* * *
Отличный завтрак, тёплые напитки и любимая напротив — рецепт отличного утра. Авеста сидела за столом на большой мягкой подушке напротив меня, неторопливо расправляясь с поистине королевских размеров пышным омлетом, весьма ловко орудуя ножом и вилкой, время от времени потягивая крепкий ароматный кофе из большой зелёной кружки с изображением рождественского оленя в вязаной шапочке. Я поражался, глядя на то, с какой скоростью и хирургической точностью она пользовалась столовыми приборами. Я же ел примерно то же что и она с той лишь разницей, что с её нечеловеческой во всех смыслах ловкостью мне не сравниться. Да и для насыщения мне требовалось раза так в три меньшие порции. Вообще, как оказалось, эта дракониха была той ещё кофеманкой. Её способность к практически безграничному поглощению этого ароматного и бодрящего напитка поражала и пугала, но на все мои возражения и замечания о том, что это весьма вредно для здоровья она лениво отмахивалась и говорила о том, что у драконов куда более крепкий организм, да и такие объёмы навряд ли способны ей навредить. Однако я не бросал попыток договориться о дозировании этого удовольствия, всё равно беспокоясь за её здоровье. Ведь случись что, моего опыта в полевой медицине будет явно недостаточно. Не зацикливаясь на всём остальном, наш завтрак прошёл практически в тишине, и лишь изредка она нарушалась, когда мы обменивались несколькими ничего толком-то и не значащими фразами, целиком и полностью отдаваясь поглощению пищи. Авеста довольно урчала и прикрывала глаза, когда она уплетала очередную порцию горячего завтрака, и, явно того не замечая, напевала себе под нос какой-то мало знакомый для меня мотив. Наконец, когда с едой было покончено, а посуда заняла своё законное место в мойке, мы переместились в гостиную и расположились на диване в объятиях друг друга. Мы наблюдали в окне красивейшие узоры, что сотворил мороз, и время от времени страстно целовались, отдавая себя процессу с максимальным трепетом и осторожностью. Авеста была весьма стеснительна, но когда доходило до дела, она отбрасывала всякое смущение, уходя в раж. Да, признаюсь, целоваться с драконихой было не то что неудобно, но, скажем так, весьма непривычно для меня. Да и сама она, сказать честно, была в этом деле не особо опытной, но это только создавало какую-то изюминку в наших с ней отношениях. Эдакие первопроходцы в своём деле, полностью посвятившие себя ему. И неспроста такие громкие слова, ведь я чувствовал, что она это дело прямо сейчас всеми силами пыталась развить. Её горячее дыхание, бритвенно острые, так и разящие опасностью зубы, сильный и игривый язык… Ох, это действительно было нечто такое, что очень сложно описать, да и в целом практически невозможно передать словами, но легко понять, когда сталкиваешься с этим лично. На душе всё ещё было тепло и хорошо. Она буквально пела, а все грусти и невзгоды неожиданно исчезли, растворились в коктейле наших бурных и нескончаемых чувств. Сейчас для нас больше ничего в этом мире не имело веса или права хоть на малейшее внимание. Моя рука нежно, но, вместе с тем и настойчиво проходится по её спине, нащупывая перекаты рельефов на её мощном теле, проходя вдоль подтянутых мышц, похожих на перекатывающиеся стальные канаты, постепенно пробираясь к крыльям. Моя чешуйчатая возлюбленная тоже не особо отставала: я уже чувствую, как её хвост настойчиво обвил мои ноги, в то время как её сильные и до предела напряжённые лапы блуждали по всему моему телу, одновременно стараясь нежно и крепко обнимать. Но тут моя рука добралась до ложбинки между крыльев Авесты, вызвав лёгкую дрожь во всём её теле и сдавленный, полный желания стон из её глотки, заставив крылья широко распахнуться, укутывая нас обоих, словно огромный плащ. — Ммм, Ивар… — томным голосом прошептала моя подруга. — А ты, как я погляжу, сам уже догадался, где у драконов особенно чувствительные точки? — она сладко вздохнула. — Только близкие душами могут позволить себе столь откровенные прикосновения… И как же я рада, что могу тебе это разрешить! Я улыбнулся, нежно прижав её голову к своей груди. Я, чувствуя себя подростком, который только начинал познавать любовь как чувство, еле сдерживался от переполнявших меня ощущений и ласково прошептал ей на ухо несколько таких простых, но от этого не менее значимых слов: «Я люблю тебя, Авеста. И всегда буду любить».* * *
Ещё со времён моей бурной армейской «молодости» я успел понять все прелести такого простого, но от этого не менее эффективного устройства как лопата, жизненно важного здесь, в Швеции, где глубокий, примерно по пояс, снег не будет таким уж из ряда вон явлением. Особенно если на отшибе, около леса, где муниципальные власти не в состоянии, а может, и не в желании его убирать. Нет, междугородняя трасса всегда была тщательно вылизана техникой, конкретно выделяясь тёмно-серым цветом своего асфальтового покрытия на фоне сказочного ледяного царства снега и хвойного леса, что раскинулись на многие километры вокруг неё. Однако до этой самой трассы ещё нужно было добраться, чем, собственно, мы с Авестой сейчас и занимались, дружно разгребая дорогу на моём участке и освобождая проезд от вчерашнего снега. Ярко светило зимнее солнце, дул мягкий ветер. И было это окружение вокруг моего дома прекрасно настолько, как никогда прежде. Мы получали удовольствие только лишь от процесса уборки, но и не забывали время от времени бросать друг в друга снежками, что часто рассыпались прямо в полёте, не долетая до цели, и с радостными криками и смехом зарывались в хрустящие горы сугробов, блестящие словно сокровища. Никто не мог нас здесь заметить, и мы пользовались этим, как велели нам наши сердца. И всё же я испытывал некоторые опасения. Это моя старая добрая подруга — военная паранойя. И она вновь давала о себе знать, причём очень уж эффективно — почти каждую минуту, стараясь делать это незаметно для неё, я оценивал обстановку, быстро пробегая глазами по сплошному ряду деревьев и рассматривая весь белоснежный ковёр вокруг них. Я очень старался этого не показывать, и мне это, кажется, удавалось. Авеста, судя по всему, даже не замечала и малейшей тени моих переживаний. Оно, пожалуй, к лучшему. Нечего милую девочку пугать глупыми страхами простого сержантика — недоношенного ребёнка войны. Со снежными завалами было покончено. Не глядя на наше баловство, которое пожрало часть времени, всего-то в течение двух часов на участке была полная чистота. Солнце только-только вошло в зенит. Попрощавшись напоследок с драконихой и в очередной раз попросив её соблюдать чрезвычайную осторожность к любым непонятным шорохам, я завёл свой просторный и в какой-то степени уютный пикап, отправившись в город. Необходимо было купить немного продуктов, да и всякой маловажной мелочи. Но моя поездка, в первую очередь, была вовсе не за этим. Машина едва заметно подскочила на возвышении, и колёса сразу же встретились с шоссейным покрытием. Двадцать, максимум тридцать минут спокойной езды по виражам — и я уже городе. Отлично прокатился. Эх, всё никак не нарадуюсь качеству дорог. Сразу видно, что правительство дружит с башкой и работает, как обязано. При наших-то явно завышенных ценах да жирных налогах… Но да ладно, я что-то отвлекаюсь. Трасса тоскливо пустовала. Лишь редкие автомобили время от времени оставались позади, так что следить за дорогой труда особого не составляло, и меня уже начинало клонить в сон. Эх, нельзя мне расслабляться. В любом случае, необходимо всегда быть начеку. Через двадцать минут, как и предполагалось, я уже был на месте. Городок как обычно пребывал в сладкой, почти дурманной полудрёме. Несколько парней из дорожной полиции лениво перебрасывались фразами около патрульного поста, потягивая кофе из стаканчиков, не обращая на меня совершенно никакого внимания. Здесь действительно никто особо и не торопился. Магазины и лавки только-только открывались, будто просыпаясь и зевая, равно как и их владельцы, а редкие прохожие неторопливо брели по своим делам. Среди них иногда встречались единичные офисные клерки, влюблённые парочки, родители с детьми… В общем, стояла совершенно идиллическая зимняя обстановка. Ещё пару минут, и я оказываюсь у первого пункта своего неминуемого назначения. Ювелирных магазинчиков было всего три на весь небольшой городок, но именно этот, расположенный почти что в самом центре прямо через дорогу от старой средневековой церкви, мне приглянулся больше остальных из-за своих более чем демократичных цен. Во всяком случае, к такому выводу я пришел, проводя сравнительные тесты. У входа в небольшое одноэтажное здание со стеклянными витринами одиноко ютился охранник, одетый в тёплую однотонную синюю куртку и вязанную шапку, с сигаретой в зубах и бензиновой зажигалкой в правой руке. Заметив меня, он вежливо поздоровался, открывая передо мной стеклянную дверь. Внутри всё было достаточно плотно заставлено стеллажами с различной золотой, и не только, бижутерией, а на кассе у стены на другом конце довольно скромного торгового зала стояла совсем ещё молодая девушка в форменной чёрной жилетке и белой, тщательно выглаженной рубашке. На прямоугольном бейджике на груди красовалась эмблема компании и имя этой девушки. Завидев меня, молодая особа встрепенулась и поспешила подойти, задавая самый что ни на есть дежурный вопрос с каким-то непривычным для неё трепетом: — П-приветствую вас! Моё имя Ингрид. В-вам что-то посоветовать? — Ммм… Да, благодарю. Ваш совет пришёлся бы кстати. Поймите меня, мне нужно купить подарок для своей возлюбленной. Мы вместе относительно недавно и… Я бы хотел преподнести ей что-то такое… Ну, знаете, чтобы показать серьёзность своих намерений, но вместе с тем не слишком сильно смутить. Она у меня недотрога и очень уж стеснительная. — А что именно вы хотите ей подарить? Может быть, кольцо, браслет? Ожерелье или кулон? М-могу ещё предложить вам прийти вместе с ней и выбрать, и т-тогда наша компания сделает вам скидку в пять процентов на любой товар. — Нет-нет, благодарю за заманчивое предложение. Всё же, это должен быть сюрприз. Думаю, кулон будет в самый раз. Девушка лучезарно улыбнулась, слегка выдохнула и, подуспокоившись, продолжила: — Ох, тогда я уверена, что смогу вам помочь. Прошу за мной. Я покажу вам весь наш ассортимент.* * *
Как только человек покинул дом, дракониха ещё некоторое время пробыла на улице, наслаждаясь отличной безоблачной погодой и приятным, доводящим до мурашек под чешуёй морозным ветром. А ведь всё это было благодаря превосходной температурной сопротивляемости, даруемой чешуёй и толстым кожным покровом, что позволял выживать и преуспевать даже там, где люди, известные своей невероятной приспособляемостью, скорее всего, не появятся. Авеста улыбалась. Пускай она не была магическим существом из древних человеческих легенд, но зато эволюция наградила её род рядом преимуществ, практически ни в чём не уступающих домыслам. Да, изрыгать пламя она не умела, равно как и не обладала даром бессмертия и предвиденьем будущего. Даже накопление сокровищ её мало интересовало. Но вот способностью к полёту, долголетием, отменным здоровьем и куда уж более острыми чувствами, нежели человеческими, она похвастаться очень даже могла. Кроме того, от родителей ей достался дар эмпатии. Краеугольным камнем тут являлся полёт, без которого не мог представить свою жизнь ни один нормальный дракон, следствием чего лишение крыльев, а, следовательно, и неба считалось величайшей потерей в жизни и, как рассказывал ей в своё время старший брат, могло даже заканчиваться самоубийством. Дракониха слегка поникла, подняв голову к бесконечному полотну синего неба, принадлежавшего Скандинавскому полуострову. Её крылья невольно расправились, а летательные мышцы напряглись, вытянувшись стрелой. И всё же, несмотря на её искреннюю привязанность к человеку, без преувеличений спасшему её жизнь и подарив новый дом взамен утерянного, она всё чаще и чаще ловила себя на мысли о том, что её тяготили все ограничения, наложенные на неё. Обстоятельства нахождения в относительной близости от человеческой цивилизации были клеткой и цепями, приковавшей её к земле. Да, она понимала, что всё это делалось ради её же блага… Но всё же ей было мало тех куцых вечерних полётов с постоянной опасностью быть замеченной. Радовало лишь то, что цвет её чешуи был чёрным, ведь, родись она в семье красных драконов, всё было бы куда сложнее и хуже. Авеста сильно помотала головой и упала на спину, распластавшись в снегу. Она усиленно гнала печальные мысли прочь, стараясь сфокусироваться на человеке, ради которого теперь жила. Да, возможно, ей было сложно привыкнуть к этому, да, возможно, это в какой-то степени противоречило её вольнолюбивой природе, но она была готова на великие жертвы ради их общего счастья. Печальные мысли, что ещё совсем недавно подкашивали юную дракониху, потихоньку начали отходить на второй план, а внизу живота стало неожиданно тепло — молодость всё же взяла своё. Пролежав под ярким зимним солнцем ещё какое-то время, Авеста всё же нашла в себе силы подняться на все четыре и двинуться по направлению дома. Ивар должен был скоро вернуться домой, а ей до этого времени хотелось хотя бы немного показать себя хозяйственной и прибраться в доме. Начать она решила со спальни, теперь уже их общей, в которой после вчерашнего акта взаимного доверия творился жуткий беспорядок. Работа шла на ура и довольно быстро закончилась. Весь лежащий на земле мусор был подметён и сброшен в пакет. Похожая участь постигла и разворочанный её же когтями спальный комплект и матрац. Но когда она в очередной раз проходила мимо окна спальни, то подметила для себя кое-что подозрительное на улице. Заняв позицию у окна так, чтобы её, в случае чего, было сложно заметить, дракониха стала внимательно всматриваться в заваленные снегом окрестности и бескрайний хвойный лес. Шли минуты, но подозрительное движение всё не повторялось. Округа продолжала оставаться безжизненной и хранила молчание, она даже начинала думать, что ей попросту показалось и собиралась уже возвращаться к своим делам, как вдруг почти на самой границе видимости она заметила движение. Люди. Это точно были они. Прячутся в глубоких сугробах, рассредоточившись цепью напротив дома и, судя по всему, вели наблюдение. Авеста бы их не заметила — белый камуфляж хорошо скрывал прямоходящих вторженцев в высоком снегу, но один из них вдруг решил сменить позицию. А уже обнаружить остальных в таком случае становилось куда легче. Пока она насчитала только четверых и у неё были подозрения насчёт пятого, но сказать, сколько точно их было, она не могла — слишком было трудно высматривать и прятаться. Беспокойство Авесты нарастало, а её лапа невольно потянулась к месту давно уже зажившей раны, нанесённой около полугода назад. Разум уже вовсю подставлял ей картины той жуткой ночной погони. Крики, стрельба, лязг затворов, едва заметный аромат пороха в воздухе. Она вновь переживала боль и страх, как тогда. Дракониха быстро помахала головой, отбрасывая наваждение. Нет. Хватит бояться. Достаточно паниковать. Она больше не та напуганная и раненная одинокая дракониха. Сейчас всё будет иначе. Теперь у неё была семья. Ивар, который обязательно, что бы ни случилось, её защитит. Она верила в него. А тем временем люди начали осторожно ретироваться в строну леса, постоянно оглядываясь на дом, но от зорких драконьих глаз им было невозможно укрыться, и Авеста успела насчитать ещё троих за это время. Когда всё кончилось, Авеста была уже твёрдо уверенна в том, что как только Ивар вернётся, она ему обо всё расскажет. Во всех подробностях. Как бы ей не хотелось его расстраивать, дело было чрезвычайно серьёзным, и молчать было бы глупым решением. Но надежда на то, что опасность была мнимой, всё ещё теплилась в её сердце, но разумом она ясно понимала, что это было не так. С этими тяжёлыми мыслями Авеста отпрянула от окна, вернувшись к своему занятию. Но ни к одному окну она больше и близко не подходила.* * *
Солнце уже клонилось к закату, когда я, наконец, покончил со всеми своими делами в городе и направился домой, в объятия своей любимой. Как я ни старался закончить всё побыстрее, судьба всё же внесла свои коррективы на этот счёт. Быстрый поход по магазинам обернулся целой эпопеей, когда я по ходу дела начал вспоминать обо всё новых и новых вещах, покупка которых назревала уже давно. Да и к тому же я повстречал парочку своих старых знакомых… Впрочем, ничего необычного. Но наконец багажник был доверху загружен, а кофе заблаговременно выпит перед дорогой, и впереди лежал путь, на сей момент куда как более загруженный, чем этим утром. Но когда мы говорим о Шведских дорогах, применяя к ним эпитет «загруженные», то имеется в виду, что по пути удаётся встретить более тридцати машин в течение ближайшего часа. Нет, конечно, где-то в центре Стокгольма, да в час пик вполне имеют место быть пускай небольшие, но всё же пробки, но не здесь. Ведь тут мы были, можно сказать, практически на самой окраине «мира», хотя и до Дании было совсем недалеко. Путь стелился спокойно, а из радио лилась приятная уху классическая музыка. Внутри было спокойно и безмятежно от осознания скорой встречи с Авестой. Интересно, как она провела этот день? Надеюсь, что она не сильно заскучала. Под такие мысли я и заметить не успел, как добрался до дома. Время пролетело незаметно для меня. Далее все мои действия проходили исключительно на «автомате». Открыл ворота, загнал машину и поставил её в гараж. Спустя какие-то минуты я уже поднимался наверх, в тёплый дом, где меня уже дожидалась Авеста. Стоило мне только выбраться из машины, как чёрная дракониха молниеносно заключила меня в объятия, сжав меня даже сильнее обычного, а сама она едва заметно затряслась, видимо, от радости. Ответив на её душевные порывы, крепко сжимая свою избранницу в ответ, прислушиваюсь к ускоренному биению её сердца. — Хей, я тоже рад тебя видеть, Авеста! Но к чему такой напор, моя хорошая? Мы ведь не виделись всего-то несколько часов. Неужели, что-то случилось? Она слегка отстранилась, тяжело вздохнув. Её явно что-то тревожило, но сказать об этом ей было тяжеловато. Это уже вызвало некоторое беспокойство. Что же такого могло случиться, о чём она побаивается мне говорить? Но я не торопясь, нежно поглаживая шею Авесты, ласково смотрел ей в глаза. Моя тактика всё же сработала. Авеста вновь подняла голову и посмотрела прямо мне в глаза. Глубоко вздохнула и, наконец, выложила всё как на духу. Говорила она быстро, чрезвычайно эмоционально, едва успевая переводить дыхание. С каждым сказанным словом я чувствовал, как внутри меня нарастает тревога. Учащается биение сердца, но дыхание всё медленнее и медленнее… Мышцы каменеют и сжимаются до боли кулаки. Я чувствую, как вены сужаются и начинают пульсировать в такт с моим разгорячённым сердцем. Глаз, чёрт побери, начинает дёргаться. Похоже, не суждено нам спокойно жить вместе, и уроды, что не так давно её подстрелили, а я уверен, что это были именно они, вновь вышли на её след. Но всё равно нужно было убедиться…* * *
Да, всё было так, как сказала мне Авеста. Они были здесь. Не более часа назад. На это явно указывали следы, оставленные на снегу тут и там. Значит, семеро… Всё сходится. А потом, по-видимому, узнав все, что им было нужно, они спешно отступили в лес. Думаю, стоит пойти по следу. Спина затрещала под распрямляющиеся плечи. Мощный вдох наполняет лёгкие большой порцией свежего воздуха. Я выпрямляюсь в полный рост и своим озлобленным взглядом гляжу на окно второго этажа своего дома, из которого на меня смотрела Авеста. Быстро махнул ей рукой. Это нужно для того, чтоб она не беспокоилась и не подначивала себя. Теперь я держу путь по следам непрошенных гостей. Охота началась. Дул холодный северный ветер… С каждым шагом снежный покров становился всё толще и толще, мешая передвижению. Хотя, с другой стороны, это даже облегчало мне жизнь. Я сразу видел дыры в снежном ковре и сразу определял тропинку моего дальнейшего пути. Незваные гости знатно так наследили: тут и там встречались надломленные хвойные ветки и примятый кустарник. Один раз даже удалось найти оторванный кусок пуховика на ветке колючего растения и металлическую крышку от фляги возле замёрзшей речушки, на которой был выгравирован флаг Швейцарии. Запах был… как у довольно дешёвого бренди. Хм, весьма посредственная улика. Но это уже что-то. А тем временем лес начал понемногу редеть, и из-за вековых елей начала вырисовываться дорога. Рядом с ней я смог, даже с такого расстояния, приметить явно вырисованный глубокий след от автомобильных покрышек. Что ж, это тупик. Но в целом это было более чем ожидаемо. Во всяком случае, моя догадка всё же подтвердилась окончательно — они явно следили за домом и Авесту, я уверен, они тоже видели. Но как? А может… Скорее всего, в ту ночь, когда она пробралась в мой дом, охотники всё же нашли кровавый след и прошли по нему. Или, может, что-то ещё? Вопросов, как всегда, куда больше чем ответов. Но ясно одно: необходимо принять меры личной безопасности. Похоже, о мирной жизни всё же придётся забыть. Чёрт.* * *
Был поздний вечер, и мы с Авестой, как это было у нас заведено, ужинали. Обычно за столом активно обсуждались события минувшего дня, и разбавлялись они рассказами друг другу историй под весёлый смех, но сегодня явно был не тот случай. С самого моего возвращения домой в воздухе витала атмосфера тревоги. Веселиться было явно нечему, да и говорить нам обоим не особо-то и хотелось. Лишь изредка Авеста отрывала свой взгляд от тарелки, грустно смотря на меня, и едва заметно улыбалась. По-видимому, пыталась показать, что всё хорошо. — Авеста. Милая… — я решил первым прервать тишину. — Давай поговорим. Я же вижу, что с тобой что-то не так… Тебе станет легче, поверь. Она тяжело вздохнула и, не поднимая взгляд, ответила: — Н-нет, не волнуйся. Ивар, всё хорошо. Тебе не стоит беспокоиться. П-просто… Просто плохие воспоминания снова вернулись, только и всего, — она неловко улыбнулась, едва заметно склонив голову вправо. — Авеста. Пожалуйста. Поверь мне, я готов на всё, лишь бы ты была здорова и счастлива. Просто знай, что в любой момент готов пойти за тобой хоть на край света. Я ни за что не оставлю тебя в беде. Ты же доверяешь мне? Позволь мне помочь. Наши взгляды наконец встретились, и я вновь утопаю в её бескрайних зелёных морях. В живых и красивых глазах цвета изумруда. — Да. Ивар, я всем сердцем верна тебе и верю в твои благие намерения. Просто… Тяжело осознавать, как ужас, который должен был остаться в прошлом, вновь напоминает о себе, уже карабкаясь по спине. Я боюсь, Ивар. Боюсь той боли, боюсь смерти, но не менее всего этого я боюсь потерять тебя. А что, если они причинят тебе боль из-за меня? Они знают кто я. Ивар, они знают о существовании моего вида и не остановятся ни перед чем, чтобы добраться до меня. — А откуда ты всё это знаешь, а? — я наклонился к ней поближе. — Они что, преследовали тебя и раньше? Моя возлюбленная на мгновенье отвела взгляд в сторону и замолчала, после чего вновь перевела на меня свой взор и ответила: — Да, Ивар. Они преследуют меня практически с самого начала моего путешествия. А ведь началось всё с гор Урала, где я проявила фатальную неосторожность и попала в поле зрения этих людей. С тех самых пор они не оставляли меня в покое надолго. Потому-то я и боюсь. И теперь уже не только за себя… Теперь я боюсь за нас, понимаешь? Пожалуйста, давай больше не будем об этом? Мне… Н-неприятно всё это вспоминать. — Хорошо, как ты пожелаешь. Только не грусти, хорошо? — Я попытался улыбнуться как можно более ласково. — Кстати, мне кажется, я знаю, как поднять тебе настроение. Пожалуйста, закрой глаза. И… Постарайся расслабиться. Авеста была явно заинтригована моими последними словами. Выдержав весьма продолжительный взгляд, она всё же сдалась и исполнила мою просьбу. Осторожно поднявшись из-за стола и зайдя своей избраннице за спину, я бережно извлёк из внутреннего кармана свитера свой подарок: изящный золотой кулон в виде шестигранника, который оплетает дракон с большими изумрудами вместо глаз и маленькими рожками на голове. Тотчас надел его на шею своей возлюбленной, не упустив возможности прижаться лицом к её стройной шее и слегка приобнять. — Можешь открывать, моя хорошая, — говорю шёпотом. — Пусть эта вещичка будет напоминать тебе о чувствах, что нас связывают. Авеста осторожно открывает глаза, тотчас хватаясь лапой за висящее на шее украшение, и удивлённо рассматривает его, словно не веря в происходящее. Наконец она крепко сжимает кулон в ладони и, глядя мне в глаза, немедленно заключает меня в объятия и страстно целует в губы. Наши языки с небывалой страстью переплетаются, а её жаркое дыхание и томные постанывания буквально сводят меня с ума, заставляя полностью терять себя. Но всё же, как бы ни были прекрасны минуты нашей близости и как сильно мы ни пытались их растянуть, необходимость в воздухе всё же взяла своё, заставив прервать поцелуй. Мы отстраняемся друг от друга, тяжело дыша, и наши лбы соприкасаются так, чтобы было удобно смотреть друг другу в глаза. Наши пальцы переплетаются. — Спасибо… Спасибо за твой подарок… Ох, он… Он правда великолепен! У меня даже нет слов, чтобы описать насколько! Ах, ты… Т-ты, ты даже не представляешь, как много он для меня значит! Теперь мы вместе, вместе навсегда!