Все относительно

      Эмма сидела за столом в своем полицейском участке и жевала сэндвич.       — Приятного аппетита, мисс Свон, — донеслось со стороны двери, и в комнату вошел Румпельштильцхен. Эмма поперхнулась.       — Голд! Вы что здесь делаете?!       — Спасибо, у меня все хорошо, я тоже рад вас видеть, — ухмыльнулся он.       Эмма закатила глаза.       — Так зачем пожаловали? — сказала она.       — Вопрос жизни и смерти, мисс Свон, — антиквар посерьезнел. — Вашей.       — Это вы про своего сына, который хочет меня убить? — уточнила Эмма.       — Да. Вы позволите? — он взглядом указал на стул.       — Присаживайтесь.       Голд уселся и закинул ногу на ногу.       — Сразу хочу сказать, что совершенно не желаю вашей смерти, — заявил он.       — О, я так рада это слышать! Особенно в свете того, что вы сделали с одной из фей — состарили ее! — голос Эммы сочился сарказмом.       — У меня и фей всегда были проблемные отношения, — развел руками Голд. — Кстати, о феях. Это именно та причина, по которой я к вам пришел. Потому что мой сын хочет получить вашу силу после вашей смерти, чтобы уничтожить Черную Фею, та еще мерзкая тварь.       — И что же вы предлагаете? — заинтересованно уставилась на него Эмма.       — Вы бы помогли чужому миру избавиться от проклятья, которым для него является Черная Фея?       Эмма подумала.       — А куда я денусь, — вздохнула она устало. — Я же чертова Спасительница. Только боюсь, что ваш сын не оценит мой порыв, и все равно будет упорно пытаться меня убить. И в кого только у него такое ослиное упрямство?       — Возможно, оно у него от обоих родителей, — Голд улыбнулся уголками глаз. — А если он сам придет просить вас о том, чтобы вы пошли с ним?       — Я ему помогу. Мы все ему поможем, — серьезно, без тени улыбки на лице заявила Эмма. — Остается дело за малым — уговорить его, чтобы он обратился ко мне за помощью.       — Это уж предоставьте мне. Я постараюсь найти его и убедить его в том, чтобы он принял правильное решение. До свидания, мисс Свон, — с этими словами Голд встал и вышел из полицейского участка.       Эмма какое-то время задумчиво смотрела на закрывшуюся за ним дверь, а затем снова принялась за недоеденный сэндвич.       Гидеон, сгорбившись, сидел перед озером и сумрачно смотрел в его темные воды, подергивающиеся легкой рябью от ветра. Когда он услышал тихий шорох у себя за спиной, то резко обернулся и увидел своего отца.       — Ты что здесь делаешь? — Гидеон нахмурился.       — Возможно, я и заслужил такой прием с твоей стороны, — кротко сказал Румпельштильцхен. — Но ты поверь мне, сынок, я всего лишь хочу тебе помочь.       — Тогда помоги мне убить Светлую, захватить ее силу и стать героем!       — Ты полагаешь, что когда ты ее убьешь, то все пойдет как по маслу? — печально усмехнулся Румпельштильцхен. — Боюсь, не все так просто, как ты думаешь.       — Я не понимаю, о чем ты говоришь!       — Гидеон, я говорю о том, что если ты убьешь Светлую, ты впустишь в себя Тьму. Ты переступишь грань, и после этого ты обречен на погибель. Я хорошо знаю, о чем говорю, я прошел через это. Тебе с каждым разом будет все проще творить отвратительные вещи, которые ты ни за что бы не сделал до того, как Тьма вошла в тебя. Ты будешь думать, что творишь зло во благо, но это не так. И ты будешь падать все ниже и ниже, и сам не заметишь, как оказался на самом дне, от тебя отвернутся все близкие тебе люди, и ты будешь от этого страдать, но сделать ничего не сможешь, потому что будешь целиком и полностью во власти Тьмы. Я покажу тебе, как это выглядит, — с этими словами Румпельштильцхен засунул себе руку в грудь и достал свое сердце. Гидеон ахнул: сердце его отца было наполовину черным.       — Ну как, нравится тебе то, что ты видишь? — печально спросил Румпельштильцхен.       — Н-нет… — потерянно прошептал его сын.       — Правильный ответ, — кивнул Темный, погружая сердце обратно. — Сынок, если ты убьешь Светлую, ты сам не заметишь, как быстро ты станешь тем, кого так хочешь уничтожить. Ты хочешь избавить тот мир от Черной Феи, но ты сам станешь как она, если не хуже. Ты этого хочешь?       — Нет, не хочу, — судорожно выдохнул Гидеон. — Но что же мне делать?       — Не убивай Светлую. Лучше попроси у нее помощи. Вдвоем вы сможете с ней справиться, а мы вам поможем.       — А если Светлая откажется?       — Этого не будет. У Эммы комплекс Спасительницы. Она обязательно кинется вершить добро и справедливость с мечом наперевес, — усмехнулся Румпельштильцхен.       — Даже не знаю, — неуверенно пробормотал Гидеон.       — Просто поговори с ней, сынок. Если она откажется, я сам помогу тебе убить ее.       Гидеон вздохнул.       — Ладно, уговорил, — сказал он. — Как мне с ней встретиться, чтобы ее друзья меня на месте не прибили? Я ведь уже пытался с ней это проделать.       — Я устрою это, — Румпельштильцхен отошел в сторону, вынимая из кармана телефон, и позвонил Эмме. Чуть погодя он вернулся к сыну и сказал:       — Она согласилась на встречу. Сейчас мы пойдем в закусочную «У Бабули». Там будут все ее близкие, но ты не пугайся, скорее всего, они будут решать, кто пойдет с тобой в твой мир.       Когда они подошли к закусочной, Гидеон нерешительно затоптался возле двери.       — Все хорошо, — отец успокаивающим жестом положил руку ему на плечо. — Просто зайди внутрь.       В закусочной уже было полно народа. Там была даже Бо, которая держалась ото всех в стороне: к ней все еще относились настороженно за то, что она втерлась в доверие, чтобы найти и убить Джонаса, и люди про это помнили.       Эмма воззрилась на Гидеона.       — Значит, это ты — сын Голда, который пытался убить меня и присвоить себе мою силу, — сказала она.       — Да, — Гидеон не стал отрицать очевидный факт. — Но, поверьте, я ничего лично против вас не имею. Просто я очень хочу избавить мир, в котором я вырос, от Темной Феи. Она ворует детей и делает с ними такое, что это до сих пор снится мне в кошмарах. Я должен ее уничтожить.       — Надо было тебе раньше ко мне подойти, а не устраивать все вот это, — строго сказала Эмма. — Ну ладно, рассказывай все, что знаешь об этой Фее. Где живет, чем дышит, есть ли у нее слабые места?       Гидеон рассказал все, что знал. После того, как он закончил, у Реджины возник вопрос.       — А скажи-ка мне, как насчет ее сердца? — спросила она.       — Говорят, что оно такое черное, что его видно даже ночью.       — Это понятно, — ухмыльнулась Реджина. — Я не об этом. Оно у нее в груди или она его где-то прячет?       — Я слышал, что она спрятала его в пещерах, в каменном лабиринте, который охраняет чудовище с головой быка, — ответил Гидеон.       — Очень похоже на легенду про Минотавра, — подала из своего угла голос Бо, которая до этого сидела тихо, как мышка.       — В общем, план такой, — хлопнула по столу Эмма. — Мы приходим в тот мир и разделяемся. Одна группа наводит много шума, чтобы отвлечь внимание Феи от второй группы, которая пойдет за ее сердцем в пещеры. Затем мы встречаемся в условленном месте, скажем возле замка Феи, и кто-нибудь из нас превращает ее сердце в пыль. После этого мы все вместе возвращаемся домой. Остается решить, кто пойдет. Реджина, сразу говорю, ты останешься здесь. Я слышала, что Злая Королева опять стала собой. Надо, чтобы кто-нибудь защитил от нее Сторибрук, а ты ее знаешь лучше всех. К тому же, надо, чтобы кто-то защищал от нее Зеленку и ее ребенка.       Реджина поморщилась, но спорить не стала.       — Я слышала, что гномы в пещерах очень хороши. В смысле, никогда там не заплутают, — опять подала голос Бо. — Это правда?       — Шутишь? — ухмыльнулся Ворчун Лерой. — Да мы рождаемся в пещерах. Заблудиться в них — это все равно, что не найти сортир в собственном доме.       — Тогда это будет даже покруче, чем нить Ариадны, — хихикнула Бо.       — А то! — Довольный гном погладил лысину. — Я правда, не знаю, кто это такая, ваша Ариадна, но со мной вы не заблудитесь, верно вам говорю.       — Я пойду с вами, — не терпящим возражений тоном сказал Румпельштильцхен. — Одного сына я уже потерял, не хочу, чтобы и со вторым случилось то же самое.       — Главное, — не заключите там с Феей какую-нибудь сделку, которая нас всех уничтожит, а Гидеона спасет, а то знаю я вас, — колко поддела его Эмма.       — Об этом можете не беспокоиться, дорогуша, у меня полно причин желать ей смерти. Мучительной смерти, — ответил Темный, зловеще сверкая позолоченным зубом.       — Руби, ты с нами? — Эмма перевела взгляд на волчицу.       — Думаю, оборотень вам там очень даже понадобится, — кивнула Руби.       — Два оборотня, — из своего угла выступила Бо. — я тоже пойду. Честное слово, я вам пригожусь, мечом я владею не хуже вот его, — она кивнула в сторону Дэвида.       — Не знала, что ты тоже волчица, — с неприязнью сказала Руби, которая все еще не могла простить Бо за то, что та так легко ввела ее в заблуждение насчет себя.       — Это потому, что я — не волчица. Я — рысь.       — И как я не догадалась, такое притворство может быть только у кошек, — буркнула Руби. Бо пожала плечами, не желая начинать свару.       — Дэвид, Крюк, вы с нами? — Эмма посмотрела на отца и возлюбленного.       — А я думал, когда ты про нас вспомнишь, дорогая, — ухмыльнулся Киллиан.       — Ну, значит, с составом определились! — подытожила Эмма.       — Мам, а как же я? — возмутился Генри.       — А ты, сынок, остаешься под присмотром Реджины, — веско сказала Эмма.       — Ты издеваешься? — рассердился Генри.       — Генри, там слишком опасно, Эмма права, — настойчиво сказала Реджина. — Ты остаешься со мной!       Генри негодующе фыркнул. Это мы еще посмотрим, подумал он.       — Даю всем два дня на подготовку, и мы выступаем, — сказала Эмма. — Гидеон, в твой портал сможет пройти такая куча народу?       — Об этом не беспокойся, — кивнул тот. — Через мой портал армия пройдет, если нужно будет.