***
Просыпается Попов от ощущения, что на него кто-то смотрит, и, открыв глаза, он понимает, что за окном уже совсем-совсем светло, а на него действительно смотрит Антон, подперев голову рукой. Увидев, что Арс проснулся, Шастун озаряет всё вокруг такой счастливой улыбкой, будто ему только что сообщили о каком-то крупном выигрыше, и хриплым от долгого молчания голосом как-то по-особенному ласково шепчет: — Привет. — Ты чего не встаёшь? — спрашивает Арсений. — На тебя налюбоваться не мог. Ты такой красивый, — просто отвечает Шаст и целует Арса в висок. — Вот дурак-то, — смешливо морщится Попов, пытаясь за этой усмешкой скрыть трепетное смущение, что, впрочем, сделать не удаётся, ведь Антон гладит его по щеке, и Арсений понимает, насколько шастуновская ладонь прохладная в сравнении с его зардевшимся лицом. Арс деликатно отмахивается от его руки, смекая, что за этими поглаживаниями вполне могут последовать поцелуи, а там и до секса недалеко. И вот тогда они уж точно имеют шанс до самого отъезда не выбраться из койки. «Надо бы, кстати, заказать билеты, а то времени немного осталось», — думает Попов, о чём и сообщает Антону, но тот, как выясняется, об этом уже позаботился. «И обо всём-то он позаботился» — мысленно ласково улыбается Арсений, а вслух, между тем, спрашивает: — Чем займёмся? Арс пока что не имеет идей на этот счёт. Но, видимо, как-то не так он спрашивает, раз Шастун в ответ усмехается и ведёт рукой вниз, чтобы не больно, но весьма ощутимо щипнуть Попова за сосок. Арсений чувственно вздрагивает, он не то чтобы не хочет секса, однако… — Может хватит? Должна же быть хоть какая-то передышка. — Да я и не настаиваю, — Шаст убирает свои шаловливые ручонки. — Просто удержаться не смог. Арс скептически смотрит на Антоновы пальцы, затем ему в глаза, а тот продолжает диалог, будто и не было пары последних фраз: — Я не знаю. Может быть, просто погуляем? — Приглянулась тебе та лавочка в парке, да? — хмыкает Арсений, с удовольствием вспоминая, как здорово на ней было угощаться мороженым. — Это тоже не обязательно. Может, просто в кино? — спокойно предлагает Шаст, не поддаваясь на провокации, и поясняет, — А то похоже ты думаешь, что я только потрахаться и приехал. А Попов так не думает. Ну, может иногда. Когда накатывает. И, кажется, Шастун читает Арсения совсем как открытую книгу, судя по тому, что он, взглянув на Арсово лицо, хмурится и выдаёт: — А я приехал не за этим, — и, словно услышав собственные слова, добавляет: — То есть секс с тобой, конечно, великолепен, но он идёт, скорее, как бонус. Но приехал-то я к тебе, хотел тебя увидеть, хотел провести с тобой время. И Арс так рад тому, что Шаст наконец-то высказал это вслух, окончательно развеяв все неправдоподобные, но от того не менее тревожащие Попова сомнения по поводу шастуновского отношения к себе, что уже и не хочет вылезать из этой кровати. Однако поздно. Он уже сказал, что по части секса нужна передышка, а значит, следует держать лицо. — В кино так в кино, — быстро соглашается Арс, не удержавшись, тем не менее, от лёгкого поцелуя в уже опять чуточку щетинистую Антонову щёку.***
— Вчерашнее разогревать, или в кафе забежим? — кричит из кухни Шастун оставшемуся в спальне и там пытающемуся влезть в узкие джинсы Арсению. — Как хочешь, — отвечает Арс, наконец облачившись в выбранный им предмет гардероба. Нахера ему, казалось бы, настолько узкие штаны сегодня? Но, если начистоту, Арсений хочет немного подразнить своего парня, и имеет на это несколько причин. И желание, чтобы месть Антона за подобные поддразнивания оказалась столь же воодушевляющей, как и сегодняшним утром, можно считать одной из этих причин. Тем не менее, во-первых, Арсу нравится пристальное внимание Антона к его формам, и это само собой разумеется. Во-вторых, если Шастун прав и на Попова пялятся все, кому не лень, а Антон это бдительно подмечает, то подобный выход на люди будет Шасту отличной тренировкой самоконтроля, ведь вчера он обещал, что постарается менее резко выказывать свою ревность. А в-третьих, если Антона действительно как следует завести, то, быть может, Арсу и не придётся ничего просить или даже ни на что намекать, Шастун, распалённый хитреньким взглядом и туго обтянутой мелькающей весь день перед глазами задницей, сам сделает всё, чего так хочется им обоим. — Тогда лучше дома, — заключает Антон, входя в комнату, и окидывает Арсения цепким взглядом. А Попов, уже почти забывший, о чём они говорили, несмело улыбается ему, подумав, что Шаст ответил удивительно в тему его последним мыслям и что да, такими вещами лучше заниматься дома.***
Наспех позавтракав и дожидаясь, пока Антон позавтракает основательно, Арс, вздёрнув уголок рта, размышляет, что «наспех» — это не про Шастуна, а если оно касается еды — так особенно. Поймав себя на этой двусмысленности, Попов чуть ёрзает в своих узких джинсах и искренне надеется, что поставленной цели достигнуть удастся. Антон хмуро смотрит, недовольный, видимо, Арсовым «наспех». И очевидно, что Арсения он ещё заставит сегодня как следует поесть. Арсу неимоверно приятна такая забота о своей персоне, но еда опять как-то сама собой отошла на второй план, пока в жизни Арсения происходят такие значительные перемены и захватывающие открытия. А вот Шастун приём пищи никогда не пропустит. А может быть, у него тоже своего рода фиксация? А что? Курение, пристрастие к жевательным конфетам, если будет позволено так выразиться, чревоугодие. И у Арса в очередной раз всплывает вопрос, как его парню удаётся столько жрать и ничуть не поправляться. «Гончая порода», как выразилась бы мама. Однако, даже если бы Антон поправился, Арсений бы всё равно его любил. Попов представляет себе Шастуна с мягким животиком и округлившимся лицом, умилённо улыбается и вздрагивает, когда Шаст накрывает его ладонь своей, очевидно не в первый раз задавая вопрос: — О чём задумался? — Да так, ни о чём, — в общем-то довольно неизобретательно пытается отмахнуться Арсений. Ну не признаваться же в самом деле, что задумался он о раздавшемся Шастуне! — И что же это за такое «ничего», о котором ты думаешь с таким мечтательным выражением лица? — интересуется Шаст. — Антон, почему ты устраиваешь мне допрос из-за какого-то там не такого выражения лица? — с нажимом задаёт встречный вопрос Попов, силясь найти возможность не отвечать Шастуну. Шаст будто даже немного утомлённо вздыхает и выдаёт: — Арс, тебе чего-то надо? Арсений озадаченно хмурится, подобный вопрос от собственного парня звучит как-то неподобающе и слегка обидно, а главное, ему совершенно не хочется признаваться в том, чего ему надо. Не хочет говорить вслух, что хочет к вечеру разбудить властность в Шастуне. Что хочет получить римминг без дополнительных уточнений и оговорок. Вроде как Антон захотел, Антон сделал, не спрашивая. И хочет проверить на прочность самоконтроль Шастуна, в плане ревности в том числе. А Шаст, меж тем, не дождавшись ответа, продолжает: — Ты что-то задумал, но не говоришь. Что за любовь к ребусам? Почему бы не облегчить нам обоим жизнь и не сказать напрямую, что ты хочешь? — Я хочу сходить с тобой в кино, — отвечает Попов, поднимаясь со стула, давая понять, что этот разговор окончен. — Ну, хорошо. Идём, — покладисто соглашается Антон и встаёт следом. Шастун, очевидно, давно смекнул, что если Арс не хочет чего-то говорить, то он и не станет. И давить в этом случае на него не следует. Лучше попытаться понять самому, а в случае неудачи попробовать спросить снова, но позже. И это очень ценно в нём, эта понятливость поднимает в Арсении такую волну признательности. И Арсу так нестерпимо хочется сказать «я тебя люблю», но вместо этого он благодарно глядит на своего парня и даже тянется за поцелуем. Однако Шаст убивает это намерение, окинув его таким же взглядом, как чуть раньше в спальне и спрашивая: — Ты в этом пойдёшь? — Да. Какие-то проблемы? — Арс провокационно щурится, при этом и сам не зная, вкладывает он в эту фразу нахальность или всё же кокетство. — Ни-ка-ких, — по слогам выговаривает Шастун, излучая невозмутимость, но вдруг глаза его загораются озорством и Попов получает звонкий жгучий шлепок по ягодице, а Шаст, обогнав его и уже удалившись из кухни, через плечо бросает: — Пошли.***
На улице некоторое напряжение между ними, и без того ослабленное игривыми шастуновскими ручонками, почти окончательно исчезает, но только почти. Арсений в этот раз предлагает съездить-таки в центр и, будто противореча вчерашним своим убеждениям, предлагает отправиться туда на метро. Антон, как и вчера, покорно соглашается на все Арсовы предложения, между тем увлечённо любуясь им с ног до головы, а не только (как, видимо, Попов рассчитывал, если судить по тому, во что он нарядился) его шикарной, упруго обтянутой плотной джинсой попкой. Наверное, глупо (даже в мыслях) называть мужскую задницу попкой, но Шаст уверен, что это слово здесь как никогда уместно. У Арса как раз-таки «попка», небольшая, округлая, так приятно помещающаяся в ладонях, тугая и до крайней степени хорошенькая, в нужной мере дополняющая весь образ своего хозяина. Что ж. Похоже, Арсений всё-таки добился цели, ради которой влез в эти смехотворно узкие штанишки (штанами это назвать у Шастуна совершенно не получается): Антон не может оторвать взгляд и сосредоточенно размышляет о его мягком месте, усиленно пуская слюни. Впрочем, Шасту и без этого зрелища есть о чём поразмышлять. Например, что опять не так с его парнем? Какой же он… жук. Шастуну кажется, что они, после вчерашнего разговора и их общения в целом (особенно пока Шаст находился в Воронеже), уже достигли нужной степени доверия для того, чтобы Арс мог без ребусов и ужимок сказать, чего ему хочется или поделиться какими-то сомнениями. И судя по всему, это что-то более важное, чем простое времяпровождение типа похода в кино или выбора блюд к ужину. Но, возможно, Антон всё же ошибается, и Попов не доверяет ему достаточно. А может быть, всё можно объяснить в разы проще: это же Арсений. Арсений, который не может, а главное не хочет немного не повыёживаться для создания интриги. Он желает казаться загадочным, а Шастуну тут мучайся с этой Арсовой изюминкой. Впрочем такие мелочи и составляют человека. Человека, которого Антон пусть и не всегда понимает, но любит. Всего. Со всеми глупостями и тараканами. До самой глубины души.***
— Что-то ты тихий, — отмечает Арс, когда они уже садятся в вагон. Ну, как садятся, сесть как раз и некуда, а в следующем, при переходе на другую ветку, наверняка и стоять будет негде. Антон просто пожимает плечами, что не даёт Арсению никакого ответа. — Настроение пропало? — продолжает допытываться Попов. — Может, стоило остаться дома? — Всё хорошо, — наконец отзывается Шаст, мимолётно погладив Арса по руке. Арсений недоверчиво косится, но допытываться перестаёт. «А что ты хотел, Попов? Сам довёл до греха, а теперь удивляешься, что у него настроение испортилось», — пеняет на себя Арсений, прекрасно понимая, что его глупые хотелки доводят до таких вот напрягов. На некоторое время между мужчинами повисает задумчивое молчание, но где-то на полпути в вагон загружается столько народу, что Антон невольно охает, да и Арс, нечасто передвигающийся на метро, напрягается. Толпа проталкивает их вглубь вагона, и Арсения почти уносит от Шаста, но тот в последний момент перехватывает Попова поперёк живота, прижимая его к себе спиной. Сначала Арса посещает вопрос, почему не лицом к лицу, затем он возносит хвалы всем известным богам за то, что и он, и его спутник достаточно высоки для того, чтобы быть избавленными от знакомства с чужими подмышками. А потом, прерывая поток Арсовых мыслей, Антон возмущённо шипит ему на ухо: — Откуда здесь, блять, столько народа? Вроде не час пик. Попов просто передёргивает плечами, понимая, что в этом гуле Шастун ответа может и не услышать. В вагоне жарко, до пересадки ещё ехать и ехать, Арсу скучно, а Шаст так славно прижимается сзади, что Арсений начинает ёрзать, насколько ему это позволяют обступившие их люди. Сначала его манипуляции, кажется, остаются без отклика, но Арс чётко засекает момент, когда до Антона доходит, что он тут задумал. Сначала Попов чувствует, как напрягается всё шастуновское длинное тело, а потом, притеревшись поплотнее, ощущает и его зарождающуюся эрекцию. Арсу даже оборачиваться не надо (да он и не смог бы), чтобы представить, как Шастун в немом удивлении поднимает брови и в подступающем возбуждении облизывает губы. Попов наслаждается своей маленькой провокацией, даже когда Антонова рука, к слову, так и лежащая поперёк Арсова живота, прижимает его ещё крепче, пальцы немного болезненно впиваются в бок, а сам Шаст шипит на ухо: — Ты чего творишь? Люди кругом. Но Арсению, если честно, так плевать на всех этих людей. Весь его мир сейчас сосредоточен лишь на молодом привлекательном мужчине позади него и на том, чтобы этого мужчину довести до белого каления (в исключительно хорошем смысле). Возможно даже, за эти проделки Арсу повезёт сегодня в туалете кинотеатра (лишь бы добраться до него), более того, Попову хочется сегодня пошалить в туалете кинотеатра. Это будто вызов чёртовому гомофобному обществу. Целоваться с Антоном в парке, отсосать ему в туалете, довести его до стояка на глазах у кучи ничего не подозревающих людей. Вызов, приправленный изрядной щепоткой адреналина. Арс ухмыляется и прогибается сильнее. Он чувствует, как Шастун ослабляет хватку, возможно, в надежде, что если перестанет удерживать Попова, то и Попов прекратит так прижиматься. «Надейся-надейся», — злорадно думает Арсений, абсолютно по-змеиному выгибая поясницу. Но Арс ошибается, додумывая шастуновские мотивы. Антон ослабляет руку, ведёт ей левее и ныряет пальцами под край Арсовой футболки. Попов вздрагивает от физического напоминания, что в эту игру могут играть двое. Он и без того малость завёлся от своих собственных действий, а тут… Кончики пальцев, поглаживающие его под пупком над самым краем низкосидящих джинсов, пускают по телу электрические разряды. Арс боится только одного, что Шаст опустит руку ниже, погладит его по ширинке, и тогда уже стояком тут обзаведётся Попов, вот только упрётся он им не в того, кого хотел бы, а в любого незнакомого нечаянно прижавшегося к нему человека. Вот будет казус. Арс мотает головой и пытается немного отпрянуть от Шастуна и отодвинуть от него свою задницу, намекнуть, что сдаётся, и концерт окончен. Но не тут-то было. Антон сам прижимает его к себе и всё же опускает руку чуть ниже, Арсений вздрагивает, а Шастун не касается, однако, причинного места. Шаст шепчет в самое ухо: — Наигрался? Он звучит так… опасно. Словно этот вопрос — формальность, будто даже если Арс ответит «да», то на самом-то деле никто к нему прислушиваться и не станет, и его заставят кончить прямо посреди этого чёртового вагона. Арсений ещё раз пробует отодвинуться, Антон выдаёт лёгкий смешок и вовсе убирает руку. Сильно отодвинуться от Шастуна некуда, и тот дышит в затылок, не позволяя сладостным мурашкам, запущенным его руками, улечься. Попов стреляет глазами по сторонам, никто, похоже, и не заметил их маленького представления. Арсу больше не скучно, он взбудоражен и у него есть время подумать над своим поведением.***
Выгрузившись на нужной станции, Арсений невзначай окидывает взглядом идущего чуть позади Антона. Вопреки Арсовым опасениям (или всё же надеждам), у Шаста не стои́т, оно и понятно, у них обоих было время подуспокоиться. В любом случае, эрекции не наблюдается, но кончики шастуновских ушей всё же горят. Попов самодовольно хмыкает, понимая, что даже если не в кинотеатре, но дома-то уж точно его ждёт расплата за подобные выкрутасы в метро. Узнав, что после пересадки им ехать всего одну станцию, Антон предлагает выбраться на свет божий и пройтись пешком. Да, идти прилично, но прогулка не повредит, и Арс соглашается. А ещё Арс хитренько улыбается и, кокетливо взмахивая ресницами, поглядывает на Шаста, полагая, что Антон не хочет больше ехать на метро во избежание ещё одного такого вот акта домогательств. На полпути мужчин застаёт дождь, совсем мелкий, тёплый, слепой майский, не способный испортить настроение дождь. Арсению даже как-то радостно от него, Арсению хочется улыбаясь щуриться на солнце и держать Антона за руку, но может он себе позволить только первое, ну, возможно ещё идёт чуть ближе к Шастуну, почти касаясь его плечом. Арс счастлив, Арс влюблён, он дышит своим сногсшибательным парнем и весенним Питером, а Невский под этим дождём кажется ещё прекраснее. Кинотеатр, уже не раз и не два посещённый Поповым за время его проживания в Питере, в который он решил сводить Антона, на первый взгляд не отличается чем-то особенным. Но облюбован он Арсением по причине потрясающе удобных кресел. — Ты выбрал фильм? — походя интересуется Шаст, разглядывая афиши. — Нет, а ты? — пожимает плечами Арс и, глядя на мотающего головой Шастуна, предлагает: — Давай просто пойдём на ближайший сеанс. Попов понимает, что и правда просто согласился с предложением Антона сходить в кино, и даже не подозревает, что сейчас показывают в кинотеатрах. — Смотри, «Первый мститель», — без особого энтузиазма указывает Шаст. — Ты его уже смотрел, и я, кстати, тоже, — качает головой Арсений, припоминая, что Позов прожужжал все уши об этом фильме, — А ещё сеанс только через час, и, самое главное, это слишком для нас предсказуемо. — А чего ты ждёшь «непредсказуемого» от обычных фильмов? — пожимает плечами Шастун. — «Багровый пик», любопытно, и начинается через десять минут, — тянет Попов, увидев надпись «готическая драма». — Ну, не знаю, афиша, как у мелодрамы про вампиров, — слабо сопротивляется Антон— Ты разве такое смотришь? — Не всё же приключения да мультики смотреть? — беспечно отзывается Арсений, уже направляясь к кассам. — Ну, если это очередные «Сумерки»… — и, не закончив предложение, Шаст дёргает его за рукав: — Арс, там написано «фильм ужасов». — И что? — оборачивается Арсений. — Я не хожу на фильмы ужасов, — Шаст глядит на Попова, сделав глаза по плошке. — Ты боишься что ли? — неверяще улыбается Арсений, понимая, что, на удивление, раньше ни разу не слышал такого об Антоне, несмотря на уже довольно долгое знакомство. — Да, боюсь, и даже не собираюсь этого скрывать, — Шастун хмурится и нервно перебирает браслеты. — Да брось, Тох. Ну, посмотри на них, — Арс кивает в сторону афиши, — они, очевидно, не страшнее тех же «Сумерек». Шаст глубоко вдыхает, будто перед прыжком в воду, и решительно кивает головой: — Ну ладно, пошли. Попов двигается к ближайшему окошку, немножко опасливо оглядываясь на Шастуна. Может, и не следует его туда тащить? Но сам-то Арсений, откровенно говоря, вовсе и не фильм собрался смотреть (может только одним глазком), он надеется немного позажиматься в тёмном кинозале. И потому, дерзко улыбаясь Антону (на что Шаст, к слову, вообще не обращает внимания), Арс покупает билеты на последний ряд. — Возьмём попкорн? — предлагает Попов. Шастун отрицательно мотает головой, пожалуй, впервые на Арсовой памяти отказываясь от возможности поесть. Попов вздёргивает брови, но помалкивает.***
Свет в зале гаснет, после рекламы главная героиня начинает вещать о смерти своей матери. Попов пожимает плечами: как он и говорил, вроде ничего страшного или даже интересного. Арс уже поворачивается к Антону, зал полупустой, а на их последнем ряду так и вовсе никого, и по крайней мере на пару поцелуев Арсений вполне полноправно рассчитывает. Но на первом же, не то чтобы страшном, скорее резко-неожиданном моменте в фильме (который Попов откровенно проморгал, разглядывая напряжённого Антона), Шаст вздрагивает, вдыхает сквозь зубы и крепко хватает Арса за руку. Арсений даже сам немного пугается, вновь думая, что это была плохая идея, и предлагает: — Может, тогда уйдём? Антон наконец переводит на Попова взгляд и, играя желваками, отказывается под предлогом «раз уж пришли». Арсу не понятно, чего Шастун пытается этим добиться. Почему он такой упрямый? Хочет доказать что-то Арсению? Или самому себе? Не хочет показывать свой страх? Но, на самом деле, эта миссия им уже конкретно так провалена, тем более, что он ещё до сеанса честно признался, что боится. В общем, вопреки Арсовым надеждам, фильм пришлось смотреть, ибо Шаст его действительно смотрел, то откровенно скучая, то всем телом вздрагивая и цепляясь за Попова. В принципе, они знатно позажимались в итоге, но совсем не в таком ключе, на который Арсений рассчитывал. Каждый раз, как начинала играть тревожная музыка, Шастун шептал: — Сейчас будет какая-то подстава. И он, естественно, каждый раз оказывался абсолютно прав, но всё равно почти подпрыгивал от страха, сотрясая весь ряд кресел. Арсу было немного смешно и за это же стыдно. Некрасиво смеяться над чужими слабостями, особенно, когда дело касается любимого человека. У Арсения ведь тоже есть свои страхи, просто в данном конкретном случае он оказался менее впечатлительным, чем Антон. На самом деле, Арсу был смешон не сам страх Шастуна, а, скорее, некоторое несоответствие, так сказать формы и содержания, что такой, можно выразиться, массивный (пусть и худощавый) парень сидит и чуть ли не ладошками закрывает глаза и цепляется за Попова каждый раз, как на экране резко появляется призрак. И Шаст такой милый в эти моменты, если честно. Арсу было жалко Антона, он ещё несколько раз предлагал уйти с сеанса, но Шастун вновь и вновь отказывался. И Арсений так и не нашёл мотив подобного шастуновского упрямства. Выходя из зала со своим малость успокоившимся (последние сцены фильма были не такими уж и пугающими), но явно пасмурным парнем, Арс корит себя, понимая, что совместное времяпровождение малость не удалось и, кажется, не только секс, но и вообще беззаботное общение на сегодняшний вечер отменяется. Арсений сожалеет, что настоял именно на этом фильме. Но он с надеждой заглядывает Шасту в глаза и уточняет: — Всё нормально? Антон молча кивает, хмурясь. Арс тяжело вздыхает и вызывает такси, решая, что прогулка или, не дай бог, ещё одна поездка на метро, сейчас будут не совсем кстати. С Днём рождения меня) Вот вам подарок на мою днюху, хорошие мои :*