Все относительно

      Утром Румпельштильцхен и Бо подъехали к лесу. Они немного посидели в машине молча, и тут Бо вдруг повернулась к Темному и пронзительно посмотрела ему в глаза.       — Не пытайся убить его сам, Румпельштильцхен. Если ты это сделаешь, то навлечешь на меня несмываемый позор, после которого жить мне станет незачем. От тебя требуется только стена. Пообещай мне, — серьезно сказала она.       Румпельштильцхен про себя только головой покачал. Он действительно собирался свернуть мужику шею сам, чтобы ни один волосок не упал с головы Бо. Темный понял, что опять чуть все не испортил, и вздохнул.       — Ты видишь меня насквозь. Хорошо, обещаю тебе не вмешиваться, — сказал он.       Они вышли из машины. Бо достала из багажника свой рюкзак и вынула оттуда два меча. Один из них она пристегнула у себя за спиной. Румпельштильцхен посмотрел на размеры мечей и на рюкзак. Мечи определенно были больше.       — У тебя в рюкзаке что, пятое измерение спрятано? — спросил он.       — Ага, нечто вроде, — ухмыльнулась Бо. — Если что — завещаю его тебе. Полезная штука.       Румпельштильцхен содрогнулся.       — Прекрати, пожалуйста, шутить на эту тему, дорогуша, — вырвалось у него.       Бо в ответ задумчиво на него поглядела, молча пожала плечами и двинулась в лес.       Они добрались до поляны. Здесь Румпельштильцхен вышел вперед.       — Потребуется немного времени, чтобы взломать защиту, Реджина в этом хороша, — предупредил он. — Вероятно, они уже сейчас почувствуют, что кто-то прорвался, и скоро будут тут. Так что когда я скажу «давай», не медли.       Он сосредоточился и вытянул руки вперед, выпуская свою магию.       Реджину словно током прошило. Она дозвонилась до Эммы и рявкнула в трубку:       — Кто-то пытается добраться до Джонаса! Моя защита долго не выдержит, там кто-то очень мощный, у нас от силы есть десять минут, так что поторопись! — с этими словами Реджина рванула к своей машине.       Когда они ворвались на поляну, Румпельштильцхен доломал последний слой.       — Голд! — завопила Эмма.       — Молчать, — движением пальца он заморозил их всех и взревел: — Давай!       Бо рванула к трейлеру. Джонас успел выбраться в окно, но она сбила его с ног и схватила за шиворот, чтобы вытащить Джонаса на середину поляны.       Румпельштильцхен взмахом руки создал прозрачную стену, заодно обезопасив и себя, ему вовсе не было нужно, чтобы отошедшие от заморозки герои и Реджина, в частности, набросились на него, пытаясь помешать.       — Румпель, зачем ты опять творишь такое? — прорыдала Белль. — Что тебе сделал этот несчастный бедолага?!       — Поверь, моя дорогая, он это заслужил, — ответил Темный, усиливая стену, которую безрезультатно пыталась пробить уже отошедшая от заклинания Реджина. Бо, наконец, сделала свое дело и разогнулась, убирая с лица волосы.       — Бо! — ахнула Руби. — Ну, если бы я знала, что ты — тот самый Каратель, то…       — То ты бы все равно не смогла ничего сделать, — перебила ее Бо и обернулась к Джонасу. — Что ты им наплел, отродье сифилитичной проститутки и прокаженного бабуина? Какую лапшу ты навешал им на уши?       Побелевший Джонас дышал как рыба, вытащенная из воды. Бо воткнула перед ним меч, который держала в руке, и вытянула из-за спины свой.       — Вставай, дегенерат.       — Умоляю, пожалуйста… — просипел Джонас.       — Умоляешь? Тот мальчик тебя тоже умолял. Вставай и хотя бы попытайся спасти свою поганую шкуру, мечом ты умеешь пользоваться, я точно знаю, — прорычала Бо.       — Мальчик? — подала голос Эмма, которая почувствовала, что Бо не врет. — При чем тут мальчик?       Бо ничего не ответила. Джонас встал на свои дрожащие ноги и ухватился за рукоять меча, воткнутого перед ним в землю. Бо с кривой ухмылкой поманила его пальцем, и Джонас с ревом кинулся вперед. У Румпельштильцхена зашлось сердце. Джонас был огромен, Бо была ему всего-то по плечо. Не дай себя убить, дорогая, все, что угодно, только не это, лихорадочно думал Темный.       Бо, тем временем, ускользала от Джонасовых ударов. Как тот ни старался, он не мог ее достать, хотя у него и было преимущество в размерах, а у нее, к тому же, открылась рана на бедре, и на джинсах уже расплылось кровавое пятно. В конце концов, она выбила из его руки меч и сшибла с ног. Джонас стоял перед ней на коленях и шептал:       — Пожалуйста…       — Бо, если ты сейчас убьешь его, ты очернишь свое сердце! — закричала Белоснежка. — Ты ведь не такая, будь выше этого! Местью ничего не решишь!       Бо посмотрела на нее долгим и задумчивым взглядом, не выпуская, однако, Джонаса из поля своего зрения.       — Ну, давай же, Бо! Опусти меч, прояви милосердие к побежденному! Он уже повержен! — убеждала ее Белоснежка.       Бо внимательно поглядела в Белоснежкины глаза и с легкой улыбкой снесла Джонасу с плеч голову. Герои ахнули в унисон.       — Румпель, сними стену, пожалуйста, — спокойно попросила она, особым движением стряхивая с меча капли чужой крови и возвращая его в ножны. Темный взмахнул рукой, убирая свою магию. Белль тихо заплакала, а Белоснежка печально сказала:       — Что же ты наделала? Теперь в твоем сердце появилась червоточина, и ты никогда от нее не избавишься… Месть еще ни к чему хорошему никого не приводила, и тебя не приведет…       — А ты… — прорыдала Белль, глядя на мрачного Румпельштильцхена. — Ты еще ей и помог сотворить такое! Как ты мог, Румпель? Как ты мог?!       — Достали вы уже меня со своим прекраснодушным калом! — вдруг заорала Бо, и глаз у нее слегка задергался в нервном тике. — Червоточина, говоришь?!       Она, прихрамывая, стремительно подошла к Эмме и рванула на себе рубашку:       — На, посмотри! Смотри, чего стоишь?! Вынь мое сердце, давай, я настаиваю!       Эмма молча засунула руку в грудную клетку Бо, и та скривилась от неприятных ощущений. Эмма тем временем достала ее сердце. Оно было абсолютно чистым. Ни единого черного пятнышка, ни крохотной точечки.       — А теперь верни, — Бо прожигала Эмму взглядом, и та, поеживалась, погрузила сердце Бо обратно.       — Как такое возможно? — спросила Эмма. — Ты же только что убила?       — Иногда месть — это единственное, что остается поруганному человеку, — ответила Бо. — Я не убиваю, я воздаю.       Она обернулась к Белоснежке.       — Ты, — сказала она, — ты, которая так кричала о милосердии! Ты хоть знаешь, что натворил этот ублюдок? Он жестоко изнасиловал десятилетнего мальчика. И чтобы у тебя даже мыслей не возникало, что я вру, узри его и мою боль!       Она с усилием втолкнула память мальчика в Белоснежку, и та захлебнулась криком, падая на колени. Дэвид бросился к своей жене.       — Ты что наделала?! — завопил он, сердито глядя на Бо.       — Показала мне правду, — сквозь рыдания простонала Белоснежка. — Дэвид, он все это заслужил, правда. То, что он сделал… Это было ужасно… И мы еще такому помогали!       Бо тем временем развернулась к Белль.       — А теперь ты… — прохрипела она.       — Бо, прекрати! — резко одернул ее Румпельштильцхен.       — Нет уж, Румпель, я молчала долго, и если я не выскажусь, то лопну и забрызгаю всех, кто находится на этой поляне! — проревела Бо, и, раздувая ноздри, опять вперилась взглядом в Белль.       — Мне осточертело то, что ты делаешь с Румпельштильцхеном! Ты болтаешься, как мандариновая шкурка в проруби — туда-сюда, то приходишь, то уходишь, какого черта! — заявила она.       — Да откуда ты вообще можешь знать про наши с ним отношения?! — вознегодовала Белль.       — Оттуда! — рявкнула Бо. — Когда я здесь появилась, его память попала в меня! И теперь я знаю о нем все! Я знаю его так хорошо, как ты никогда не будешь его знать! И меня бесит, что ты вечно пытаешься слепить его под себя!       — Я никогда…       — Да разве?! — Бо вдруг жеманно начала щебетать высоким и тоненьким голоском. — Ах, милый Румпель, я так тебя люблю, я люблю тебя любого!!! Как это ты Темный, нет, мы так не договаривались, ты — Герой! Герой, я сказала! Как это не герой, ты меня разочаровываешь, ты должен быть таким, каким Я хочу тебя видеть!       — Бо! — хрипло позвал ее Румпельштильцхен, умоляя взглядом прекратить это все.       — Нет, я еще не закончила. Прости, но кто-то ей должен об этом сказать! — фыркнула Бо и наставила палец на оторопевшую от такого напора правды Белль. — Ты никогда не воспринимала его таким, какой он есть.       — Воспринимала! — сквозь слезы закричала Белль. — Я же вижу, что в нем скрывается хороший и добрый человек!       — А еще в нем его темная сторона, которую ты упорно игнорируешь. В Румпеле полно тьмы и в нем полно любви, и он — все это вместе. Не по отдельности, Белль, а вместе! Он триста с лишним лет был Темным магом, а ты хочешь, чтобы он отказался от магии! Дай-ка я тебе объясню, что это значит. Ты хочешь, чтобы он ослеп. Или оглох. Или лишился конечностей, без разницы! Жизнь без магии для него увечна, это часть его самого, от которой он никогда не откажется. И вместо того, чтобы принять и эту его сторону, как обычно поступают любящие люди, ты на него давишь и требуешь, чтобы он потерял часть себя, — Бо скривилась. — И постоянно твердишь, как ты в нем разочаровалась, хотя наша с ним общая память говорит мне, что он об этом тебя с самого начала предупреждал бессчетное количество раз.       — А ничего, что он нас предавал постоянно? — разозлилась Белль.       — «Вас» — это кого? — уточнила Бо.       — Это нас, — подала голос Реджина.       — Не-не-не-не-не… Предают, как правило, друзей или союзников. Когда он был вашим союзником, он вас не предавал, более того, пожертвовал собой ради внука. А насчет друзей… Ну какие вы ему друзья? Вы от него шарахались даже тогда, когда он говорил правду насчет того, что он собирался спасти Генри, а не убить его. Эмма, ты хвалишься, что чувствуешь вранье, могла бы и понять, что он тогда говорил чистую правду. Так зачем ему за вас задницу-то рвать? Он всегда пытался спасти только тех, кто ему по-настоящему близок. А вы от него далеки, как звезда Бетельгейзе от Земли. Потому что вы — Герои, а он — Темный, и только уже из-за этого он в ваших глазах — пария*, — с отвращением выплюнула Бо и замолчала.       В лесу стояла звенящая тишина.       — Ты его любишь… — прошептала Белль, но этот шепот оглушил всех.       — До дрожи в коленях, — тихо ответила Бо, а Румпельштильцхен невольно подался вперед, чувствуя как его сердце радостно заходится. — Но это никого, кроме меня, не касается. На сегодня я на вас насмотрелась, спасибо, больше не хочу. Всем пока.       — Нет, подожди, у нас тут труп, а ты убийца, куда это ты пошла! — рявкнула Эмма, доставая наручники.       Рупмельштильцхен махнул рукой, и труп исчез.       — Нет тела — нет дела, дорогуша, — спокойно сказал он. — Иди, Бо, никто тебя не тронет.       Бо, сильно хромая, ушла с поляны.       — Ну, Румпельштильцхен… — сердито начала Эмма.       — Я уже триста с лишним лет Румпельштильцхен, — перебил ее Темный, и подошел к Белль.       — Румпель, я… — пролепетала она.       — Ничего, Белль. Я говорил, говорю и буду говорить, что я тебе благодарен. Ты очень много для меня сделала, правда, — он нежно улыбнулся и кончиками пальцев ласково погладил Белль по щеке. — Я никогда не причиню тебе зла, а если тебе понадобится помощь, я всегда приду. И я обещаю оставить тебя в покое, как ты хотела, и вытащить нашего сына из того, в чем он сейчас застрял по уши. А сейчас мне надо домой. Прости за все.       С этими словами он развернулся и ушел.       — Но я не хочу, чтобы ты оставлял меня в покое… — прошептала Белль.