Жираф и Булочка

Открыв глаза утром, Хенрик еще минут десять приходил в себя. Они трахались часов до пяти точно. Тарьяй, маленький засранец, был просто ненасытен. И хоть это Хенрик пахал весь остаток ночи, у него было стойкое ощущение, что выебали именно его. - Проснись и пой! - ухмыляющийся и абсолютно довольный Му появился в дверях спальни с мокрыми после душа волосами. Вот серьезно, Хенрика трахнули всего раз, а у него задница болела так, будто там все еще был огромный баклажан. Этого же ебали всю ночь, а он такой бодрый, что хоть сейчас в космос отправляй. - Прекрати так светиться, - Хенрик прикрыл глаза рукой, будто Тарьяй действительно ослеплял. - Лучше будь хорошим бойфрендом, сделай мне кофе. - Я полагал, что будучи хорошим бойфрендом, должен сделать тебе минет, - Тарьяй откровенно потешался. Вот же сучка. - Ты к моему члену неделю не притронешься, - пробурчал Холм и прислушался к себе. Все тело ломило. Но эта ломота была такой охуительно приятной. Удовлетворяющей. - Ага, конечно. - Хенрик не видел, но мог поспорить, что Тарьяй закатил глаза. Поэтому вытащил руку из-под одеяла и показал ему средний палец. Тот только фыркнул. - Ладно, так уж и быть, сделаю тебе кофе и завтрак. Будешь должен! - Через неделю отработаю, - ответил Хенрик и услышал, как Тарьяй рассмеялся уже из коридора. Ладно, кому он врал. Отдохнуть хотя бы до вечера. Впрочем, кто в его возрасте мог бы жаловаться на обилие секса. Ох, да. Мне двадцать один и меня затрахал мой семнадцатилетний бойфренд. Серьезно? Да в их возрасте отношения и сводились к перманентной ебле. Сладко потянувшись, до хруста в спине, Хенрик все же скатился с кровати и пошел в душ. - Работаешь сегодня? - Тарьяй ел как не в себя. Он смолотил уже глазунью из трех яиц и теперь поглощал один за одним бутерброды с холодной курицей, которую им дала Сив. - Да, до трех, - Хенрик кивнул. - Не забыл, что в четыре встречаемся у Юлие? - Забудешь такое, - хмыкнул Тарьяй. - Кстати, - он потеребил в пальцах салфетку, - в выходные мама звала к ним с отцом на ужин. Ты сможешь? - Почему я должен не смочь? - удивился Хенрик, заметив, как нервничал Му, задавая свой вопрос, который, наверняка, гонял в голове уже пару дней. - Ну, мы только начали встречаться, и все это слишком быстро, - Тарьяй дернул шеей и ссутулился. - Конечно, вы давно знакомы. А учитывая, что они были с нами на съемках… - И видели мой голый зад, ага, - рассмеялся Хенрик. - Слушай, я вполне могу пойти на ужин к твоим как друг, как коллега. Если ты не готов, мы можем не афишировать наших отношений? - он вопросительно вздернул брови. Конечно у Холма сейчас было такое состояние, что хотелось орать всему миру о своем счастье, но родители Тарьяй — это личное дело Тарьяй. Только его выбор. - Нет, мама уже знает, - Тарьяй торопливо облизнул губы и откусил приличный кусок от бутерброда. Куда же ты, маленький, ты же подавишься! - Я рассказал ей после нашего первого раза, - добавил он с полным ртом. - После «Sun valley»? - удивился Хенрик, не ожидавший, что Тарьяй так откровенен с матерью. Впрочем, между ним и Сив существовали не менее доверительные отношения. - После кладовки, - выдавил Тарьяй и все же поперхнулся, закашлялся и покраснел. Хенрик поспешил на помощь, несильно стукнул по спине, памятуя о синяке, и погладил по плечам. Когда Му расслабился и откашлялся, он вернулся на свой стул и внимательно посмотрел на Тарьяй. - То есть ты, маленький гаденыш, - произнес он укоризненно, - заставил меня пару месяцев сходить с ума, думая, что я тебе не интересен, а сам при этом даже матери рассказал? И что же ты ей сказал? - добавил ворчливо. - Я был настолько ошеломлен этим, - Тарьяй схватил стакан сока, который налил себе Хенрик, и в три глотка опустошил до середины. - Ну, то есть мы с тобой целовались на съемках и все такое, - на «все такое» Хенрик саркастично ухмыльнулся и приподнял брови. - Но тогда это был наш первый поцелуй. Первый поцелуй Хенке и Тарьяй. А я испугался, струсил и сбежал, как дебил. Поэтому я позвонил маме, вывалил на нее свою сопливую историю и решил, что нам лучше не быть вместе. Героем захотел побыть. Хах. - Сбежал ты точно, как дебил, - утвердительно кивнул Хенрик и уцепил Тарьяй за руку, сжимая его пальцы. - Почему ты думал, что нам лучше не быть вместе? - Я, - Тарьяй сначала смутился, отвел взгляд, а потом с вызовом посмотрел Холму в глаза, - я подумал, что стану для тебя временным увлечением. Поэтому игнорировал каждый раз, когда мы встречались. Но в тот вечер, там в бассейне, когда я решил, что ты утонул, я понял… я молился всем чертовым богам, которых знал, что если ты откроешь глаза, будешь дышать, то я скажу тебе о своих чувствах, удержу рядом, чего бы мне это не стоило. - Я открыл глаза, но ты снова струсил, психанул и убежал, - Хенрик мягко улыбнулся. У него в груди расползалось что-то огромное и теплое, что затапливало его изнутри целиком. Кажется, какие-то философы называли это счастьем? - Ага, - Тарьяй шмыгнул носом и придвинулся ближе, боднув Хенрика в грудь головой. Тот обнял его и притянул к себе, почти перетащив на колени. Му совершенно не сопротивлялся и забрался на них сам. - Тебе пора привыкнуть, что я всегда сначала психую, а потом сдаюсь. Просто не могу тебе сопротивляться. Они оба рассмеялись. Хенрик гладил теплую спину Тарьяй, чувствуя необычайный прилив нежности. Потом он чуть отстранил Му от себя, приподнял его лицо за подбородок и легко поцеловал. Они целовались нежно, почти целомудренно, без языков. Просто ласкались, балдея от блаженства. Пока не позвонил Давид. Рабочее время пролетело почти незаметно. Мама, конечно, устроила допрос, и пришлось ей все рассказать. Но обещала пока не звонить родителям Тарьяй. Как оказалось, она периодически созванивалась с его матерью. Чудесно. У Хенрика столько откровений случилось за этот день. Бьерн Олсен, к слову, оказался отличным мужиком. Во-первых, позвонил сам. Во-вторых, задавал вопросы по существу. В-третьих, пообещал помочь без огласки. Хенрик понимал, что действовать фактически за спиной у Тарьяй было не особо хорошо. Но он пока не сделал ничего конкретного. А хотелось поймать ублюдков и принести их Тарьяй на подносе. Хотелось быть взрослым и разумным. Хотелось быть мужиком. Но на деле, его начинало трясти всякий раз, как только вспоминал о случившемся. Хвала небесам, сам Тарьяй довольно быстро оправился от этого дерьма. По крайней мере, хотелось верить. Давид пообещал забрать его после школы и проводить в офис Юлие, где должна была встретиться вся съемочная группа. Лишь войдя в кабинет Андем и заметив много новых лиц явно мусульманской наружности, Хенрик победно вскинул руку и воскликнул: - Йес! Ну что, болваны, гоните мои денежки! - А я, между прочим, на тебя ставила! - посетовала Ульрикке. - Хотя мы еще ничего не знаем. - Ну конечно, - ухмыльнулся Хенрик, падая на свободный стул. Тарьяй пока не было видно, поэтому он придвинул к себе еще один и сложил на него вещи. Застолбил. - Давайте, активнее, я жду свои родненькие кроны. - Иман, а ты сама как думаешь, сезон твой? - спросила Йозефина. - О, дорогая, - Иман коварно улыбнулась, - мы ведь все прекрасно знаем, что про кого бы Юлие не снимала, сезон все равно будет о тебе! Все до единого в комнате расхохотались. Хенрик даже не сразу обратил внимание, что на пороге кабинета появились Давид и Тарьяй. Блядский боженька, они виделись всего каких-то шесть-семь часов назад, а Хенрик успел забыть, как прекрасен его маленький. Его сдобная Булочка. Они обменялись взглядами, кричащими громче всяких слов. Тарьяй проскользнул к нему, попутно здороваясь с друзьями. Давид уселся где-то у входа. - Привет, - негромко выдохнул Му. Он поднял вещи Хенрика и не стал отдавать тому, а положил себе на колени. В комнате было полно новых людей. Часть из них Хенрик знал, часть же оказалась абсолютно не знакома. Поэтому проявлять при них чувства все же не стоило. - Все хорошо? - он повернул голову и смерил Тарьяй долгим взглядом, от которого тот пошел красными пятнами. - Прекрати уже пялиться, идиот, - прошипел Тарьяй и спихнул куртку Холма ему в руки. Засмущался. - Хочу и пялюсь, - нахально ответил Хенрик, но все же отвернулся, даже не пытаясь скрыть удовлетворенную улыбку. Он обожал смущать Тарьяй. Вскоре пришла сама Юлие, и всеобщая суматоха стихла. Час спустя Хенрик собирал свои заслуженные кроны со всех спорщиков. Он знал, что Эвену с Исаком уделят какое-то внимание в сезоне, но был рад, что не его сделали главным героем. Да, у персонажа был потенциал. Но сам Хенрик по большей части хотел для них с Тарьяй большего. А не застрять навечно в этой истории. Да и свободное время им двоим сейчас требовалось в куда больших количествах. После обсуждения все разбрелись кто куда, но Хенрик не выпускал Тарьяй из виду. Он знал, что у Му сегодня снова репетиция, и был намерен сопровождать его от и до. Хоть за ручку домой вести. Похуй. Тарьяй, впрочем, не особо возражал. Попрощавшись с Давидом, он кивнул так же остальным, и они вдвоем двинулись вверх по улице. Хенрик отстал, чтобы завязать шнурки, а когда поднял голову, обомлел. Нет, он, конечно, уже видел Тарьяй в скинни. Но не с такого, мать его, ракурса. И не тогда, когда сладкие булочки так красиво перекатывались при каждом шаге. Святой Иисус, святое дерьмо, святые все, держите его семеро. Прибавив шагу, он нагнал Му и смачно шлепнул его по заднице. Тарьяй аж подпрыгнул от неожиданности. - Ты охренел? - он ошарашенно уставился на Холма, а потом покрутил головой. Они шли по маленькой узкой улочке, где никого больше не виднелось. - А если бы кто увидел? - Не удержался, - ухмыльнулся Хенрик, не чувствуя за собой никакой вины. - С кем я связался, - Тарьяй закатил глаза. Хенрик улыбнулся и взял его руку. В этом их театре-антитеатре сегодня было как-то темновато. Будто свет за неуплату отключили, ей Богу. Хенрик кивнул знакомому уже парню с залысинами и щетиной, который был на две головы ниже него, но, похоже, являлся авторитетом для Тарьяй. Они сразу же принялись что-то обсуждать, жестикулировать и смеяться. Даже не пытаясь вникнуть, Холм снова уселся на облюбованное в прошлый раз место и достал телефон. В последние дни столько всего происходило, что до социальных сетей руки почти не доходили. Он проверил, не случилось ли очередного пиздеца, который мог бы расстроить Тарьяй. В этом плане обошлось. Фаны шумели, строили теории, отмечали его на куче совершенно странных снимков, активно форсили скриншоты из сериала. Это было дико, мило и стабильно. Удовлетворив любопытство, он лайкнул несколько маминых записей, добрался до Матиаса, потом рандомно пошарился по хештегам. Убив таким образом около получаса, он наконец решил обратить внимание на сцену. Потому что, судя по включившейся музыке, там начиналось что-то интересное. Басы, к слову, были довольно ужасные. Эпилептичные какие-то. Тарьяй стоял посредине и разминал шею. Удивленно вскинув брови, Хенрик уставился на него, ожидая дальнейшего развития событий. Но к такому его жизнь точно не готовила. Серьезно. Он видел Тарьяй всяким. Счастливым, расстроенным, страстным, обдолбанным даже. Но таким психом — никогда. Он танцевал так странно. Рвано. Хаотично. Бешено. Но в то же время вся эта вакханалия движений складывалась в удивительно завораживающую картину. Да, наверное, остальным это могло показаться забавным. Но у Хенрика случился пожар в районе ширинки. Музыка остановилась, а он все еще не мог прийти в себя. Вспоминал дыхательные упражнения из курсов молодых родителей, куда как-то раз попал, проспорив друзьям. Они помогали. Но слабо. Да, блядь, он лучше бы родил, чем вот это вот все. На сцену тем временем выперли теннисный стол. И только Хенрик решил, что немного успокоился, как перед его взглядом замаячила подпрыгивающая задница Тарьяй. Что, блядь? Его настигло чувство дежавю. Этот блядененок собирается так трясти своей жопой перед зрителями? А Тарьяй так активно прыгал, его ягодицы так активно в такт подпрыгивали вместе с ним, будто от этого зависела судьба мира. Будь мир в их, кхм, руках, он точно оказался бы спасен. Потому что блядские ягодицы очень уж старались. Не выдержав, Хенрик поднялся и на занемевших ногах двинулся к сцене. Тарьяй заметил его, спиной, не иначе, и повернул голову. Щеки раскраснелись, волосы растрепались, а жопа призывно манила. Ох, и нарвалась ты на неприятности, малышка. - Ребят, мне нужен перерыв, - Тарьяй все понял без слов по одному лишь выражению лица Хенрика. - Репетируйте пока без меня сцены. Ему что-то согласно ответили, но Холм уже не прислушивался. Он двинулся в сторону гримерки, в которую они скидывали верхнюю одежду. Тарьяй, словно привязанный, шел следом. Оказавшись внутри, он быстро заметил кресло возле гримерного столика и уселся в него, предоставив Тарьяй самому заботиться о том, чтобы запереть дверь. - Сюда иди, - он произнес это отрывисто, понимая, что на связное предложение его силы воли просто не хватит. Му покорно пошел, облизывая губы. Он тоже явно завелся. Интересно только, от чего именно? От репетиции или от реакции Хенрика? - Ложись, - велел этот самый Хенрик, кивая на свои колени. Тарьяй его явно не понял, поэтому Холм нетерпеливо дернул его за руку, вынуждая упасть задницей кверху. Вот так. Идеально. Круглая, подтянутая задница оказалась прямо перед ним. Затянутая в темную джинсу. Такая соблазнительная. Хенрик с удовольствием погладил ее ладонью, сжал и удовлетворенно выдохнул. Тарьяй хмыкнул и поерзал, устраиваясь поудобней. Это он зря. У Хенрика аж в глазах потемнело. Погладив задницу снова, будто примериваясь своей огромной ладонью, он вдруг замахнулся и звонко шлепнул. Тарьяй был готов и не готов к этому. Он взвился, видимо удар оказался довольно чувствительным. - Понежнее можно? - прошипел он, успокаиваясь. - Хотел понежнее, надо было оставаться с той стороны двери, - резонно ответил Хенрик и снова ударил его. Господи, бить по этой заднице было совершенно нереальным удовольствием. Ладонь буквально отскакивала, как от мяча. Такого же упругого. Пиздец. С каждым ударом собственная похоть разгоралась с невероятной силой. А член Тарьяй красноречиво упирался в бедро Хенрика. Понимая, что больше не протянет, он, смачно шлепнув напоследок, приласкал драгоценную задницу и стянул с себя Му. Тот пошатывался и смотрел расфокусированным взглядом. Вот блядища. Кайфовал от порки. Просто чудесно. Не то чтобы Хенрик ожидал слез, но вот на такую откровенную реакцию уж точно не рассчитывал. Впрочем, не особо он и думал в тот момент. В поисках удобного места, он бросил короткой взгляд на комнату, гримерный столик показался ему самым надежным. К тому же, огромное зеркало с подсветкой по бокам так и манило… Раздетый по пояс, с болтающими в районе лодыжек джинсами и трусами, Тарьяй упирался ладонями в этот столик, пока Хенрик позади с похабными звуками вылизывал его зад. Ягодицы горели алым, и это был самый прекрасный цвет, что когда-либо удавалось увидеть Холму. Он старался добавить как можно больше слюны, увлажнить по максимуму, потому что не смотря на всю их озабоченность, смазку они с собой на улицу пока не брали. А стоило, видимо, задуматься. Так как всю прошлую ночь, Тарьяй провел, что называется, не смыкая ног, сейчас его анус был довольно расслаблен. Хенрик потер его пальцем, втирая слюну, и прикрыл глаза, пытаясь справиться с новой волной возбуждения. Поднявшись, он одной рукой крепко ухватил Тарьяй за бедро, а во вторую взял собственный член. В отражении в зеркале Му смотрел на него безумным взглядом. Блядь. Почему они раньше не додумались трахнуться перед зеркалом? Тарьяй должен был видеть, как он прекрасен в этот момент. Да похоже, он сам перся от собственной сексуальности. Маленький нарцисс. Хенрик направил член и с нажимом вставил, смачно шлепнув яйцами под конец. Тарьяй вздрогнул и приоткрыл рот. Холм наклонился вперед, впечатывая его в столик, и сунул в этот рот два пальца. Он был сейчас пиздец как глубоко внутри Тарьяй, и ощущать одновременно жаркую тесноту его задницы и мокрую теплоту рта казалось просто убийственно. Наигравшись с языком Му, Хенрик вернул руки на его бедра и отошел на шаг назад. Он вытащил член почти полностью, оставляя внутри только головку, и наблюдая за реакцией Тарьяй. Тот смотрел Холму прямо в глаза и тяжело дышал открытым ртом. Из уголка стекала капелька слюны. Это выглядело так по-блядски развратно, что Хенрик ухмыльнулся. - Смотришься как шлюшка сейчас, - сказал он и резко вставил член до конца. Тарьяй охнул, покраснел и ошеломленно уставился одновременно. Хенрик не дал ему собраться с мыслями и ответить, потому что тут же начал трахать его с таким остервенением, словно последний секс случился у них не в пять утра сегодня, а в прошлом веке. Столик под весом Тарьяй ходил ходуном, зеркало угрожающе заскрипело, и Му пришлось схватиться за него, чтобы удержать. На поверхности тут же остались влажные следы. Хенрик тоже вспотел. Весь. Пот, казалось, стекал даже по члену. Но такая мелочь не могла его сейчас остановить. Да ворвись кто-то к ним в гримерку, это тоже вряд ли заставило бы их прерваться. Его так точно. Тарьяй бы, смущенно прикрываясь, так и убежал с хуем в заднице и Хенриком в прицепе. Сюрреалистичность этой картины необъяснимо возбудила Холма еще сильнее. Чувствуя, что вот-вот кончит, он немного замедлился, наклонился вперед и приласкал абсолютно мокрый от смазки и абсолютно твердый член Тарьяй. Тот застонал, прикрывая глаза, но Хенрик очередным мощным толчком заставил его их распахнуть. - Смотри, - велел он. - Хочу, чтобы ты смотрел, когда я буду кончать внутри. И когда будешь кончать ты. - Ну охуеть теперь, - Тарьяй капризно дернул плечом, но послушался. Он не закрывал глаза, пока Хенрик делал последние движения, доводя их обоих до херова одновременного оргазма. У Холма это получалось легко. Тарьяй же еще предстояло научиться. Он выгнулся красивой дугой, когда Хенрик подхватил его под живот, чуть приподнимая, чтобы войти так абсолютно глубоко, как только было возможно физически. Они громко застонали, когда Тарьяй кончил, забрызгивая столик и зеркало перед собой, и когда тисками своей задницы сжал член Хенрика, не оставляя тому ни малейшего шанса. Обессиленно соскользнув на пол, они так и сидели, словно в сцепке, не в силах пошевелиться. И лишь голоса за дверью вынудили их немного прийти в себя. - Вот черт, - Хенрик огляделся в поисках того, чем можно было вытереться. Взгляд упал на упаковку каких-то салфеток, судя по всему, для снятия макияжа или грима. Что-то вроде того. - Скотина, - простонал Тарьяй, отползая от него в сторону. - Вот не мог дотерпеть до дома. - Ты сам дал, - ухмыльнулся Хенрик. Он достал несколько салфеток, вытер член, потом, достав еще парочку, потянулся и вытер залитую спермой задницу Тарьяй. - Боже, прекрати, я сам! - Кто бы мог подумать? Смущаться после того, как тебя только что трахнули. Тарьяй такой Тарьяй. - Ты бы видел свое лицо, когда к нам подошел. Я думал, трахнешь прямо на сцене. - Да это пиздец какой-то, а не спектакль! - праведно возмутился Хенрик. - Ты себя со стороны не видел. Такой тверк там устроил. - О мой бог, - Тарьяй закатил глаза и с трудом поднялся на ноги. - Это просто ты грязный извращенец. Не смей являться на представления. - Как будто я бы и так смог, - фыркнул Хенрик, натягивая джинсы обратно. - Ты заляпал все зеркало, кстати. - Вижу, - скривился Тарьяй. - Надо было хотя бы на пол хоть. - Ты выглядел таким довольным, когда кончал на него, - пошло ухмыльнулся Холм. - Надо было не так охуенно трахать, - проворчал Му, вытаскивая еще порцию салфеток. Часть он протянул Хенрику. - Давай, вдвоем быстрее справимся. Посмеиваясь, тот принялся за работу, ловя в отражении сосредоточенное выражение лица Тарьяй. Но как бы тот ни старался, довольная улыбка все же растягивала его губы, прорываясь наружу. Воспользовавшись моментом, Хенрик быстро поцеловал его в шею, заставив зардеться. - Давай быстрее, - наигранно проворчал Тарьяй. - И окно открой. Здесь прет сексом, как в нашей спальне с утра. Хенрик рассмеялся и выполнил указание. Минут через пять они закончили, собрали вещи и вышли в коридор, где почти нос к носу столкнулись с одним из коллег Тарьяй. Кажется, его звали Шон. А может Джон. Похуй. Кивнув друг другу на прощание, они двинулись по коридору и почти добрались до выхода, когда в спину им прилетело полное возмущения: - Кто, блядь, прикончил все салфетки?