Everything will be alright

— Ч-что? — с недоумением выдохнул Герберт и, стиснув ручку кресла, приподнялся. — Отец… Ты не берешь меня? — Я бы взял, если бы у нас в замке не оставались лишь недавно обращенные или это было хотя бы всего на несколько дней, — ответил Граф. — Поездка в Королевство двух Сицилий может занять недели. Если учитывать отдаленность и укромность нашего уголка, вряд ли что-то может случится, но это необходимая мера предосторожности. Я приглядывал за тобой весь первый год, помнишь? Прости мне мою требовательность, но я бы хотел, чтобы ты сделал то же самое для нашей дорогой Магды и для Шагала. — Но почему поедет именно юный Альфред? — встрял Шагал, гневно хмурясь. — Извините за дерзость, ваше Сиятельство, но я ее отец! — И это еще одна причина, по которой вам следует остаться, — спокойно сказал хозяин замка. — У Альфреда, быть может, многое написано на лице, но он умеет это обуздать. Скажу вам как отец отцу: окажись на месте Сары Герберт, я бы вряд ли сохранил самообладание. Кроме того, вы можете быть уверены, что судьба вашей дочери и профессора находится в руках небезразличных к ним лиц. Альфред волнуется за них не слабее вас, а я… Что же, я с самого начала был сплошь и рядом виноват. Библиотека вновь погрузилась в безмолвие. Магда сидела в своем кресле, вжав голову в плечи и напряженно скользя взглядом по всем ним. Герберт стоял невероятно прямо, его губы были сжаты в плотную линию, а в глазах плескались жуткий гнев и растерянность. Альфред растерянно смотрел куда-то в сторону. Шагал остался посреди комнаты. Он глядел в пол и то и дело сжимал руки в кулаки, его рот тронул злобный оскал, клыки вытянулись, глаза наполнились ненавистью. — Да, — рыкнул он и поднял голову. — Вы. Вы во всем виноваты. Вы держали мою деревню в страхе, вы забрали меня у жены, вы соблазнили мою дочь! Вы видели, как ей хочется свободы, этой сказочной свободы, которая лишь только все портит, и вы воспользовались этим, вы выманили ее из дома, вы забили ей голову подарками и танцами, вы отняли ее у родителей, вы сделали ее монстром! Вы даже не смогли уследить за ней после этого и не сделали ровно ничего для того, чтобы ее вернуть, ничего! Вы, гнусное, жестокое, уродливое чудовище! С этими словами он ринулся вперед, раскрыв пасть и обнажив когти. Альфред и Герберт среагировали мгновенно. Сам Альфред быстро удержал мужчину за пояс и рывком опустил на пол, сын Графа же мигом перехватил его руки и плотно прижал их к спине. Когти, впрочем, успели задеть длинный плащ и выдрать целый клок, который теперь безобразной тряпкой валялся на полу. Вырываясь, Шагал закричал: — И вы сделали меня таким! Я обратил невинную девушку, покинул Ребекку, я даже позабыл о дочери и вспомнил лишь тогда, когда… когда было слишком поздно, — выдавил он из себя. — Я ненавижу вас, ненавидел и буду ненавидеть, вы недостойны ступать по этой земле, вы должны были гореть в Аду, в Аду, в Аду! Он хрипло завыл, сгорбившись и стиснув зубы. Его пальцы разжались, а из горла вырвалось резкое отрывистое клокотание. Герберт отпустил руки Шагала, и тот обхватил себя ими, переворачиваясь на бок. Альфред отступил, прикусив губу. Они с Гербертом переглянулись, не понимая, что делать дальше. Шагал не был близок ни с кем из них, вряд ли бы их слова или действия помогли. Тогда Магда тяжело вздохнула и медленно осела рядом, аккуратно опуская руки к Шагалу на плечи. Граф за это время едва ли дернулся. Он лишь с тенью сожаления на лице смотрел на мужчину, скрючившегося на полу перед ним, и ничего не говорил, позволяя тому биться в истерике. Только когда в комнату с поварешкой наготове залетел Куколь и с изумленным оханьем остановился, хозяин замка повернулся к нему и сказал: — Собери, пожалуйста, мои вещи и вещи Альфреда. Не забудь парадные плащи. Выдвигаемся через три ночи. Он снова посмотрел на Шагала, который теперь вцепился в юбку Магды и трясся от горя, злобы и обиды, накативших на него и забравшихся в самое его нутро. — Я сожалею, господин Шагал, — промолвил он. — Увы, но мне пока нечем вас утешить, однако я могу пообещать вам, что сделаю все, чтобы вернуть вашу дочь. Я не пускаю слов на ветер. Граф покинул комнату, даже не удосужившись взглянуть на порванную полу плаща, и все будто снова ожило. Не сказав ни слова, Герберт выкрикнул: «Отец!» и быстрым шагом вышел следом. Куколь, помявшись, направился в сторону спального крыла. Лишь Альфред остался стоять там, где стоял, не успев до конца осознать, что же все-таки произошло. Все слова в его голове смешались в беспорядочный звон, и теперь он пытался умерить его, разобрать, обдумать и решить наконец-таки, что ему стоит предпринять в следующую секунду. Он оглянулся на Магду. Та слабо улыбнулась, гладя хнычущего Шагала по голове, и кивнула на проход, одним лишь взглядом говоря, что с ней все будет в порядке. Альфред даже не подумал ослушаться. Он вышел из библиотеки и направился туда же, куда ранее пошли Граф и Герберт, надеясь непонятно на что. Идти долго не пришлось: уже через несколько поворотов молодой человек услышал приглушенный голос своего возлюбленного. — …не можешь просто так взять его и не взять меня, papa! Он не готов к этому! Альфред был в ужасе, когда случайно убил волка, а они пьют человеческую кровь! И когда они решат рассказать ему, что порой может происходить в нашем мире, они не станут церемониться, и ведь это один из самых неагрессивных вампирских союзов. А что если помимо вас там будут гостить, скажем, Осы из Мадрида? Я знаю, что его безграничные доброта и мягкость не вечны, но зачем так грубо и жестоко подвергать их испытанию сейчас? Почему я не могу быть с ним, чтобы… просто быть с ним? Я люблю его, отец, и мы едва успели узнать друг друга, так зачем нас разъединять? Граф выдержал недолгую паузу. Альфред прижался спиной к стене, вслушиваясь в тишину коридоров. — Gioia mia, — сказал он неожиданно мягко, — меньше всего на свете я бы хотел препятствовать вашим чувствам и желанию быть вместе, и твой порыв быть для Альфреда опорой делает тебе честь, однако я действительно не могу позволить себе взять вас обоих. Шагал злится на меня… — Просто потому что ему нужно на кого-то злиться! — раздраженно фыркнул Герберт. — Не бывает абсолютно виноватых, ты сам так говоришь. — …Шагал злится на меня совершенно оправданно, — закончил хозяин замка. — И теперь, когда он позволил себе сорваться, он еще более уязвим и он в отчаянии. Последи за ним, прошу. Или хотя бы помоги Магде с этим, ей понадобится твоя поддержка. Что касается других твоих опасений… Не недооценивай Альфреда, мой дорогой сын. Он справится. Хотя бы ради Сары и профессора. Будем честны, в его лице они найдут лучшее утешение, чем в моем. — Но если… — Герберт, прошу, — промолвил Граф. — Я знаю, чего еще ты на самом деле боишься. Это видно по твоим глазам. Никто не может сказать наверняка, но, будучи сторонним наблюдателем, я могу сказать тебе, что этот юноша смотрит на тебя со вполне серьезным чувством. Если я ошибся, то разочаруюсь в нем и в себе, но если нет, то поверь: он не изменит своему выбору. Альфред почти мог представить, как Герберт нервно кусает губы и стискивает складки своего плаща в кулаках в беспокойном желании ухватиться хоть за что-нибудь. Он отсчитал две, три, четыре, десять секунд, прежде чем младший фон Кролок опять подал голос: — Хорошо. Я сделаю все возможное. Должно быть, они обнялись. — И не кори себя слишком сильно, papa, пожалуйста. Ты сделал достаточно. — Конечно, gioia mia. Я постараюсь. На этом разговор был окончен. Ввиду своего сравнительно небольшого опыта подслушивания Альфред не успел нигде укрыться, и потому почти сразу же столкнулся с Гербертом. Тот удивленно замер, окинул его взглядом и, вздохнув, протянул ему свою руку. Юноша с готовностью переплел их пальцы и пошел следом. Они молчали до самой спальни, и лишь тогда, когда за ними закрылась дверь, Герберт обхватил плечи Альфреда руками и развернул его к себе. — Теперь послушай, — сказал он. — Ты должен понимать, что сопровождать отца можешь по желанию, пусть он на этом и настаивает. Если ты действительно этого хочешь, нам нужно обсудить несколько вещей. Во-первых, завтра отец покажет тебе, как вам нужно будет передвигаться. Вы доберетесь до Неаполя дней за шесть-семь, но здесь важно постоянно подкрепляться кровью и идти или бежать за ним след в след, а для этого тоже требуются тренировки. Во-вторых, ты обязан слушаться его во всем, если только не произойдет нечто из ряда вон выходящее. Я уверен, этот пункт не нуждается в разъяснении. Внимательно слушай все, что он говорит о местных кланах, о самой местности, о маршруте. В-третьих… Братство кипариса. Среди них есть замечательные личности, но их порядки отличаются. Они пьют человеческую кровь, выходят на охоту в определенном составе, не щадят друг друга на тренировках. Поломанные конечности, раны, нанесенные посеребренным оружием, укусы — для них это в порядке вещей. Из их библиотеки нельзя выносить книги ни при каких обстоятельствах, говорю это тебе со всей серьезностью… А впрочем, лучше я все тебе запишу. А еще нужно предупредить Куколя, чтобы брал только те вещи, которые одобрю я, это Неаполь, в конце концов. О, как же все не вовремя! Герберт повернулся, чтобы подойти к столу, но тут его удержал уже Альфред. — Подожди, — попросил он. — Не нужно начинать ничем заниматься прямо сейчас, я… Я ведь знаю, что ты беспокоишься не только о самой поездке. Альфред взглянул Герберту в глаза и, мягко сжав его руки, ласково улыбнулся. Убедившись, что младший фон Кролок не отводит взгляд, он продолжил: — Твое желание уберечь меня от того, что может причинить мне боль, трогает меня до глубины души. Я помню, как ужасно чувствовал себя тогда, пытаясь спасти существо, чья жизнь утекала в небытие по моей вине. Но я смирился с этим, как и с тем, что за вечность скорее всего совершу еще немало ошибок. Я учился себя контролировать. Ты учил меня. И, может, для вампиров несколько месяцев — ничто, но для меня эти месяцы многое значили. Я изменился. Конечно, это не значит, что я однозначно готов к тому, что ждет меня в Неаполе, но я не могу не пойти. Там Сара и профессор, Герберт. Я не смогу успокоиться, пока не буду уверен в том, что с ними все в порядке. Я, помню, однажды уже говорил тебе, что больше всего на свете мечтаю быть способным защитить тех, кто мне дорог. Это мой шанс сделать для них что-то. Герберт глубоко вздохнул, опустил взгляд и кивнул, большими пальцами поглаживая запястья Альфреда. Слова возлюбленного, кажется, успокоили графского сына, но не вполне. Оставалось что-то еще. И Альфред совершенно точно знал, что это было. — Я не люблю ее, — сказал он в следующий момент. — Она очень сильно мне нравилась, но то была не любовь, я понял это, не любовь! — Но ты и не видел ее очень долго, — пробормотал Герберт, насупившись. — Кто знает, быть может, твои чувства вспыхнут и разгорятся с еще большей силой, когда вы снова встретитесь. Альфред прикусил губу и тихонько усмехнулся, вглядываясь в знакомые черты. — Ты настолько сильно не веришь в глубину моих чувств к тебе? — спросил он, уже зная, что в следующий момент Герберт встрепенется, с ужасом выдыхая: — Нет, как ты можешь такое говорить?! Я просто не знаю… — Что же, тебе очень повезло, — улыбнулся Альфред и сделал небольшой шаг вперед, — потому что я знаю. Я знаю, что хочу поехать в Неаполь и помочь Саре и профессору, хочу увидеть новые места, узнать еще что-то о малознакомом для меня мире, пусть это что-то и может напугать меня. Но после всего этого я хочу вернуться сюда, обнять тебя и рассказать обо всем, что со мной случилось. Этого достаточно, чтобы ты хотя бы чуть-чуть мне улыбнулся? Герберт не смог удержаться. Улыбнувшись, он кивнул и уткнулся Альфреду в висок, позволив ему заключить себя в крепкие объятия. Альфред радостно вздохнул и с готовностью прижался к груди графского сына, лишь слегка царапая подбородок о позолоченную тесьму. — А еще я привезу тебе какой-нибудь необычный подарок, — добавил он. — У меня остались некоторые сбережения, а в Неаполе наверняка можно найти немало интересного. Это заставило Герберта отстраниться и с широкой улыбкой стукнуть возлюбленного в плечо. — Купить меня хочешь, Альфред Эванс? — спросил он в игривом возмущении. — Я тебе не девица легкого поведения! — Я и не пытаюсь! — рассмеялся Альфред. — Я всего лишь… Герберт притянул его к себе и, устроив ладони на его щеках, стремительно поцеловал, заканчивая их разговор. Альфреду оставалось лишь обнять его за пояс и ответить. Он и сам не заметил, как уперся ногами в кровать, и рухнул на спину, но не посмел отпустить своего возлюбленного даже на мгновение. Рука Герберта быстро сползла вниз и замерла у него на бедре, и молодой человек негромко охнул, впрочем, с готовностью стискивая ткань его рубашки и начиная потихоньку тянуть ее вверх. Когда младший фон Кролок отстранился, Альфред невольно потянулся за его губами, и тот рассмеялся, легонько клюнув его в щеку. — Значит, покидаешь меня, — проворковал он, отодвигая воротник Альфреда в сторону и проводя пальцем по его груди. — В таком случае, тебе придется очень постараться, чтобы заставить меня с нетерпением ожидать твоего возвращения. — Заставлю, — пробормотал Альфред, напряженно развязывая лиловый бант на его одеянии, — еще как заставлю. *** Три ночи спустя Герберт разбудил Альфреда на закате и спешно принялся руководить завершением сборов. Они несколько раз прошлись по списку правил поведения в пути и на месте, который Альфред за время общения с обоими фон Кролоками успел заучить наизусть, проверили наличие всех необходимых средств гигиены, чистых рубашек и чулок, а также их игрушечных копий и, как ни странно, пудры. — Зачем она мне? — с недоумением спросил Альфред, вертя в руках небольшую коробочку. — Моя бледность кажется тебе недостаточно аристократической? — О, замолчи, великий шутник! — фыркнул на него Герберт. — Эта пудра наоборот делает кожу потемнее, вы же будете иногда пережидать дни в гостиницах. Румяна я доверить тебе не отважусь, пунцовые пятна на щеках отпугнут кого хочешь пуще всяких клыков. Наноси это исключительно перед papa, ясно? Я у него спрошу. Один шаг в сторону, и тебе не поздоровится, радость моя. Он отошел к комоду, чтобы взять оттуда подаренную им же записную книжку, и застыл над ней, награждая ленту-закладку долгим задумчивым взглядом. Цокнув языком, Герберт вытащил ее и вновь оказался рядом с Альфредом. — Руку, — скомандовал он и, как только юноша исполнил его приказ, несколько раз обернул ленточку вокруг его предплечья и завязал ее красивым бантиком. — На удачу, — сказал графский сын, когда закончил, и слабо усмехнулся. — И чтобы напоминала обо мне. Хотя, может, я сделал глупость, и на свой ежедневник ты смотришь чаще, чем на самого себя. — Я буду носить ее, — тихо отозвался Альфред и провел пальцами по нежному материалу. — Спасибо. Не менее неожиданным дополнением к багажу оказался и красивый острый кинжал, который Герберт достал из-под симпатичной белой кофты с рюшками, лежащей в массивном сундуке. «На всякий случай, — совершенно спокойно сказал он, протягивая Альфреду свое оружие. — Мало ли что им взбредет в голову». Альфред неуверенно прикрепил кинжал к поясу. Он глубоко вздохнул и дал Герберту надеть на себя рубашку, а затем застегнуть ее. Для путешествия они выбрали тот же костюм, в котором Альфред прибыл в замок Графа, с той лишь разницей, что теперь к нему прилагался походный плащ. Любовно разгладив ленту в горошек, Герберт завязал в бант и ее и гордо осмотрел результаты своей работы. — Ты как будто немного вытянулся, — заметил он, ухмыльнувшись. — Может быть, — пожал плечами Альфред. — Раньше я часто ловил себя на том, что сутулюсь, возможно, дело именно в этом. — Что же, сейчас твоя осанка безупречна, mamour, — Герберт встал сзади и помог ему надежно закрепить сумку с вещами специальными ремнями, имевшими по несколько пряжек, а затем набросил сверху плащ и скрепил его края брошью с анкхом. — Ты мог бы сойти за принца. — Перестань, — смущенно отмахнулся юноша. — Но спасибо. Я много над этим работал. — Я знаю, — хихикнул Герберт и чмокнул его в висок. — Ну, все, пора спуститься… Ах, нет, подожди, я не могу! Он притянул Альфреда к себе и поцеловал его в губы, а затем одарил ласковым поцелуем в лоб. Обнявшись, они простояли, казалось, целую вечность. Альфред прикрыл глаза и еще раз вдохнул аромат духов Герберта, надеясь хотя бы ненадолго закрепить его в своей памяти. Он был крайне возбужден мыслью о предстоящей дороге, но сейчас ему было не менее хорошо. — Ты будешь писать мне? — спросил Герберт, едва оторвавшись. — Как только мы прибудем, я отошлю тебе первое письмо. — Ты будешь слушаться отца? — Конечно. — И заглядываться на членов Братства не станешь? — Не стану… Зачем мне вообще на них заглядываться? Герберт надулся. — Ах да, papa ведь ни за что не посчитает за опасность то, что все они красивы и предпочитают тренироваться без рубашек. Но я все равно красивее их всех! — Я даже не сомневаюсь, — серьезно ответил Альфред и с благоговением коснулся губами его руки. Не успели они выйти из спальни, как в дверях показалась Магда. Она не позволяла беспокойству овладеть собой, но и ей явно было грустно расставаться с другом даже на время. — Ну иди сюда, красавчик, — вздохнула девушка и в своей привычной манере стиснула Альфреда в объятиях до хруста ребер. — На кого же ты нас оставляешь? — Вот именно, — поддакнул Герберт. — Ты совершенно бессовестный, liebling. — Я постараюсь исправиться, обещаю, — улыбнулся Альфред. — Не забудьте, что я тоже очень хочу знать, что происходит здесь у вас. Пишите мне обо всем и сами не заметите, как пора разлуки пройдет. — Как же я не замечу, что не могу приласкать тебя и прижаться к тебе дождливым днем? — вздохнул Герберт. — Боль от нахождения вдали от тебя утихнет во мне лишь тогда, когда я снова почувствую твою руку в своей, мой милый. — В общем, возвращайся скорее, красавчик, — ухмыльнулась Магда. — Мы в тебя верим. Альфред кивнул и мягко взял ее за руку. — Как Шагал? — спросил он. — Я не видел его все это время. — Держится, — невесело вздохнула Магда. — Уже значительно лучше. Он, кажется, даже сожалеет о том, что наговорил Графу всякого… Боится, что тот выгонит его за это или даже велит ему убираться из владений. — О, нет, нет, не выгонит, конечно, — покачал головой Герберт. — Он прекрасно понимает, что это была минута отчаяния, да и оскорбления ему приходилось выслушивать и похуже. Я лишь боюсь, что вы можете подумать, что papa и впрямь ничего не делал. Клянусь, он разослал письма нескольким знакомым, попросил их лишний раз осмотреть свои территории и сам прошел по нашим, а потом еще и отправил весточку в город на всякий случай… — Милый, — прервала его Магда и погладила графского сына по плечу, — мы бы никогда не подумали, что его Сиятельство бездействовал. В конце концов, прямо сейчас мы провожаем их с красавчиком аж в Неаполь, и все ради Сары и профессора. — Да, достаточно далеко, чтобы доказать свое неравнодушие, — проворчал Герберт, поправляя волосы Альфреда. — Слишком далеко, на мой взгляд. Альфред лукаво улыбнулся и ласково тронул Герберта за плечо, успокаивая его. Младший фон Кролок ответил такой же легкой улыбкой и наконец хлопнул в ладоши. — Что же, идем! Не будем задерживаться, вам предстоит долгий путь. Идя по коридорам вслед за Магдой, Альфред мысленно повторял правила быстрого передвижения, итальянские слова, которые могли ему понадобиться, а также некоторые порядки Братства, что смог вспомнить Герберт. На лестнице сын Графа осторожно взял его за руку, и юноша ее не отверг. Они не расцепили пальцев и тогда, когда вышли во двор, где Графа уже оглядывал суетливый Куколь, быстро кивая на указания своего господина. Чуть поодаль, в сени розового куста, переминался с ноги на ногу Шагал, который явно побаивался подойти хоть на шаг ближе. Магда фыркнула и встала рядом со своими друзьями в ожидании, когда хозяин замка будет готов. Это случилось довольно скоро; Куколь отошел от Графа и приковылял к Альфреду, с приглушенным ворчанием заставляя его поочередно поднять ноги. — Не волнуйся, я позаботился об этом, — заявил Герберт. — Подошва выдержит. Горбун недоверчиво хмыкнул, но быстро отпустил лодыжку будущего путешественника и кивнул, сцепляя свои узловатые руки в замок. Граф наградил компанию мягкой доброжелательной ухмылкой. — Готов, друг мой? — спросил он. — Да, — кивнул Альфред. Довольный и этим кратким ответом, хозяин замка перешел к прощаниям. Он коротко кивнул Шагалу, погладил по голове Куколя и повернулся к Магде. — Присмотри за моим сыном, пожалуйста, — промолвил он. — Не ссорьтесь и будьте начеку. Если заметишь что-то подозрительное, сразу скажи Герберту. — Хорошо, ваше Сиятельство, — хихикнула Магда. — Я вас не подведу. Мы будем каждый день выходить гулять, музицировать и разговаривать о том, какой же наш красавчик замечательный. Вам не о чем волноваться. Но вы тоже должны себя поберечь. Герберт рассказывал мне, в какие ситуации вам доводилось попадать. Конечно, на этот раз с вами не будет того, кто чаще всего вас в них втягивал, но… Герберт раздраженно зашипел что-то про бестактных белокурых девчонок, которых, вообще-то, просили не припоминать подробности его бурного первого столетия, но девушка лишь рассмеялась и с почтением притихла лишь тогда, когда Граф нагнулся, чтобы поцеловать ее в щеку и коротко сжать ее ладонь в своих. Распрямившись, он протянул руки к сыну, и Альфреду пришлось расцепить пальцы. Лишившись этого невинного прикосновения, он уже почувствовал тоску. — Это не более чем очередной мой отъезд, — сказал Граф тихо, обнимая Герберта. — Ты справишься. Только не грусти, хорошо? Он мягко приподнял его лицо за подбородок. Герберт легонько поджал губы, но кивнул и прижался к отцу, кладя голову к нему на плечо. — Bonne chance, papa, — вздохнул он. — Faites attention. Альфред обнялся с Магдой и, присев на корточки, пожал руку Куколю. Махнув Шагалу, он повернулся к уже отстранившемуся Герберту, который тут же прижал его к себе снова. Кажется, ребра юноши снова опасно затрещали. — Вы с Магдой создаете клуб? — сдавленно рассмеялся Альфред, даже приподнимаясь на носках, чтобы было удобнее. — Дурак, — шепнул Герберт и, чмокнув его в висок, отпрянул, прижимая руки к себе. — И помни, mon chéri, ты обещал мне подарок! — Эй, а так можно было? — воскликнула Магда, шутливо хмурясь. — Я тоже буду страдать и тоже хочу подарок! Альфред широко улыбнулся и попятился: еще немного, и распрощаться стало бы еще сложнее, чем сейчас. — Обязательно! Пока! — отозвался он и поспешил поравняться с Графом. Вместе они покинули стены замка. — Сейчас мы двинемся на запад, — сказал его спутник, — и доберемся до подножия вот той горы, где ты, полагаю, уже бывал. Оттуда мы пойдем наверх, а дальше нас ждет горная тропа. Ты изучил карту, которую я тебе дал? — Безусловно, ваше Сиятельство, — отозвался Альфред. — Но она на всякий случай при мне. — Отлично, — кивнул Граф. — Тогда нам пора ускориться.