***
Дорога к линии фронта была... Так сказать, мокрой. Погода на Магнус Виридис любила поменяться, но смены с спокойного и солнечного дня на ливневые потоки было достаточно, чтобы сломать шею. Уже меньше, чем через минуту я надела противогаз, чтобы в глаза не попадала вода. Ватц всю дорогу ворчал из-за погоды, постоянно отпуская замечания о том, как лужи испортят покрытие пола, но я едва слышала его из-за звука льющейся воды. Проезжая через возвращенную территорию, можно было увидеть уровень разрушения. Большинство мертвецов были собраны, но трупы орков лежали там, где упали, создавая одеяло из зеленых тел, которые Ватц мастерски умудрялся объезжать. Множества упавших деревьев, разбитых артиллерией или сбитых нашими танками, создавали дополнительные преграды, но я с удивлением отметила, что несмотря на уровень вырубки лесов, что мы устроили, причинили лишь небольшой ущерб местной экосистеме. Даже спустя недели перестрелок, кустарники и молодые побеги уже пробивались на поверхность, а кора некоторых больших деревьев была настолько прочной, что их можно было считать живыми броненосцами. Помню, один катачанец заметил, что живучесть и устойчивость местных джунглей напоминали ему о родном мире, вычитая фактор «пытаются тебя все время убить». Этот мир мог заставить Криг показаться курортом. Полевое командование было именно в том состоянии беспорядка, что и следует ожидать посреди военной кампании. Выстрелы и взрывы эхом раздавались издали, время от времени выстрел танка или разрыв мины срубал деревья неподалеку, Химеры крутились туда и обратно с линии фронта, доставляя раненых, и Броклау находился посередине, выкрикивая приказы всем, кто пробегал в зоне видимости. Для настолько молодого старшего офицера, у него было отличное понимание ситуации, и он никогда не ошибался в своих командах. Как и все остальные солдаты вокруг, он был в грязи с ног до головы, и я подозревала, что майор даже и не думал искать укрытия в командной палатке неподалеку, если только не будет какая срочная ситуация. Я всегда восхищалась его желанием оставаться посреди действия по причинам не касающимся личной славы. – Знаете, техножрец мог бы установить вам вокс-усилитель с той же целью, и вам не пришлось бы стоять тут под дождем, – сказала я, когда кентавр подъехал к нему поближе. Он не показался удивленным при виде меня на фронте, даже заметил, что ожидал моего появления намного раньше. Что удивило его, так это то, что я спросила его, где Каин, потому что думал, будто я поеду на передовую, а не к командованию. Я объяснила, что раскрыла кое-какие интересные факты о нашем друге-Эльдар, и привезла улики для осмотра. Я позвала его, но он вежливо отказался, ссылаясь на дела, и что он направлялся на линию огня, со следующим отрядом подкрепления. Я пожелала ему защиты Императора и пошла искать Каина. Как ни странно, хоть я и ожидала найти комиссара где-то рядом с передовой, он оказался в командирской палатке, с полковником Кастин и Гарриком. Втроем они склонились над большой картой, какие-то бруски дерева и металла изображали продвижение сил на их импровизированной стратегической схеме. На самом деле всё в этом тенте было сделано в стиле «на скорую руку», от грубо подвешенных люминаторов на длинной стальной проволоке до большой выпуклости в дальней стене, из-за дерева, которое набралось наглости провозгласить, что оно тут первое поселилось. Внутри палатки, несмотря на все усилия бойцов, было мокро, потому что дождь пробивался через дыры и трещины в натянутом брезенте. Стратегически расставленные ведра сохраняли большинство переносных электронных устройств сухими, включая одно, стоявшее наверху вокс-кастера,в то время как его оператору приходилось работать, пока капли падают ему на голову. Даже на карте была кружка для рекафа, чтобы сохранять её сухой. Каждые несколько минут Кастин приходилось быстро хватать её и выплескивать содержимое, один раз она случайно облила проходящего мимо вокс-оператора. – Комиссар Авель, я слышала, вы опять чуть не взорвались, – с усталой улыбкой поприветствовала меня Кастин. – Надеюсь то, что вы нашли, того стоило. – Чего стоят мелкие стычки со смертью, когда это во имя Императора? – шутливо сказала я, смахивая воду со своей фуражки. Я достала вокс-рекордер из внутреннего кармана шинели и протянула его Каину. – удивлена вас здесь видеть, Гаррик. Я думала, вы будете на передовой, потрошить орков. – Эти зеленые ксеносы не стоят моих усилий, – ответил он. – Мы всё ещё на ранних стадиях, и там полно мелких особей и гретчинов. Их главный пытается заставить нас растрясти все боеприпасы, швыряя нам слабаков и мелких, прежде чем отправить основную орду в контратаку. – Обычно я не хвалю ксеносов, но наши союзники Тау отлично управляются, сжимая их в узкую смертельную зону, – объяснила Кастин, обращая мое внимание на карту. – У нас приготовлен перекрестный огонь у вот этих двух хребтов, которые орки уже несколько дней пытаются взять. Тау используют крутов, чтобы вдавить орков туда, а потом мы разрываем их на куски тяжелыми болтерами и лазганами, – Гаррик заметил, что это обычная тактика Тау, и предложил Кастин приготовиться, что в конце концов орки сообразят и найдут другой путь. К сожалению, пришлось испортить новости открытием, что Тау и Эльдар работали вместе с самого начала. Координаты, для разрушения подходящих транспортов, засада против ударной группы космодесантников, спасение губернатора, возможно даже перемирие, всё было сделано по советам и под руководством Эльдара. Сначала это выглядело преувеличенным, но когда они прослушали всю запись на вокс-рекордере, глубина воздействия Эльдар стала очевидна. И хотя эта мысль приходила в голову, Каин прокомментировал первым: – Как удобно, что все доказательства на одной вокс-записи. Реплики Кейла выглядели несколько... постановочными. – Очевидно, что он хотел, чтобы я это нашла, – указала я. – Для чего, не знаю, но если то, что он говорит, правда, то нам надо что-то с этим делать. Губернатор определенно не промолчит, когда узнает, что Тау и Эльдар использовали его. – Это приведет к концу перемирия, и мы снова начнем драть друг другу глотки до того, как разберемся с орками, – сказал Гаррик, хотя я наполовину предполагала, что он предпочел бы такое развитие событий. – Нам надо придержать эту информацию, и заняться ей, когда разберемся с орками, и мы сможем сосредоточиться на Тау. – Никогда не думала, что доживу до дня, когда космодесантник предпочтет сотрудничество с ксеносами борьбе с ними, – заметила я. – Будь со мной рота моих братьев, я бы с радостью ударил Тау, орков и предателей одновременно, но я последний из отряда, и честь падших братьев лежит на моих плечах. Эта миссия не может провалиться – эта планета должна быть возвращена Императору. – Я думал, что если Астартес пал в битве, исполняя свой долг, то это считается славным концом, – с некоторой растерянностью заметил Каин. – Некоторым орденам такое кажется достаточным, – огрызнулся Гаррик, определенно раздраженный замечанием Каина. – Но для Черной Стражи честь приходит с исполнением миссии. На поле битвы всегда есть место славе, но наши задания мы получаем от Магистра Ордена, что означает волю Императора: провалить миссию значит упасть в глазах Императора, и нет большего позора, чем этот. Я буду стоять за своих братьев в жизни и смерти... Я не позволю, чтобы их последняя миссия обернулась позором, даже если это будет значить пожертвовать моей личной честью. – Это определенно, гм, благородно, – отметил Каин, озвучивая ту же растерянность, что ощущали и мы с Кастин. Так как я никогда не встречала космодесантников лично, то понятия не имела, что есть «средний десантник», и могла полагаться только на слухи. Некоторые описывали их как каких-то варваров и кровопийц, но после встречи с Гарриком у меня появилось впечатление, что ордена могут радикально отличаться друг от друга в рамках идеологии. – Император силен, мудр и добродетелен... Мы должны подражать ему в этих качествах. Лично я считаю, что некоторые ордена чересчур сконцентрированы только на первом, – ответил Гаррик с оттенком гордости. Как бы информативно это ни было, мы отвлеклись от важного дела, но прежде чем я открыла рот, чтобы перенаправить разговор, один из вокс-операторов внезапно привлек внимание Кастин. Он с большой спешкой отрапортовал, что орки сильно давят в квадрате R-17. Судя по обеспокоенным лицам Каина и Кастин, это было важно, и не в смысле «какая-то ошибка на минном поле». Оказывается, в этом секторе располагалась наша доза адумбрианцев, что означало, что на самое слабое звено был готов обрушиться тяжелый, грубый молот орочьей банды. – Каин, Гаррик, заберите кого можно с зоны отдыха и усильте сектор, – приказала Кастин. Хотя технически она не имела власти ни над одним из них, все три солдата были на одной волне, и осознавали важность сохранения нашей линии фронта не порезанной на ленточки. Это было больше озвучивание факта, чем настоящий приказ, как бы это ни слышалось для стороннего слушателя. Больше всего сейчас адумбрианцам было нужно что-то (или точнее, кто-то), вокруг чего можно сплотиться, чтобы удержать позиции. Но неожиданное вмешательство сработало в мою пользу, потому что увело Каина и дало возможность поговорить с Кастин наедине. Я знаю, что Каин бы запротестовал против того, что я планировала, но это было то, с чем я должна была разобраться сама, не он. Его забота о моем благополучии (и количеству работы, что свалится на него, погибни я) была бы прежде всего, не говоря уже о выволочке, что я получила бы за такую безрассудную стратегию. Мне нравится думать, что на моем месте он поступил бы также. – Полковник Кастин, я думаю, Кейл определил местонахождение полковника Тревека, – начала я, достав карту и раскладывая её на столе. – По тому, что я вижу по карте, это должна быть старая станция мониторинга. Вот этот путь дает достаточно укрытия для пешего подхода. Учитывая уровень понесенных потерь, у него для защиты не должно быть больше нескольких отрядов. Если мы ударим быстро и сильно, мы сможем прижать его до того, как он сумеет сбежать, – СПО он или нет, полковник всего равно хорошо владел стратегией и тактикой, так что лучшей ставкой была бы быстрая атака на обескураженных неопытных солдат, прежде чем полковник сумеет перестроить их в защитную линию. Кастин долго разглядывала карту, время от времени приподнимая ёе, чтобы взглянуть на карту побольше под ней. В конце концов она издала неободряющий вздох, что заставил меня почувствовать себя менее уверенной в ответе. – При всем уважении, комиссар, знаю, с Тревеком мерзкое дело, и может быть это несколько личное, но у меня недостаточно сил, чтобы тратить их на счеты с ним, лишь потому, что один из их людей в вас стрелял... – Это не был один из них, – быстро перебила я. Истина о том, что мое ранение было вызвано дружественным огнем тщательно скрывалась – так всем могло показаться, что я отрубилась от нормального боевого ранения, и так, желательно, мой нападавший не будет на чеку, и не поймет, что я иду по его душу, пока не станет слишком поздно. Ее брови нахмурились, когда она поняла, на что я намекаю. Ни одному командующему офицеру не понравится слышать предположение, что один из его людей бьющий (или в моем случае, стреляющий) в спину - предатель. – Кто-то из отряда сержанта Джидаса пытался меня убить. Мне нужно узнать, кто это был. Выражение лица Кастин сочувственно смягчилось, её глаза ненадолго встретились с моими, прежде чем она снова посмотрела на карту предполагаемого местонахождения Тревека. – Сколько вам нужно человек? – Его отряда будет достаточно. – Я полагаю, вы не обсуждали этот безумный план с Каином? Вы понимаете, что кто бы ни стрелял в вас, он догадается, к чему идет дело? – Именно на это я надеюсь, – сказала я, хитро усмехнувшись. – Я надеюсь, что тот, кто стрелял в меня, будет на нерве, и выдаст себя, или сделает отчаянную попытку доделать работу. Но на этот раз он не поймает меня врасплох. Это был безумно рискованный план, даже по моим стандартам, но это был самый быстрый способ найти самое лучшее решение, и к тому же одновременно решало вопрос с Тревеком. Убить одним ударом двух еретиков, как говорят в старой поговорке. Кастин не до конца уверилась, что мое здравомыслие не было повреждено желаньем мести, но осознавала, в какой мы ситуации. – Если я скажу нет, вы достанете комиссарское удостоверение, так? – Я могла бы казнить весь отряд и избавить себя от проблем, – не особенно изящно предложила я. – Мне это стоило бы всего-лишь дополнительной бумажной работы, – и хотя я предпочитала в полку репутацию справедливой и объективной, не собиралась позволять нападавшему избежать правосудия (а тем более, гнева), или проходить через болезненно долгое и утомительное расследование, которое привело бы к неокончательным результатам. Если я буду ждать, что за меня поработает враг, я никогда не смогу решить с ним вопрос лицом к лицу. Мысль убить невинных людей ради того, чтобы достать виновного, была противна, но так было лучше, чем оставаться в неведении. Мне не нравилось вот так выкручивать руки Кастин – я очень уважала её как офицера, что многое говорит, потому что большинство офицеров, что я видела, были или претенциозными хвастунами, или же простецкими крутыми парнями. В конце концов, Кастин побеждено вздохнула, словно знала, какой будет результат, еще до того, как его признала. – Мне понадобится несколько минут, чтобы доставить сюда отряд Джидаса. Вы пока сходите на вспомогательную станцию, поищите себе панцирный бронежилет. – Спасибо, Кастин. Наверное, это был один из редких моментов, когда я была рада видеть Джидаса, что недовольно вошел в командирский тент. Хмурости и мрачности прибавилось, когда он увидел меня, и я надеялась, что вид моей улыбки при приветствии добавит ещё больше негодования. И хотя обычно я следила за собой в присутствии Джидаса и его людей, на этот раз я хотела раздразнить их. Это тонкое дело, потому что я не хотела так их взбесить, что они каждый по заряду бы в меня выпустили, но было бы достаточно для того, чтобы виновный попытался рискнуть еще раз попытаться меня убить. Нужно нарисовать мишень на спине, и сделать себя ещё более желанной целью. У меня было пять подозреваемых, с которыми следовало иметь дело: сержант Джидас, капрал Кориал, боец Ингрут, боец Лейли и боец Малакан. У каждого имелись на это причины, мотивы и возможности, так что передо мной стояла трудная задача. Джидас, как я уже упоминала, был капитаном, пока его брата не расстреляли за трусость, и комиссариат не лишил его званий. Кориал был бузотером, которого должны были казнить по приказу прошлого комиссара полка, пока атака тиранидов не дала ему возможность искупить вину и не убила упомянутого комиссара. Ингрут предположительно уже стрелял в комиссара, хотя всё, что я знала, только слухи и спекуляции об этом инциденте. Лейли, хоть и не знавший своего отца, часто воспринимался комиссарами и офицерами с тенью подозрения из-за еретичества родителя, что только подогрело общее неприятие властных фигур и стремление к одиночеству. А Малакан... Ну, я тыкала ему пистолетом в лицо, угрожая вышибить мозги, так что можно смело предположить, что он вычеркнул меня из списка «кому купить подарки на День Императора». Разъяснив лежащую перед нами миссию, и выслушав обычные замечания Джидаса о том, как мне следует держаться подальше, я вежливо сказала сержанту и его команде заткнуться на хрен и слушать команды. Я почти хотела добавить какие-нибудь угрозы расстрела, если провалимся, но решила, что не надо давать им слишком много причин меня убить. – Есть вопросы? – спросила я после брифинга. – Есть какая-то особенная причина, что вы решили взять нас, или вы просто решили докопаться? – спросил Джидас с явным оттенком раздражения и недовольства. – Ну, раз вы и ваша команда так восхитительно сработали в последний раз, когда мы сражались против людей Тревека, я решила, что стоит повторить, – ответила я. Оглядываясь назад, понимаю, что мне следовало получше это перефразировать, потому что Джидас наградил меня изучающим взглядом, что на короткий миг заставило задуматься, что слишком рано выдала свои намерения. – Полагаю, у нас нет выбора, если мы не хотим быть казнены, – пробормотал он. – На этом всё, комиссар? Я кивнула и велела им встретить меня у кентавра. Так как снаружи шел дождь, я позаботилась как следует потянуть время, подготавливаясь. Как и советовала Кастин, я заглянула на вспомогательную станцию и нашла панцирный бронежилет, который больше не был нужен его прежней владелице (ей оторвало обе ноги ракетой). Он был немного велик, учитывая мою хрупкую фигуру, но я бы больше удивилась, если бы нашла какой-нибудь в самый раз. К счастью, с комиссарской шинелью сверху, жилет был еле заметен, и я сняла несколько ненужных слоев одежды, чтобы прикрыть защиту. Именно в такие моменты, влезая в бронированный корсет, я радовалась, что никогда особенно не была одарена в этой части туловища. Тяжело было бы дышать, будь я грудастой. Когда наконец подошла к кентавру, Джидас и его команда были насквозь мокрые, и горько ворчали о моем недостатке пунктуальности. – Чертовски вовремя вы заявились, – выплюнул Джидас. – В следующий раз просто уедем без вас. – А пока вы все-таки дождались, – ответила я и махнула лезть на борт. В кентавре было мало места для пассажиров, но я села впереди с Ватцем, и сзади осталось достаточно места для Джидаса и его команды. К тому же это оставляло меня сравнительно сухой, а они оставались под дождем. Поездка была довольно тихой; несколько солдат переговаривались сзади, пока мониторила вокс-каналы для новостей о бое Каина в лесу. Дела шли так хорошо, как и ожидалось. Кастин поручила адумбрианцам самый легкий сектор джунглей - высокая крутая горная гряда, где было полно открытого пространства, чтобы отследить орков. Не будь они такими желторотыми, сомневаюсь, что Каин вообще стал бы тратить на это время. После почти часа езды сквозь джунгли, Ватц резко остановил транспорт. – Ладно, детки, дальше идем пешком, – приказала я и помахала им вылезать. Я уже собиралась присоединиться к ним, когда Ватц чуть придержал меня. – Я правда думаю это плохая идея, мэм, – прошептал он. – По крайней мере, давайте я пойду с вами и пригляжу за вашей спиной. Я оценила его заботу, и может быть была несколько польщена, но все же отняла его руку, одобрительно улыбаясь. – Если вы будете рядом, он, скорее всего, зажмется и не откроет себя. Не волнуйся. Я буду осторожна. – Немного поздно волноваться, – проворчал он. – Извини, мамочка, – пошутила я и выбралась наружу, присоединяясь к Джидасу и остальным. Оставалось чуть больше мили пешего хода через дремучие джунгли, мы могли пройти прямо к парадной двери, прежде чем они бы нас заметили. Мы шли зигзагообразной линией, Лейли, как всегда, впереди, а я прикрывала тыл – было мало шансов, что нас атакуют сзади, так что я была более менее спокойна за спину. Я не хотела поворачиваться задом к этим людям, по крайней мере, пока. Хоть и раздраженные мной, солдаты быстро сосредоточились на миссии. Я втайне надеялась, что виновный будет нервно оглядываться, но стальные нервы ветеранского отряда убили эту надежду. Было слишком рано и слишком очевидно для предательства, но я держала лазпистолет и шоковую дубинку наготове, просто на всякий случай. После долгой прогулки через джунгли, Лейли посигналил пригнуться. На расстоянии стали видны следы построенных людьми строений – отдаленный вид серых рокритовых стен и свет придорожных люминаторов. Но что меня озаботило, так это вид металлического каркаса с цветами адумбрианцев на борту. Я знала, что у них ещё были некоторые из их Химер, у Ингрута с плеча свисала мелта, на всякий случай, но я надеялась, что мы не встретимся с такой. Я приказала всем залечь, пока Лейли сходил поглядеть поближе. – Транспорт выглядит неактивным, – несколько минут спустя доложил солдат через комм-бусину. – Пара солдат болтают у заднего люка. Я сниму их, – технически, он должен был спросить разрешения, прежде чем открывать огонь, но так и ожидалось из-за его менталитета одиночки, который создавал проблемы с командирами. Когда я позже напомнила ему об этой детали, он лишь равнодушно пожал плечами и занялся своими делами. По крайней мере он не был неуважительным, как остальной отряд... Просто равнодушным. Когда Лейли сообщил, что всё чисто, мы продолжили продвижение вперед, быстро обойдя Химеру по дороге к рокриту и сеточной ограде, окружающей пост наблюдения. Я коротко глянула на двух солдат, которых снял Лейли. У обоих в шлемах были пробиты дыры, и я подумала, что Лейли не был предателем – если бы это был он, он проделал бы чистую и аккуратную дыру в центре моего черепа. Это значило, что следовало поближе смотреть на остальных четырех подозреваемых. Пост наблюдения состоял из четырех похожих на бункеры зданий, окружающих центральную башню. Бункеры на востоке, юге и западе были соединены общим длинным коридором. Центральная башня соединялась одним коридором с северным, последним бункером. Вход через восточное здание даст возможность быстро зачистить три постройки. Потом мы войдём в последний бункер и в центр, не оставляя Тревеку дыру, через которую мог бы сбежать. Если только не решится сделать это по открытому пространству. Я надеялась, что скорость и всеобщая путаница убережет его от этого выбора. Ингрут начал наматывать дето-ленту на проволочную ограду, чтобы подготовить вход.Когда мы ворвемся внутрь, то очень скоро поднимаем шум. – Значит вот какой план, – начала я, – когда ограда будет прорвана, мы делимся на две команды. Кориал, Лейли и Малакан, пройдете кругом направо, пока мы с Джидасом и Ингрутом выйдем налево. Снимем всех часовых, встретимся у входа в восточный бункер, выломаем дверь, очистим всё и быстро перейдем в следующий. Единственные, кто должен остаться в живых – полковник Тревек и комиссар Стимпсен. – Детолента установлена, сержант, – доложил Ингрут, сознательно игнорируя меня, хоть это и была моя операция. Я подала сигнал к началу атаки. С резким взрывом, детолента разорвала ограду, и путь был открыт. Так как я не хотела очевидно показывать, что стараюсь держаться сзади, просто чтобы за всеми следить, убедилась, что прошла не последней и прыгнула под рокритовую стену как раз перед Лейли, которого считала самым безопасным. Как и ожидалось, несколько адумбрианцев вышли проверить, что за шум, но из-за недостатка прикрытия и превосходящего огня были сметены лазерами. Мы быстро прошли по открытому пространству, прикрываясь за углами, и встретились у места встречи с минимальным сопротивлением. – Ингрут, взрывай дверь, – скомандовала я. Мы собрались в сторонке, пока он пробивал дыру. В результате взрыв сорвал дверь с петель, прибивая тупого ублюдка, что оказался по другую сторону. С скоростью и точностью, ветеранский отряд Джидаса вошел внутрь и принялся палить по всему в адумбрианской форме. Так как время было очень важно, когда убедились, что в комнате чисто, снова разбились на две команды, и начали пробивать путь через бункеры. Внутри, при большем количестве укрытий и более узких коридорах, наше продвижение замедлили группы предателей, яростно обстреливающих коридоры. Точно брошенная фраг-граната исправила ситуацию, когда та начала накаляться. Драка оказалась крепче, чем я ожидала, но оглядываясь назад, я понимаю, что должна была осознать одну вещь, загнав врага в угол, я заставляла его сражаться за жизнь. При зачистке северного, последнего бункера, фраг-граната Ингрута убила и ранила большинство солдат, так что я решила вбежать внутрь с шоковой дубинкой наготове. У первого предателя, которого я увидела, было обильное кровотечение из раны на лице, и через кровь он даже не видел, что я подхожу, даже не защищался, когда я одним ударом снесла ему голову. Второй человек, который казался оглушенным контузией, налетел на меня со штыком (вместо того, что бы стрелять, в чем было бы больше смысла). Я смогла отклонить его оружие, едва уходя от острия штыка, прежде чем воткнуть полностью заряженную дубинку ему в живот. Крик недолго раздавался, когда тело свернулось в позу эмбриона, и он упал. И хотя ещё несколько раз лихорадочно дернулся, жизнь его была кончена. Я не могла не заметить, как молод он был... Наверное, не старше меня. Обычно почувствовала бы укол жалости к потерянной душе, но напомнила себе, что глупость привела его к этой судьбе, и если я и могла оказать Империуму услугу, так это убрать его из генного запаса. – Лейли комиссару Авель, – раздался голос в комм-бусине. Мне понадобилась секунда, чтобы осознать, что он говорит со мной, потому что никому другому в отряде не было до меня дела, не то что до признания моего лидерства в миссии. – Мы дошли до последнего коридора, но кажется дверь заперта. Однако мы нашли кое-кого, с кем вы наверное захотите увидеться. Дорога была чиста, а я была мотивирована любопытством, так что быстро поспешила на встречу с Лейли, чтобы увидеть, кто меня ждет. Так как мы хотели добыть живьем только двоих, и Лейли не доложил, что наша миссия завершена, я правильно предположила, что нашелся комиссар Стимпсен. Когда пришла, Лейли и Кориал изучали дверь, пока Малакан стоял над очень беспокойным комиссаром. – Когда мы нашли его, он царапался в дверь... Похоже, его приятели бросили его снаружи, – объяснил Малакан с тенью самодовольного удовлетворения. Учитывая нелюбовь его отряда к комиссарам, они наслаждались видом дрожи Стимпсена. Если честно, я была удивлена, что они оставили его живым для меня. – Мне просто следовало бы тебя убить и избавить себя от хлопот, но как комиссар, дам тебе возможность объяснить, что пришло в эту идиотскую голову, заставившего поверить, что убить комиссара Каина и лорда-генерала Живана будет хорошей идеей. Почему вы саботировали попытку спасти планету? – твердо спросила я, переключая шоковую дубинку на минимальный заряд просто на случай, если понадобится его мотивировать. Очевидно, он не по-доброму воспринял оскорбления и обвинения, и я была не удивлена, что всё, что он мог предложить, было простой, воспаленной риторикой: – Лги себе, если хочешь, но комиссар Рен знал правду: Кайафас Каин – трус и лжец. Он и вы все остальные были готовы продать эту планету Тау, вместо того, чтобы сражаться с врагами Императора! Когда комиссариат об этом услышит, вас обоих лишат званий и расстреляют за предательство. Он всё продолжал бубнить о том, что наш полк оказывал помощь врагу, что Каин трусливо избегал своих обязанностей комиссара, и что обманом вовлек лорда-генерала в торги, и что я была карманной сучкой для выполнения грязной работы Каина по затыканию ртов «немногих праведных». За всю карьеру меня называли разными словечками из готика, чуждых и демонских языков, и я всегда старалась оставлять это в стороне. Частью моей работы было действовать на нервы, и на поле битвы случался хороший день для меня, если я устраивала врагам ужасный денек. Но в любом случае, мне не понравилось, чтобы меня звали сукой, и я выразила недовольство в легком тычке шоковой дубинкой. – Вы с комиссаром Реном нарушили границы полномочий, данных вам комиссариатом; вы обманули солдат, доверенных вашей службе; вы открыли огонь по солдатам и офицерам Имперской Гвардии Его Величества; и что самое важное, нельзя так разговаривать с дамой! – Тупая сука... – пробормотал он, снова обретя дыхание. Так как до Стимпсена определенно медленно доходило, я придала ему ещё чуть-чуть позитивного (или негативного, смотря с какой стороны шоковой дубинки вы оказались) влияния, чтобы отговорить от дальнейшего сквернословия. – Тебе повезло, что у меня нет времени остаться здесь и выбить из тебя глупость, – сказала я. – Лейли, как там с дверью? – Было бы быстрее, если бы вы меня не отвлекали, – огрызнулся он. Дверь из северного в центральный бункер оказалась плотно запечатанной, и так как она была из прочного металла, мы не могли взорвать ее, чтобы пробиться. Но в любом случае, если схемы оказались верными, забаррикадировавшиеся оказались так же отрезаны от выходов наружу. Понадобилось несколько минут и приличное количество ругательств от Лейли и Кориала, чтобы они наконец, взломали точку контроля двери, и дорога перед открылась. Но как только дверь открылась, мы услышали отдаленный ужасный «дзыньк» падающей вниз фраг-гранаты. Взрывчатка стукнулась о пол ещё несколько раз, прежде чем прокатиться через группу и остановиться как раз в нескольких футах напротив меня. Солдаты рванулись во все стороны, но при таком тесном помещении осколки убили бы всех. Без отчаянного действия, мы все вскорости оказались бы сильно ранены, или хуже. Думая об этом, я не жалею о том, что сделала. Обхватив Стимпсена вокруг коленей, я повалила толстого комиссара на пол рядом со мной, что позволило толкнуть его на гранату, со мной на спине. Просто чтобы тщательно прижать его к земле. Я закрыла глаза и помолилась Императору, чтобы это не было что-то, что работает только в голо-видео. Раздался сдавленный хлопок, и тело Стимпсена содрогнулось, когда я открыла глаза, обнаружила, что совершенно невредима. Чего нельзя было, конечно, сказать о ныне покойном комиссаре Стимпсене. – Ну... Это было рядом... – сказала я со вздохом облегчения, поднимаясь на ноги. – Как это доблестно, швырнуть пленного на гранату, – заметил Джидас со смесью сарказма и легкого веселья. – Он и так был мертвец, я решила, что может его невольная жертва заслужит ему милосердия, когда он предстанет перед Императором, – ответила я. К сожалению, убийство коллеги-комиссара означало, что мне придется заполнить кучу бумаг, обосновывая свои действия комиссариату. Я могла сказать, что он просто споткнулся, и тем уберегла бы себя от забот, но была слишком честна для своей же пользы. – В любом случае, теперь сюрпризов больше не будет, так что закончим работу и пойдем домой, – сказала я, направляясь к лестнице, подняв по дороге фуражку Стимпсена. – Их немного должно было остаться... Вы оставайтесь здесь. У нас с Тревеком личные счеты. На самом деле я предпочла бы оставить последний бункер солдатам, но нужно было дать предателю идеальную возможность показаться: в одиночку в смотровом бункере, предположительно среди вражеских сил. Любой, кто захотел бы убить меня, не стал бы упускать такую благоприятную возможность. Конечно, это оставляло трудности в лице остающихся в башне самовольников. Если повезет, это будет Тревек и пара солдат. В любом случае, была возможность, что я иду прямиком в ловушку. Оглядываясь назад, я понимаю, что в желании вычислить предателя, взяла на себя не гарантирующий успеха риск. Это и тот факт, что я согласилась на это действие на глазах у солдат, остановило меня от отступления, так как это могло навсегда запятнать ту небольшую репутацию, что заслужила. Я осторожно поднялась по ступенькам, которых было полно, и сделала несколько кругов внутри башни, но остановилась у входа в верхнюю комнату. Она оказалась большой и открытой, но впереди никого не было – даже идиот бы прикрылся, ожидая пока враг войдет в дверь. Надев фуражку Стимпсена на шоковую дубинку, я медленно протянула её на вид, и как по заказу, несколько лазболтов снесли её с древка. Судя по громкости и частоте, стрелок сидел близко к двери и был один. Возможно, разнообразия ради, фортуна была на моей стороне. Но теперь он знал, что я иду, и лучше было подготовиться. Тревек был нужен живым, так что использовать гранату - не вариант, единственной надеждой было вбежать и надеяться, что бронежилет поможет. – Облегчи свою участь, Тревек, и просто сдайся, – позвала я, надеясь, что на холодную голову будет спокойнее. Дурацкая надежда, конечно. – Зачем? Чтоб вы смогли меня связать и протащить по городу? – прокричал он. Его голос был очень близко. – Я знаю, что комиссар Рен уговорил вас сотрудничать... Накормил полуправдой о праведности и офицерском долге. Они воспользовались вашей неопытностью за пределами вашего мира. Да, это делает вас идиотом, но вас манипуляциями затащили в то, что им было нужно. Если вы сдадитесь и объясните свои действия, комиссариат может оказать снисходительность. – А вы бы оказали? – фыркнул он. И снова неумение лгать в критический момент поставило в трудную ситуацию. Ложь используется для манипуляций, и требует точного, деликатного касания. У меня же деликатность и точность были на уровне ковровых бомбардировок. – Нет, наверное, нет. Вы не уйдете от этого. Но у вас будет выбор, как вас запомнят. – Запомнят? – сказал он с приглушенным смешком. – Я не был ни достаточно туп, ни достаточно злобен, чтобы заслужить настоящую славу. Сомневаюсь, что кто-нибудь вспомнит мое имя уже через год, независимо от того, что сделаю сегодня. Я могу просто спасти вас от работы, а себя от позора, – на короткий момент подумала, что добилась успеха, убедив Тревека сдаться без боя. Технически, успеха я добилась, но не так, как планировалось. Я поняла на секунду позже, чем надо, и ворвалась в комнату как раз вовремя, чтобы увидеть, как Тревек разносит свои мозги по стене. Сделав это, он предотвратил слишком далекое и слишком быстрое распространение новостей о его действиях, что обязательно случилось бы, имей место военный трибунал. Вместо этого известия распространялись в основном устно, а заметки о кампании и постбоевые рапорты были проглочены черной дырой под названием Администратум. В любом случае, в одном он был неправ: я не забыла его имени. Я всё ещё использую эту историю как предупреждающий урок для кадетов, о важности сохранения хороших отношений с другими комиссарами. Слишком часто мстительные коллеги используют свои полки как инструменты в соперничестве и вражде, время от времени подвергая опасности всю кампанию. Стоя над останками Тревека, я не могла не чувствовать гнева, что не смогла достичь ни одной из своих целей. Я готова была разразиться ругательской тирадой, что заставила бы покраснеть бывалого морского капитана, когда услышала за спиной на лестнице шаги. Я не получала сообщений, что кто-то поднимается, а значит это был мой таинственный стрелок. Я заняла позицию рядом с входом в комнату, с лазпистолетом наготове, ожидая появления человека. Беспокойство начало действовать на нервы, и пришлось выровнять лазпистолет второй рукой. Фигура в шлеме прошла через порог, и моя решимость внезапно окрепла. Все, что я могла чувствовать, это боль и ненависть, которую направляла на этого человека. – Оружие на пол и подними руки так, чтобы я их видела, – сказала я, направляя оружие в голову. Я поймала его, когда он смотрел в другую сторону, так что ему понадобилась секунда, чтобы оглянуться и осознать тяжесть ситуации. Я, наконец-то, была лицом к лицу с гвардейцем, что пытался меня убить. – Не прикидывайся удивленным, Малакан. – Комиссар... Ч-что в-вы? – Не придуривайся, – прошипела я. – Я знаю, зачем ты здесь, и уже подозревала, что это ты покушался на меня. Наконец столкнувшись со мной лицом к лицу, он не стал долго изображать невинность. Его брови нахмурились, но не стал делать резких движений, а вместо этого подчинился приказам и опустил лазган на пол. К сожалению, как раз когда оружие коснулось пола, он рванулся вперед, толкая меня на пол и выбивая пистолет из руки. Выстрел пролетел над его плечом, на лестничную площадку. Как у всякого мужчины, на его стороне был размер, хватка и сила, и моя ситуация быстро изменилась, когда он прижал меня к полу. Мои попытки высвободиться были встречены повторяющимися ударами по лицу. Он явно думал, что побил меня, предпочитая бить по лицу, вместо того, чтобы прикончить. Я убедилась, что воспользовалась его ошибкой, опустив руки и давая возможность спокойно молотить кулаками по голове. Пока он поднимал руку для очередного удара, я достала шоковую дубинку и включила её на малых зарядах. Шоковые дубинки – отличные средства самосохранения, когда недостает физических сил, но у нее был серьезный недостаток. Если точнее, вы не можете пользоваться ею, когда ваш оппонент в физическом контакте с вами, если только не хотите, чтобы вас тоже ударило током. Но у меня было мало выбора, поэтому я внутренне собралась и ударила Малакана рабочей стороной. Она сработала с ожидаемым результатом и оставила обоих извиваться от боли на полу. Даже на малом заряде, шоковая дубинка может выключить среднего человека из битвы на несколько минут, что означало, что мои лучшие шансы на выживание в том, что придут другие солдаты отряды и спасут меня. – Малакан, ты чертов идиот, – внезапно прокричал голос, и шаги объявили о появлении следующего солдата. Если точнее, оба, Ингрут и Кориал, вошли в дверь. Слова Кориала тоже не были ободряющими, дополняя факт, что они оба не торопились помочь. Как оказалось, не один солдат хотел моей смерти, а трое. – Клянусь, ты ничего не можешь сделать правильно. – Ха, похоже Авель и себя вырубила, – сказал Ингрут, наклонившись, чтобы поближе осмотреть меня. По его лицу расплылась явная удовлетворенная улыбка, и я мало что могла сделать, кроме как развить экстрасенсорные способности и заставить его голову взорваться. Конечно, это была невероятная задача, даже без вмешательства Ингрута, пнувшего меня в лицо. – Фраговые комиссары... Всегда всё портите, – сказал он перед тем, как его ботинок встретился с моей головой. – Каин, по крайней мере, держался подальше, но тебе надо было припереться, порушить все на фраг и подставить под смерть Сеппалу. – Да брось ты, наконец, и пристрели её уже, мы тратим время, – взорвался Кориал, помогая ошалевшему Малакану подняться на ноги. Как раз когда Ингрут собирался последовать совету, длинноствольная лазерная винтовка прижалась к его шлему и отвлекла его внимание. – Только шевельнись, и тебе конец, – спокойно сказал Лейли с легким оттенком горечи в его тоне. – То же касается вас, капрал, – добавил Джидас, войдя в комнату, и поднимая хеллган в сторону Кориала и Малакана. – Да ладно, Айзек, ты не серьезно, – ответил Кориал, явно столь же изумленный действиями сержанта, как и я. – Из всех на свете ты должен понять. Это для Сеппалы, она... – Она выполняла свою чертову работу... Как и Сеппала. А теперь опусти оружие! – мы все были в тупике, и к сожалению, я единственная была без оружия для равноправия. Но пока все глаза были сосредоточены на тех, кто с пушками, я медленно тянулась рукой к второму пистолету. Наконец один из солдат решил, что Джидас блефует. – Ты не станешь стрелять, сержант, – сказал Ингрут. Наверное он полагался на годы совместной службы, которые должны были стоить больше, чем моя несчастная жизнь, но был он прав или не прав, не имело значения; когда оглянулся на меня, я как раз достала пистолет. Я без колебаний два раза выстрелила ему в грудь. – Чертова сука! – в гневе заорал Кориал, поднимая на меня лазган. Удивительно, но Джидас не блефовал, и он уничтожил Кориала и Малакана одним долгим выстрелом из хеллгана. Меньше чем через десять секунд все было кончено. Джидас подошел ко мне и посмотрел, наверное, на то, что было моим избитым, окровавленным лицом. Он не особенно торопился помочь, но, по крайней мере, не наставлял пистолет мне в голову. – Вот почему я говорил вам ждать в транспорте, – заметил он голосом «а я вам говорил». Я бы врезала ему по яйцам, будь у меня силы. – Таким маленьким девочкам, как вы, не место на поле боя. – Просто заткнитесь и помогите встать, – пробормотала я. Он махнул Лейли помочь, и хотя моя голова раскалывалась, когда я поднялась, все же смогла стоять. У меня на уме была одна мысль, не только о том, как же больно. – Ладно, я сдаюсь... Почему вы не позволили им пристрелить меня? Джидас некоторое время прожигал меня взглядом, на его лице было раздражение. – Вы что, действительно держите меня за идиота? – ответил он. – Думаете, я не догадался, что за трюк вы задумали тут провернуть? Кроме того, полковник Кастин с радостью насадила бы мою голову на пику, если бы я вернулся без вас. Поймите одну простую вещь, вы мне не нравитесь, как и другие комиссары. Но я не предатель. Даже после многих лет, что я его знала, все-таки так и не поняла этого человека. Несмотря на проблемы с поведением, почти каждый солдат в полку с радостью пошел бы с ним в варп и обратно. Он был унтер, который следил за своим отрядом, не стоя за ценой своей жизни и своей карьеры. Я видела, как он твердо стоял против болтерного огня, сюрикенной пушки, банд орков, и даже плясал с дредноутом Хаоса, чтобы спасти других гвардейцев... но полагаю, даже у такого нарушителя порядка были границы, которые он не мог переступить. И я была просто (и молча) благодарна, что стояла по другую сторону этой линии. Лейли помог дойти до кентавра, где у Ватца случился припадок, когда он увидел, в каком я состоянии. Его ворчание было единственным звуком всю дорогу назад в лагерь. Мне многое надо было обдумать по дороге... Что оставляло мой разум трезвым, но отчаянно нуждавшимся в выпивке.Глава 18
14 февраля 2013 г. в 21:39
– Так, позвольте уточнить, вы обыскали квартиру Кейла, не предупредив нас, нашли груду улик, описывающих его действия, а потом как-то умудрились все их взорвать?
– Да, сэр, это точное определение всего того, что случилось.
Можно представить, что комиссар Каин был совсем не доволен моими последними новостями, когда я связалась с ним по вокс-кастеру. Я бы предпочла отправиться прямиком к лорду-генералу с тем, что удалось спасти, но мои просьбы были встречены спокойным отказом, за которым последовали объяснения в виде: «да, я действительно комиссар Авель, и да, было доложено о моей смерти, но это определенно не так». Не смотря на все попытки, я просто не смогла пробиться мимо административных ассистентов – их специально натренировали отгонять настойчивых просителей, особенно официально мёртвых просителей. Я пыталась придумать альтернативные способы добраться до лорда-генерала, но все что могла придумать, включало в себя детонационные ленты, веревки с крюками и автомат, заряженный травматическими патронами, так что решила, что лучше просто связаться с Каином. Без него, умеющего смазать колеса телеги, мои доклады никогда не достигнут лорда-генерала несмотря на всю важность. Так как он и остальные валхалльцы были в джунглях, сражались с орочьей ордой, оставалось положиться на вокс-кастер, который был совершенно ненадежен, и часто бил меня по уху аудио-эквивалентом удара ржавой пушки.
– Это было чертовски безрассудно. Вам что, нравится кататься в багги смерти? Я могу поклясться, что велел вам оставаться в кабинете, пока полностью не восстановитесь, – ответил Каин. Его усталость была очевидна даже в плохо слышном голосе. Я поняла, что битва начала на нём сказываться, и постаралась быть настолько любезной и вежливой, насколько смогла.
– Если это как-то утешит, не думаю, что он действительно пытался меня убить, – объяснила я. – Я имею в виду, он мог настроить так, чтобы она взорвалась немедленно, а не давая достаточно времени сбежать, – оглядываясь назад, понятно, что Кейл мог миллион раз по-разному заминировать свою квартиру, чтобы убить меня, так что возможно, в словах Каина о моей безрассудности был смысл. Кейл знал, что я приду, так что всё, что случилось, произошло именно так, как он планировал. Это было просто дружеское предупреждение, насколько я немощна по сравнению с ним. Я знала, что критика Каина была лишь способом показать свою заботу о моем благополучии (ну или, по крайней мере, о моей способности выполнять за него бумажную работу). – Я получила доказательства, что Тау работали со шпионом Эльдар с самого начала, даже манипулируя губернатором.
– Уверен, губернатор не рад будет это услышать, но у вас есть по-настоящему хорошие новости?
– А что такое? Орки доставляют вам хлопот? – поддразнила я.
– Скорее погода, чем зеленокожие: тут мокро, холодно, и у меня кончилась фраговая танна, спасибо большое. Если для вас всё одно, то я лучше получу хорошие новости, а о плохих позабочусь где-нибудь, где сухо, – орков могли наверное совсем прижать, чтобы Каина больше взволновала погода, чем враг, но он просто был таким героем – быть по уши в орках для него было обычным препровождением дня. Я проинформировала комиссара, что свидетельство говорит о том, что Кейл действовал в одиночку, и что не придется иметь дело с полным флотом Эльдар, что мог бы ещё больше запутать, а также, что теперь знаем, где находится сепаратист. – Мне тяжело представить, что Кейл вот так вот задаром это бы подкинул, – ответил Каин с понятным скепсисом. Шпион должно быть поискал адумбрианцев после того, как исчез, и оставил карту для меня, но просто напрашивался ответ, зачем Кейл их сдает. Я подумала, что адумбрианцы, наверное, не укладываются в великий план Кейла, или же были нежеланным для него джокером. В любом случае, каковы бы ни были причины, это не отменяло того, что, так или иначе Тревека следовало захватить.
Ну или мне был нужен Тревек. Его выходка оставила на поле с отрядом, который развернулся и ударил в спину, так что в душе я частично винила непослушного полковника. Помоги ему Император, если я найду его до орков или Тау. К тому же, как у любого кригца, одна мысль о предателе, избежавшем наказания, заставляла кровь кипеть.
Я спросила Каина, должна ли отнести улики прямо лорду-генералу, или же сохранить при себе, прежде чем передать по цепочке. В конце концов, время было важно, когда имеешь дело с предателями. К тому же у лорда-генерала и так полна была тарелка, чтоб ещё и гоняться за полковниками-бунтовщиками, и его солдатами.
– Передайте нам, и мы с Кастин посмотрим, – предложил Каин.
– Это бумага, сэр.
– Имеете в виду, начертанное от руки?
– Точно. Не думаю, что передастся по вокс-кастеру, – с сарказмом сказала я. Он велел послать курьера, принести, но я быстро вызвалась доставить лично. Я остановила связь прежде чем Каин сумел бы меня отговорить. Несмотря на весь комфорт работы за столом, я слишком долго торчала на базе, и ужасно хотелось вернуться на поле боя, как бы не тяжело было спине. Каин наверное будет в бешенстве, но что он мог сделать? Выбросить меня в окно?