Предначертанные друг другу судьбой?

      После веселой вечеринки у Глеба прошло уже три дня. Всё это время я сидела дома и старательно лечила неизвестно откуда взявшуюся ангину (что-то мне подсказывало, что это мне наподлило холодное молоко). Первые два дня голоса не было, настроения с кем-то видеться и общаться тоже. В отличии от желающих поговорить со мной. Мой телефон, конечно, не разрывался от потока входящих звонков и сообщений, но несколько раз в день мне писали друзья. Они считали своим долгом узнать, как там мои дела, не померла ли я ещё от высокой температуры. И я отвечала им. Всем, кроме Юры. Он начал писать и звонить не сразу, а только через день после вечеринки (трезвел или отходил от культурного шока?). На звонки ответить я не могла по объективным причинам, а на сообщения отвечать просто не хотелось, хотя бы потому, что я не знала, что ему сказать. Вот как я могла объяснить тот поцелуй? Сказать, что-то вроде: «Ты просто невероятно сексуален, когда злишься»? Нет, нет и ещё раз нет! Ну то есть, да! Но ему я этого говорить не стала бы! У меня был шанс подумать о сложившейся ситуации, и я пришла к выводу, что сейчас не лучшее время вывалить на него то, что он мой соулмейт. Пусть лучше считает меня на всю голову пришибленной, чем влюблённой.       Это утро было таким же, как и несколько предыдущих. Отличало его только то, что чувствовала я себя чуть лучше и даже могла разговаривать. Все эти дни я не выходила из дома, сбивала температуру и пыталась худо-бедно работать над аранжировкой. Выходило, на удивление, не так погано, как могло бы, учитывая моё состояние. Можно сказать, что новая аранжировка была практически готова и я в скором времени смогу презентовать её господину Плисецкому. Другое дело, что я пока как-то не совсем была готова к этой встрече. Я не боялась Юру, но не знала, как же вести себя с ним. С одной стороны, я решила пока не говорить ему о том, что мы соулмейты друг друга, с другой стороны, я понимала, что как раз это и нужно ему сказать, пока всё не стало слишком запутанно в наших с ним взаимоотношениях. В общем, я мучилась от собственного решения не говорить ему ни о чём.       Решив, что приличия ради не мешало бы выйти на улицу, подышать свежим (ну, или каким есть) воздухом и дойти до аптеки за необходимыми лекарствами, я стала собираться. Я натянула короткие джинсовые шорты и длинную майку ярко-зелёного цвета, из-под которой шорт было практически не видно. На ноги я надела белые кеды, а на запястье правой руки уже привычные несколько браслетов, умело скрывающих вензель с буквой Ю. Взяв с собой всё самое необходимое и запихав это в рюкзак, я вышла из дома.       На улице было солнечно, но того адского пекла, что держалось всё лето, к счастью, не было. Вполне комфортная летняя погода, когда не холодно в шортах и не плавишься под палящим солнцем. Я с радостью подставила лицо солнечным лучам и улыбнулась. До ближайшей аптеки было идти всего две минуты, но этого времени слишком мало, чтобы насладиться прогулкой, поэтому я решила пройти несколько кварталов и уже там поискать аптеку. Я шла по знакомым мне улицам и настроение поднималось, становясь всё лучше и лучше. Вокруг меня были какие-то люди, все куда-то спешили, то и дело обгоняя меня, а мне было всё равно. Мне некуда торопиться. Мне не нужно бежать сдавать экзамены или торопиться на работу, мне не нужно бежать домой, где меня ждёт маленький ребёнок или, на худой конец, домашний питомец. Мне не нужно. У меня нет никаких обязательств ни перед кем. Это моя свобода, хоть кто-то и скажет, что это одиночество. Но, разве это так? Разве я одинокая? И тут я задумалась, а что у меня есть? Я действительно такая свободная, как хочу думать, или всё же я ошибалась всё это время, принимая желаемое за действительное? Если подумать, то у меня нет ничего, ради чего стоило бы возвращаться домой. Ради чего хотелось бы вернуться быстрее. Абсолютно ничего. Я бросила учёбу, немного не дотянув до окончания. Я даже не пыталась найти работу, чтобы слезть с шеи Барановской. Я и мысли не подпускала о создании собственной семьи, тем более о детях. Всё, что у меня было значимого: гитара и мой голос. Остальным можно было пренебречь. Вот она, моя «одинокая свобода»... Это осознание свалилось на меня так неожиданно, что на какой-то миг мне стало тяжело дышать, а внутренние органы будто поменялись местами друг с другом. Ужасное чувство собственной ненужности и неопределённости в жизни. Чтобы хоть как-то прийти в себя, я зашла в первый попавшийся супермаркет и купила холодной воды. Мне было плевать, что горло ещё не прошло и, скорее всего, заболит с новой силой после таких вот экспериментов. После того, как я, практически залпом, выпила небольшую бутылку воды, мне несколько полегчало. Сделав несколько глубоких вдохов, я поняла, что нужно как можно быстрее добраться до аптеки и вернуться домой. Мне уже не хотелось гулять и наслаждаться солнечным днём, мне хотелось спрятаться от всего мира и немножечко пожалеть саму себя. Я выбросила пустую бутылку в урну и, найдя по навигатору ближайшую аптеку, отправилась за лекарствами.       Уже через несколько минут я зашла в прохладное помещение аптеки. К моей радости, в очереди было не очень много людей. Я быстро осмотрела витрины на наличие нужных мне препаратов и заняла место в очереди за какой-то девушкой. У меня было странное ощущение того, что я знаю её. Видимо потому, что её парфюм был мне смутно знаком. Не придав особого внимания этому обстоятельству, я достала телефон и стала дожидаться своей очереди. Я не успела ответить даже на пять сообщений, как девушка передо мной обратилась к фармацевту. – Тест на беременность, пожалуйста, – донёсся до моего слуха встревоженный голос.       Я убрала телефон в карман и, не глядя, сделала шаг в сторону кассы, налетев на девушку, которая ещё только отходила со своей покупкой. – Извините, я случайно, – поспешила извиниться я и подняла взгляд на девушку. Увиденное меня шокировало. – Лера?! – М-Малика, привет, – произнесла она, плотнее прижимая свою покупку к груди. – Привет, не ожидала тебя здесь встретить, – оправившись от первого шока сказала я. – Девушка! Вы очередь задерживаете! – возмущалась фармацевт. – Покупать что-нибудь будете? – Эм, – я немного растерялась. – Пока что нет, извините, – я окончательно вышла из очереди и направилась к Лере, которая успела выйти на улицу и дожидалась меня. Какая же культурная, не уйдёт, не попрощавшись. – Я думала ты живёшь не здесь, – заметила девушка. – Квартира Барановской же через две улицы отсюда? – Да, я просто решила немного прогуляться. Подожди, а откуда ты знаешь где живет Лилия? А! Тебе Юра сказал, наверно? – догадалась я, на что Лера коротко кивнула. – Кстати, как у него дела? – я решила задать безобидный вопрос, чтоб понять, как поступить дальше в общении с Юрой. – Всё хорошо, – немного замялась Лера. – Да, всё хорошо. Он очень ждёт аранжировку, чтобы опробовать её. – Она почти готова, – улыбнулась я и случайно опустила взгляд на то, что Лера так упорно прижимала к себе. Я не сразу разглядела, что это за коробочка, но в памяти всплыл момент, когда я ещё стояла в очереди и слышала, что покупала девушка передо мной. – Лера? Это то, о чём я думаю? – Ну… эм… да, – чуть помедлив, созналась девушка и уже не старалась спрятать от меня коробочку. – Поздравляю! – выпалила я, хотя не была уверена, что искренне рада сейчас. Как ни крути, а мы соперницы. – А Юра уже в курсе? Как он отнёсся к тому, что станет папой? – Нет. Юра ничего не знает и не должен узнать, – как-то холодно и резко ответила Лера. – Но… – Без «но». Юра не имеет к этому ребёнку никакого отношения. Мне пора, извини. Увидимся, – Лера развернулась на каблуках и ушла, оставив меня одну посреди улицы.       Я стояла и до меня по маленькой капле доходил смысл слов Леры: она, возможно, беременна, но не от Юры. Получается, она предала его? Нет, этого не может быть! Ведь, не может, да? Они ведь так трепетно относились друг к другу всего несколько дней назад. Когда Лера успела изменить Плисецкому? На вечеринке? Сразу после? Нет, вряд ли. Раз она пришла за тестом, значит измена была до вечеринки у Глеба. И, возможно, задолго до моего знакомства с Юрой. Чувства и мысли смешивались внутри меня. Мне было ужасно жаль Юру, характер у него, конечно, тигриный, но он не заслуживал предательства. Мне хотелось бежать и рассказать ему о том, что Лера его обманывает, ведь это такой прекрасный шанс избавиться от соперницы, но на чужом горе своего счастья не построить. Мне хотелось защитить Юру от этой ужасной, жестокой правды, чтобы он не разочаровался в девушке, которую любит. Мне так многого хотелось, но всё это было таким противоречивым, что я просто стояла и смотрела в пустоту, а люди вокруг всё также спешили по своим делам.

***

      Я смутно помнила, как добралась до дома. Главное, что в аптеку я так и не зашла, хотя сейчас это меня волновало в самую последнюю очередь. Практически нет лекарств? Пф, буду пить чай с мёдом и лимоном, когда-нибудь болезнь отступит. Немного, правда, пугало то, что петь я сейчас не могла, хоть и хотелось. Я на автомате зашла в свою комнату и, закрыв дверь на замок, завалилась на кровать. Голова буквально разрывалась от мыслей. Что же мне делать? От этой неопределённости хотелось плакать, но слёз не было, вместо них навалилась дикая усталость. Видимо, организм получил суточную дозу адреналина и решил отключиться для перезарядки. Я сама не заметила, как провалилась в сон.       Когда я проснулась, на улице уже начинало темнеть. Первым делом я дотронулась до горла, проверяя, не воспалились ли миндалины ещё сильнее. К моему счастью, холодная вода никак не отразилась на моей болезни. Я облегчённо выдохнула. Не без труда приняв сидячее положение, я стала раскладывать по полочкам все события, которые произошли со мной за последние несколько дней. Почему-то мне казалось, что именно так я найду верное решение.       Итак, для начала, я познакомилась с Юрой и Лерой. Какое впечатление они на меня произвели? Юра мне понравился. Неудивительно, внешне он красив. Однако, весь его внешний вид перебивает один фактор – ужасно сложный характер (хотя, у кого из нас он сложнее, это ещё можно поспорить). Пообщавшись с ним, я поняла, что, хоть он и вредное создание, но и ему не чужда забота, сострадание и даже чувство вины (вспомнить хотя бы, как он извинялся за моё падение на катке). К своей девушке он относится с теплом и нежностью, хотя может и не показывать этого на публике. Теперь двигаемся дальше. Лера – девушка Плисецкого. Первое впечатление, которое она произвела на меня: прекрасная, идеальная, возвышенная, милая, добрая и стильная. На её фоне я кажусь если не серой мышью, то замызганным котёнком точно. Однако, несмотря на эту разницу в нас, она мне тоже понравилась своей открытостью и доброжелательностью. Мне хотелось в чем-то равняться на неё, но лишь до того момента, как я узнала, что она предала Юру, изменив ему неизвестно с кем и когда. Так, что мы имеем ещё? Ах, да! Мы с Юрой соулмейты, как я могла забыть? Меня, безусловно, дико тянет к этому белобрысому паршивцу, а тот единственный поцелуй, на вечеринке у Глеба, до сих пор заставляет сердце бешено стучать, стоит о нём вспомнить. Тянет ли Юру ко мне так же, как и меня к нему, я не знала, но могла предположить, что да. Хотя вряд ли он в полной мере осознаёт это сейчас. В конце концов, он уверен, что судьба связала его именно с Лерой… будь проклята эта дурацкая буква «В» на его запястье. Сейчас Плисецкий души не чает в своей девушке, но ведь он и не знает о её измене, а я знаю и могу рассказать ему. Вот только, как он воспримет эту шокирующую новость? Не снимет ли мне голову, как гонцу, принесшему дурную весть? Что-то мне подсказывало, что такая новость может его, если и не морально раздавить, то довольно сильно выбить из равновесия, и вдобавок меня могут отправить куда подальше. Вот вроде по полочкам всё разложила, а ясности больше не стало. Но, одно я поняла точно. Все эти мысли пробудили во мне огромное желание увидеть сейчас Юру. Мне просто хотелось поговорить с ним, неважно о чём, просто слышать его голос, поддразнивания, отвечать ему тем же. Не позволяя каким-либо ещё глупым сомнениям забраться в мою голову, я достала из рюкзака телефон и напечатала сообщение:       «Привет. Пошли гулять?»       Честно говоря, я вообще не рассчитывала, что он ответит мне, учитывая то, что я игнорировала его сообщения последние пару дней. Я решила не медитировать над телефоном в ожидании ответа и пошла принять лекарства, которые ещё остались (завтра определенно стоит дойти до аптеки). Дойдя до кухни, я поняла, как сильно проголодалась. В холодильнике было мало еды, в основном фрукты, но это было хоть что-то, так что я достала пару яблок. Быстро помыв свой ужин и съев одно яблоко, я выпила необходимые таблетки и уже полезла в холодильник в поисках чего-либо мясного, как из моей комнаты раздался сигнал о новом сообщении. Скорость, с которой я добежала до телефона, стала для меня рекордной, я не ожидала от самой себя такой прыти. Открыв сообщение, я прочитала милейшее послание от Плисецкого:       «Сподобилась! Где пропадала, блонда?! Лан, давай погуляем. Через час в парке ***»       Я улыбнулась его словам. Сначала ругается, потом соглашается погулять – это так в духе Юры. Я не стала ничего отвечать на его сообщение и отправилась одеваться для прогулки. Мысли о том, что ему стоит рассказывать, а о чем лучше промолчать, отошли на какой-то второй, или даже третий, план. Действительно, какая разница? Я просто хочу побыть с ним вдвоём, а уж о чём поболтать, я думаю, мы найдём. В крайнем случае, выскажу ему за то, что он снова назвал меня блондой.

***

      Я сидела на скамейке в парке, поджав по себя одну ногу, и ждала Юру. Как-то так получилось, что я очень быстро собралась и примчалась в назначенное место. Теперь даже неловко было из-за этого. Можно подумать, что я так ждала встречи с блондином, что не могла собираться чуть медленнее. Как итог – я уже около пятнадцати минут сидела и ждала.       Странно, что сейчас в парке было так пусто, практически никого. Я, конечно, всё понимаю, на дворе чуть ли не ночь, но ведь это летняя ночь, наполненная освежающей прохладой и стрекотанием неизвестных мне насекомых. При всём моём страхе темноты, мне очень нравилось сейчас сидеть в парке, хотя не скрою, если бы я знала, что буду сидеть одна, я бы уже мчалась домой, но с минуты на минуту должен был появиться человек, которому я бы доверила собственную жизнь. И он появился. – Привет, блонда! – услышала я знакомый и уже практически любимый голос. – От блонды слышу, – парировала я, не утруждаясь встать со скамейки и дожидаясь, когда Юра подойдёт. – Как настроение? – Вот же наглая ты стала, – ответил Юра, слегка щёлкнув меня по лбу пальцем и усаживаясь рядом со мной. – Пропала куда-то на несколько дней, а сейчас, как ни в чём не бывало, спрашиваешь как мои дела. Ты не офигела часом? – Э! За речью следи, – смеясь, сказала я. – Вообще-то, я болела и не могла ни с кем разговаривать, так что нефиг тут претензии выдвигать. – Болела? Разве такие заразы, как ты, вообще болеют? – откровенно издевался блондин. – Ладно тебе, не смотри на меня глазками начинающего маньяка. Я же любя, – сказав это, Юра слегка приобнял меня, от чего по всему моему телу прошёлся электрический разряд. – Юр, ты себя как-то странно ведёшь. Всё в порядке? – я подняла на него глаза, но из объятий высвобождаться не спешила, мне было очень комфортно сейчас. – Да, в полном, – отпустил меня Плисецкий. – А разве что-то произошло? – я начала чувствовать в его словах скрытый сарказм и, кажется, назревающий скандал. Мои догадки были верны. – Ах, да! Произошло! Кое-кто поцеловал меня несколько дней назад! Не помнишь, кто это мог быть, а?! – Успокойся, пожалуйста, – скандалить мне сейчас хотелось меньше всего, и я старалась остудить горячий пыл Юры. – Давай спокойно поговорим? – Спокойно?! Ты же знаешь, что у меня есть девушка! А я знаю, что ты не из тех, кто будет рушить чужие отношения! Так какого чёрта ты вытворяла?!       В очередной раз слова про то, что «я знаю какая ты» вывели меня из себя, и я тоже взорвалась, вскочив со скамейки и встав перед Юрой. – Сколько можно твердить про то, что ты меня знаешь?! Что на вечеринке у Глеба, что сейчас! Мы чужие люди, что ты обо мне знаешь?! Моё имя?! Адрес?! Знаешь, что я пою?! И всё?! Блондой вечно обзываешь! Я не просто так волосы перекрасила, чтоб ты знал! – на глаза начали наворачиваться слёзы, и я смахивала их рукой. – Ты ведь и не пытаешься узнать меня! Совсем! Ни капли! Так что не смей говорить, что знаешь какая я!       Я выдохлась. Этот эмоциональный взрыв отнял у меня много сил, поэтому сейчас я молча стояла и плакала, закрыв лицо руками. Ошарашенный таким неожиданным выпадом, Юра тоже сохранял молчание и, как я поняла, не двигался с места. Не могу точно сказать, сколько прошло времени, но через собственные всхлипы, я услышала, как Юра встал со скамейки и подошёл ко мне, аккуратно обняв и прижав к себе. Это было так неожиданно, что я убрала руки от лица, чтобы убедиться, что мне всё это не снится. – Похоже, ты права. Я совсем ничего о тебе не знаю, – как-то совсем тихо сказал Плисецкий. – Я не знаю ничего о твоём прошлом, о том, что тебе нравится или нет, о том, где ты хочешь побывать и какие у тебя мечты. Я ничего этого не знаю, но мне кажется, мы с тобой гораздо ближе, чем кто-либо. Я уже говорил, что меня пробирала дрожь, когда ты обнимала Глеба, все эти дни у меня было какое-то странное чувство беспокойства, ты себе не представляешь какое счастье и облегчение я испытал, когда получил твоё сообщение. И сейчас, когда ты стоишь здесь и плачешь, меня самого будто палками избивают, поэтому, пожалуйста, успокойся. Посмотри на меня.       Юра бережно коснулся пальцами моего подбородка, приподнимая его, и посмотрел в мои заплаканные глаза. Я старалась унять всхлипы и несколько смущённо смотрела на парня. Мне до одури хотелось прижаться к нему всем телом и не отпускать, но я боялась даже вздохнуть. Он молча смотрел на меня, а потом я заметила, что расстояние между нами становится всё меньше и меньше, пока его губы не коснулись моих. Это был совсем не тот дикий поцелуй, как на вечеринке, это было что-то сладко-дурманящее, успокаивающее и гипнотизирующее. Я всё так же не смела пошевелиться, боясь разрушить эту связь, что образовалась между нами, а Юра тем временем продолжал держать меня за подбородок и нежно целовать. Он не старался углубить поцелуй или сделать его более страстным, он просто дарил мне сейчас максимум нежности и тепла. Так ласково меня ещё никто не целовал. Я чувствовала себя желанной в этот миг. На мгновение мне показалось, что ни я, ни Юра не дышим и вообще весь мир вокруг перестал существовать, оставив нас наедине с нашими чувствами. В голове билась отчётливая мысль: «Я люблю его». Блондин мягко прервал поцелуй и, открыв глаза, посмотрел на меня. Я смотрела на него с какой-то глупой надеждой и немым вопросом в глазах, пытаясь понять, что произошло сейчас с нами. В его взгляде читалось раскаяние в содеянном. – Извини, я не смог удержаться, – шептал Юра, – не знаю, что на меня нашло. – Видимо, то же самое, что и на меня на вечеринке, – несколько разочарованно попыталась отшутиться я. – Тебе не стоит волноваться, это просто поцелуй. Всего лишь ничего не значащее прикосновение губ, – добавила я, борясь с какой-то внутренней пустотой, которая появилась после его слов и взгляда. – Эм, да, наверно, ты права, – замялся блондин, всё ещё не выпуская меня из своих объятий. – Хочешь пить? – после небольшой паузы спросил он у меня. – Да, было бы неплохо. Кажется, где-то недалеко был автомат, – всё тем же бесцветным голосом сказала я. – Отлично, идём, – Юра отошёл от меня, и мне сразу стало как-то холоднее без его тепла.       Мы пошли по тротуару в сторону ближайшего автомата по продаже напитков и снеков. Он был буквально в двух-трёх минутах ходьбы от того места, где я ждала Юру, так что дошли мы быстро (хоть дорога и казалась длиннее из-за повисшего молчания). – Минералку или газировку? – спросил Плисецкий, подойдя к автомату и доставая деньги. – Минералку, – ответила я, – без газа, если есть. – Понял, – блондин стал нажимать на кнопки, чтобы получить заветную бутылку воды, и через несколько секунд уже подошёл ко мне. – Держи. – Спасибо, – я взяла бутылку и, открыв её, сделала несколько глотков. – Будешь? – предложила я воду блондину, на что тот согласно кивнул.       Я молча смотрела за тем, как Плисецкий берёт из моих рук бутылку, как пьёт воду и, кажется, наконец-то решилась на разговор. – Юр, я хочу рассказать тебе кое-что… кое-что важное. Ты выслушаешь меня?