Сердце бури

      Финн согнулся над столом, уткнувшись взглядом в ворох документов — в основном это были расшифровки донесений разведки. Для передачи разведданных в нынешнее лихое время все чаще предпочитали использовать не электронные носители, а грошовые свитки из пласта, который легко растворяется во всех жидкостях, включая обычную воду. Любой подвернувшийся под руку рычаг противопожарной системы — и вот, неприятелю останется только гадать, какого рода сведения исчезли прямо у него из-под носа! Довольно удобно и притом недорого.       Для Сопротивления настали не лучшие времена. Приходилось на всем экономить и быть особенно осторожными.       Впрочем, как однажды отметил с кисловатой улыбкой капитан Мейц, «бывало и похуже». Всегда, когда дела идут из рук вон плохо, остается успокоить свою душу словами: «То ли еще могло бы быть». Сейчас, в условиях опалы, удачей было уже то, что они до сих пор живы и сохранили большую часть флота. К тому же, по некоторым сведениям, где-то на Корусанте еще живы их друзья — во всяком случае, некоторые. А если прибавить к этому капитана Терекса, который все еще «гостил» на борту «Второго дома», и участливость нескольких систем в Центральных мирах, Внутреннем кольце и Регионе экспансии, которые изъявили желание помочь последним борцам за демократию, то и вовсе выходило, что все не так уж беспросветно, как им казалось поначалу.       В конце концов, кто станет отрицать, что в последнее время отношения между Сопротивлением и их главными благодетелями — то бишь, правительством Новой Республики — были добрыми и радушными только с виду? Отчасти из-за выходки генерала Леи, но по большей части в результате неумелой политики Верховного канцлера Сопротивление значительно обособилось от Республики — и надо сказать, сейчас это сыграло им на руку. Уничтожение сената не лишило их опоры, не выбило почву из-под ног. Хотя неожиданный удар Хакса, несомненно, сказался и на них, наследники Альянса все же сохранили основные ресурсы для дальнейшей борьбы.       Борьбы, которую они, несмотря ни на что, не собирались прекращать. С того дня, когда FN-2187 бежал из Первого Ордена, прошло больше года, и теперь даже он понимал, что если сегодня поддаться малодушному порыву и сдаться — распустить флот и раствориться поодиночке в системах Внешнего кольца, — то убегать и прятаться в конечном счете придется всю оставшуюся жизнь, пока в галактике и вовсе не останется мест, где можно скрыться. Первый Орден не оставляет своих врагов в живых, уж кому как не ему, дезертиру, знать это? Значит, остается биться до конца.       На некоторое время им пришлось уйти в тень, это правда. Как только стало известно, что правительство пало, командование решило, что пока разумнее будет избежать открытого столкновения. Они увели корабли подальше и затаились, как паук в паутине, выжидая, когда страсти улягутся, обдумывая дальнейшие ходы и параллельно решая насущные вопросы — восстановление старых связей с контрабандистами, налаживание новой системы поставок вооружения и продовольствия и прочая тоска зеленая. Чистой воды хозяйственные дела, которые, однако, тоже требовали внимания, усилий и определенной смекалки.       Конечно, каждый капитан каждого судна рвался в бой — отомстить за зверства на Корусанте, да и на Набу, коль уж на то пошло. Ведь все они видели несчастье Тида — обгоревшее мраморное кружево некогда прекрасных зданий, одиноко распахнутые двери и запах зажигательной смеси вперемешку с вонью горелой плоти, сводящий с ума. Одна мысль, что подобное, вероятнее всего, сейчас происходит и в галактической столице, заставляла кровь вскипать в жилах. Лишь одно обстоятельство удерживало горячие головы от поспешного шага — все понимали, что именно этого и ожидает от них враг. После того, как Терекс и Хакс так ловко и ужасно провели их, нельзя было допустить второй роковой промашки. Нельзя было рисковать оставшимися кораблями, бездумно бросаясь в схватку, даже Финн, не отличавшийся дальновидностью, вынужден был с этим согласиться.       Если они хотят победить, если не желают, чтобы гибель их товарищей оказалась напрасной, им придется отступить.       Какие отвратительно банальные слова! И какие отвратительно верные. Обычному солдату, каковым Финн был большую часть своей жизни, они не пришлись бы по душе. Но новоявленный член командования Сопротивления обязан был к ним прислушаться.       Однако время шло, и с каждым днем все острее вставал вопрос: как быть дальше? Силы Первого Ордена, никем больше не сдерживаемые, растут с угрожающей быстротой. Рано или поздно Хакс обнаружит их укрытие — и тогда многолетнее противостояние выйдет на финишную прямую, став обыкновенным истреблением.       Теперь им было прекрасно известно, где скрывается Сноук — но что толку? Попасть на Бисс не так-то просто. Без ведома командиров Первого Ордена ни один истребитель не пересечет Бисскую дугу. Дэмерон с отрядом отправился исследовать обходной маршрут, но все пилоты бесследно исчезли. Ни от самого коммандера, ни от его парней, ни от BB-8 до сих пор не было вестей. Разумеется, при таких обстоятельствах не могло быть и речи о том, чтобы послать еще кого-то.       У противника больше кораблей и лучше вооружение. Стало быть, самое очевидное сейчас — это пойти по пути Альянса. Начать скрытую войну, постепенно подогревая недовольство в завоеванных врагом мирах. Такого мнения придерживалось большинство командиров, даже несмотря на то, что бессмысленное ожидание порядком вымотало всех, и их тоже.       Следуя по пути Альянса, они решили вовсе отказаться от избрания нового лидера. Как бы то ни было, вряд ли кто-то из них окажется таким же мудрым, стойким и преданным, как Лея Органа или Джиал Акбар. Куда разумнее сформировать совет и решать основные вопросы сообща, как это было во времена Гражданской войны...       Финн корпел над докладами разведчиков, полностью поглощенный своим трудоемким занятием. Он внимательно читал свитки один за другим, занося все, что считал важным, в свой датапад — коротко, в тезисной форме, как конспект. Эти записи он намеревался утром представить Мейцу, а значит, за ночь нужно было просмотреть все присланные донесения.       Хоть Финн и был одним из членов совета, он редко участвовал в обсуждениях, в основном его роль сводилась лишь к поднятию руки во время традиционной процедуры голосования. Он знал, что его присутствие в совете номинально, и вряд ли кто-то прислушается к его суждениям, даже если бы они у него были и он отважился бы их высказать. Нет, стратегия, политика, вечная болтовня — это точно не для него. Дни он предпочитал проводить в спортзале, загоняя бойцов до седьмого пота. А ночами занимал себя рутинной работой вроде составления отчетов.       Легкая трель звонка вдруг заставила юношу выпрямиться. Финн поглядел на дверь с недоумением и, признаться, с некоторой долей враждебности. Он был очень занят. В запасе у него имелось всего несколько часов, а работы, казалось, никак не становится меньше. Кроме того, он никого не ждал, а неожиданности, как показывает опыт, редко бывают приятными.       Юноша перевел взгляд на крохотный монитор в углу стола, который был подключен к камере внешнего наблюдения. Снаружи прямо на него смотрели знакомые желтые глаза, полные какой-то необычайной ясности.       Силгал.       У Финна отлегло от сердца. Уж кого-кого, но леди Акбар он всегда был рад видеть.       Это она, добросердечная и великодушная госпожа, предложила включить молодого лейтенанта, отличившегося на «Старкиллере» и недавно на Набу, в состав совета. Финн отлично понимал, что она сделала это в первую очередь ради него самого. Крифф, только дурак бы не понял!       Силгал прекрасно видела — да и все остальные тоже видели, — в каком состоянии он, Финн, был в первые дни после того, как Первый Орден впервые обнародовал имена погибших на Корусанте — о нет, враги не стали утаивать эту информацию, напротив, не упустили случая еще раз пощеголять своей выдающейся победой! Не даром среди жертв вторжения в первых же строках значились представители сената. В частности и те, кто пытался спастись на «Тантиве» — соответствующие списки штурмовики изъяли у охраны Верховного канцлера уже к концу того страшного дня.       Большая часть имен была не знакома Финну и ничего ему не говорила. Но одно-единственное имя говорило все…       Конечно, юноша понимал, что не стоит сходу верить информации, полученной от неприятеля, но сейчас ему приходилось верить вопреки всяким надеждам. Пола Антиллес — юная студентка Пола Антиллес, которую сенатор Органа лишь недавно взяла к себе под крыло, — это не та фигура, из-за которой генерал Хакс стал бы лгать.       Лейтенант Финн, герой битвы за Тид, малодушно заперся в своей каюте один на один с каким-то едким пойлом, популярным среди пилотов, и пил не просыхая день за днем, пока насквозь не провонял спиртным, рвотой и отчаянием. Пока не увяз в паршивой жалости к себе, оплакивая навек потерянное счастье. Пока слезы на его лице не высохли, а рыдания не превратились в мерзкое полубезумное хихиканье. Пока он не стал сам себе отвратителен.       Больше недели прошло прежде, чем медикам и товарищам из Черной эскадрильи мало-помалу удалось привести его в чувства. Врачи настрого запретили ему впредь прикасаться к бутылке. Сейчас, оглядываясь назад, Финн чувствовал, что удержался в последний момент. Еще немного, и он уже не сумел бы оправиться от удара.       Где-то в это время леди Акбар осторожно предложила ему занять место среди командования, утверждая, что сейчас их ряды как никогда нуждаются в молодой крови. Финн с самого начала ясно понял — а когда протрезвел, то понял еще яснее, — что она приняла такое решение, чтобы занять несчастного юнца хоть каким-то делом и не дать ему окончательно скатиться.       Даже несмотря на его довольно скептическое отношение к обязанностям члена совета, Финн признавал, что Силгал невероятно помогла ему. В самый темный час она дала ему почувствовать, что его жизнь не бесполезна, что никчемный беглый штурмовик все-таки чего-то да стоит. И молодой человек чувствовал себя ее должником.       Он поспешил открыть.       — Я не слышал, что вы вернулись, миледи, — слабая улыбка промелькнула на его лице. Финн пропустил гостью внутрь.       Последние несколько недель Силгал Акбар провела, в основном, на своей вилле на планете Мон-Каламари, навещая «Второй дом» только изредка. Какие такие дела побудили ее временно оставить Сопротивление, юноша не брался даже гадать. Однако был уверен, что довольно важные, ведь как иначе?       — Я прилетела, чтобы поговорить с вами.       — Со мной? — переспросил Финн, растерянно хлопая глазами.       Силгал кивнула со странной, настораживающей поспешностью.       — Вы ведь позволите мне присесть? — мягко осведомилась она вместо ответа и, дождавшись разрешения, опустилась на ближайший стул в углу у стеллажей с разного рода технической утварью.       Финн внимательно наблюдал за ее беспокойными движениями, которые вообще-то были ей не свойственны и с изящной, сдержанной каламарианкой никак не вязались. Что-то внутри подсказывало ему — и подсказывало все увереннее, — что разговор предстоит не из простых.       Бумажная волокита напрочь выпала у него из головы.       — Вы, наверное, сочтете, что мне следовало рассказать обо всем раньше. Но я просто не могла этого сделать. Простите меня. Это была не моя тайна, и не мне решать, кому открыть ее, а кому нет...       — Да в чем дело? — не выдержал Финн. Волнение Силгал передалось и ему, однако юноша, в отличие от собеседницы, не умел держать свои чувства под контролем.       — Речь идет о вашей подруге…       — О Поле? — Лейтенант непроизвольно нахмурился. Тема потерянной возлюбленной по-прежнему была одной из тех, которой он предпочитал не касаться, чтобы не разворошить боль в своей душе, не скатиться вновь к тому ужасу, из которого сумел выкарабкаться с таким трудом.       Почему-то Пола Антиллес — единственная, кто пришел ему на ум. Должно быть, у леди Силгал просто не хватило такта сказать «ваша любовница».       — Нет, — возразила, однако, та, — я оплакиваю вместе с вами гибель леди Антиллес, но рассказать хочу вовсе не о ней. А о девушке-джедае с Джакку.       Финн так и подпрыгнул.       Рей? Рей?!       Сколько времени он ничего о ней не слышал! По говорил, что она отправилась искать своих родных в компании рыцаря Рен — и хотя сама эта компания не вызывала у Финна никаких добрых чувств, ему все же хотелось думать, что Рей сделала выбор трезвой головой и была уверена в том, что делает. Возможно, ей и вправду удалось обрести семью. Может, она сейчас в каком-нибудь тихом месте, со своей родней, вдали от войны. Или вновь повстречалась с Люком Скайуокером, и он обучает ее владению Силой, как того и хотела генерал Органа...       Когда наши дороги с друзьями расходятся, остается только надеяться, что уж у друзей-то дела сложились лучше, чем у нас самих.       Но откуда леди Силгал знает о Рей? Разве они знакомы?       — Рей? Вы ее знаете? — это единственное, что сумел выдавить Финн, хотя по его лицу было ясно видно, что юноша едва удерживает радостный вопль.       Одно упоминание о драгоценной подруге вызывало у него трепет восхищения. Эта невероятная, волшебная девушка; этот первый лучик света, повстречавшийся ему на пути после бегства из темного царства, — наконец-то она дала о себе знать! Леди Силгал знает, где она! О боги…       Финн еще помнил, с каким искренним упоением, как восторженно и невинно он был когда-то влюблен в Рей с Джакку. Стоило ее имени коснуться его слуха, и ставни покрытой мраком души податливо распахнулись, пропуская свет надежды и счастья.       — Эта девушка гостила в моем доме на Мон-Каламари последний месяц, — произнесла Силгал, внезапно опустив голову. Если бы речь шла о человеке, юноша наверняка решил бы, что она смущенно потупилась.       — А где она сейчас? С ней все хорошо? Она жива? — Финн сыпал вопросами, перебивая сам себя.       Он опасался, как бы леди Акбар не сказала, что с Рей приключилась беда — такое, судя по особому напряжению каламарианки, было вполне вероятно. Однако та успокаивающе покачала головой.       — Она жива и в общем-то вполне здорова. И все же она попала в непростую ситуацию. Думаю, ей необходима ваша помощь.       — Какая же? Скажите скорее!       Силгал глубоко вздохнула, как обычно делают, чтобы заставить себя настроиться на нужный лад.       — Позвольте мне рассказать все по порядку, — попросила она. — Около месяца назад со мной вышел на связь некий Лэндо Калриссиан, это давний друг генерала Соло. Его судно вошло в систему Аурея, и Лэндо искал встречи со мной. Оказывается, его главное предприятие — газодобывающую станцию на Беспине — захватил Первый Орден. Калриссиан вынужден был пуститься в бега. Он просил меня об услуге — приютить у себя двух детей. Двух необычных детей. Причем сделать это полагалось непременно втайне от Сопротивления.       — Почему же? — Финн недоуменно почесал шею.       — Сейчас вы все поймете. Дело в том, что эти двое детей, юноша и девушка — ваша подруга и сын генерала Органы.       — Этого не может быть, — сорвалось с губ Финна прежде, чем он успел что-либо сообразить. — Сын генерала… вы хоть знаете, кто он на самом деле?       — Знаю, — кивнула Силгал. — И мне известно, что вы знаете тоже. Вы недолюбливаете его, Финн, в этом никто не может вас винить.       На миг лицо юноши тронула горькая усмешка. «Недолюбливаете» — это мягко сказано. Не говоря уж о том, что слышать слово «дети» по отношению к Рей и к Рену — к человеку, который был старше самого Финна на целый десяток лет, — казалось ему по меньшей мере странным. Впрочем, леди Силгал могла элементарно ошибиться. Возможно, каламарианцы не имеют достаточно четкого представления о том, какой возраст у людей считается детским, а какой зрелым?       — Но… ведь власти Республики давно разделались с ним.       — Это не так. Верховный канцлер всех обманул, тайком отправив на расстрел другого заключенного.       — Но почему? Зачем ему делать это?       Хотя уважение к леди Силгал не позволяло ему сомневаться в ее словах, сама эта история казалась Финну все более запутанной. Он никак не мог понять, о чем речь. И это неимоверно раздражало его, а вкупе с беспокойством и нетерпением и вовсе доводило до безумия.       Проклятие! Почему госпожа не может сказать обо всем короче и яснее? Почему, хатт побери, эти джедаи так любят все усложнять?       Леди Акбар коротко рассказала ему о том, что сама узнала в свое время со слов Леи — иначе еще неизвестно, смогла ли бы она поверить, что Верховный канцлер способен на такой подлый и вероломный обман. Силгал старалась выбирать слова, чувствуя, что ее обычное самообладание на этот раз готово ей изменить. Она до сих пор не могла вспоминать эту историю без возмущения.       Поведала она и о том, что произошло дальше — по крайней мере, о той части истории, которая была ей более-менее известна. Магистр Скайуокер погиб, однако генерал Органа посчитала необходимым пока не раскрывать этой скорбной истины никому. Последний джедай десятки лет был символом праведного света для своих друзей-повстанцев. С ним рядом каждый ощущал поддержку неведомых, но могучих сил — сил, которые мало кто мог охватить своим разумом, и большинство даже не пытались сделать этого, но все же каждый в Сопротивлении был готов отдать жизнь за Люка Скайуокера именно по этой причине. Весть о его смерти могла бы внести смятение в ряды солдат, подорвать их боевой дух, чего нельзя было допустить. Оттого Лея все это время мужественно переживала свое горе в одиночестве.       Но Бен остался жив. Генерал Органа была уверена, что ее брат скончался не просто так. Что он купил этой ценой другую жизнь — жизнь своего племянника.       Рей и Бен должны были возвратиться на «Второй дом», но им помешало прибытие кораблей правительства. С тех пор о пропавших детях долгое время ничего не было слышно. И вот, оказалось, что Лэндо Калриссиану удалось их отыскать и приютить у себя. Пока враг не заставил и его сорваться с места.       Финн слушал, затаив дыхание, однако ясность никак не наступала. Неправдоподобным казалось буквально все: Рей полетела на помощь первоорденскому ублюдку? Люк Скайуокер, последняя надежда галактики, разменял свою жизнь на жизнь этого мерзавца? И наконец, Лэндо просил леди Силгал, чтобы та не сообщала своим товарищам из Сопротивления — и ему, Финну, в том числе, — что Рей и Кайло Рен находятся на Мон-Каламари, а Рей ни словом не возразила? Или она не знала, что ее присутствие скрывают даже от лучшего друга? Но как она могла не знать?       «Наверняка Рен держит ее пленницей», — первая вразумительная догадка, которая пришла ему на ум. По крайней мере, это хоть как-то объяснило бы то, что иначе у него в голове никак не укладывалось. Ведь всем известно, что магистр Рен умеет манипулировать чужим рассудком.       Но леди Силгал тоже чувствует Силу, она сразу должна была понять, что происходит. Почему же тогда она молчала столько времени? Почему ничего не предприняла? Неужели Кайло Рен запугал ее?.. Крифф, от такого количества вопросов с ума можно сойти!       Финн взволнованно потер ладони.       — Чары Силы? — спросил он, самим своим тоном давая понять, что нисколько не сомневается в ответе.       Силгал опустила взгляд.       — Я понимаю, любой на вашем месте предположил бы то же самое. Но поверьте, никакого насилия не было, да Бену и не удалось бы удерживать разум Рей под контролем так долго.       — Но тогда… простите ради всех богов, леди Силгал, но получается какая-то чушь. Вы клоните к тому, что Рей помогла Рену просто так, по своей воле?       — Именно это я и хочу сказать, — голос Силгал прозвучал немного удивленно. Ей казалось, что ранее она высказалась вполне однозначно.       Ей было невдомек, насколько эта вроде бы очевидная мысль противоречила фундаментальным понятиям лейтенанта Финна о разумном и неразумном, правильном и неправильном, возможном и невозможном. Кайло Рен и Рей… когда он видел их обоих в последний раз, они ненавидели друг друга. Рей назвала Кайло монстром; Кайло пытался убить ее — а судя по его остервенелому виду, так не просто убить, а разорвать на клочки. И теперь они заодно? Вдвоем скрываются от Сопротивления? Что за дичь! Что за ужасная дичь!..       Он конечно не учитывал того обстоятельства, что Рей уже однажды помогла Рену, когда они с Чуи вынесли темного рыцаря с гибнущего «Старкиллера». Уж этот-то факт однозначно не подлежал сомнению. Но так устроена человеческая память, она хранит прежде всего то, что нам хочется запомнить, неугодное же, напротив, быстро отметает. Такая избирательность — наверное, главное наше оружие в противостоянии всем жизненным перипетиями и невзгодам. И потом, одно дело — вытащить раненого врага из заварушки здесь и сейчас; это, в конце концов, можно объяснить обыкновенным нежеланием пятнать свою совесть, брать, как говорится, грех на душу. И совсем другое — лететь на выручку мерзавцу через полгалактики, а затем (если только Финн все понял верно) прятаться где-то вместе с ним столько времени.       Вместе.       Юноша не представлял, из каких укромных уголков его сознания вдруг выползла эта скользкая и, вроде бы, ничем не обоснованная мысль. Но он тут же попытался загнать ее обратно. Нет, это уж слишком! Какой-то пошлый анекдот. Финн был, конечно, любителем сальных шуточек и нередко отпускал таковые в адрес, скажем, капитана Фазмы, но когда дело касалось Рей, он не смел допустить даже призрачного намека на нечто подобное. Рей по-прежнему оставалась в его представлении чем-то первозданно светлым, неприкосновенным для любой грязи.       Собеседница посмотрела ему в глаза особенным проникновенным взглядом — таким, что Финн невольно вжал голову в плечи. Конечно, она угадала, о чем он думает. Для одаренного Силой это не так уж и трудно, а для проницательного человека, вроде Силгал — и того проще.       — Рей помогла Бену по своей воле. Она любит его. Они любят друг друга. И они… они женаты. Вот уже почти два месяца…       Финн взметнулся на ноги. Только теперь, когда эти слова наконец прозвучали, он понял, что ожидал их. И что именно это боялся услышать больше всего. Вот она, та самая тайна, о которой госпожа сказала, что она не принадлежит ей!       Силгал продолжала рассказывать — о том, с какой любовью и искренностью молодые супруги заботились друг о друге, когда Бен окончательно оправился и, будучи сам вынужден многому учиться заново, одновременно обучал и Рей. Обучал ее медитации, сражению на световых мечах и другим способностям Силы. О том, как они вместе отправились в какой-то неведомый мир, чтобы раздобыть новый кибер-кристалл, который Бен намеревался вставить в меч Скайуокера вместо изначального синтетического зеленого кристалла, ведь юноша хотел, чтобы сердце его нового сейбера было истинным, природного происхождения — а в галактике осталось не так уж много мест, где можно раздобыть кибер-кристаллы без риска натолкнуться на солдат Первого Ордена. И как их лица сверкали радостью, когда Бен и Рей возвратились невредимые, успешно справившись с задачей…       А спустя два дня Бен внезапно решил уехать, ничего не сообщив жене, но попросив ее, Силгал, объяснить Рей, почему он поступает так.       На сей раз ее рассказу можно было верить даже больше, чем прежде, ведь все, о чем говорила леди Акбар, она видела сама. Нет, как могла, успокаивала она вспыльчивого юнца, это не было насилием. В конце концов, милосердие — как раз та сила, которая способна превратить ненависть в любовь. Финн и сам должен это понимать.       Однако ее заверения пропадали втуне. Услыхав самое главное, лейтенант уже не желал слышать остального. Он что, должен поверить, что это и есть причина, по которой Рей не желает больше видеть давних друзей? Что она бежала из Сопротивления, чтобы тайком выскочить замуж за Кайло Рена? Что она предала их?.. Нет, допустить такое было выше его сил. Куда охотнее Финн готов был допустить, что темный рыцарь попросту запудрил ей мозги.       Изнасиловал ее.       Финн думал о Рей, как о сестре, он давно уже признался в этом себе самому. Сестры, матери и дочери — единственные женщины, с которыми ни один мужчина в здравом уме не станет представлять себя в постели, а других — тем более. Каждый, кто осмелился прикоснуться к незыблемому, воспринимается мужским сознанием как преступник и насильник, даже если с технической точки зрения все произошло по взаимному согласию. А если к тому же речь идет о враге, и о враге довольно опасном…       Именно этим и объяснялись выводы, сделанные Финном, невзирая на голос разума. Этот подонок Рен одурманил Рей при помощи своей волшебной Силы, овладел ее телом против ее воли — и будь проклят любой, кто попытается разубедить его, Финна, в очевидной истине! И если леди Силгал именно это имела в виду, говоря, что Рей «попала в непростую ситуацию» — помилуй боги! — Финн готов был проклясть и ее тоже.       — Где сейчас Рей? — холодно осведомился он.       — Именно об этом я и хотела вам рассказать, — неловко проговорила каламарианка. Она чувствовала в голосе собеседника агрессивные нотки, и это смущало и тревожило ее еще больше. — Ваша подруга направилась на Джакку. Я прошу вас, Финн, полететь за ней, убедить ее вернуться. Я уже пыталась говорить с нею после отъезда Бена, но меня она не послушала. Так может, послушает вас ради вашей дружбы…       «Уговорить ее вернуться к этому чудовищу? Ну уж нет!»       — Если Рей решила отправиться на свою родную планету, я не вправе останавливать ее. Думаю, вы сами это понимаете.       — Боюсь, сейчас не время рассуждать о том, кто и на что имеет право. Если вы желаете блага своей подруге, вы попытаетесь вернуть ее. Ведь то, зачем она отправилась на Джакку, может принести вред не только ей самой, но и всем нам…       Финн досадливо сжал кулаки. Опять загадки!       — Вы не могли бы выразиться яснее? — проговорил он сквозь зубы, из последних сил удерживая злобу.       — Едва ли, — Силгал грустно улыбнулась, — мне самой не все понятно до конца. Единственное, что я знаю, это то, что сын Леи просил меня приглядеть за его супругой, пока он не вернется, потому что ее нельзя оставлять одну, особенно сейчас. Но я не справилась. Не сумела удержать Рей, поэтому и прошу у вас помощи.       Финн окинул ее колючим взглядом.       Сейчас?       Его рассудок невольно уцепился за странное слово, повлекшее очередную невероятную догадку. Но на сей раз Финн не собирался относиться к невероятным догадкам так же легкомысленно, как еще несколько минут назад.       — Что вы хотите сказать, леди Силгал? Что значит сейчас?       Остатки сознательности требовали согласиться с тем, что в глубине души он прекрасно понимает, о чем речь. Но, как и прежде, не желает верить. И малодушно прикрывается недогадливостью, нарочно напрашивается, чтобы ему в конце концов сказали обо всем в лоб. Хотя такие вещи и принято держать за ширмой полуумолчания — но с другой стороны, ему ли, ограниченному солдафону, каковым FN-2187 был и остался, помнить о приличиях?       На сей раз Силгал в самом деле не стала ходить вокруг да около. Она оговорилась, а юноша весьма ловко поймал ее на слове. Но разве она здесь не для того, чтобы раскрыть все карты? Иначе было бы верхом низости отправлять этого мальчика за Рей, не предупредив его.       Да, Рей одарена куда больше, чем сама Силгал. И даже больше, чем Бен. С тех пор, как эта девочка вновь принялась учиться, ее мощь стала расти с невиданной быстротой — леди Акбар чувствовала это. Но все же Бен и Силгал куда более опытны во всем, что касается Силы. Они догадались первыми.       А кроме того, Силгал как-никак была женщиной, тогда как Рей, несмотря на замужество, оставалась ребенком. Она не знала многих тонкостей, которым обычно матери учат своих дочерей, и, наверное, никогда не следила за собой должным образом.       — Вы все верно поняли, Финн.       Полный досады сдавленный стон вырвался у него почти против воли. Юноша, не удержавшись, как следует пнул ближайшую стену.       Силгал вздрогнула, услышав звук удара.       — Да, вот почему Бен Соло не взял жену с собой на Фелуцию, а затем, если Сила позволит, и на Бисс. Он сказал мне, что Сноук ожидает их появления. Что Верховный лидер готовит ловушку. Сам Бен вынужден рискнуть, но только не жизнью Рей и не… другой жизнью. Мысль о том, что его супруга может вновь угодить в руки Сноука, что ее могут убить, была ему невыносима с самого начала, но теперь… — Не закончив, каламарианка скорбно пожала плечами, как бы говоря, что Финн и сам должен знать, насколько иногда может быть скор в своих решениях бывший магистр Рен. — Ваша подруга изменилась. Я наблюдала за нею почти месяц и видела, как пылко ее душа тянется к Свету. Но энергия, которая пробуждается в ней, — это энергия Тьмы. Бен не виноват в этом. Напротив, рядом с ним Рей всегда спокойна и счастлива. Однако больше он не с нею, и как раз это пугает меня больше всего.       — Что именно? — спросил Финн, сурово сведя брови.       — То, что она может узнать правду.       — Какую еще правду?       — Правду о себе, которую лучше не знать. И о которой Рей уже начинает догадываться… — Силгал помолчала с секунду, вновь переводя дух. — Моя просьба к вам — это мольба умирающего отсрочить неизбежное еще хотя бы на некоторое время. Не ради нас с вами, но ради Рей. И ради генерала Органы, где бы она ни была…       Юноша небрежно отмахнулся и обхватил голову руками, отчаянно массируя виски костяшками больших пальцев — эти жесты означали, скорее всего: «Мне надо подумать». Все, что он услышал, по-прежнему казалось ему бредом — и чем больше Финн мысленно возвращался к рассказу леди Акбар, тем больше убеждался, что ничем иным, как безумным бредом, тот, по зрелому размышлению, и быть не может. Однако вдумавшись, он сумел выцедить во всем этом кое-что существенное — а именно, что Рей сейчас в беде. Терзаемая неизвестностью, одинокая. Посреди пустыни, о жестокости которой Финн знал, увы, не понаслышке; и тот факт, что Рей с Джакку выросла в этой пустыне и давно была с нею на «ты» лишь отчасти поправлял дело...       Нет, решено. Что бы там ни произошло с Рей за эти месяцы на самом деле, сейчас Финн не должен был оставлять ее на произвол судьбы.       — Я поеду, — сказал он наконец, поднимая голову. — И привезу Рей сюда, на «Второй дом». Ее место среди друзей.       «Пусть она сама расскажет обо всем», — удрученно рассудил юноша.       Уж если у него самого голова готова загореться от нескончаемого количества загадок и недомолвок, то каково сейчас должно быть Рей, которую эти самые загадки касаются напрямую?       Силгал дотронулась до его руки с выражением светлой, даже благоговейной благодарности.       — О большем я и не прошу.