патрик, ты за мной, Шаина, ты замыкаешь, по возможности иди задом-наперёд. Увидишь кого — не трать время на слова, стреляй. Всё равно не попадёшь, но этой секунды дезориентации со стороны противника мне хватит, чтобы за тобой закончить. И да, сейчас самое время сказать, если кто-то из вас боится вида крови или громких звуков.       Шаина взволнованно посмотрела на Патрика, но тот буквально светился от адреналина и предвкушения и так активно мотал головой, что ему и самому казалось, что она вот-вот оторвётся. Так что Шаине пришлось его поддержать.       — Хорошо, — подытожила Филиппа. — Тогда приготовьтесь, потому как, скорее всего, за дверью нас уже ждут. Патрик, ты откроешь, и сразу прячься, Шаина — на колено, целься двумя руками по ногам. Кстати, пока не начали, обговорим награду за спасение?       Шаина не удержалась и показала средний палец. Филиппа усмехнулась и послала в ответ воздушный поцелуй. После чего все встали на позиции, и на счёт «три» Патрик решительно рванул на себя тяжёлую дверь. Первый же прозвучавший выстрел выключил критическое мышление Патрика, и он потерял связь с реальностью, чувствуя себя будто парящим воздушным шариком, привязанным верёвочкой к Шаине и Филиппе, настолько неосознанно он за ними тащился.       Но было занятно наблюдать за Шаиной, в которой вдруг проснулись инстинкты. Первой же выпущенной пулей она пробила колено одного из охранников По её перекошенному от отвращения и страдания лицу можно было понять, что после этого дня она оружие в руки больше не возьмёт. А ещё она мило покраснела, когда Филиппа похвалила её за хороший выстрел.       У двери они положили с дюжину охранников. Патрик намастырился в нужный момент прикрывать дверь, и от неё рикошетили пули, а потом разломал стулья и закидал обломками врагов. (Со стороны, наверное, выглядело смешно, но Патрик почему-то был уверен, что его инициатива внесла немалую лепту в успех.)       Когда они выходили из камеры, большинство противников были ещё живы и корчились на полу от боли в ранениях. Шаина поморщилась и с трудом подавила рвотный рефлекс. Впрочем, труд, с которым она пыталась обходить лужи крови, всё равно пропал даром, и Шаина всё-таки макнула одну ногу, и потом на всём протяжении пути оставляла за собой красные следы. Патрику почему-то казалось, что Филиппа должна отругать её за нарушение конспирации и заставить прыгать на одной ноге, но, к удивлению, она этого не сделала и вообще куда больше была сосредоточена на лабиринте коридоров, по которым они шли.       Крупных засад им больше не попадалось. Один раз они устроили перестрелку на лестнице, ещё несколько раз Шаина вовремя замечала приближение врага с тыла и успевала предупредить Филиппу. Наконец они забрели в узкий тёмный тупик. Перед ними была едва заметная дверь, над которой светился обнадёживающий зелёный значок «аварийный выход». Опустив оружие, Филиппа попробовала ручку — заперта. Тогда она велела Шаине и Патрику закрыть уши и выстрелила в замок. После чего выбила дверь плечом, и в глаза ударил солнечный свет. Патрик рефлекторно прикрыл лицо рукой. Филиппа кивком велела идти дальше.       Они очутились на обширной парковке. Машины были самые разные: от изящных современных "европейцев" до нескольких потасканных фургонов. Филиппа без изяществ выбила стекло первого попавшегося полноприводного внедорожника, открыла дверь изнутри и, забравшись в салон принялась колдовать с проводами. Сигнализация выключилась быстро, но зажигание никак не желало срабатывать. Шаина и Патрик между тем устроились на заднем сидении.       Вдруг что-то лязгнуло о корпус автомобиля и выбило искру. Шаина вскрикнула, а потом вдруг набросилась на Патрика, повалила его на пол и закрыла собой. Патрик даже не успел испугаться.       Следующая пуля выбила стекло, со звоном на пол посыпались осколки, несколько всё-таки лизнули руки Патрика. Вот теперь почему-то было страшно. Он слышал, как чертыхнулась Филиппа, слышал выстрелы прямо над ухом — видимо, Филиппа давала отпор. Вдруг вес Шаины пропал с его спины, и Патрик боязливо приподнял голову. Он в полном потрясении увидел сестру, высовывающуюся по глаза из-за дверцы с пистолетом в руках. У неё шевелились губы — она как будто что-то про себя просчитывала.       Били по ушам беспорядочные выстрелы Филиппы. И вдруг выстрелила Шаина. Патрик высунул голову всего на несколько микросекунд, но этого было достаточно, чтобы увидеть, как от пули сестры уворачивается один из противников. Попасть она явно не попала, но отпугнула, и её вмешательство дало Филиппе возможность снова заняться зажиганием, и всего через несколько выстрелов мотор завёлся.       — Спасибо, а теперь вниз, — приказала Филиппа и сдала назад, а затем рванула вперёд, руля одной рукой, а второй отстреливаясь, но дальше Патрик уже не смотрел, улегшись на пол и закрыв уши. Рядом на сидении лежала Шаина.       В какой-то момент Патрик почувствовал толчок и услышал лязг, его чуть подбросило вверх. Опасливо приподняв голову, он выглянул в заднее стекло и увидел, что машина только что вырвалась за решетчатый забор, снеся ворота. Автомобиль нёсся по пустой загородной дороге, окружённой пустырями и зданиями, напоминающими склады и заводы. Шаина села на сидении и тоже выглянула в окно. Патрик же только теперь осознал победу и ликующе взвизгнул. Филиппа дотянулась до него одной рукой и подёргала за комбинезон, веля сесть. Патрик послушался. Шаина рядом с ним преображалась на глазах: её тело расслаблялось, успокаивалось напряжённое лицо, она даже дышала как будто легче. И Патрик успокоился тоже, хотя адреналин бурлил и призывал прямо в машине начать отплясывать от радости.       — А куда мы теперь едем? — поинтересовалась Шаина.       — Ищем, где пересечь границу, — ответила Филипа.       — Какую границу? — переспросила Шаина, тут же садясь ровно и снова напрягаясь.       — Ты что, не в курсе, где вы? — удивилась Филиппа и присвистнула. — Миленько. Ну что, добро пожаловать в Будапешт. Артур       Звонок застал Артура и Имса в разгар разработки плана.       Не успели они приземлиться в аэропорту Берлина, как Имс добыл им явочную квартиру (оказалось, у него теперь есть "друзья" по бизнесу во всём мире), и там они засели за работу, благо у анонимных коллег было в запасе всё необходимое. Всё это очень радовало, так как экономило Артуру и Имсу бесценное время, но чёрт, как же Артур ревновал! На протяжении всей карьеры логистика и ресурсы были его прерогативой и всегда он был в этом деле лучшим. А теперь взял и уступил позиции. И кому! Вечному разгильдяю, любителю импровизаций и магниту для проблем Имсу.       Прибыв в Берлин в начале шестого вечера, через час они уже были с головой в работе и не выныривали из неё вплоть до десяти ночи. Только тогда Артур со стоном откинулся на спинку стула и размял шею. Глаза казались опухшими после стольких часов перед компьютером, а с маркерной доски, любезно шедшей в комплекте с квартирой, уже перестали стираться разноцветные разводы. (Маркеры, к слову, тоже уже кончались.) А на пробковую доску были в несколько слоёв наколоты карточки с наиболее значимыми для операции деталями, и всё равно катастрофически не хватало кнопок и места.       Первый и самый очевидный план — проникнуть в резиденцию президента под видом журналистов был отметён сразу: вспомнить, сколько охраны и кабинетных сотрудников присутствует при всех интервью, у Артура и Имса не было бы и шанса остаться с Лангом наедине, не говоря о том, чтобы урвать достаточно времени для проведения полноценного извлечения, а уж о внедрении не стоило и заикаться.       Второй вариант — перехватить Ланга дома, но как оказалось, президент не держит постоянной домашней прислуги — его жена вызывает необходимые службы, когда чувствует, что пора. И не было у президента запланировано медицинских процедур не то что на следующий день — на ближайшую неделю. Так что единственный шанс оставался перехватить его в элитном поезде, на котором он должен был ехать из Берлина в Кёльн открывать Кёльнский Собор после реставрации.       Не видя иных перспектив, Артур и Имс стали разрабатывать этот вариант, но за несколько часов не добились никаких результатов. Таким образом первый из отпущенных двух дней на операцию был потерян, и чертовски мала была вероятность, что они смогут что-либо сообразить за оставшиеся двадцать четыре часа, тем более если не будут спать, но ведь сон точно так же отбирал бы драгоценные часы. Одно утешало: анонимные коллеги уже дали ссылку на общак в швейцарском сейфе, где хранился кейс с ПЭСИВ, и по счастливому стечению обстоятельств (а именно прозорливости первых хозяев) банк выдавал содержимое сейфа «на предъявителя» — достаточно было лишь знать три уровня паролей, и осуществлял доставку по Европе. Так что девайс уже ехал к Артуру и Имсу, а они беспощадно буксовали на месте.       — Погрузиться в сон и продолжить работать там — наш единственный шанс выиграть время, — сделал неутешительный вывод Имс, снова перебирая карточки на доске, а потом обернулся к Артуру.       Артур без сил лежал грудью на столе, закрывая голову руками, но он видел Имса краем глаза, отчётливо мог разглядеть столь редкий, а потому легко распознаваемый у этого разбитного и беззаботного человека скорбный взгляд, и слышал, как Имс сочувственно вздохнул. Это было удивительно, что Имс, не только проработав едва ли не больше, но ещё и получив от Артура в оба глаза, всё ещё к Артуру испытывал больше сочувствия, чем к самому себе. Поразительно, куда порой девался неуязвимый, гипертрофированный эгоизм Имса?       — Давай сделаем перерыв — поедим, выпьем, расслабимся, пока ждём ПЭСИВ, — предложил было Имс, но Артур тут же взял себя в руки (нельзя было демонстрировать свою слабость!) и сел ровно.       — Нет, нельзя терять ни минуты, — заявил Артур. — Подай мне чертежи поезда — я попробую ещё подумать, как нам максимально эффективно использовать сеттинг.       Закатив глаза и вдохнув ещё раз, Имс всё же послушно направился к столу, где валялись все распечатки, но на полпути его остановил отчётливый звонок мобильного телефона. Имс так и замер в полушаге, одной ногой впереди, другой сзади, протянув руку к столу. Артур же, наблюдавший за ним, с любопытством приподнял бровь. Чёрт возьми, да кто ему может звонить? Не коллеги же? Да и потенциальные работодатели предпочитают решать дела при свете дня. Ну неужели, у Имса всё-так кто-то завёлся?       Артур мысленно дал себе подзатыльник: у них дети в заложниках, на их плечи, возможно, ляжет вина за развязывание третьей мировой, а Артур думает только о себе и своих агонизирующих полумёртвых отношениях с Имсом.       Имс тем временем принял вызов.       — Слушаю? — так приветствовал звонившего Имс.       Имс отвернулся к окну, жестом велел Артуру молчать. Артур откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и стал внимательно наблюдать за Имсом. Возможно, Артур уже не тот непревзойдённый специалист-координатор, каким был много лет назад, но оставалась надежда, что Артур ещё хотя бы неплохо разбирается в людях и читает по лицам. Имс хмурился, слушая кого бы то ни было на другом конце провода.       — Кто дал вам этот номер и откуда вы знаете моё имя? — строго спросил Имс собеседника. Артур заметно напрягся и почему-то рефлекторно потянулся за оружием, не сводя при этом взгляда с Имса, и потому видел, как резко вытянулось его лицо. Имс как будто услышал самую невероятную, но самую радостную новость, в которую он при этом не хотел верить, боясь быть обманутым. Артур забыл про оружие и неосознанно подвинулся ближе, как будто рассчитывая лучше слышать.       — А вы уверены? — уже растерянно и дрожащим голосом поинтересовался Имс, и тут же понимающе кивнул. — Документов нет, ясно. Видите ли, мы сейчас в Берлине. Мы приедем не ранее чем через два часа. Что? Какой допрос? Боже ты мой, пожалуйста, ничего не предпринимайте! Мы уже вылетаем!       Под конец разговора Имс уже откровенно беспокоился, и Артур нервничал вместе с ним. Когда же Имс закончил разговор и, положив трубку, тяжело выдохнул, хватаясь за голову, Артур вскочил на ноги и бросился к Имсу.       — Что там? Что? — встревоженно воскликнул Артур.       Имс снова жестом велел ему молчать и сам стал набирать номер. Артур уже ничему не удивлялся и ни на что не обижался. Он просто смирился с ситуацией, понимая, что давно уже проиграл контроль над оной Имсу, и бороться с этим обстоятельством было бы потерей времени и растратой энергии.       К удивлению Артура, Имс снова звонил младшему Сайто. На этот раз Имс запросил самолёт до Вены. Они удивительно быстро договорились и, завершив вызов, Имс бросился собирать вещи.       — Звонили из американского посольства в Вене, — на ходу пояснял Имс, и Артур тут же подключился к сборам. — На Венгеро-Автстрийской границе задержали искорёженный угнанный автомобиль, в нём были двое несовершеннолетних детей, назвавшихся американскими подданными. Они попросили связаться с их родителями — дали моё имя и номер.       — Имс, — перебил Артур, замирая и пристально глядя на Имса. — Дети не знают наших настоящих имён, а этот номер записан на Уэйкема.       Имс тоже приостановил сборы и вгляделся в Артура. Словно про себя махнув рукой, Имс снова принялся паковать сумку.       — Даже если это ловушка, мы это сразу поймём и оперативно смоемся, — заверил он, — а проверить надо.       Эти слова окончательно убедили Артура. Забросив в сумку последние вещи, они покинули номер и на всех пара́х бросились в аэропорт. Имс       Перелёт прошёл в бессознательном состоянии. Мысли всё время возвращались к предстоящей встрече с детьми — детьми ли? Ну мало ли, на какие уловки мог пойти Зелинский? Просёк, что Артур и Имс попробуют его обдурить, подкупил какую-нибудь мелкую сошку в посольстве, а на месте встрече оставил дожидаться своих головорезов. Как же неудачно, что у них с Артуром на двоих два пистолета и полтора магазина патронов!       По-хорошему бы, конечно, продолжать думать, как подкопаться к президенту, ведь независимо оттого, действительно их в посольстве ждут чудом спасшиеся дети или ловушка, будет необходимо довести начатое до конца, обезопасить ситуацию в ООН и подвести Зелинского под правосудие, иначе даже при лучшем стечении обстоятельств дальнейшее развитие событий может перечеркнуть все удачнейшие удачи. Но попытки дисциплинировать разум были тщетны, и всё равно в голову лезли только дети.       Едва приземлились в аэропорту (долетели так быстро, что, существуй небесная полиция, пилоту наверняка бы впаяли парочку штрафов), взяли машину напрокат в ближайшем салоне и рванули к посольству, продолжая собирать нарушения. Сердце бешено колотилось, и Имс почти чувствовал аналогичное волнение и напряжение, исходившие от сидевшего рядом Артура. Тот так сосредоточенно пялился на дорогу, что казалось, сейчас глаза из орбит вылезут.       — Если это всё же ловушка, — бросил Артур и тут же запнулся и прокашлялся. Имс едва кинул на него взгляд и снова сосредоточился на дороге, про себя проклиная Артура, что тот решил взволновать Имса ещё больше. Он и так уже жалел, что не прихватил в первой же аптеке по пути валидол!       — Если это ловушка, — начал снова Артур уже более спокойным и решительным голосом, — отдавай мне свой пистолет и уходи. Ты теперь лучше ориентируешься в нашем деле, чем я — я буду тебя только буксовать. А у меня, наоборот, лучше с боевой подготовкой.       — Артур, заткнись, — сквозь зубы, пытаясь подавить слёзы потребовал Имс. — Мы дойдём до конца вместе, понял? Пока ты со мной ещё официально не развёлся, я намерен хранить клятву «в здравии и в болезни, пока смерть не разлучит». Тебе придётся выгонять меня силой, если тебе так уж хочется пожертвовать собой. Только вот ты и в лучшие годы меня с трудом поднимал, а теперь и подавно не справишься.       — Не льсти себе, — фыркнул Артур, отворачиваясь к окну и подпирая щёку. — Как был упёртым бараном, таким и остался.       — Учусь у лучших, — парировал Имс и игриво подмигнул.       Артур глянул на него строго, но всё же не смог сопротивляться себе и улыбнулся, шутливо двинул Имса кулаком в плечо.       — Я с тобой разведусь нахрен, — выдохнул Артур, чуть более расслабленно откидываясь на спинку сидения и прикрывая глаза.       Даром что было лето, уже начинало смеркаться. Зажигались фонари, зловеще горели красные задние фары автомобилей, на зданиях включалась разноцветная подсветка, в окнах домов уютно светились люстры. В какой-то момент Имс поймал себя на том, что чудом всё-таки отвлёкся от тягостных мыслей и мечтает, как было бы здоров приехать сюда всей семьёй и погулять по этим улочкам пару дней, а потом переместиться в какой-нибудь другой город, потом ещё в один, и ещё… Но впереди замаячило узнаваемое здание посольства с чванливо развевающимся флагом, и его вид вернул Имса к реальности. Насущность сложившейся ситуации дала по нервам, и Имс прибавил скорость, испытав жизненную потребность как можно скорее положить конец этой безвестности.       Артур выскочил из машины у дверей посольства, когда Имс ещё даже не успел заглушить мотор. Честно говоря, Имс и сам был готов бросить автомобиль прямо посреди дороги, чтобы не терять время, но понимал, что последствия будут несоразмерны поспешности. Правда, парковку он оплачивать всё же на стал, надеясь, что в посольстве они пробудут недостаточно долго, чтобы дежурный полицейский заметил нарушение. Выскакивая из машины вслед за Артуром, Имс успел заметить через дорогу зелёный городской парк, и снова на мгновение, словно двадцать пятый кадр, в голову закралась мысль: как бы хорошо было неспешно погулять там всей семьёй.       В последний момент Имс вспомнил, что у них с Артуром с собой оружие и почти за шкирку выволок его обратно из проходной. Артур метал молнии, но всё же послушно вытащил из-за пояса пистолет и швырнул в машину, то же сделал Имс. После чего они почти наперегонки устремились к маняще подсвеченным стеклянным дверям посольства.       Благополучно миновав металлоискатель первым, Артур, будто зная дорогу, устремился к одной из стоек информации и бегло заговорил по-немецки. Имсу пришлось задержаться, так как на входе у него зазвенела пряжка ремня, и только потом он присоединился к Артуру. Даже не понимая немецкого, уже издалека по интонации Имс слышал, что Артур начинает закипать.       — В чём тут дело? — поинтересовался Имс, подходя.       Артур развернулся к нему, пыхтя от гнева.       — Мне детей не отдают! — возмутился Артур. В этот момент за стойкой появилась ещё одна сотрудница посольства и обратилась к ним по-английски.       — Добрый вечер! — поздоровалась она. — Вы… — Девушка сверилась с листком, закреплённом в планшете, — Роберт Уэйкем?       Имс переглянулся с Артуром, который всё больше терял спесь и начинал волноваться. Зная Артура, Имс догадывался, что с минуты на минуту от долгого ожидания его начнёт бить озноб.       — Да, я, — подтвердил Имс, показывая своё единственное не поддельное удостоверение личности. — Кто вам назвал это имя?       — Посмотрите, пожалуйста, на эти фото, — девушка вытащила из-под крепления планшета две фотографии, — вы знаете этих детей?       Имс даже не успел взять фотографии в руки, как их выхватил Артур и во все глаза уставился на портреты на них.       — Это они! Шаина и Рикки! — воскликнул он и поднял исступлённый взгляд на девушку. — С ними всё в порядке? Богом клянусь, если они хоть немного пожалуются!..       Имс не сдержал усмешки, наблюдая, как Артур захлёбывается своей беспомощной яростью, плохо скрывающей испуг. Девушка в этом время изумлённо похлопала глазками и перевела взгляд с Артура на Имса и обратно.       — Так, а… — Она запнулась и кашлянула. — Чьи всё-таки это дети?       — Общие! — уже раздражённо воскликнул Имс и удивился, услышав прозвучавший с ним хором голос Артура.       Девушка же ещё больше смутилась и как будто даже покраснела.       — Пройдёмте, пожалуйста, в кабинет, нужно уладить некоторые формальности, — позвала она и направилась к ближайшей лестнице, и Имс с Артуром покорно последовали за ней. — Да, я надеюсь, у вас с собой есть документы на детей?       Через четверть часа, после того как все данные были проверены, бумаги подписаны и заверены, их оставили в кабинете одних. Секунды потянулись чудовищно медленно, и Артур всё-таки извёлся томлением и в попытке снять напряжение принялся стучать ногой. Имса это раздражало, и не выдержав, он по-хозяйски положил руку Артуру на колено и через силу заставил его остановиться. Удивительно, Артур даже не нашёл в себе сил возражать.       И вот наконец, как будто целую вечность спустя, щёлкнула дверная ручка, и Артур с Имсом синхронно вскочили со стульев и обернулись к двери. Она открывалась словно в замедленной съёмке, постепенно обнаруживая стоявших за ней людей, и вот наконец Имс и Артур смогли во всей красе узреть на пороге живых и здоровых, разве что помятых и в грязной одежде Шаину и Патрика, и Имс не помнил, кто из них первым к кому бросился на шею. Но плакали все четверо, это точно.