Жираф и Булочка

Хенрик старался. Нет, он действительно старался. Где-то между мытьем полов в спальне и чисткой раковины в ванной комнате он реально вдохновился. Ему захотелось, чтобы все вокруг сияло чистотой. Пахло свежестью. Блестело. Ладно, может быть он просто нанюхался моющих средств. Потому что выражение лица Тарьяй, нашедшего его обнимающим балончик со средством для мытья стекол, было довольно красноречивым. - Я в порядке, - заверил Холм и попшыкал на зеркало, прямо на отражение закатившего глаза Му. - Ага, вижу, - фыркнул тот. - Заканчивай, нам надо успеть в супермаркет. - Здесь недалеко есть круглосуточный, - вспомнил Хенрик. Он старательно натирал зеркало, радуясь с искренностью ребенка тому, как исчезали мутные разводы. Уборка — это чудесно. Это волшебно. Это так вкусно па… - Холм, хватит нюхать тряпку, серьезно, - Тарьяй разве что ладонью к лицу в фейспалме не приложился. - И нет, на вечер у меня были другие планы. - Это какие еще? - Хенрик закончил с зеркалом и убрал тряпку от греха подальше. Он выжидающе уставился на Тарьяй, который, надо же, покраснел. - А ну, выкладывай. - Хотел приготовить ужин, - Тарьяй вызывающе задрал подбородок и скрестил руки на груди в защитной позе. - Но ты же полная катастрофа на кухне, - Хенрик растерялся, припоминая случаи, когда ему доводилось пробовать стряпню Му. - Что? - Тарьяй выглядел до крайности возмущенным. - Ну, знаешь ли. Иди в задницу. Он развернулся и вышел из ванной. До Хенрика дошло, что он сморозил херню. - Погоди, Тарьяй, - крикнул он вслед. - Котенок! - Не называй меня котенком, - не оборачиваясь, ответил Му, направляясь в спальню. - Но Хедда же называет! - напомнил Хенрик. Как будто тут кто-то, блядь, это забыл. - Ты не Хедда, - резонно ответил Тарьяй. Он остановился у окна, якобы заинтересовавшись видом. - Конечно я не Хедда, - резонно согласился Холм. - У нее точно нет такого члена, как у меня. Тарьяй показал ему средний палец и сунул руки в карманы шорт, знатно натянув ткань на заднице. Хенрик сглотнул. Неровными и какими-то нервными шагами он подкрадывался к Тарьяй. Тот делал вид, что ничего не замечал, хотя наверняка видел все в отражении стекла. Навалившись сзади и обнимая поперек груди, Хенрик жарко зашептал ему на ухо: - Ну маленький, не дуйся. - Пунцовое ухо было таким притягательным, что Холм не удержался и обвел его по контуру языком. - Отъебись, Хенке. - Тарьяй дернул плечом, но скорее демонстративно, чем действительно в расчете отмахнуться. Он не уступал по силе Хенрику, поэтому легко мог избавиться от неприятных объятий. Вот только объятия были приятными. Хенрик жадно гладил его по груди, забрался ладонями под футболку, ущипнул за соски, а потом спустился вниз, нырнув под пояс шорт. - Какой ты горячий, - продолжал шептать он. - Хочу тебя потрахать. Тарьяй задышал чаще. Какой бы ледышкой он не прикидывался, а всегда таял в руках Хенрика. Так было даже в самом начале. Когда не подпускал, отталкивал, строил из себя ледяного принца. Но стоило только Холму облапать его за все доступные места в порыве дружеских объятий или по ходу съемочного процесса, как Тарьяй становился мягким как воск. А теперь еще и твердым в нужных местах. - Дай мне, - продолжал шептать Хенрик, пальцами касаясь кромки трусов, поглаживая полоску кожи, постепенно сдвигая резинку все ниже. Он уже по-хозяйски расстегнул молнию, иначе ладони попросту не влазили. - Сейчас только в рожу дать могу, - процедил Тарьяй, в противовес своим словам откидываясь спиной на грудь Хенрика. - Хочу, чтобы ты дал мне в задницу, в свою маленькую, тугую задницу, от которой я просто дурею. - Хенрик даже не задумывался, какой бред несет. Его уже откровенно вело. Тарьяй был слишком близко. А у него в трусах было слишком горячо. - Тебе надо язык с мылом вымыть, - Тарьяй еще пытался сопротивляться, когда его член так уютно лег в ладонь Хенрика и твердел буквально от каждого поглаживания. - Слишком, ох, грязный. - Прямо как мое желание засадить тебе, приспустив эти твои блядские шортики, - Хенрик сгреб в горсть яйца Тарьяй и с удовлетворением сжал их. Нежная, бархатистая кожа. Такая мягкая, тонкая, теплая. - Они не блядские, - вредина Тарьяй все еще пытался сопротивляться, хотя голос уже плохо его слушался, подрагивая на гласных. - Блядские, как и ты, - Хенрик целовал запрещенное место за ухом. Запрещенное потому, что Тарьяй терял остатки воли от поцелуев там. Впрочем, на его теле имелась еще пара мест, где это срабатывало. - Если из нас двоих кто и есть блядь, - Тарьяй сглотнул, запнувшись, потому что Хенрик как раз потер большим пальцем головку его члена, - так это ты. - Хочешь, докажу, что я прав? - с ухмылкой спросил Холм, вытаскивая руки из трусов Тарьяй под его недовольный вздох. - И как же? - с вызовом спросил тот, оборачиваясь. Его щеки пылали. И, черт его дери, это было восхитительно. - На колени, - тихо велел Хенрик. Что ж, он тоже порой умел и любил командовать. Особенно, когда в глазах Тарьяй плескалась такая неуемная жажда. - А не пойти ли тебе на хуй? - Тарьяй сощурился, демонстрируя злость. Но его выдавал все тот же лихорадочный румянец. Ну и рефлекторно подогнувшиеся колени. - Схожу. Обязательно, - пообещал Хенрик, надавливая ладонями ему на плечи, что особенно и не требовалось, потому что Тарьяй почти бухнулся на пол. - Только сначала ты сходишь на мой. - Херов ублюдок, - все же добавил Тарьяй, желая, чтобы последнее слово оставалось за ним. Не тут-то было. Хенрик спустил штаны и взял тяжелый член в ладонь. Он медленно поглаживал его, следя за поплывшим взглядом Тарьяй. - Открой рот. - Не боишься, что откушу? - Тарьяй все еще продолжал изображать из себя недотрогу. Вот же сучка такая. Хенрик завелся еще сильнее. - Я сказал, - он провел большим пальцем по губам Тарьяй, потянув за нижнюю, и протолкнув пальцы между зубами, - открой рот. Тарьяй наконец послушался. От этого зрелища могло снести крышу у кого угодно. Хенрика потряхивало. Вытащив пальцы, он оттянул кожу на щеке, оставляя на ней влажные от слюны Тарьяй следы. Второй рукой направил член, проведя головкой по губам. Несмотря на то, что эти губы казались узкими и какими-то острыми, они были мягкими и дико приятными на ощупь. Тарьяй судорожно вдохнул воздух, и вместе с ним головка члена скользнула в его рот Хенрик запустил пальцы в его густые волосы и удовольствием потянул, насаживая глубже. У Тарьяй пока не получалось брать глубоко, но то, как он это делал, компенсировало все. Сосал как бог. У Хенрика пальцы на ногах поджимались, колени дрожали и руки тряслись. Тарьяй своим языком, наверное, мог бы член Хенрика в узел завязать, как пресловутый черенок от вишенки. Перед глазами темнело каждый раз, как тот шумно всасывал, облизывал, душу вытягивал. Хенрик оттянул за волосы голову Тарьяй назад, и его покачивающийся, мокрый от слюны член, мазнул головкой прямо по раскрасневшимся влажным губам. - Видел бы ты себя сейчас, - с восхищением и съедающим последние мозги желанием сказал Хенрик. Тарьяй упрямо молчал. Только смотрел затуманенными темными глазами, тяжело дыша через рот. От его губ до головки члена тянулась ниточка слюны. И, блядь, Хенрик в своей жизни видел мало что горячее этого. А он видел голого Тарьяй, на минуточку. - Не могу, - выдохнул наконец Хенрик. - Хочу тебя трахнуть. Тарьяй ухмыльнулся с такой откровенной пошлостью. Как, каким неебическим образом в этом человеке делили поровну власть демон и ангел? Хенрик потянул Тарьяй вверх, тот неуверенно встал на ватные ноги и пошатнулся, завалившись вперед. Обнимая его одной рукой, второй Холм торопливо снимал с него остатки одежды. У него снова тряслись руки. Хотел секса до трясучки. Ха-ха. Тарьяй молчал и вообще всем своим видом демонстрировал, что ему как бы все равно. Сучка такая. Но его тело реагировало. Так как надо реагировало. Смахнув с подоконника ненужные вещи, Хенрик приподнял Тарьяй под задницу и усадил его на нагретый солнечным светом белый пластик. А сам пошел за смазкой, попутно раздеваясь. Когда он подошел обратно, Тарьяй сидел, широко расставив ноги и лениво дрочил свой член. - Охуенно, - резюмировал Хенрик и притянул его за бедра к самому краю. Выдавив смазку на пальцы, он не стал особо церемониться и просто размял дырку, втерев прохладный гель. Тарьяй сидел, запрокинув голову и приоткрыв рот. Между пересохших губ мелькала полоска белых зубов с крохотной щелью, от которой у Холма каждый раз сердце тормозило. Пристроившись между ног Тарьяй, он закинул одну из них себе на бедро и приставил головку члена к анусу. - Готов? - спросил он тихо, мягко надавливая, заставляя дырку растягиваться под себя. Тарьяй зашипел. - Так спрашиваешь, будто в космос меня отправлять будешь, - фыркнул он. Понятно, сучил, маленький. - Именно туда я тебя и отправлю, - ухмыльнулся Хенрик, буквально натягивая Тарьяй на себя. Тот снова зашипел и попытался уйти от проникновения. Но кто бы ему дал. Хенрик замер на пару секунд, чтобы тот привык, да и у него самого пульс скакнул слишком сильно. Наконец Тарьяй расслабился. Насколько это было вообще возможно, учитывая, что ты, как бабочка, нанизан на десятидюймовый хуй. Хенрик поудобнее перехватил его согнутую в колене ногу, второй рукой обнял за плечо, притягивая к себе вплотную, и начал трахать. Какого-то черта, сегодня секс казался особенно приятным. Видимо, от того, что Тарьяй дразнил, не давал, сучился. Знал, паршивец, как довести Хенрика до белого каления. Зато теперь кайфовали оба. Холм вколачивал в Тарьяй свой член, каждым миллиметром кожи ощущая буквально стальными тисками стиснувшие его мышцы. Это было одуряюще хорошо. Они оба хрипло дышали, давясь от нехватки кислорода, пытаясь оставаться в сознании. Потому что Хенрик умел трахаться. Очень хорошо умел. Умел доводить Тарьяй до состояния нестояния. До желеобразного состояния. До охуения. Судя по судорожным вздрагиваниям и вскрикам, Хенрик успешно попадал по простате почти каждым толчком. Он по себе знал, какое это острое, практически невыносимое удовольствие, которое мозг порой просто не в силах был вынести. Тарьяй, доверчиво прижавшийся к нему всей грудью, кричал уже почти в голос. Да что там. Он этот голос почти сорвал. У Хенрика в напряжении находилась каждая мышца. Он замер, покачиваясь словно пьяный, и посмотрел Тарьяй в глаза. Хотел сказать какую пошлость, вроде «Полет идет нормально?», но увидел там застывшие слезы и задрожал всем телом. Он уткнулся Тарьяй лицом в плечо и стал двигаться так быстро, на сколько его вообще хватало. Спустя пару минут, они оба кончили, а его член все еще по инерции вздрагивал внутри Тарьяй. Расцеловал его шею, Хенрик поцелуями прошелся по подбородку, скулам, носу и прижался губами поочередно то к одному глазу, то к другому. Тарьяй не плакал, ему никто не сделал больно. Просто Хенрик знал, что такое безграничное, бескрайнее удовольствие, от которого ты просто не можешь держать эмоций. Наконец, минут, наверное, десять спустя, Тарьяй отмер и завозился. Хенрик не хотел его отпускать, поэтому стиснул лишь сильнее. - Пусти, - деловито приказал Му, ерзая задницей. - Я сижу в нашей сперме. - Фу, - со смехом поморщился Хенрик. - Ага, - согласился с ним Тарьяй. - Подоконник моешь ты. Ну кто бы сомневался, а?