***
Путь по коридорам корабля казался бесконечным. Финн то и дело кусал губы от нетерпения. В груди как будто не хватало воздуха. Сердце бешено колотилось. Дорогой капитан вкратце поведал своему спутнику о том, что произошло в его отсутствие. BB-8 — если это и вправду он — нашелся в системе Сципио, неподалеку от одноименной планеты, на орбите которой в настоящий момент расположен корвет «Бейл Органа». Поначалу никто не придал находке того значения, которое она, судя по всему, заслуживает. Заброшенный корабль, одиноко дрейфующий в космосе — вероятно, хозяев застрелили пираты, а тела сбросили за борт. Ничего необычного. Когда законное правительство кануло в небытие, преступность в Центральных мирах естественно возросла. Пираты, контрабандисты, наркоторговцы — это стервятники, пирующие на трупе Республики. Они стремятся взять с этой территории все, что могут, пока власть Первого Ордена не установилась здесь до конца. Пока есть Сопротивление, на борьбу с которым новые хозяева галактики бросают все силы. Никто даже не стал задумываться, как удалось уцелеть маленькому астродроиду. Такой крохе ничего не стоило схорониться, скажем, в системе вентиляции. Но когда техникам на «Бейле Органе» удалось извлечь информацию из памяти малыша, они были поражены... — И что там такое? — с замиранием сердца прошептал Финн. — Скоро узнаешь. Но сперва мне нужно подтверждение, парень. Я хочу, чтобы ты сказал, действительно ли это BB-8. Именно ты, понимаешь? Другие пилоты, знакомые с коммандером Дэмероном, подтвердили, что этот дроид действительно похож на BB-8, но сам наш пленник без конца твердит только о тебе. Скажи, ты смог бы узнать его с первого взгляда? Юноша машинально кивнул. Узнал бы... эту маленькую оранжевую заразу, которая напала на него при первой встрече и ударила током; эту механическую козявку, попортившую ему столько крови? Крифф, конечно узнал бы! — Но ведь у каждого дроида есть индивидуальный регистрационный номер, — растерянно пробормотал он. — Можно пробить по базе данных... — Простите, лейтенант, — осторожно вставила Пизи, — но боюсь, регистрационные номера легко подделать. Некоторым для этого достаточно обычной паяльной лампы. Мейц тяжело покачал головой. — Все это сильно смахивает на ловушку. Имперский сброд уже показал, как хорошо он умеет делать из нас дураков. Но на сей раз видят боги, я палец о палец не ударю, пока не буду знать наверняка, что по крайней мере этот астромеханик — тот, кем мы его считаем. Так что, пойдем-ка побыстрее, парень. Чем скорей мы с этим покончим, тем скорее ты сможешь вернуться к своей подруге. Они прибавили шагу и вскоре очутились перед дверями, ведущими в инженерный отдел. Это был огромный ангар, занимающий целую нижнюю палубу, заставленный самой разнообразной техникой, заполненный людьми. То тут, то там виднелись голографические проекции, изображающие различные схемы и чертежи. Финн огляделся с каким-то оглушенным видом, как человек, которого выдернули из вакуума и поместили в самый эпицентр повседневности. В кипящий котел жизни с ее повсеместной беготней и перекриками. Редко где встретишь такое невероятное оживление, такую слаженную работу. Сотрудники отдела сновали туда-сюда, словно заведенные. Перепачканные машинным маслом, с инструментами в руках, полностью поглощенные работой. Видно, не зря говорят, что самые счастливые люди — это те, кто занимается физическим трудом. У них попросту нет времени жалеть себя, вновь и вновь перемалывая в уме все свалившиеся проблемы. Они не решают судьбы народов, вся их служба обществу сводится к тому, чтобы достойно выполнять свою работу. Мейц остановил одного из работников и, выспросив у него что-то, вновь поманил Финна за собой. Они прошли в другой конец ангара и, завернув за угол, оказались в длинной галерее с встроенными складскими помещениями. Здесь шума и беготни было гораздо меньше. Торопливым шагом капитан прошествовал к одной из дверей и приложил ключ-карту к магнитному замку. Послышался раздражающий писк. Дверь открылась, и Финн тотчас заметил BB-8, который при виде гостей заметно оживился и покатил навстречу. Лейтенант узнал знакомый рисунок оранжевых и серебристых линий на белом корпусе, узнал резковатые, трогательные движения и шквал бинарных сигналов. Да, с виду, это и вправду был он, маленький друг По, который сопровождал его повсюду — и в последнем рейсе тоже. Финн опустился на корточки. — Привет, дружок, — он выставил большой палец вверх в надежде, что дроид вспомнит их дружеский знак. Малыш не подвел. Издав радостный свист, BB-8 зажег огонек сварочного аппарата. У Финна отлегло от сердца. Теперь у него не осталось никаких сомнений, что перед ним и вправду тот, кого он рассчитывал тут встретить. — BB-8, скажи мне, где По? Он жив? Тот тревожно заверещал что-то. — Он не знает, — перевела Пизи. — Говорит, что в системе Бешкек они натолкнулись на эскадрилью СИД-истребителей. Их «Х-винг» подбили. Коммандер успел катапультироваться, а BB-8 вместе с кораблем угодил в гравитационную ловушку. Его выбросило на орбите одной из лун Бисса, а там вскоре подобрали агенты Первого Ордена. — Ты был в плену, — еле слышно прошептал Финн. Что-то оборвалось у него внутри. «При таком раскладе, — подумал юноша, — велик шанс, что Дэмерон погиб или тоже оказался пленником». BB-8 как будто угадал его мысли. Дроид жалобно запищал, и его голова сникла. — Ничего, приятель, я заберу тебя отсюда. Обещаю. Будешь жить со мной… — Финн решительно обернулся к Мейцу и с напором поглядел на него: «Ведь так можно, правда?» Тот с улыбкой кивнул. — Если это действительно дроид коммандера Дэмерона, если ему не стерли память и не заставили работать на Первый Орден, есть шанс, что сообщение, которое он доставил, подлинное… Не договорив, Мейц многозначительно переглянулся с Пизи. Финн выпрямился со скоростью пружины. Сообщение? Какое сообщение? Что все это значит, хатт побери?! Капитан положил руку ему на плечо. — Похоже, у нас есть шанс попасть в систему Бешкек.***
В медотсек они явились вдвоем — человек и дроид. В глубине души Финн не сомневался, что BB-8 опасается за Рей нисколько не меньше, чем он сам. Удивительное дело. Дроиды — ни что иное, как набор шестеренок, проводов и схем. Однако иные из них способны переживать и сострадать ничуть не меньше, чем люди — ходячие наборы мяса и костей. И что в таком случае называют истинной, живой душой? Где она спрятана? Можно ли ее постичь? Силгал встретила новоприбывших у широкой стеклянной перегородки, за которой виднелась палата и Рей, лежащая на больничной койке, по-прежнему без сознания. Изнутри доносился какой-то приглушенный свистящий шум, перебивающийся частыми ритмичными ударами: «Тук-туук-тук. Тук-туук…» Леди Акбар сказала, что медики не нашли ран на теле пациентки, поэтому решили поместить ее в обычную палату, а не в палату интенсивной терапии и не в бакта-камеру. Теперь ей вводили внутривенно глюкозу и магний. — Идиоты, — пробормотала каламарианка с очевидным недовольством. — Говорят, что она «в общем, здорова, не считая небольшого истощения». Впрочем, — добавила Силгал, — бакта ей все равно не поможет. Финн едва ощутимо вздрогнул. Страх ледяной иглой прошил его насквозь. — О чем вы? — задыхаясь, спросил он. Силгал выразительно поглядела прямо ему в глаза. — Разве бакта способна лечить наши души? — Вы имеете в виду… — Не закончив, Финн вновь обратил взгляд к безжизненному, исхудавшему телу, окутанному проводами и катетерами от капельниц. На душе у него сделалось совсем худо. — Я лишь хочу сказать, что раны на душе бывают столь же опасны, как и раны телесные. Пережить разрыв Уз Силы очень трудно. Эта рана — словно от тебя отрезали половину и сохранили тебе жизнь только из какой-то злой насмешки. Можете представить себе подобную боль, лейтенант? Вообразите, каково проходится без рук и ног — так вот, то, что сейчас происходит с вашей подругой, еще хуже. — Вы... вы знаете, что это такое? — спросил Финн, спотыкаясь на каждом слове. — Я — нет, но моему учителю приходилось испытывать подобное. — Люку Скайуокеру? — Да, ему. Однажды женщина, которую он любил, скончалась у него на руках. Она была чувствительна к Силе, эта несчастная. И между нею и Люком существовали Узы — тайная связь в Силе, которая скрепляет души двух одаренных лучше любых цепей, любых обрядов и клятв. Если Смерть или нечто другое разрывает эту связь, человек испытывает такие муки, что сам мечтает умереть. Сила иногда жестоко играет с нами, Финн. От этой боли нельзя оправиться даже спустя годы. Лишь самые сильные могут научиться жить с нею, извлечь из своих страданий правильный урок. А эта девочка очень сильная… Юноша тяжело сглотнул. Навязчивый гул крови в ушах почти заглушил и говор леди Акбар, и свист BB-8, и странное шипение там, в палате. — А как же ее ребенок? Лицо каламарианки изменилось. Кажется, она улыбнулась, насколько способны улыбаться существа ее расы. — Срок девять недель. Сердцебиение отличное — у обоих детей. Послушайте-ка… «Тук-туук-тук. Тук-туук…» Только теперь до Финна дошло, что за звуки раздаются по ту сторону стекла. Вдруг он задохнулся, как будто его резко ударили под дых. Его глаза удивленно и испуганно расширились. — Двойня? — Именно. Признаться, я сама была удивлена. Но теперь понимаю: Сила мудра. Она забрала одного Скайуокера и дала вместо него двух новых. Эти дети священны для нас, Финн. Они отмечены Силой. Их отец — наследник Избранного, их мать — единственная оставшаяся в живых ученица последнего джедая. В детях Рей будущее галактики. Финн ничего не сказал. В полнейшем смятении он застыл, прижав одну ладонь к стеклу, а другой прикрыв себе рот. Он не знал, что и думать. Как завороженный, он глядел на тело подруги, и боялся признать, что этот звук — этот первый сигнал, возвещающий о жизни, двух жизнях, которые еще не видны глазу, — вызывает в нем страх и отторжение. До сих пор он старался не думать о ребенке Рена, или думал о нем исключительно как о части Рей, которую пока никак нельзя отделить. Ее неожиданная и странная беременность представлялась ему досадной несправедливостью, побочным последствием насилия, не более того. Но сейчас он собственными ушами слышал, как два новых живых существа решительно и бойко стучатся в мир, дразня его: «Мы здесь, мы здесь». Их стук был бессознательной насмешкой над Финном, упрямо не желающим знать об их существовании. С каждым ударом каждого из крохотных сердец Рей как будто все больше отдалялась от него, от них, от их праведного дела, и уходила прочь, к чему-то неведомому и враждебному. Рен оставил в ней часть себя, словно некую дьявольскую метку. Эти дети — его, как они могут принадлежать Свету? Как они могут принадлежать Сопротивлению? Разве они, рожденные от насилия, способны принести счастье Рей, или Лее, или хоть кому-то?.. Хотя Финн сам еще не отдавал себе в этом отчета, в его сердце зарождалась зависть. Постыдная зависть к двум существам, которые сами были еще в зародыше.***
Ближе к вечеру в главном командном центре «Второго дома» собралось совещание командиров Сопротивления, на котором Финн и Силгал как члены совета обязаны были присутствовать. Хотя каламарианка была не в восторге от этого, вновь и вновь повторяя, что в медицинском отсеке у нее есть дело, куда более важное, чем споры о том, о чем — как она полагала — вообще спорить излишне. Капитану Мейцу пришлось лично просить ее прийти, уверяя, что девушка под надежным присмотром медиков, и с нею ничего не может произойти — а если и произойдет, то леди Акбар будет первой, кого позовут на помощь. Финн тоже предпочел бы остаться рядом с Рей. Ко всему прочему, во время таких заседаний он всегда ощущал себя не в своей тарелке. Однако он не стал упрямиться, предчувствуя, что нынешнее дело, которое предстояло решить совету, напрямую связано с BB-8 и с таинственным сообщением. Юношу обязали привести дроида с собой. Мейц намекнул, что лейтенант все узнает нынче вечером, и теперь любопытство естественно взяло свое. Руководство Сопротивления сидело за круглым столом, как в лучшие годы Альянса. Тех, кто не смог присутствовать полноценно, во плоти, заменяли их голографические изображения в натуральную величину. Полупрозрачные фигуры офицеров, несущих службу в других системах, восседали в своих креслах, словно живые. Финн мог сколько угодно смущаться при виде людей, куда более мудрых и опытных, на фоне которых он выглядел зеленым юнцом, неведомо как оказавшимся с ними на одной ступени. Однако ему приходилось признать, что именно в такие моменты он как никогда ощущал, что Сопротивление еще живо, даже несмотря на то, что его командование порядком поредело. Хотя рядом с ними уже не было Акбара, Статуры, Иматта и многих других, оставшиеся уверенно стояли на ногах. Когда наконец собрались все, кому надлежало собраться, Мейц коротко изложил суть дела. — Кому-то из вас уже известно о необычной находке в системе Сципио, — начал он, — кто-то же до сих пор довольствовался только слухами. Но пришла пора пролить свет на то, что нам стало известно совсем недавно. BB-8… Взгляд капитана устремился через весь зал к маленькому дроиду, недоуменно посвистывающему рядом с Финном. — Покажи всем то, что показал нам, — мягко попросил Джойдел. В следующий момент широкая линза голопроектора на округлой голове дроида засветилась синеватым светом, и перед изумленными членами совета появилось изображение генерала Органы. В просторных белых одеждах, осунувшаяся и как будто даже постаревшая, она, однако, смотрела в объектив проектора с теми же прямотой и упрямством, что и прежде, и голос ее звучал так же уверенно. — Это сообщение для Сопротивления, — говорила генерал. — Я — Лея Органа, бывшая руководительница Сопротивления, арестованная властями Республики и захваченная в плен Первым Орденом во время взятия Корусанта. Финн досадливо выругался в полголоса. Лея продолжала: — Держать связь через коммуникационные устройства слишком опасно, центральный межпланетарный усилитель находится во власти Первого Ордена, их агенты прослушивают все разговоры. Но мне повезло отыскать дроида, ранее принадлежавшего командиру Черной эскадрильи По Дэмерону. Техники в Сопротивлении сумеют извлечь оставшуюся часть сообщения. В этот миг голограмма потухла, и Пизи пришлось нажать какие-то кнопки на корпусе BB-8, чтобы возобновить трансляцию. — Сейчас я на Биссе, в резиденции Верховного лидера Сноука, — произнесла Органа. — Со мной здесь находится R2-D2 — астромеханик моего брата. Я полностью доверяю ему. Враги всячески пытались скрыть от меня, но благодаря R2 мне все же стало известно, что флот Сопротивления уцелел. Что мои друзья живы и продолжают бороться, несмотря на огромные потери. Для меня это известие послужило стимулом не сдаваться. Даже в нынешнем положении я хочу помочь нашему делу. R2 сообщил, что может на короткое время взять под контроль S-усилители, которые удерживают открытым гипепространственный маршрут, известный как Бисская дуга. Для Сопротивления это шанс добраться до главного оплота врага и нанести ему удар всеми оставшимися силами. Заставить Сноука сполна ответить за гибель Хоснианской системы, за блокаду Внешнего кольца, за террор на Набу и гибель нашей священной столицы… Не выдержав, Финн издал потрясенный вздох. Наконец ему стало ясно, почему Мейц торопился хоть как-то прояснить это дело. До сих пор флот Сопротивления скрывался от Первого Ордена, выжидая. Чего? Удобного случая нанести врагу ответный удар такой же сокрушительной силы, какой Первый Орден нанес им, когда занял Корусант. Генерал Лея как раз предлагала такую возможность. Если все получится, как задумано, сражение у Бисса может решить исход всей войны — решить в их пользу, раз и навсегда. Но с другой стороны Джойдел Мейц был прав, все это слишком похоже на ловушку Первого Ордена, чтобы выманить флот Сопротивления на свою территорию и там расправиться с ним в одночасье. Когда сообщение окончилось, в зале воцарилась тишина, полная напряженных раздумий. Время от времени слух Финна улавливал обрывки чужих едва слышных пересудов. «… это немыслимо, генерал Лея пропала больше двух месяцев назад. Разве Первый Орден оставил бы ее в живых?» «… и откуда у нее сразу два дроида, которые раньше принадлежали Сопротивлению? Вам не кажется, что для обычного совпадения это уже слишком?» «Нет, здесь определенно что-то нечисто!» «Но если генерал в плену, и если она еще жива, разве мы не должны хотя бы попытаться вызволить ее?» Первой слово взяла Силгал. Она грациозно поднялась со своего места и вымолвила с холодной прямотой: — Я уже высказывала капитану Мейцу свое мнение по этому вопросу, и вряд ли у меня найдется, что прибавить. Неважно, есть ловушка или нет. Но боюсь, мы рискуем ввязаться в игру, куда более сложную и опасную, чем война с Первым Орденом. Наша задача — сберечь то, что у нас есть… — И как долго мы будем скрываться? — вдруг спросил кто-то. — Год? А быть может, десять или двадцать лет? Вы должны признать, леди Силгал, что Сопротивление погрязло в рутине и бездействии. — Сопротивлению не хватает Леи Органы, — добавил другой голос. — Уж кто-кто, а она знала, как привести нас к победе. Она была нашим талисманом, живым символом былых славных времен. С нею Первый Орден боялся нас, а теперь, поглядите! Мы похожи на загнанного зверя, который еле волочит ноги. — Лея Органа не стала бы звать нас на убой! — Генерал Органа надеется, что мы отважимся рискнуть, как рисковали до этого множество раз. Поднялся гул. На сей раз командиры Сопротивления высказывали свою позицию открыто, не опасаясь наткнуться на осуждение. Каждый из присутствующих пытался перекричать других. Каждый говорил с ярой готовностью отстаивать свою позицию до победного конца. И вскоре стало ясно, что мнения собравшихся разделились самым каверзным образом — примерно поровну. На всякий голос, вещающий о необходимости вступить в открытый бой с врагом и о праведном отмщении, приходился голос, который отстаивал безопасность и благоразумие. Мейц несколько раз призвал членов совета к порядку, однако его клич потонул в бушующем море всеобщего возбуждения. Силгал с печальным видом моргнула и опустилась на прежнее место. Глядя на нее, Финн к собственному удивлению понял — понял с поражающей ясностью, — что леди Акбар боится. Боится всей душой, отчаянно и безумно. Но боится не за себя… — Послушайте… — юноша сам не заметил, как взлетел на ноги. Сперва на него поглядел Мейц — мрачно, но заинтересованно, как будто искренне хотел узнать, что скажет этот парень, хотя в глубине души чувствовал, что тот вряд ли сообщит что-нибудь важное. Затем ближайшие соседи подняли головы, недоуменно взирая на юнца, который раньше был не больно-то охоч до разговоров. Мало помалу спор сходил на нет, и все больше глаз обращалось к Финну, пока наконец тишина не вступила в свои права, предоставляя молодому лейтенанту полную свободу. Финн смущенно кашлянул и продолжил: — Несколько месяцев назад на «Второй дом» попал инфодиск с данными о запасном маршруте через К-сектор. — «Запасной маршрут» — это, пожалуй, сильно сказано, — с ухмылкой заметила голограмма Илло Эсти — пилота-абеднедонца, ставшего капитаном «Хана Соло». — Скорее лазейка для тех, кто достаточно отчаялся, чтобы лететь через самый центр галактики. — И все же лазейка есть, — повторил Финн, делая ударение на каждом слове. — Если вы еще помните, разведотряд во главе с коммандером Дэмероном отправился исследовать этот маршрут. BB-8 сообщил, что его схватили на орбите одного из спутников Бисса — значит, отряду все-таки удалось прорваться к самой вражеской цитадели. Это шанс. Даже если мы потерпим неудачу, можно попробовать отойти запасным путем. — Лучше уж погибнуть от рук Первого Ордена, чем сгинуть в черной дыре, — иронично оборонил один из офицеров «Мон Мотмы», сидевший по другую сторону стола. — И уж точно и то, и другое лучше, чем просиживать штаны здесь, дожидаясь, когда Хакс доберется до нас, — парировал Финн. Его лицо неприятно скривилось. Капитан поддержал его. — В любом случае мы не станем рисковать, не имея хоть каких-то гарантий. Предлагаю послать передовой отряд. Если этим ребятам удастся свободно преодолеть Бисскую дугу, мы последуем за ними. И еще кое-что... — Мейц помедлил немного, как медлит человек, который готовится наконец изречь свою основную мысль, свою главную задумку, оставленную, как водится, «на сладкое». С мгновение он помялся, блуждая взглядом от одного лица к другому, и не задерживаясь ни на одном. Затем вяло хмыкнул себе под нос, приосанился, и лишь потом нерешительно произнес: — Помимо сообщения генерала Органы, в памяти BB-8 нашлись сведения о войсках, охраняющих цитадель и ближайшие спутники. Он махнул рукой дроиду, и собравшимся предстали многочисленные трехмерные модели кораблей, схемы ротации штурмовиков в гарнизонах и другие материалы, которые, без сомнения, представляли для Сопротивления лакомый кусок. Вскоре всем стало очевидно: в цитадели нет армии, чтобы противостоять целому флоту. — Наши разведчики сообщают, что большая часть войск Первого Ордена или подавляет бунты во Внешнем кольце, или разыскивает нас здесь, в Центральных мирах, или дожидается своего часа в Неизведанных регионах, — констатировал Мейц. — Такова стратегия Сноука: не сосредотачивать все военные ресурсы в одном месте. На Биссе его защищает сама природа, сама гравитация... — Мы не можем знать наверняка, — сказала Силгал. — Данные BB-8 могут оказаться обыкновенной приманкой… — Да, но если они верны, у нас воистину есть возможность достойно отплатить за поражение на Корусанте — победить врага его же оружием. Нанести ему удар в самое сердце. Эта мысль не могла не прийтись окружающим по вкусу. В отличие от гибели системы Хосниан и от блокады Внешнего кольца, взятие Корусанта было для каждого члена Сопротивления личной обидой. Терекс и Хакс облапошили их, словно малых детей, сведя на нет блестящую победу на Набу. Они проливали пот и кровь, они вложили все свои силы — как выяснилось, впустую. Словно ручные звери, они плясали под дудку врага. Что может быть хуже смерти? Остаться в дураках. Что может быть хуже потери друзей? Потеря собственного достоинства. За такое каждый мечтал поквитаться. Члены совета одобрительно зашептались. У Финна мороз прошел по коже, когда он заметил, как вокруг то на одном лице, то на другом победоносно вспыхивают кривые, мстительные улыбки. На свете существует не так уж много поводов для бездумного риска, но когда таким поводом служит жажда отмщения — на это поистине страшно смотреть! Чаши весов качнулись, но это не вызывало облегчения. На Финна вдруг обрушился целый шквал неприятных чувств. Он подумал, что они с Мейцом невольно играют на примитивных инстинктах толпы, чтобы отстоять свою точку зрения. — А как же Лея? — неожиданно спросила леди Акбар. — Мы приложим все силы, чтобы помочь ей, — отозвался капитан. — А если вам не удастся сделать это? — Тогда, — ответил Мейц, нахмурив брови, — я полагаю, вы, миледи, сами понимаете... Финн, конечно, тоже догадался, о чем речь, и его руки невольно затряслись. — Вы готовы пожертвовать жизнью вашего командира? — хотя круглые желтые глаза Силгал смотрели строго на Мейца, было ясно, что ее вопрос адресован всему залу. — Бывшего командира, — послышалось за ее спиной. Джойдел с непроницаемым лицом ответил: — Генерал — если это и вправду ее затея — должна была знать, на что идет. Все мы рискуем, и она тоже. Никто не возразил против этого — возразить было нечего. — Что ж, — подытожила Силгал, — в таком случае, я предлагаю голосовать. Дальнейшие дебаты вряд ли будут конструктивными. — Принимаем! — прокричали сразу несколько голосов. И вскоре к ним присоединились все остальные. — Принимаем, принимаем! Ни к чему больше спорить! Сперва Мейц попросил поднять руки тех, кто был против вторжения на Бисс, затем тех, кто за. В первом случае вверх взметнулись около десятка рук, включая широкую перепончатую ладонь Силгал Акбар; во втором — почти два десятка, в том числе руки самого капитана и лейтенанта Финна, который не отступал от своей позиции, хотя происходящее нравилось ему все меньше. Мейц попросил Пизи официально задокументировать результат. Финн вновь посмотрел на Силгал, не тая виноватого взгляда. Каламарианка выглядела разочарованной. — Боюсь, что Сопротивление совершает большую ошибку, — произнесла она без враждебности, но с огромной печалью в голосе. Так произносят предсказание, заранее понимая, что окружающие не внемлют ему. — Если предчувствие одаренных что-то значит для вас, Джойдел, то знайте: мое говорит мне, что опрометчивое решение может обернуться непоправимой бедой. Силгал оглядела собравшихся, которым, кажется, стало не по себе от ее слов. — Просто помните об этом. И постарайтесь сохранить остатки здравомыслия.***
«Тук-туук-тук. Тук-туук-тук…» Навязчивый звук вырвал Рей из пут беспамятства, постепенно возвращая в реальность. Она лежала, еще не открывая глаз, во власти необычайно сильных ощущений. «Тук-туук-тук…» Ей не нужно было гадать, что это такое. Благодаря Силе она не просто чувствовала — она видела, как два сердца бьются в ней одно в такт другому. Две пульсирующие точки внутри крохотных, нечетких слепков плоти, окруженных околоплодными пузырями, — тех самых слепков, которым вскоре суждено стать полноценными людьми, новыми избранниками Силы. Эта тайна жизни под материнским покровом взволновала и растрогала Рей. Одинокое дитя, выросшее в пустыне, не помнящее теплоты родительских объятий. Впервые в жизни она познала то, что выше всяких войн, выше Добра и Зла — это священное единство женщины и ребенка. То, что терзало Лею и, возможно, будет терзать ее саму. Любовь к ребенку — это рана на сердце матери, которая всегда остается свежей. Сила даровала ей материнство слишком неожиданно и, пожалуй, слишком рано. Рей не сразу суждено было оценить этот дар — но сейчас она оценила его сполна! Она, прежде таившая обиду на этого ребенка и вообще не готовая поверить, что он и вправду существует, внезапно прониклась любовью к грядущим плодам своего чрева во всей безысходной полноте, стоило ее детям подать один слабый сигнал. Как будто ставни ее души отворились, пропуская свет надежды, идущий от двух маленьких существ. Как будто кто-то невидимый шепнул: «Гляди, какие они славные…» Это было озарение материнского чувства, прекрасное и непостижимое. Рей поняла, что с самого начала была готова впитать эту благодать — и вот, впитала ее. Ей казалось, что она видит своих детей такими, какими они должны стать спустя годы. С каждым ударом каждого из крохотных сердец Рей все больше отдалялась от реальности, поднимаясь во времени к неведомым высотам будущего. Мальчик и девочка десяти лет — черноволосые, рослые и гибкие — несутся через лес. Рей видит их раскрасневшиеся от бега, сверкающие радостью, беззаботные и невинные лица. Видит мягкие черты своей дочери, ее изящный носик, соболиные брови и легкие пушистые кудри — наследие набуанской родни. Видит и сына, заметно отстающего от сестры. У него гордая осанка и широкая грудь отца. Волосы непослушной копной спускаются к основанию шеи. Отчаявшись поспеть за сестрой, запыхавшийся брат просит: — Рио, постой! Та со смехом останавливается, небрежно подбирая растрепавшиеся кудри, чтобы они не лезли в глаза. — Какой же ты неуклюжий медведь, Бейли! — восклицает она. Мальчик, насупившись, ковыляет к ней. — Мы уже близко, — гордо сообщает девочка. Брат и сестра пробиваются сквозь подлесок и оказываются на поляне, которую Рей узнала бы, даже будучи слепой — так прекрасно и светло здесь движение Силы. Это Эндор. Древо Силы возвышается, как и прежде, гордое и восхитительное. Дети идут к нему. — Это здесь. — Рио прикрывает глаза. — Ты чувствуешь? Ее брат благоговейно кивает. — Ага, чувствую. Они проходят ближе к широкому стволу и садятся на землю у него основания — точно на том месте, где когда-то сидели их родители. Бейли задумчиво изучает взглядом рисунок коры, будто невидимые письмена прошедших лет. — Значит, вот где они поженились… — говорит мальчик, лениво растягивая слова. Девочка горделиво вскидывает подбородок. — Да. Я нашла это место. Это я видела его во сне... Бейли вальяжно откидывается, прислоняется макушкой к стволу, сцепив руки в «замок». — Подумаешь! Рио усаживается рядом. — По крайней мере, теперь нам известно хотя бы одно место, где наши мама и папа наверняка были счастливы. Расположившись под сенью Древа, дети весело судачат. Они гадают вслух, какими были их родители, и Рей с горечью в сердце понимает, что ни сын, ни дочь не знают ни ее, ни Бена, не помнят их. Все, что осталось у близнецов от матери и отца — это рассказы старших и сумбурные образы, являющиеся во снах. Была ли мама такой же красивой, как бабушка в молодости? Действительно ли Бейли так похож на отца, как порой говорит генерал Органа? Увы, в их семейном архиве только старые голоизображения, где Бен Соло еще совсем юный, а образ Рей с Джакку и вовсе не сохранился ни на одной из голограмм. Ее как будто не существовало. Внезапно Рио сладко зевает. — Мне хочется спать… — почти жалуется она. Ее телом овладевает сладкая нега. Девочка расслабленно улыбается и неуверенно смежает веки. — Спи, — говорит мальчик, укладывая ее голову себе на грудь. Через мгновение сон окончательно одолевает ее, и Рио Соло погружается в мир покоя и причудливых видений. Брат обнимает ее, ласково проводя рукой по волосам. Еще мгновение спустя Рей начинает замечать, как поток мидихлориан устремляется от сестры к брату через Древо Силы. Так было во время их брачной церемонии, но тогда Бен и Рей поровну брали и отдавали, теперь же их сын поглощал энергию жизни их дочери ненасытно и беспощадно. — Спасибо, — едва слышно шепчет он ей на ухо. — Спасибо тебе, сестра. Верховный лидер будет гордиться мной. Я обещал, что не подведу его, как отец… Рей со страхом ощущает, как Сила покидает детское тело вместе с дыханием, и как она крепнет в другом ребенке, приобретая уродливые очертания Темной стороны. Наконец, испив ее душу до дна, Бейли целует сестру в губы и крадет самый последний вздох. — Спи. Наши родители были счастливы в этом священном месте, и ты тоже будешь счастлива. Ты останешься здесь отныне и до конца времен. Мальчик неспешно поднимается на ноги. — Это моя судьба, — говорит он, глядя вперед, как будто обращается к кому-то невидимому. К матери, осознает Рей. Карие глаза ребенка смотрят сквозь призму времени прямо на нее. — Я был обещан ордену Рен еще до своего рождения. Мне оскорбительно носить имя Бейла Органы в угоду генералу Лее. Я — Энакин Рен. Верховный лидер все рассказал мне. Я знаю, что отца погубила предательская тяга к Свету. Клянусь, я не повторю его ошибки! У меня есть то, чего никогда не было у него. Великое наследие Тьмы, которое досталось мне от тебя, мама. Этот дар — опора, которая не позволит мне свернуть с избранного пути. Я завершу то, что начали мой отец и прадед… Рей вздрогнула и открыла глаза. Над ее головой белел потолок, вокруг попискивали какие-то приборы. И по-прежнему раздавался знакомый, будоражащий душу бой: «Тук-туук. Тук-туук …» «Нет, нееет…» — сказала она себе. От страха ей хотелось рыдать, хотелось кричать сумасшедшим криком. Рей готова была смести все кругом, опустошить всю галактику, лишь бы не дать свершиться тому, что она видела — ибо это была гибель не одного ее ребенка, но поистине их обоих. Какое сердце это выдержит? Однако крик так и остался у нее в груди тяжелым комком. Рей лишь диковато улыбнулась и покачала головой. Ее глаза блестели слезами. Похороненное в песках чудовище пытается запугать ее, сломить ее дух. Отняв у нее Бена, теперь оно хочет манипулировать ею по-другому — через детей. Возможно, для того злая воля и вмешалась в дела природы, создав совершенную двойню Избранных, новых Скайуокеров, отмеченных тайной печатью. Самый верный способ заставить мать подчиниться — это угрожать ее ребенку. Нет, этому не бывать! Зло ошиблось в своих расчетах, его удар так и не достиг цели. Оно пыталось выбить у Рей из-под ног единственную опору, но вместо этого подарило новую, лучшую. Тьма нанесла ей ужасную рану, но сама же и вложила ей в руку спасительный бальзам. Рио и Бейли — живая память о двухмесячном браке с Беном, об их упоительной любви. И эта память останется с нею даже теперь, когда Узы разорваны, и ее душа кровоточит. Даже если Бен и вправду уже мертв, она, Рей Соло, еще жива. Она воочию видела, что станет с их сыном и дочерью, если уступить сейчас. Стоит освободить скрытую в ней Тьму — и та поглотит и саму Рей, и ее детей. Значит, она сделала правильный выбор. И она не сдастся.