Жираф и Булочка

Для Хенрика понедельник начался в обед. Он проснулся отдохнувшим, посвежевшим и нуждающимся в душе. Еще и в Тарьяй, но того в пределах видимости не наблюдалось. Кажется, он говорил, что сегодня у него эфир по поводу объявления номинантов. Хенрик покопался в интернете и понял, что у него есть время. Душ пришелся весьма кстати. Правда вид собственного тела, усыпанного сотнями непонятных точек, заботливо раскрашенных Тарьяй йодом, не внушал вдохновения. Пиздец. Как можно было умудриться в двадцать один год подхватить детскую болячку? Ответ один. Он же Хенрик Холм. Разогрев себе суп, который так же приготовил Тарьяй, Хенрик устроился перед телевизором. Включая его, он поймал себя на мысли, что в последнее время проводит таким образом чертовски много времени. Непозволительно много. Тарьяй его слишком расслабил. И разбаловал. Суп оказался отличным. Церемония объявления номинантов только начиналась, когда Хенрику позвонил Тарьяй. - Смотришь? - деловито поинтересовался он. - Смотрю, - признался Холм. - Это запись? - Ага, - голос у Тарьяй был подозрительно довольным. - Ты поел? Лекарства выпил? - И поел, и выпил, - фыркнул Хенрик. - Ты за этим звонишь посреди записи? - Мы уже закончили, не переживай. Ты смотри, смотри. Эта задница что-то замышляла, Хенрик мог поклясться. - Я смотрю, не переживай. Не пропущу тебя, не волнуйся, - ухмыльнулся Холм. - О, Мари звонит на второй линии. Что ей нужно? - Отлично, - весело ответил Тарьяй. - Ну все, у меня дела. Скоро буду! Хенрик недоуменно уставился на телефон. И что это было? Хмыкнув, он принял второй входящий вызов. - Хенрик, дорогой, - Мари тараторила в привычной манере. - Я уже звонила Тарьяй, теперь решила обрадовать тебя. - И тебе доброго дня, - попытался встрять Холм. - Еще какого доброго! - Мари еще больше воодушевилась. Хотя, казалось, куда бы. - Нас снова номинировали как лучшую драму. Но помимо этого ваша «Хельга Натт» тоже получила номинацию! И ваша пара пойдет на голосование как выбор зрителей! - Стоп-стоп-стоп! - Хенрик сел прямо. Он малость обалдел от этой вываленной на него массы новостей. - Давай еще раз и по порядку. После пятиминутного разговора он еще примерно столько же тупо пялился в телевизор, где шла запись, переваривая услышанное. Так, то, что он смог вычленить своим больным ветрянкой мозгом, сводилось к тому, что они едут на Гульруттен в мае. Двенадцатое мая. Этот день войдет в историю. В их историю, так уж точно. Улыбаясь, как придурок, и смотря в пространство, почти не мигая, он чуть не пропустил интервью с Тарьяй. Того поздравляли с номинацией на лучшую мужскую роль. Да-да, отсосите, сучки, это его мальчик! Потом ведущая, явно какой-то молодежной передачи, вдруг спросила про вчерашнюю выходку Тарьяй. - Когда же мы увидим того, кто занял сердце одного из самых желанных парней Норвегии? - она кокетливо стреляла глазами и пыталась подпихнуть свое декольте прямо в камеру. Но оператор оказался тертым калачом, и его объектив залипал на облизывающего губы мистера Му. - Пока что это тайна, - ответил Тарьяй с хитрой улыбочкой. - Но могу сказать, что скоро вы узнаете, кто это. Этот человек будет сопровождать меня на премии. - Вау! - заверещала ведущая, практически выпрыгнув из платья. Серьезно, с такими талантами ей бы в цирк. - Значит, мы все ждем двенадцатое мая! Все ваши поклонники замерли в ожидании! Она тараторила что-то еще, но Хенрик уже не слушал. Он находился в глубоком ахуе. Что. Блядь. Ты. Творишь. Тарьяй. Засранец прекрасно знал об их совместной номинации, когда говорил все это. По лицу видно, что знал. Мари ему уже позвонила. Ебаный ж ты пиздец, мистер Тарьяй Му. У Хенрика вспотели ладони. Он судорожно вытер их о шорты и вскочил на ноги. Ему срочно нужно было отвлечься до прихода Тарьяй. Иначе голова грозила взорваться к ебеням. Мама. Точно, надо позвонить маме. Но мама опередила и позвонила сама. В дверь. - Выпьешь вот это через три часа, а вот этим Тарьяй пусть натрет тебя перед сном, - Сив раскладывала какие-то лекарства на кухонном столе и инструктировала Хенрика. Тот стоял рядом и почесывался со страдальческим видом. - Ма, я же не умираю, - простонал он. - Зачем столько всего? - Молчи и слушать мать! - отрезала Сив. Она повернулась к плите, включая конфорку под чайником, а потом вдруг резко повернулась и засверкала глазами. - Ты уже видел интервью с Тарьяй? Он правда сделал это? - Мама, конечно он сделал это, это же Тарьяй, - вздохнул Хенрик. - Я не представляю, что будет, когда мы припремся на эту премию вдвоем. Там будет еще кто-то из каста, скорее всего Марлон, Давид и Саша. Но ты же понимаешь?.. - он схватил со стола упаковку таблеток и стал нервно ее теребить. - Он очень смелый мальчик, - Сив широко улыбалась. - Наверняка, многие воспримут это как шутку. Но главное, что это будет значить для вас. - Ты не думаешь, что это все как-то слишком? - Хенрик отвел взгляд. Ему самому было муторно от собственных сомнений. - Он вчера заявил, что мы поженимся. - И что такого? - удивилась Сив. - Я уверена, что поженитесь. Он уверен. Это ты у нас тут слабое звено! - Ма, ему всего семнадцать! - выдал Хенрик свой единственный, но самый мощный аргумент. - А что, если через год он передумает? Решит, что ему все же нравятся девушки. Или встретит кого-то… - он запнулся, - получше. - Так, сын, - Сив подошла к нему и решительно взяла за руки. - Скажи мне, в чьих именно чувствах ты не уверен? Его или своих? - Я… Это просто все слишком сильно и быстро, понимаешь? - Хенрик шумно сглотнул, он чувствовал теплые ладони матери, но даже они не дарили привычного чувства успокоения. - Когда я увидел его впервые, то сразу понял, что пропал. Нырнул и все, с концами. Но тогда это больше походило на игру. Он держал меня на расстоянии, и это позволяло хоть как-то оставаться на плаву. У меня еще была иллюзия, что я справлюсь. Но я так проебался, мам. Я так ошибался. Когда мы… - он снова запнулся, пытаясь подобрать слова, а потом понял, что это бессмысленно, мама и так все понимает и знает, - когда мы первый раз занялись сексом, это было похоже на эйфорию. Это как разом отпраздновать Рождество за последние десять лет и получить все подарки сходу. Потом мы просто полетели в пропасть. Такая карусель эмоций, событий. С ним все совсем по-другому… Так сильно, так ярко, будто я и не жил раньше. - Милый, - позвала его Сив, когда он замолчал переводя дыхание, но Хенрик не реагировал, и тогда она обняла его, прижав к своей груди. - Хороший мой, я очень тебя понимаю. Иногда с нами случается любовь такой силы, что ее трудно вынести одному. Не скажу, что одна на миллион. Но одна на тысячи, так уж точно. Вы оба счастливчики, что вам довелось такое испытать. И тут дело даже не в молодости, не в новизне чувств. Такое просто случается. И это настолько сильно, что становится очевидным каждому, кто просто смотрит на вас. И это слишком сильное чувство, чтобы справиться одному. Поэтому тебе надо научиться доверять Тарьяй. Разделять с ним свою любовь. Он этому уже научился. Дело за тобой. - Да, - то ли вздохнул, то ли всхлипнул Хенрик, цепляясь в Сив еще крепче. - Он научился, мне кажется, что и я начал чувствовать то же, что и он. Это ненормально. Это как в чертовом Гарри Поттере, это магия вне Хогвартса, черт подери. За такое наказывают. Сив рассмеялась и погладила сына по спине. - Ты у меня еще такой ребенок, - она ласково поцеловала Хенрика в макушку. - Это хорошо, что вы научились чувствовать друг друга. Но я говорю и о другом. Обычное доверие и уверенность. Что человек не пропадет. Не передумает. Не уйдет. В тебе это было раньше. Но сейчас, под наплывом новых эмоций и чувств, ты растерялся, правильно? - Почему ты всегда так права? - Хенрик шмыгнул носом, даже не пытаясь уже справиться с набегавшими слезами. - Когда мы только начинали встречаться, я был уверен, как слон, меня нельзя было сдвинуть с места. Даже когда мы ссорились, я знал, что он никуда не денется. А сейчас… Я сам не понимаю, что со мной. Мне противно от собственной неуверенности. Я боюсь, что он решит, будто я не люблю его уже так сильно, как тогда. А я наоборот, люблю с каждым днем все сильнее. - Детка, неужели ты думаешь, он решился бы на такой поступок, как сегодня, если бы думал о чем-то подобном? - Сив улыбалась, разглаживая спутанные волосы Хенрика. - Да, ему всего семнадцать. Да, в этом возрасте людям свойственен юношеский максимализм. Но, милый, мы ведь говорим не об обычном подростке. Мы говорим о Тарьяй. Ты и сам прекрасно знаешь это все. Знаешь, что он особенный. Этот мальчик, сколько я его знаю и наблюдаю за ним, никогда не отступал от своих решений. Единственным исключением для него стал ты. - Почему, ну почему все так сложно? - Хенрик нашел в себе силы оторваться от матери и выпрямился. Его нос и глаза покраснели, но они оба игнорировали этот факт. - Все очень просто, сын, - Сив улыбнулась и щелкнула его по носу. - Просто доверься ему. Головой думать надо, но иногда и ее стоит отключать, чтобы увидеть, что все куда проще, чем кажется. Хенрик глубоко вдохнул, собираясь то ли поспорить, то ли согласиться, но не успел ничего сказать, потому что в это же мгновение во входной двери повернулся ключ. - Хенке, я дома! - крикнул Тарьяй из прихожей. - Милый, я купил тебе кольцо! - Хенрик в ужасе уставился на мать, та же пыталась сдержать смех. - Не пугайся, не обручальное. Силиконовое! На чл… - Тарьяй появился на пороге кухни и, заметив Сив, выдавил из себя окончание слова уже по инерции, - ...ен. Ой. Сив все же не выдержала и расхохоталась, пока Хенрик пытался побороть свой сердечный приступ. Тарьяй тоже выглядел не лучшим образом, изображая на лице все муки Ада. - Что ж, мальчики, - Сив похлопала сына по плечу и пошла к выходу, по пути потрепав пунцового Тарьяй по щеке, - вижу, вы тут уже и без меня справитесь.