* * *
Тусклое осеннее солнце мягко освещало поляну густого сибирского леса, на которой, позабыв обо всём на свете, резвились два маленьких чёрных дракончика — брат и сестра, бегая друг за дружкой и кувыркаясь в пушистом снегу, радостно кричали и смеялись. Они совершенно не страшились опасностей или вероятности собственного обнаружения. И пускай родители всё время твердили им, что необходимо соблюдать осторожность, малыши редко их слушали, считая, что в такой глуши их никто и никогда не найдёт. И в этом была даже частичка правды, ведь порой даже родители с трудом находили своих шалопаев, с каждым годом своей жизни уходившись всё дальше и дальше от общины, стараясь исследовать огромный девственный лес в поисках приключений и новых мест для игр. Однако некоторые рамки, хотели они того или нет, соблюдать приходилось. И стоило им несколько раз подойти к границе внешней драконьей общины, как их тут же разворачивали стоящие на посту часовые, сопровождая детёнышей к семье, где их чаще всего ждала заслуженная взбучка, которая, впрочем, совершенно не умаляла детского энтузиазма исследователя. А игра тем временем продолжалась. Младшая сестра уверенно догоняла своего брата-близнеца, с каждым рывком всё сокращая дистанцию, при этом умело балансируя крыльями и хвостом. Вот, сейчас, сейчас, ещё немного, и она его настигнет — победит в этой игре! Она докажет, что ни в чём ему не уступает, но главное — не останавливаться! Её мышцы натянулись как струна, крылья крепко-крепко прижались к бокам, а голова наклонилась вперёд, она готовилась к прыжку. Однако её брат тоже не собирался отдавать победу так просто — из последних сил ускорившись и, в отличии от своей сестры, широко расправив крылья. Удар сердца, ещё один — и Авеста, со всей силы оттолкнувшись задними лапами от земли, подняв в воздух комья хрустящего снега, ловко выпрямилась в прыжке и широко расставила передние лапы, стараясь ухватить своего братца за спину и повалить на землю. Но внезапно, когда она уже мысленно праздновала победу, её лапы сомкнулись, схватив лишь воздух, а сама она весьма чувствительно ударилась головой, кувыркнувшись через неё и проскользив на спине ещё добрые метров пять, в конце врезавшись в сугроб. — Рейнделл! Так нечестно, ты снова жульничаешь! — раздосадовано простонала Авеста, вылезая из сугроба и потирая ушибленный лоб. — Мы же договорились, что играем в догонялки без полёта, а ты снова так сделал! Зависший в воздухе старший брат гаденько захихикал, прикрывая рот лапой. — Ой, Авеста, хи-хи, видела бы ты сейчас свою раздосадованную мордашку, такая умора! Но посмотрев внимательно на свою сестру, увидев сильную обиду в её зелёных глазах и тонкую струйку крови, стекающую со лба, сразу осёкся, приземлившись перед Авестой. — С-сестрёнка, ты как? Ты не сильно ушиблась? — он попытался дотронуться до неё лапой, но она отпрянула, предупредительно зарычав и зыркнув на него исподлобья. — Прости меня! Прости, я… я правда не хотел тебе навредить! П-правда! Сильно ушиблась? Дай мне посмотреть, Авеста, прошу! Позволь помочь… Он снова потянулся к ней лапой, и на этот раз успешно. Аккуратно, чтобы не причинять своей сестре лишней боли, он убрал её лапу с ушибленного места, увидев довольно сильно кровоточащую над правой бровью рану. Дракониха зашипела. Страх и сжигающий изнутри стыд овладел старшим братом — он в полной мере осознал, что натворил, и в надежде хоть как-то извиниться перед сестрой, успокоить, крепко прижал её к себе, лизнув несколько раз рану языком. — Я… я плохо вижу, братик… М-мне нехорошо… Всё плывёт перед глазами, ухх… Старший брат присел низко к земле, перенеся часть её веса на себя, приобняв за шею. Путь домой предстоял неблизкий… Но сейчас его волновало только состояние пострадавшей сестры. Рейнделл взглянул на небо, прикидывая обратный путь. «Да. До вечера должны успеть» — думал непутёвый дракон, делая первый тяжкий шаг.* * *
К счастью для брата и сестры, им повезло наткнуться на взрослых драконов из патруля, которые тотчас оказали Авесте первую медицинскую помощь и помогли им добраться до дома, где Авеста, в дороге успевшая потерять сознание, смогла наконец получить полноценную помощь от лекаря. Рейнделл проводил свою сестру прямо до дверей лазарета, пока, несмотря на все протесты, не был отправлен домой общинным врачом, строго-настрого запретившим как-либо беспокоить пострадавшую ровно до тех пор, пока та не придёт в сознание, игнорируя все попытки возразить на этот счёт. Но юный дракон всё никак не унимался — чувствуя вину, он хотел дежурить у постели пострадавшей из-за него сестры, держать её лапу, пока она не придёт в сознание и не простит его. И только своевременное появление его родителей смогло заставить его успокоиться и отправиться домой, по пути к которому отец, грузный зеленошкурый дракон с красивыми глазами цвета золота, то и дело бросал гневные взгляды на своего понурившего от осознаваемой вины отпрыска, однако пока воздерживаясь от комментариев. И стоило им только оказаться в своих скромных апартаментах, как отец, не решаясь откладывать дело в долгий ящик, тут же приступил к воспитательной беседе, посадив сына посредине просторной прихожей так, чтобы на него падал свет от масляной лампы, а сам со своей миниатюрной, даже по их меркам, темношкурой супругой уселся в тени. — Рейн… Сынок… будь добр, — вкрадчиво заговорил отец, — скажи нам, правду скажи, что произошло. Почему у твоей сестры разбита голова? Я жду. Юный дракон потупил взгляд, разглядывая зазоры между досками, а его правая лапа легла на левую, нервно массируя локоть. Для него не было ничего страшнее, чем такой вот разговор с родителями — под светом лампы, куда его и сестру зачастую усаживал отец, отчитывая своих непутёвых чад, при этом будучи максимально спокойным и никогда не позволяя себе опуститься до повышения голоса. «Уж лучше б он на меня наорал!» — подумал юный Рейнделл и поднял свои жёлтые глаза на родителей, сверливших его взглядами. Особенно мать, выглядевшая весьма удручённо. — Ну… Мы играли в лесу и… — Снова ушли далеко от поселения, так? — перебил отец. Рейнделл кивнул. — И почему я нисколько не удивлён… Сын. Мы с мамой неоднократно вам говорили, почему вам не следует уходить слишком далеко от дома. Мы доходчиво вам объясняли, почему это опасно. И дело тут не только в людях, с которыми вы можете ненароком пересечься, нет. Лес — это вообще очень опасное место для парочки детишек. Чем ближе вы подходите к нашей территориальной границе — тем опаснее. А вдруг вы случайно повстречаете охотников? Что будет, если наткнётесь на медведя или стаю волков? Мы с мамой не переживём, если с вами случится что-то… Нехорошее. Ладно. Мы потом проговорим об этом. Продолжай. — М-мы нашли большую и просторную поляну в лесу, ну… Начали играть на ней в догонялки, а потом… П-потом, когда Авеста почти догнала меня, я сжульничал — оттолкнулся своими крыльями и взлетел, а она… Она упала на землю и сильно ударилась головой. Р-рассекла бровь, вроде как… Мам, пап! — всхлипнул Рейн, на глазах у дракончика выступили слёзы. — Мне так жаль… Т-так стыдно за мой поступок! Какой же всё-таки из меня ужасный старший брат… Из-за меня моя сестрёнка получила травму… А я ещё сначала посмеялся над ней, пока не увидел, что она ранена! Это всё моя вина, только моя! Это я её подговорил! Мама, папа, пожалуйста, не наказывайте её! Т-только я как старший брат должен нести ответственность! Дракончик поднял взгляд на своих родителей, полный решимости отстоять свою точку зрения. Встретится лицом к лицу с отцовским гневом. Но, к удивлению Рейна, его не последовало. Вместо этого его отец лишь обменялся быстрыми взглядами со своей супругой, после чего утвердительно кивнул. — Похоже, ты всё-таки что-то подчерпнул из моих лекций об ответственности… Хорошо. Будет по-твоему. Завтра мы обсудим твоё наказание. Сразу после того как проведаем твою сестру. Уверен, через пару часов она уже придёт в себя. После ночи в лазарете она будет хорошо себя чувствовать — старый Айлен сказал, что волноваться не о чем. Просто сильный ушиб. С ней всё будет хорошо. Ладно, Рейн. Можешь идти отдыхать. Мы с мамой позовём тебя на ужин. — Да, насчёт этого… Пап, у меня есть одна просьба. — Да? — Позволь мне сегодня её навестить. Пожалуйста. Я просто не смогу заснуть, зная, что я не извинился перед ней за свой поступок. — Ничего не имею против. Но чтобы Айлен мне потом не жаловался, что ты ему докучаешь. И до полуночи ты должен вернуться. Обещаешь? — Да, Пап, я обещаю! Не говоря больше ни слова, юный дракон устремился в их общую с сестрой спальню на втором этаже родительского дома. Небольшая уютная комнатка встретила его умиротворяющей тишиной и мягким лунным светом, попадающим в комнату через небольшое круглое оконце у изголовья кроватей. Общий прикроватный столик, укомплектованный скромным набором игрушек и большой подробной картой восточной Сибири, на которой простым карандашом было обведено и подписано местоположение нескольких соседних общин, включая и их собственную. В комнате царила идеальная чистота и порядок, любовь к которым прививались брату и сестре с самого раннего возраста, так что Рейнделл сразу знал, где что искать. В два широких шага он оказался у своей постели и, отодвинув нижнюю секцию, взял в лапу большой клык, когда-то принадлежавший уссурийскому тигру, с продетой через него тонкой льняной проволокой. Рейнделл несколько секунд заворожено смотрел на клык, с грустью понимая, что сейчас он собирался расстаться с самым ценным сокровищем, который совсем недавно подарил ему отец на четырнадцатый день рождения. Однако поздно было отступать — он уже решился. Путь до поселковой лечебницы на окраине занял не более трёх минут, прежде чем Рейнделл оказался у дверей этого небольшого одноэтажного кирпичного здания, способного вместить за раз не более десяти пациентов, и принялся ждать. Хотя, справедливости ради стоит заметить, что и этого хватало с головой — всё благодаря крайне высокой живучести и стойкости к большинству известных болезней у взрослых представителей этого вида, так что, чаще всего чуть ли не единственными посетителями этого медицинского учреждения являлись те самые переполненные жизненной энергией представители подрастающего поколения, получающие всевозможные лёгкие, а иногда и не очень, травмы в силу своего непоседливого возраста. Ведомые ветром снежинки вращались в волшебном вальсе, охваченные ареолом из серебристых нитей молодого полумесяца, что просачивались на землю через немногочисленные облака, создавая атмосферу дивной сказки вокруг, и, хоть как-то отвлекая Рейнделла от томительного созерцания единственного окна, в котором горел свет. Ночь давно уже вступила в свои законные права на земле, и морозы всё крепчали, а холодные осенние сибирские ветра порою пробирали до костей юное небесное дитя. Но тот предпочитал не обращать внимания на эти неудобства, стараясь устремить все свои мысли к сестре, которую обидел. А время всё шло. Неумолимо приближалось к полудню, и молодой дракон уже чувствовал, что начинал замерзать, когда тяжёлая деревянная дверь наконец открылась и на её порог вышел единственный врач на всю деревню — старый бледно-серый дракон с водянистыми глазами по имени Айлен, получивший от благодарных соплеменников прозвище «сварливый» из-за своего крайне несговорчивого характера и присущей многим старикам ворчливости. Никто в общине толком и не знал, сколько тому было лет — сам он никогда не называл точную цифру. Но, исходя из его же рассказов о прошлом, а также беря в расчёт его внешность, она уверено приближалась к рубежу в три столетия, если, конечно, ещё не успела её пересечь. Но зато никто не мог отрицать того факта, что старик был опытным медицинским специалистом широкого профиля, одинаково хорошо умеющим как вправлять вывихи и лечить переломы, так и проводить лёгкие операции, не требующих сложного оборудования или редких медикаментов, доступ к которым имели только общины, решившиеся на сотрудничество с людской организацией, специализирующейся на защите и сохранении драконьей популяции в тайне и неприкосновенности. — Рейнделл, чтоб отсохли мои крылья, сколько ты тут уже сидишь, юноша? — с удивлением в голосе обратился старик, увидев Рейна. — Совсем что ли с ума сошёл? Я же сказал твоему отцу, чтобы домой тебя забирал! Завтра сестру свою навестишь! Всё с ней хорошо. Просто ушиблась сильно. А-а ты давай, посиди так ещё с полчаса, и можешь забыть о своих собственных детях, когда повзрослеешь… — Уже около часа. Дедушка Айлен… Пожалуйста, дайте мне увидеть её! Это очень важно! Старый дракон махнул лапой. — Ба, чего ни спроси — а вам, молодым, всё важно, вечно вы куда-то спешите, лезете. А ведь когда-то я и таким был, — старик смягчился, на мгновенье погрузившись в воспоминания. — Эх, ладно. Один чёрт от мошкары легче отмахнуться, чем от тебя. Можешь навестить сестру. Только быстро. Я домой собирался, вообще-то. Рейнделл радостно подпрыгнул на четырёх лапах и, несколько раз взмахнув крыльями, заключил в благодарные объятия старика, на что тот ответил очередным ворчанием и почёсыванием подростка между рогами. — Да-да-да, не стоит благодарности. Давай уже, лети быстрее к своей сестре. Она тебя уже наверняка заждалась. Поблагодарив старика ещё раз, он пулей устремился в единственную существующую больничную палату где, лёжа в удобной и просторной койке у окна, он и нашёл Авесту, медленно повернувшая перевязанную голову в его сторону, когда услышала звук открывшейся двери. — М… Братик?.. Братик, это ты что ли? — заспанно пробормотала Авеста. — А я уж было подумала, что это старый Айлен за чем-то вернулся… Я так рада что ты пришёл, братик… Рейнделл подошёл к своей младшей сестрёнке и крепко обнял, стараясь выразить ей своё сожаление о случившемся на языке жестов, на котором драконы учились общаться раньше, чем выговаривать слова. И Авеста с радостью ему ответила, заверив тем самым своего брата, что всё в порядке и более она на него не в обиде, хотя голова всё ещё болела. — М, Рейн, что это? — удивлённо спросила Авеста, почувствовав, как брат вложил ей в лапу какой-то холодный на ощупь предмет, накрыв сверху своей. — Это… это то о чём я думаю да? Твой подарок от папы? Но Рейн… Я же знаю, как ты им дорожишь! Я просто не могу его принять, правда не могу. Я ведь не в обиде на тебя, братик, правда, ты ведь и сам это должен был понять… Почему? — Да, мне правда нравится этот клык, но… Я вдруг понял, что больше он мне будет нравится, если носить его будешь именно ты, маленькая сестричка. Пусть он будет как бы символом нашей дружбы. Пожалуйста, просто возьми. — Спасибо… Рейн, ты лучший старший брат на свете, правда… — Авеста сильно застеснялась. — Я возьму его, но при условии, что мы оба будем его носить! Скажем, неделю ты, неделю я, хорошо? — старший брат согласно кивнул. — И вообще, никакая я тебе не маленькая! У нас с тобой разница всего-то в две минуты, а ты этим постоянно хвастаешься. Так нечестно! Рейн хихикнул. — Прости, Авеста. Но для меня ты навсегда останешься маленькой сестричкой, сколько бы лет нам с тобой ни было. — Ладно-ладно, тебе уже точно пора домой. «Старший брат», — Авеста коротко засмеялась. — Старик наверняка уже готов прочитать тебе длиннющую и скучнющую лекцию о трате его личного времени, да и родители тебя уже наверняка заждались. Ты лучше скажи напоследок, отец уже придумал нам наказание за проступок? — Ну, пока ещё нет, он сказал, что до утра подумает. И вообще — тебе не о чем волноваться. Накажут только меня. Я взял на всю ответственность на себя. — П-правда? Даже не верится как-то… И папа на это согласился? Ух ты! Я уже говорила, что ты лучший брат, о котором можно только мечтать? — Ровно минуту назад, сестрёнка… Ладно, Авеста… Спокойной ночи. Мы завтра утром все вместе тебя навестим. Выздоравливай поскорее…* * *
— Не знаю почему, Ивар… Но именно этот фрагмент из моего детства, это воспоминание о наших с братом глупых детских играх, стал маяком моего детства… Такого весёлого и беззаботного… И каждый раз, когда я думаю об этом, каждый раз, когда я представляю образ моего любимого брата рядом с собой, держащим этот клык в лапе, меня охватывает невероятное чувство теплоты, спокойствия и ностальгии… Правда… Правда потом суровая реальность снова берёт своё, и я ощущаю в своём сердце болезненную пустоту… Эх, прямо как сейчас… Ивар покрепче обнял Авесту, прижав её голову к своей груди, на что она ответила благодарным рыком. — Кстати, Авеста… Ты, вроде как, упоминала что некоторые ваши общины сотрудничают с людьми, — Ивар попытался перевести тему. — Можешь рассказать подробнее об этом? — Сотрудничество с людьми? Ах да, да, относительно распространённая… практика в наши дни. Во всяком случае, так нам рассказывал старейшина. Кроме того, я своими глазами видела дракона, который утверждал, что родом оттуда. Так вот… Мы никогда не были особо многочисленным народом, особенно после так называемой «Скорбной Эпохи», приблизительно соответствующей временному промежутку начиная с ваших Тёмных Веков и заканчивая второй половиной четырнадцатого века, когда до шестидесяти процентов нашей популяции сократилось вследствие военных стычек с людьми, междоусобных конфликтов и болезней… Эх, особенно в связи с последним. — Погоди-погоди, ты же минутой ранее рассказывала, что драконы слабо уязвимы к болезням. Прости я… Я просто… Немного не понимаю этого. — О, Ивар… Ничего страшного. Не за что извиняться, — она улыбнулась. — Да, действительно. Большинство болезней нам действительно не страшны. Но… есть ряд заболеваний, от которых мы страдаем куда острее чем люди. Например — от чумы. «Чёрной смерти», если говорить более старомодно. Эта болезнь совершенно не поддаётся лечению, Ивар. Мы просто очень долго и мучительно от неё умираем, не в силах что-либо сделать. А людские антибиотики практически бесполезны. — Спасибо за разъяснение, милая… Но давай вернёмся к рассказу о людях. — А… Хорошо, конечно. В общем, узкий круг лиц всегда знал о нашем существовании, ведь наша планета не столь велика и на ней действительно не так много места, чтобы скрывать это вечно. А во второй половине двадцатого века с нами на контакт вышли сотрудники некой международной, как они сами представились, организации, целью которой была защита и сохранение нашего вида при условии, что нам придётся поступиться некоторыми свободами и переехать во что-то вроде национальных парков в обмен на защиту и гарантию безопасности от лица мирового сообщества. — Авеста перевела дыхание. — Тогда, наверное, состоялся самый большой слёт старейшин за всю историю. Папа рассказывал, что их было более четырёх тысяч… И каждый из них привёл с собой не меньше десяти соплеменников… Но увы — консенсус так и не был найден. Мнения разделились, и в итоге процентов двадцать решило принять предложение людей: они согласились на все условия, выбрали себе верховного вождя, а позже — создали Конклав, в который вошло по представителю от каждого союзного клана. Сейчас они проживают в безопасных природных заповедниках под пристальным надзором, пользуясь всеми благами вашей цивилизации и сотрудничая с её представителями по многим вопросам. Ну, вот и всё что я знаю… Прости, Ивар. Мои соплеменники очень обтекаемо обсуждали с нами этот вопрос, считая согласившихся на сотрудничество предателями, недостойными даже упоминания. — Вот это да… И что же стало причиной такого отношения? Как ты считаешь? Авеста отвернулась и замолчала, стараясь тщательно обдумать этот вопрос. Ответ всё время вертелся у неё на языке, но она не спешила озвучивать первую же догадку, стараясь зрить в корень, однако такой простой и в то же время такой чёткий и понятный ответ словно сам собой возвращался в её голову, как бы она ни гнала его прочь. Даже Ивар начинал беспокоиться из-за её затянувшегося молчания, но всё же она первой нарушила повисшую в комнате тишину. — Это всё из-за гордости, Ивар. Из-за нашей любви к свободе и независимости. «Дракон скорее лишиться жизни, нежели крыльев» — так учил нас отец, и так учил отец моего отца. И мы просто не представляем иного образа жизни, и поступиться нашими принципами для нас — всё равно что предать собственную природу. Мы готовы защищать наше право на жизнь и свободу, наше право на бескрайнее синее небо над головой. Силой, если потребуется. Нам чужд прагматизм, Ивар. И чаще прочего мы думаем не головой, но сердцем, предпочитая доверять собственным эмоциям. Что лучше, жить в золотой клетке и отречься от своей природы либо бороться за неё, переживая трудности и лишения? — Авеста снова сделала небольшую паузу. — Хочешь знать, почему я тогда доверилась тебе, когда смерть казалась уже неизбежной и сознание медленно оставляло меня? — Нет, Авеста, не знаю. Скажи же мне, почему? Авеста глубоко вздохнула. — Эх, понимаешь, я просто тогда почувствовала, что тебе можно верить… Вот просто почувствовала, и всё! Не знаю, как это объяснить, но мама тоже всегда была такой: она с лёгкостью чувствовала ложь и превосходно разбиралась в чужих намерениях. Вот и я такая. Доверилась сердцу и пренебрегла инстинктом самосохранения. Даже после всего того, что я успела пережить. И знаешь, что самое главное, Ивар? — она ласково посмотрела в глаза своему человеку и улыбнулась, сжав его руку своей лапой. — Я ни разу не пожалела об этом. Они крепко обнялись. — Хотя родители всё равно не оценили бы моего выбора, — задорно продолжила Авеста. — Скорее бы посчитали тебя досадным недоразумением, запудрившим голову их дочери. Быть может, папа бы даже попытался от тебя избавиться, хи-хи. — Ивар незаметно сглотнул. — Но вот Рейн… Рейну ты бы сразу понравился. Он почти такой же как я… Только более ответственный — близнецы всё-таки. Чёрная драконница снова умолкла и загрустила, положив свою голову и передние лапы Ивару на колени и обвив его торс хвостом. Вот и наступил этот момент. Она пыталась отсрочить как могла, но время всё же пришло, и грустные мысли вновь заполонили её голову, заставляя снова и снова переживать ужасные детали недавнего прошлого, причём с каждым разом они становились всё мрачнее и реалистичнее. Нет, она должна была верить. Она должна была рассказать Ивару всё и без утайки, как бы тяжело это ни было. На глаза Авесты навернулись слёзы, она тихо всхлипнула и только сильнее прижалась к Ивару, но тот не торопил её. Иногда всем нам необходимо погоревать, и Авеста тут не была исключением. Он склонился к ней, нежно поцеловав её под заплаканными глазами, собирая солёные дорожки губами, не переставая почёсывать избранницу своего сердца между рогами, даря успокоение. — Может, ты всё-таки желаешь перенести этот разговор? Я пойму, если ты хочешь этого. Всё в порядке. Не нужно переступать через себя, если тебе того не хочется. — Н-нет, Ивар, всё в порядке, я сейчас, просто… — она шмыгнула носом, — просто не представляла, что это будет так сложно. Ха, и всё-таки мама была права… Она всегда оказывалась права, и… Реальность действительно иная, нежели наши самые смелые о ней представления. П-пожалуйста, н-не останавливайся, пока я не закончу свой рассказ, хорошо?!* * *
Минуло больше трёх месяцев с тех самых пор, как Рейнделл и Авеста покинули родную общину в поисках лучшей жизни, а заодно и места, которое однажды они смогут назвать своим домом. Но это пока у них не особо-то и получалось, что, однако, вовсе не умаляло энтузиазма юных драконов, но наоборот, лишь укрепляло их решимость. Драконы, по своей сути, очень консервативные существа, с большой опаской относящиеся ко всему тому, что выходит за рамки их вековых устоев и традиций, а потому большинство членов общины неукоснительно следуют заветам предков. И одной из таких традиций была необходимость для драконов, только достигших половой зрелости, покинуть общину и найти новую, которая их примет. Эта практика, существование которой исчисляется тысячелетиями, имеет в себе и вполне практичную подоплёку, призванную избежать кровосмешения в небольших социумах, вместе с тем позволяя получить свежий приток крови. Это случилось и с близнецами. Как бы сильно им иного ни хотелось, но традиции следовало соблюдать. И как только вся община отгуляла на праздновании, посвящённом их совершеннолетию, пришла пора прощаться. Крепко обняв своих детей напоследок и снабдив тех всем необходимым для дальнего странствия, родители со слезами на глазах пожелали своим повзрослевшим чадам доброй дороги и попутного ветра, после чего сопроводили до окраины общины, где смотрели им вслед до тех пор, пока Рейн и Авеста не скрылись за горизонтом. Так началась их взрослая жизнь. Поначалу их путь пролегал более чем спокойно. Отдыхая днём и бодрствуя с наступлением темноты, молодые драконы облетали по широкой дуге человеческие города и посёлки, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, дабы не искушать судьбу. Они путешествовали от общины к общине, находя в них лишь временный приют, но вынужденные с наступлением рассвета двигаться дальше, постепенно приближаясь к Уральской гряде, издавна служившей природной границей между востоком и западом. И ведь стоило им тогда отклониться от цели своего путешествия, проявить глупое любопытство и пойти по следам крови и кусков чешуи, надеясь помочь попавшему в беду собрату. С самого утра до позднего вечера они ему следовали, пока не услышали звуки борьбы и человеческую ругань, а чуть позже и самих людей на небольшой лесной вырубке, вооружённых и стоявших над телом бездыханного алого дракона. При этом некоторые из них всё время ходили вокруг падшего сородича, изредка проверяя, жив ли он, грубо пиная ногами и тыкая стволами винтовок, в то время как один из них, видимо, главный, общался с кем-то на весьма повышенных тонах, используя рацию. Брат с сестрой стояли, как вкопанные, не в силах в полной мере переварить увиденного, настолько отвратительной и ужасной казалась им эта сцена. Им просто и в голову никогда не могло прийти, что люди в начале двадцать первого века творили подобное, причём ни о какой самообороне тут просто не могло идти и речи. Это больше походило на охоту. На самую настоящую, жестокую охоту, словно драконы были не разумными существами, а дикими животными, предназначенными на убой. Истерзанный собрат издал полный боли и ужаса крик, выведя брата и сестру из ступора, но, к сожалению, было уже слишком поздно. Авесту и Рейнделла обнаружил патруль, на пути следования которого и оказалось их импровизированное укрытия из кустов и высокой летней травы. Люди тут же подняли тревогу. Послышались зычные выкрики солдат, старающихся привлечь к себе внимание остальных, после чего те открыли огонь, метя в лапы и крылья. Но на этот раз фортуна была на стороне беглецов — им удалось ускользнуть из ловушки, не получив ни единого повреждения. Ведомые страхом и паникой, они попытались улететь от преследователей, однако стоило им только воспарить над кронами вековых елей, как они довольно быстро оказались атакованы двойкой вертолётов, вынудивших их приземлиться и продолжить свой побег по земле. Брат и сестра быстрым шагом продирались через глухую лесную чащу в надежде оторваться от преследователей. И пускай удача поначалу им сопутствовала, позволив нарастить приличную фору по времени и расстоянию, дальше всё пошло гораздо хуже, и теперь уже люди, севшие им на хвост вот уже четыре дня назад, медленно, но уверенно сокращали дистанцию, не собираясь отпускать свою добычу. По следу брата и сестры, казалось, пустили целую армию: над девственным лесом беспрерывно патрулировали вертолёты и малые разведывательные дроны, не позволяя драконам взлететь, а по их следу неустанно шли, раскинувшись цепью, большие отряды людей с собаками, не давая даже шанса на сон или отдых, гоня драконов, словно дичь. И эта безумная гонка уже в полной мере сказалась на близнецах, бежавших уже из последних сил, готовые в любой момент рухнуть от усталости, и лишь их невероятная тяга к жизни позволяла им продолжать. Их мышцы пылали огнём, а помутившийся от сильнейшего недосыпания разум то и дело порождал всевозможные визуальные и слуховые галлюцинации, постепенно погружая близнецов в пучину безумия, размывая границу между снами и реальностью. Но они всё ещё были полны решимости как-нибудь выпутаться из этой передряги… А пока брат и сестра вышли к небольшой поляне где, на самом её краю, озорно журча, пробегал резвый ручеёк. Рейнделл Авеста нервно сглотнули и, совершенно забыв об осторожности, в два прыжка оказались у источника столь вожделенной влаги, жадно прильнув к нему. Вода оказалась обжигающе холодной: от неё сводило зубы, а глотку обжигало огнём, но их это совершенно не волновало. Они мысленно благодарили всех известных им богов за столь щедрый дар, стараясь как можно скорее вдоволь напиться. Сделав по последнему глотку, обессиленные драконы упали в густую траву, зарывшись когтями в мягкую и влажную землю, распластавшись на ней. — Р-рейн, Рейн, — простонала Авеста. — П-пожалуйста… Давай хоть пару минут отдохнуть… Мне кажется, я свалюсь замертво если сделаю хотя бы ещё шаг, прошу. — Х-хорошо… Сестричка… Но только пару минут… Нас легко могут заметить с воздуха, если мы чересчур задержимся… Брат приобнял сестру, укрыв её своим крылом. Невозможно хотелось спать, но они не могли позволить себе столь скромного удовольствия, ведь крайне велик был шанс проснуться уже в клетке, или того хуже — не проснуться никогда. Они и так шли на риск, устраивая даже столь скромный привал на открытой местности. Рейн прислушался к лесу, стараясь обнаружить источаемую им опасность, но кроме пения птиц и лёгкого шелеста листвы ничего не услышал. «Главное не спать, главное не закрывать глаза, — повторял вслух дракон, силясь отогнать подступающую дрёму, распахивающую перед ним свои столь вожделенные объятия. — Я должен бороться, я должен бороться, я должен…», — но мысли дракона были прерваны громким сопением, издаваемых его сестрой. Измождённый организм Авесты просто отключился, когда она почувствовала мягкую землю под боком, не в силах бороться с соблазном. Её грудь беспокойно вздымалась, а сама она мелко дрожала, конвульсивно подёргивая задними лапами, не ощущая покоя даже во сне. Но неожиданно до ушей Рейнделла донеслась новая череда звуков, заставившая чёрного дракона в страхе подскочить и прислушаться ещё раз. Люди. Много людей. Он слышал, как быстро они приближались, ломая ветки и втаптывая в землю кустарники. Они были уже совсем близко. Практически со всех сторон, замыкая кольцо. Дракон выругался. Шансы на спасение, и так до этого эфемерные, таяли с каждой секундой, нужно было что-то срочно предпринять. — Авеста, Авеста, проснись, проснись, Авеста! — закричал старший брат, тормоша сестру. — Люди догнали нас, догнали! Нам нужно бежать, быстрее! Драконница моментально открыла свои полные страха глаза, резко вскочила на все четыре лапы и с ужасом уставилась на брата. — Люди? Что? Уже?! — в панике воскликнула она. — Н-но как?! Мы же должны были опережать их минимум на пару часов! — Не знаю! Нет времени на это, бежим! Они рванули в противоположную сторону поляны как в единственное место, откуда не доносилось никаких посторонних звуков. Но как только они дотуда добежали, из-за густой летней растительности со всех сторон вышли их преследователи. — Ваша глупая попытка к бегству провалилась. Сдавайтесь, или мы применим силу, — закричал идущий во главе отряда человек в берете, закинув своё оружие на плечо. — Быстрее! Ну, глупые рептилии! Я и так за вами уже набегался, а мои ребята нервные, могут и пришибить ненароком, хе-хе… И тут Рейнделлу на ум пришла одна безумная, но всё же, идея. Он понимал, что шансы на успех невелики и его самопожертвование в итоге может оказаться напрасным и его сестру всё равно схватят, но всё же… Он решил хотя бы попытаться. Один чёрт ждать милосердия из рук этих людей не стоило, а потому он развернулся к ней, схватив её за плечи. — А теперь, Авеста… Слушай меня внимательно. Не перебивай, не кричи, не спорь, я хочу увидеть только кивок с твоей стороны… Я останусь здесь, попробую их задержать, увести их в другую сторону… Никаких «но», ясно? Ты же сейчас побежишь из всех имеющихся у тебя сил подальше отсюда, пока усталость не свалит тебя с лап… Не переживай за меня, я как-нибудь выберусь из этой передряги. Помнишь то место, куда мы изначально шли? Встретимся через неделю там, поняла? На глаза Авесты навернулись слёзы, она несколько раз всхлипнула, но всё же нашла в себе силы утвердительно кивнуть. — Б-братик, п-пожалуйста, — захлёбываясь слезами простонала Авеста, — пообещай мне, что спасёшься… Прошу, пообещай… Рейнделл вымученно улыбнулся. — Обещаю, Авеста, нет, клянусь… Ты доверяешь мне? — короткий кивок. — Хорошо… А теперь беги, Ави. Спасай свою жизнь… Не в силах больше сдерживаться, Авеста развернулась и, как завещал ей брат, что есть мочи рванула в спасительный полумрак лесной чащи, не в силах сдерживать слёз и совершенно не разбирая дороги. Рейнделл печально ухмыльнулся. Да, он действительно только что солгал своей сестре, и больше им, скорее всего, никогда не предстоит увидеться. Но ложь эта была во спасение. Рейнделл вновь посмотрел на людей. Их командир орал что-то нечленораздельное своим уже перешедшим на бег подчинённым. Раздались первые выстрелы, но они совершенно его не волновали. Молодому дракону предстояло совершить последний в своей жизни рывок, а потому, развернувшись на месте, он устремился в лес. Всё ради его младшей сестры, всё ради его маленькой Авесты.* * *
С Авестой случилась настоящая истерика, когда она передавала Ивару последние слова своего брата. Слёзы ручьём текли из глаз юной дочери неба, она мелко дрожала и жалобно скулила, кляня себя за малодушие и трусость. Хотя в глубине души, в самой потаённой её части, она и сама прекрасно осознавала, что тут не было её вины, а её брат, её добрый и замечательный брат, отдал свою жизнь ради того, чтобы жила она. Однако это было очень трудно принять. Очень трудно было смириться с потерей самого дорогого в жизни, самого родного и близкого существа во всём мире. Авеста крепко прижалась к своему избраннику всем телом, положив голову ему на плечо в надежде получить защиту и заботу от того, кому принадлежало её сердце, и Ивар поспешил ей ответить, обняв её шею своими крепкими, сильными руками, поглаживая свою возлюбленную между крыльев, не говоря ни слова. Постепенно Авесте становилось всё спокойнее, а боль и горечь утраты, столь долго обитавшие в её сердце, начали понемногу выходить со слезами наружу, и пускай пройдёт ещё много времени, прежде чем она окончательно сможет принять и смириться потерей, первые шаги к этому были положены. Ивар всегда будет рядом с ней. Всегда будет готов на всё, чтобы его возлюбленная, его добрая, невинная Авеста больше никогда не грустила и не печалилась. Прошло ещё немало долгих и напряжённых минут, прежде чем Авеста окончательно успокоилась, напоследок всхлипнула, утирая слёзы лапой, ласково прижалась к щеке своего возлюбленного и глубоко вздохнула. — Спасибо тебе, Ивар… Спасибо, что выслушал меня и ни разу не перебил… Это очень, очень много значит для меня… Честно… З-знаешь, любимый мой… Хоть ты и никогда не был знаком с моим братом, я должна сказать, что вы во многом похожи — вы оба храбры и заботливы… И я знаю, что ты, как и мой брат, никогда бы меня бросили… Хоть я и не знаю, чем заслужила такого к себе обращения, боги… Я правда не заслуживаю всего этого… — Авеста. Пожалуйста. Больше никогда так не говори о себе. Я очень тебя прошу, — твёрдо сказал Ивар. — Ты — самая лучшая на всём белом свете, моя дорогая Авеста. Мне больно слышать, когда ты клеймишь себя за то, в чём никогда не было твоей вины. Она ласково приобняла Ивара крылом. — Хорошо, любимый… Хорошо… Я постараюсь, правда… Просто, мне до сих пор не верится, что судьба в конечном счёте связала нас. Знаешь… Ещё до того, как я решилась открыть тебе свои чувства, но они уже были… Я всё время боялась, что ты отвергнешь меня. Ведь мы с тобой такие разные, но в то же время в наших с тобой судьбах есть что-то похожее… Мы оба любили и безвозвратно теряли тех, кто был нам дорог, не в силах что-либо изменить… — В этом нет нашей с тобой вины, моя хорошая и с этим фактом мы должны просто смириться, если хотим жить дальше. Попробуй осознать это. Поверь, тебе сразу же станет легче. — Да, Ивар… Конечно, ты прав, но… но ты и сам наверняка знаешь, как это непросто. Невозможно забыть всех этих ужасов… Невозможно забыть об этой утрате просто по щелчку пальца. — Я и не прошу тебя забывать об этом, душа моя, и не тороплю. Знай же, что впереди у нас ещё много восходов и закатов. Я всегда буду рядом с тобой, чтобы помочь тебе и защитить, дорогая… Моя милая Авеста… Они просидели в обнимку несколько минут, не говоря ни слова, слушая расслабляющую мелодию сердцебиения. Но время было уже позднее и Авеста, заметив это, нарушила тишину. — Ивар, может, пойдём спать? Уже три часа ночи, а мы всё бодрствуем… — М? Да, точно… Уже пора… Но сначала мы пойдём в душ. Нам просто необходимо смыть весь этот негатив и расслабиться. Согласна? Авеста почувствовала, как улыбается. — Как никогда, Ивар… Но с одним условием: мы идём туда вместе