***
— … Генерал Органа и ваши рыцари могут быть свободны. А вас ожидает Верховный лидер. Оцепенение испуга вдруг сковало Лею по рукам и ногам. Не веря своим ушам, она беспомощно застыла посреди камеры. Бен остается? Нет, нет, видит Сила, ее свобода не стоит этого! Двадцать лет она жила, тоскуя о сыне. Семь лет оплакивала его пропажу. И почти год отчаянно искала его, каждый день умоляя о прощении. И вот, наконец, вновь обретя Бена, она должна отпустить его? Опять в логово врага, как жертву, отданную на заклание? Да она скорее тысячу раз умрет! Рэкс неимоверно силен. Она провела рядом с ним достаточно времени, чтобы понять, насколько велика его мощь. Каждое мгновение тут, на Биссе, она ощущала его давление — болезненный напор Темной стороны. Но опаснее всего то, что с виду он вовсе не кажется могучим. Внешняя немощь — его маскировка, которая способна обмануть кого угодно. Стоит Бену немного недооценить его возможности — и дело кончится бедой. — Я хочу убедиться, что моя мать и мои люди беспрепятственно покинули систему, — сказал между тем магистр Рен. — Другого я и не ждал, — изрек Хакс со скукой в голосе. — Что ж, вас проводят в центр управления, где вы сможете все увидеть своими глазами. — Тогда нам больше нечего ждать, — Бен опустил голову и первый направился к выходу. У самых дверей он остановился и, оглянувшись на мать, безо всяких эмоций в голосе произнес: — Ступайте за мной, генерал. Вы ведь сами все слышали: вы свободны. Пожилая женщина судорожно сглотнула и непроизвольно ухватилась за сердце. Лихорадочная дрожь прошла по всему ее телу. Каждое слово, произнесенное Беном, отзывалось в сердце матери острой болью. Ей как будто вонзили нож в грудь — и теперь медленно поворачивали лезвие, жестоко бередя рану. — Бен… — едва слышно пролепетали ее губы. — Не делай этого. — Генерал, у нас нет времени на споры, — теперь в тоне молодого человека отчетливо послышалось раздражение. Он отвернулся от нее и отдал распоряжение рыцарям: «Если откажется идти сама, волоките силком». А после твердой поступью покинул камеру. У Леи были лишь доли секунды на принятие решения. Усилием воли преодолев ступор, она заставила себя идти. Позволить этим юным наглецам тащить себя волоком — нет, такого унижения Бен от нее не дождется! В коридоре дожидались штурмовики. Белоснежные фигуры в одинаковых шлемах, которые Лея ненавидела, сколько себя помнила. Двое рыцарей — как там их проклятые имена? — подступили к ней с разных сторон, словно конвой. Бен пошел вперед, лишь на пару шагов опережая мать, а Хакс со своими помощниками гордо выступал в авангарде процессии. «Ах ты малолетний нахал! Глупец! Безмозглый мальчишка!.. — Исполненные злобы слова вновь и вновь летели от матери к сыну со скоростью бластерных выстрелов. Лея упрямо надеялась, что терпение Бена вот-вот лопнет, и он плюнет на все. Бросит ее и улетит восвояси. Благо, терпение никогда не входило в список его добродетелей. — С чего ты вообще решил, что мне нужна твоя помощь? Нет, подумать только! Ни с того, ни с сего ворвался ко мне в камеру и теперь тащит меня куда-то, не спросив согласия…» Подчас ей самой становилось тошно от мысли, какую несусветную чушь она несет. И как только она вообще могла рассчитывать, что Бен поведется на такой грубый, пошлый прием? Тот не оборачивался и не сбавлял шага. Казалось, он вообще не слышал гневных выпадов матери. Сколь бы остры ни были ее слова, они раз за разом натыкались на непроницаемую стену. Но что еще ей оставалось? Только продолжать гнуть свою линию. «А Рей? Ты подумал о ней? Где она сейчас? Что ты с ней сделал, поганец, отвечай?!» Лея до сих пор не была уверена, какие именно отношения связывают ее сына и девушку с Джакку теперь. Однако чувствовала, что эта связь все еще крепка — более того, крепка, как никогда. Наконец Бен немного сбавил шаг — можно ли считать это долгожданной уступкой? Дав ей поравняться с собой, юноша искоса глянул на мать. «Даже сейчас вы в своем репертуаре, матушка. Поглядите, как жалки ваши попытки меня задеть! Вы готовы рассерженно топать ногами, как малое дитя. И дерзите из одного только желания, чтобы другие поступили так, как вам хочется». Стоило Бену отозваться, как Лея сполна ощутила всю его неуверенность. Его мысленный голос был полон горечи и тоски. Он как бы говорил: «Разве не видите, генерал, без вас тошно». Лея хотела было ответить очередным шквалом брани, но ни одно крепкое словечко почему-то не приходило на ум. «Мама… — Внезапно Бен взглянул ей в глаза. На сей раз прямым, спокойным взглядом. — Вы нужны дома. Сопротивление нуждается в вас — в своем великом знамени — больше чем когда-либо, я точно это знаю. Лучше пообещайте мне, — неловко прибавил он, — что позаботитесь о своем внуке…» Генерал решительно остановилась, наплевав на всех и вся. Крифф! Пусть этот мальчишка волен вытолкать ее отсюда взашей, но она с места не сдвинется, пока он не объяснит все толком. «Рей?..» — только и спросила она. Бен отмахнулся в ответ на недоуменный вопрос Хакса о причине задержки. Его бархатные глаза смотрели на мать, не отрываясь ни на мгновение. «Да, мама. Рей Соло уже два месяца как моя законная жена. Вы без труда сами удостоверитесь в этом. Копия свидетельства о браке хранится у Силгал Акбар на планете Мон-Каламари. Обе подписи подлинные и поставлены по доброй воле. Ваш приятель Лэндо Калриссиан был единственным свидетелем заключения брака. Более того, уже несколько недель моя супруга носит ребенка, и скоро ей понадобится весь ваш опыт и вся ваша забота». Это беглое объяснение — эти короткие несколько фраз, кажущиеся не иначе как насмешкой судьбы, — заставили Лею с ужасом осознать, как много всего успело случиться, пока она была здесь, отрезанной от друзей и от всего мира. Значит, Лэндо все-таки удалось отыскать Бена и Рей? Значит, эти двое теперь вместе, и у них ребенок? О Сила... На секунду Лея отвернулась. В эти мгновения она достигла наивысшей растерянности, уже не зная, радоваться ли ей неожиданной новости. «Проклятый дуралей! — подумала она с досадой. — И он еще смеет являться сюда? Смеет, как ни в чем не бывало, разглагольствовать о том, что я — я! — сейчас нужна Рей? Это у него будет ребенок, хатт побери! Если кто сейчас и нужен Рей и будущему малышу, так это муж и отец». Она не касалась его сознания, однако сын все же угадал, о чем думает его мать — да и мог ли не угадать, когда все чувства наверняка были написаны у нее на лице? Словно во сне, Лея почувствовала стальную хватку на своих предплечьях. Уже ничего не стесняясь, Бен встряхнул ее раз и другой — пока не увидел, что ее взгляд начал проясняться. «Да как же вы никак не поймете?! Именно из-за Рей и ребенка я и пришел сюда — ради вас тоже, мама, но больше ради них. Или вам угодно и дальше жить в страхе? Каждую минуту бояться, что враг украдет у вас самое дорогое?» Глаза Леи испуганно расширились. С гордостью и ужасом она вдруг осознала странную, но очевидную истину: ее сын прав. Прав от начала до конца. Он собирается сделать то, на что у его глупой матери в свое время так и не хватило духу. Он не бежит от своей семьи; он готов сразиться за нее. Кругом стояли люди — вооруженные до зубов штурмовики, и сам генерал Хакс, нетерпеливо переминающийся с ноги на ногу и поглядывающий на мать и сына с очевидным недовольством. Но никогда еще Органе не было так наплевать на Хакса и его присных, как теперь. Бен не дал ей ответить, лишь настойчиво подтолкнул вперед, намекая, что они уже давно исчерпали время, данное им, чтобы проститься. Да и к чему лишние слова? Процессия двинулась дальше, увлекая Лею Органу навстречу свободе. Всего на миг она вспомнила про R2. Негоже бросать старого друга в руках врагов. Но с другой стороны, как же их затея? Если корабли Сопротивления все-таки прибудут сюда, только маленький механический друг сможет открыть для них гиперпространственный маршрут. Нет, как это ни прискорбно, R2 необходимо остаться. Во всяком случае, был еще один шанс, что желание Бена исполнится. Если юноша падет в поединке, возможно, Сопротивлению удастся уничтожить Сноука вместе с цитаделью. Так или иначе, маленький Скайуокер будет в безопасности. Быть может, именно он станет единственным ребенком в их семье, до которого ситхам и их приспешникам так и не удастся дотянуться? Возможно, хотя бы одному Скайуокеру суждено вырасти, не зная искушений Тьмы или проклятой войны, которая десятилетиями опустошала галактику?.. У одного из лестничных пролетов они разделились. Фазма поманила Лею и рыцарей за собой вниз, к ангарам. А Хакс, его помощник и Кайло Рен отправились наверх, в центр управления, как генерал и обещал. Прежде чем окончательно расстаться с матерью, Кайло позволил себе — всего на мгновение — припасть губами к ее лбу, оставляя на нем незримую печать своего дыхания. Лея замерла, затаилась, как мышь, боясь спугнуть неожиданное ощущение всеобъемлющего восторга. У них с Беном было до обидного мало таких моментов искренней семейной близости — но оттого-то каждый из этих моментов был сокровищем, по праву занимавшим почетное место в памяти пожилой женщины. — Только не пропади… — шепнула она, обреченно склонив голову. Ее голос был полон трогательной, какой-то детской мольбы. — Не смей проиграть, слышишь меня, Бен Соло? — Я не проиграю, — чуть слышно обещал ее сын. — Ведь теперь у меня есть, за кого сражаться. Есть, кого защищать. И куда вернуться, когда все закончится. Поверьте, генерал, еще никогда я не ощущал в себе столько силы, как сейчас.***
Стоя перед приборной панелью в позе солдата на посту, Кайло молчаливо провожал взглядом удаляющийся шаттл. Поначалу судно было видно невооруженным глазом в проем иллюминатора, затем осталась лишь крохотная мигающая точка на экране радара — и вот, наконец пропала и она. Растаяла в одно мгновение, когда судно перешло в гиперпространство. Кайло чувствовал, что его мать действительно на борту, и что она в порядке. Оставалось надеяться, что генералу Органе хватит сообразительности не лететь, очертя голову, прямиком к Сопротивлению. Наверняка здешние умельцы поставили на шаттл «жучок», по крайней мере, у них для этого имелось достаточно времени. Только дурак не воспользовался бы удобным случаем вычислить врага, а Хакс дураком не был — при всей своей неприязни к нему, магистр вынужденно признавал это. Когда корабль исчез окончательно, Хакс повернулся к Кайло, чтобы вновь напомнить ему о данном обещании. Тот не удостоил его ни словом, лишь молча кивнул, давая понять, что готов. Готов сейчас же, немедленно встретить свою судьбу, какой бы она ни была. В сопровождении вооруженной охраны генерал отконвоировал новоявленного пленника до знакомых дверей, за которыми — тронный зал, святая святых Сноука, где позволено находиться немногим. Перед входом Хакс возвратил магистру его сейбер. — Возьмите назад свою игрушку, — небрежно пробормотал он, протягивая Кайло стальную рукоять. — Вам она наверняка понадобится. Рыцарь, усмехнувшись, прицепил меч на прежнее место на поясе. — Уверен, мое оружие не слишком вас отяготило, генерал. Хакс поморщился с видом уязвленного самолюбия. Знакомое вытянутое помещение встретило гостя обычным полумраком и могильным холодом. Тронный зал Верховного лидера Первого Ордена всегда казался Кайло больше похожим на склеп, на величественный и зловещий чертог мертвеца, где нет места живым. Он устремился вперед уверенным, нарочито бодрым шагом, стараясь не замечать страха, сжимающего грудь. Стоило ему войти сюда, как забытые воспоминания всколыхнулись в душе, вызывая смятение и тоску. Всякий раз переступая порог личных владений своего наставника, Кайло Рен ощущал себя, словно мошка, увязшая в паутине. Словно он — по-прежнему юный падаван Бен Соло, которого — несведущего, недоумевающего, едва оправившегося от Оглушения Силы — впервые притащили к ногам Верховного. Сноук сидел, слегка откинув голову назад, приподняв подбородок, отчего его лицо приобрело не только заинтересованный, но и несколько надменный вид. — Наконец-то ты здесь, мой мальчик. И Темная сторона сильна в тебе, как никогда прежде. Проходи же, не заставляй меня ждать. — Темная сторона? — переспросил Кайло, скрывая дрожь в голосе за бодрым и злым тоном. — Свет и Тьма… не вы ли учили меня, Верховный лидер, что и то, и другое — лишь выдумки моралистов, лишь пустые джедайские байки, от которых мне следует поскорее освободиться? — Вижу, ты еще помнишь мои наставления, Кайло Рен. Это хорошо. Это значит, что пьянящая близость с той, что выбрала тебя — той, чье истинное имя «Сердце бури», — еще не затуманила твой разум окончательно. Что ж, я действительно учил тебя, что Тьма существует лишь в нашем восприятии — но видит Сила, оттого она не становится менее реальной. В тот роковой день, когда ты пошел на самоуправство, которое мне следует осудить, и вонзил меч в сердце Хана Соло, ты и сам почувствовал, что был отброшен назад вместо того, чтобы продвинуться вперед. Ты еще не был готов к такого рода испытанию. Но сейчас… сейчас я отчетливо вижу в тебе Тьму. Вижу страх, ненависть, страсть... Ты познал любовь женщины. А любовь — это ничто иное как еще одно название власти, Бен, теперь ты и сам это знаешь. Женщина — это наша сила и наше обетование. Ты почувствовал, что значит обладать той, которую желаешь, — значит, ты вкусил власти в самом обворожительном ее проявлении. Владеть галактикой или владеть любимым телом, есть ли разница? Разве мириады миров, трепещущие пред тобой в ужасе, не пьянят так же, как горячая плоть, трепещущая под тобой в любовном экстазе? Впрочем, твоя возлюбленная способна дать тебе и то, и другое. Еще ни в одной женщине мироздание не было воплощено с такой полнотой, как в ней. Ты получил то, о чем мечтали древнейшие владыки ситхов, и уже никогда и ни за что не окажешься от нее, не так ли? О дааа!.. — Тут Сноук прикрыл глаза и затих на несколько мгновений, умиротворенно улыбаясь. Затем он сладострастно облизнул губы и, не стирая улыбки, промурлыкал: — Да, я чувствую… ты стоишь здесь, передо мною, но в своих мыслях ты по-прежнему с ней. Ты мечтаешь вернуться в ее объятия, воображаешь, как наконец после долгой разлуки вновь припадешь губами к ее пряному рту и к нежной груди. Ты обладаешь ею, ты вожделеешь ее, ты боишься ее потерять — значит, ты наконец открыт для Темной стороны, как и хотел когда-то. Эта девочка сумела сделать с тобой то, чего так и не удалось мне. Через нее, Сердце бури, Тьма проникла в твою душу достаточно глубоко. Кайло не отвечал. Бархатные глаза зло сверкали. Пальцы, обтянутые блестящим черным латексом, то и дело со скрипом сжимались и разжимались. «Вон из моей головы… вон…» Телом стремительно овладевал непонятный жар. Галлиус Рэкс проникал в его сознание, как инфекция, как злобный паразит. — Погляди-ка на себя, — иронично добавил Сноук. — Глаза блестят, грудь вздымается. Тобой владеют темные желания. Ты бледен и горяч. Ты полон злобы и азарта. Ты влюблен и алчен. Ты готов растерзать любого, кто посягает на твою собственность, на твою любимую. Ты хочешь убить меня. Ты хотел этого с того самого дня, когда пришел ко мне. И вот, наконец-то у тебя нашелся подходящий повод. С этими словами Сноук неспешно поднялся на ноги. — Ты помнишь тот день, Бен, когда мы впервые встретились во плоти — тут, в этих самых стенах? — Громада иссушенного тела с надменной медлительностью наступала на молодого рыцаря. Каждый шаг Верховного лидера сопровождало слово. С каждым шагом, с каждым словом он методично приближался к своему противнику и к кульминации своей тирады. Это был настоящий танец красноречия — угрожающий и прекрасный. — Ты стоял на том же самом месте, что и теперь, когда я вонзил когти в твой разум. Когда разодрал твое сознание с бойкостью и грубостью пьяного солдата, который овладевает первой попавшейся шлюхой. Я был безжалостен к тебе в тот день — потому что знал: с той поры ты дважды и трижды подумаешь прежде чем бросить мне вызов. Что ты запомнишь на всю жизнь, какую боль я способен причинить. И я не ошибся. Что ни говори, а ты и вправду заметно присмирел. Ты пришел ко мне, как убийца и шпион, ученик джедая, но стал моим верным учеником. И сейчас ты вновь передо мной, как убийца. Так не медли, покажи, чего ты стоишь. Золотое лезвие с треском и шипением вырвалось из плена магнитного кольца. Но в тот же миг Сноук широко замахнулся — и Кайло не успел издать ни звука прежде чем невидимая пощечина сбила его с ног. Он отлетел назад и, крутанувшись в воздухе, приложился спиной о стену. Меч выпал у него из рук и потух. Во рту стало солоно. На секунду глаза заволокло сероватой дымкой, однако Кайло все же сумел заставить себя подняться на ноги. Пошатываясь, он выставил вперед руку, чтобы блокировать следующий толчок Силы, и содрогнулся от мощного, сметающего напора. Дыхание начало сбиваться, руки затряслись, мышцы заныли, не в силах больше удерживать незримую тяжесть. Бен уже готов был признать, что проигрывает, когда натиск вдруг прекратился. — Ты… ты и вправду стал сильнее… — по недоуменному голосу Сноука рыцарь догадался, что сумел потрепать противника куда серьезнее, чем тот, вероятно, рассчитывал. Первая удача вдохнула в него решимость и заставила собраться с духом. Со скоростью пружины Кайло выпрямил спину. Рукоять сейбера покорно скользнула в его ладонь, и через мгновение искра золотого света вновь воссияла сквозь сумрак. Кайло осторожно двинулся вперед, удерживая меч перед собой в стойке готовности. Плазменный луч поднимался строго вверх, как столп пламени, и бросал отсвет на правую половину худого, вытянутого лица. Его первый удар Сноук попросту отвел рукой. Меч натолкнулся на незримый щит и, рассыпая искры, резко ушел назад. Тогда Кайло принялся наносить исступленные удары вновь и вновь. Понемногу, раз за разом он уничтожал защиту Сноука, истощал его, изводил. Именно таким образом — неотступно нападая, — он одолел Тея и многих других. Эта техника была его любимой. Поначалу его противник оборонялся без особых усилий, но время шло, и мало-помалу растущие стремительность и сила рыцаря Рен брали свое. С каждым новым ударом Кайло все больше убеждался в своих силах. С каждым ударом кровь вскипала сильнее, и адреналин разносился по венам, как электрический ток. Голова кружилась от внезапного ощущения невиданной мощи, сосредоточенной здесь, в его руках. Верховный лидер — не больше чем человек. Его мудрость — это ложь. Его могущество — пыль в глаза. Ничтожный, жалкий старик, который гниет заживо в своей могиле, называемой императорской цитаделью. Долгие годы эта тварь делала из него дурака, но сегодня Бен Соло раз и навсегда положит конец лжи Галлиуса Рэкса. В какой-то момент Сноук дрогнул и попятился. Кайло увеличил напор, не замечая усталости, которая, между тем, подбиралась и к нему тоже. С бешеной скоростью он нападал поочередно то слева, то справа короткими, дергаными выпадами. В рваной пляске страсти и злобы он почти не заметил, когда Сноук упал на колени, на последнем издыхании, обеими уже руками закрываясь от частых ударов. Сквозь стиснутые зубы послышался глухой стон бессилия — этот стон, быстро перешедший в прерывистый харкающий хрип, возвестил Кайло о его победе. Тело Верховного лидера обреченно обмякло. Распаленный боем, с гневно перекошенным лицом, ученик навис над поверженным учителем, будто призрак справедливого отмщения; будто воплощение грозного, неотвратимого торжества. Лишь последний удар отделял его от полноправного, безоговорочного триумфа, однако Кайло, секунду помедлив, погасил оружие. «... вонзил когти в твой разум... разодрал твое сознание... был безжалостен к тебе...» Стоило ему припомнить хотя бы часть речи Верховного лидера, как его бросало в дрожь, и ярость заставляла кровь закипать. Нет, он не станет понапрасну марать сейбер! Его пальцы сомкнулись призрачными тисками вокруг дряблого горла. Ненависть… о да, это и вправду она! Огонь невиданной силы расходился, разгорался в нем, уверенно прогоняя последние отголоски недавнего страха. Эта тварь столько лет терзала его разум, использовала его в своих целях, отняла все, что было ему дорого — даже себя самого. Больше он этого не допустит. Бен Соло, воскрешенный любовью из небытия безнадежности, уничтожит Галлиуса Рэкса здесь и сейчас. Даже если тот оказался прав; даже если это в самом деле Тьма направляет его руку, Бен исполнит свое предназначение. Он не отдаст Рей — свою жену, свою спасительницу, свой светлый талисман. Сокровище Силы, которое вопреки всему выбрало его, а не Рэкса. Он едва держался на ногах. Кровь с жадностью била в виски. Пот градом стекал по лицу и шее. И все же, его хватка оставалась каменной. Измотанный, он вложил последние усилия в этот смертельный захват, терпеливо дожидаясь, пока жертва испустит дух. На лице Сноука проступили красные пятна, глаза налились кровью. Верховный лидер Первого Ордена, человек, слывущий самым могущественным в целой галактике, задыхался перед ним, извиваясь на холодном каменном полу и тщетно царапая горло. Юноша сжал пальцы еще крепче. — Убей… Сквозь гул в ушах Кайло не сразу догадался, что именно хрипит побежденный. И лишь напрягши слух, отчетливо различил: — Давай, мальчик… убей меня… ... Кайло отшатнулся в ужасе. Изуродованное существо подняло голову — и юноша внезапно осознал, что совершил глупую, непоправимую ошибку. Лицо Сноука сияло таинственной, плотоядной радостью. Ослепляющая вспышка угасла перед самым носом Кайло. Немыслимая сила оторвала его от земли и отбросила назад. Тело неестественно изогнулось — мощный электрический заряд охватил его, мигом сковав по рукам и ногам.***
Слишком поздно Бен Соло осознал, что одержал победу лишь по одной причине: Сноук позволил ему победить. Пока он считал, что загоняет врага до седьмого пота, он не замечал, что на самом деле это враг загоняет его самого. Все это время Рэкс не нападал, лишь оборонялся. Берег силы, покорно дожидаясь, когда противник выдохнется и окажется в его власти — истощенный, беззащитный. Кайло мог бы предвидеть все это, не будь он так ослеплен ненавистью и обманчивым чувством превосходства. Не поддайся он чарам Темной стороны. Как будто он по-прежнему был несведущим мальчишкой, которого легко околдовать и облапошить. Но теперь поздно. Кайло лежал на спине, едва дыша. Его одежда слегка дымилась. Мерзкий, невыносимый запах паленой плоти заполнял ноздри. Молнии Силы — одна из самых редких и едва ли не самая прославленная техника Темной стороны, древняя, как сам орден ситхов. Дарт Сидиус был последним, кто владел этим навыком. Говорят, Вейдер не мог использовать Молнии из-за своего увечья, а быть может, дело в том, что Император опасался давать второму человеку в государстве излишнюю власть. Именно Молния Силы погубила Вейдера и едва было не погубила его сына, когда Сидиус подверг Люка пытке на глазах у отца. Обо всем этом Кайло, конечно, знал, но разве ему могло прийти в голову, что старик Палпатин доверил побочному ученику тайну, которую побоялся доверить единственно праведному? Никогда еще он не видел, чтобы Сноук использовал Молнии. Рэкс предпочел утаить эту мелочь, очевидно решив, как и Палпатин в свое время, что делиться подобным умением с непредсказуемым Скайуокером будет чересчур опрометчиво. То ли смех, то ли стон слабо скатился с губ рыцаря. Верховный лидер припас достойный козырь для финальной схватки. Что ж, выходит, он — ситх даже в большей степени, чем хочет казаться. Ладонь врага коснулась его лба аккуратно и почти ласково. — Ну-ну, успокойся, малыш Бен. Это не я погубил тебя, но ты сам. — Сноук говорил с ним так же спокойно и властно, как и семь лет назад. — Поразительно, но ты, похоже, попросту не способен учиться на собственных ошибках. Оказывается, ты все такой же самонадеянный юный остолоп, каким когда-то пришел ко мне. Знаешь, кого ты напоминаешь мне, Бен Соло? Базарную девку, которая сама раздвинула ноги, а потом вдруг стала сетовать, что ее изнасиловали. Однажды ты отдался мне всей душой, и сегодня сделал это вновь. Собрав силы, Кайло попытался встать — бесполезно. Запоздало пришло понимание, что Молния, похоже, повредила имплантант в позвоночнике. — Крифф... — давясь сухой горечью, простонал рыцарь. Если и вправду так, то он, выходит, попался на том же, на чем и его дед. Рэкс словно и не замечал его потуг. — Ты ведь должен был понимать, зачем нужен мне. Для чего галактике так или иначе необходим Дарт Вейдер. А, Бен? Скажи-ка мне правду. Каждый день, заворачиваясь в свои черные тряпки, надевая маску, отдавал ли ты себе отчет, для чего все это? Война — это хаос, малыш. Это ежедневные смерти, жестокие и бессмысленные. Это боль, которой нет конца год от года. Это черное полотно скорби, тянущееся от столицы к самым отдаленным регионам. Лишь такой, как Вейдер — суровый, бескомпромиссный символ порядка и твердости духа, к тому же, наделенный сверхъестественными способностями, — может помочь людям, солдатам, не потерять в этом хаосе самих себя. Я оказал тебе великую честь. Идя на верную смерть, они видели перед собой тебя — могучее, непобедимое существо, — и чувствовали уверенность — хотя, быть может, и обманчивую. Посреди хаоса ты дарил им ощущение безопасности — это так же бесценно, как теплый кров посреди бури, как вода в пустыне, как первые солнечные лучи после долгой зимней ночи. Но война подходит к концу, и твоя миссия давно себя исчерпала. Бен почти не слушал, он старался, как мог, восстановить дыхание и превозмочь боль в мышцах. Шальная мысль прибегнуть к левитации, как в старые добрые времена, едва успела коснуться его разума, как новый электрический разряд — куда слабее предыдущего — скользнул по телу, вызвав новую волну судороги. — И даже не пытайся, — Сноук покачал головой с какой-то мягкой, почти родительской снисходительностью. — Я вижу тебя насквозь, Бенни. Не стоит портить мне игру. Тебе никогда не удавалось скрывать ни своих чувств, ни мыслей — уж по крайней мере от меня. А с тех пор, как в твоем сердце появилась эта девица, ты и вовсе стал открытой книгой. Право же, — со смехом добавил он, — иначе у меня бы не вышло так легко расправиться с тобой. Вновь Сноук вырос перед его взором, и в этот миг Бену показалось, что вот теперь-то он видит, впервые в жизни видит истинного своего наставника — не дряблого старика, не умирающего калеку — но то, что скрывалось за этим ужасающим образом. Тайного ученика ситха. Хранителя тайны Сердца бури. Верховного лидера Первого Ордена. Мудрое, зловещее существо, которому поистине нет равных. Рэкс как будто помолодел. Глубокие складки на лице расправились, шрамы немного сгладились — и оттого это лицо уже не вызывало такого явного отвращения, но по-прежнему внушало трепет, как все, что не может охватить разум. Бен видел бесконечную, безликую мощь, лишенную наконец всяких покровов. Видел то, что — как он тут же осознал — у него никогда не достало бы сил победить, по крайней мере, в одиночку. — Ты всегда принадлежал Тьме и Свету. Добро и Зло разделили твою душу поровну. Сегодня я вижу: чаши весов наконец качнулись. Значит, твое обучение завершено... Кайло еще слишком хорошо помнил свой разговор с Маз. И что означает для него «завершение обучения» помнил тоже. Пронизывающий ужас всколыхнулся в его душе. Вместе с упрямством и злобой. Превозмогая слабость, Кайло приподнялся на локте, сжал зубы. Другая его рука решительно потянулась за световым мечом. Он приготовился бороться за каждый вздох, за каждую секунду своей жизни. Ему не требовалось лишних объяснений, он и так слишком хорошо представлял, что Рэксу нужно от него теперь. Но по крайней мере, Рэкс не возьмет его голыми руками. Следующий удар Молнии пришелся на плазменное лезвие, выставленное поперек, как щит. Электрический разряд прошел по всей длине луча. Плазма отразила молнию и направила ее против самого Сноука. Отброшенный разрядом, Верховный лидер повалился назад. Рыцарь торжествующе улыбнулся. То была больная радость приговоренного, который не желает мириться со своей участью, хотя в глубине души давно смирился с ней. То был безнадежный плевок в лицо смерти. Поглядим, достанет ли знаменитого упрямства Скайуокеров, чтобы продержаться достаточно долго. Чтобы паразит в конце концов обломал об него когти и зубы. Однако восторг от этой последней победы продлился недолго — не больше мгновения. Всего мгновение спустя сознание утонуло в боли, которую он, Кайло Рен, Палач Первого Ордена; он, Бен Соло, прошедший через муки в Святилище Вейдера, не знал никогда и которую даже представить себе не мог. И причиной этой уничтожающей боли был на сей раз вовсе не Сноук. Рей... Его губы оторопело прошептали драгоценное имя, словно оно было заклинанием, способным все исправить. Он не желал верить в случившееся. Ее не было с ним. На том месте, которое прежде занимала Рей, теперь зияла кровоточащая, гнойная рана. Как будто с него заживо содрали кожу. Как будто единым махом отсекли часть тела. Узы были благословением для них обоих. Узы позволяли им черпать силы друг в друге на протяжении стольких месяцев. Но сейчас именно они, Узы Силы, обратились его слабостью. Роковой слабостью, погасившей в нем последний огонек сопротивления. Лишившись Рей, он лишился всего. Кажется, только сейчас, когда любимая жена внезапно исчезла из его сознания, Бен понял до конца, насколько крепко они срослись друг с другом с той поры, когда впервые осознали, что между ними Узы Силы. То, что прежде было только болезненным, стало нестерпимым. Теперь уже нельзя было оторвать одного от другого, не нанеся обоим смертельной раны. Это был удар в самое сердце, точный и безжалостный. Какая-то непостижимая сила — страшнее и могущественнее Галлиуса Рэкса — вдруг вторглась между ними, враз лишив рыцаря Рен надежды, воли, рассудка. Он забился на полу, словно безумец; словно дикий зверь, угодивший в капкан. Сноук перестал существовать для него, как и все остальные. Осталось одно страдание. Только сводящая с ума пустота. Рей, Рей, где ты?! Одна мысль, что могло послужить причиной столь внезапного разрыва Уз — что Рей и их ребенок, тайный принц Скайуокеров, могут быть мертвы, — вызывала в нем дрожь исступления. Проклятье! Ведь он знал — и Маз, и Люк Скайуокер, и собственное сердце постоянно твердили ему, — что нельзя оставлять ее одну; что они с нею — две части одного великого целого, и лишь вместе способны не только справиться с обстоятельствами, но и добиться исполнения своей судьбы. Сколько раз с тех самых пор, как он узнал, кто она на самом деле, Бен повторял себе снова и снова, что будет рядом со своей возлюбленной, что бы ни случилось. И вот, наступил решающий час — и он бросил ее в неведении и тревоге. В одиночестве. С его ребенком в животе. Безо всяких объяснений. Сколько бы он ни оправдывался тем, что пошел против веления сердца ради нее, ради Рей, но сам-то знал — знал, ведь когда-то точно так же поступили с ним самим, — что это не может служить оправданием. Даже услыхав, что она отправилась на Джакку, он не повернул назад. А теперь... что если она и вправду погибла, сгинула в песках вместе с их нерожденным малышом? Все, что давало ему силы; все, что помогало верить и бороться, вдруг растворилось в неизвестности. Прости, Рей... … Когда призрачная длань Сноука простерлась над ним, вытягивая силы и жизнь, Кайло не чувствовал уже ничего — ни боли, ни страха, ни сожаления. Больше он не принадлежал себе. Словно мертвый, он лежал, устремив невидящий взгляд ввысь, где далеко во мраке терялся каменный свод. Сквозь бред, где-то на самом краю сознания ему еще мерещился воздушный девичий силуэт. Силуэт был как бы пропитан светом и поднимался над землей, уходя куда-то вдаль. Силуэт манил Бена за собой, протягивал руки в беззвучный мольбе. Бен рвался вслед что есть сил, плакал и умолял подождать его. Но чем яростнее пытался догнать Рей, тем быстрее она отдалялась, пока не пропала вовсе. Его поглощал огонь. Неотвратимое пламя бежало вместе с кровью по неестественно вздувшимся венам. Темный вихрь беспрепятственно ворвался в его душу, сметая все мысли, все чувства — все, что прежде называлось «Беном Соло», — в единую кровавую кашу. Но ни единого крика, ни даже легкого стона так и не скатилось с его губ. Бен уходил беззвучно; боль была уже не властна над ним. Казалось, он перенес все, что мог перенести, и потерял все, что мог потерять. Его сознание отходило в пасть небытия, в кромешную тьму, но душа была уже там. Равнодушие владело им, словно сон — тот самый сон, что называют преддверием конца. На полпути к смерти, он уже был мертв.***
Для простого солдата видеть самого Верховного лидера, к которому допускают не всякого офицера, сродни чуду. Слуга генерала Хакса поначалу решил, что спит, когда господин, кривясь от едва сдерживаемой досады, сообщил: «Тебя ожидают в медицинском центре». Молодой человек сразу угадал, в чем дело, хотя поверить в это было выше всяческих сил. Раболепие — лучшая тренировка для памяти, внимания и интуиции. Постепенно рабы учатся угадывать желания хозяев, не дожидаясь команды, — по малейшим интонациям, по взглядам, по выражению лиц. А этот парень служил у Хакса достаточно долго — всю жизнь, как ему казалось порой. И конечно, он давно приметил, что таким подобострастным, с отзвуком страха и благоговения, тоном господа говорят между собой лишь об одном человеке… Но что могло понадобиться главе Первого Ордена от неизвестного парня, до которого почти никому в цитадели не было ровно никакого дела? Верховный дожидался возле одной из операционных палат. Молодой человек, не видевший Сноука ни разу в жизни, узнал его тотчас. Все то же особое чутье слуги подсказало, что в этой сгорбленной, худощавой фигуре есть особая горделивая стать, присущая разве что самым именитым господам; есть некое величие, непостижимое для раба. Рядом, на удивление, не было никого — ни охраны, ни персонала. Разве что дроиды-медики свободно колесили туда-сюда, никого и ничего не замечая. Обнаженное тело молодого мужчины лежало на хирургическом столе. Показания сканера — насколько вошедший мог судить, — свидетельствовали, что этот человек еще жив, хотя он был, судя по всему, в глубокой коме. Для слуги Хакса не составило труда узнать и его тоже. Один из рыцарей Первого Ордена, недавний прилет которых вызвал приличную шумиху на нижних уровнях. Тот самый, что остался, когда другие убрались восвояси, и собирался биться с Верховным лидером. Парню довелось увидеть рыцарей лишь мимоходом. Другие не оставили в его памяти ни следа, но этот… в нем определенно было что-то, приковывающее взгляд. Может, они уже виделись прежде? Впрочем, какая разница… Сноук стоял, касаясь края стола кончиками худощавых, хищно изогнутых пальцев. Казалось, он был так занят, разглядывая неподвижные черты побежденного недруга, что не заметил вошедшего. Тот именно так и подумал. И потому, когда Верховный внезапно обратился к нему, не поворачивая головы, несчастный служака содрогнулся всем телом. — Ты знаешь, кто это? — Д… да, Верховный лидер. Это — магистр ордена Рен. Я был в тюремном блоке вместе с ним и генералом. Теперь Сноук резко развернулся к нему. В этот миг слуге показалось, будто черная бездна глаз изучает его — изучает острым, испытывающим взглядом. — Ты из штурмовиков? — осведомился Верховный, почему-то улыбаясь. — Нет. Я служу лично генералу Армитиджу Хаксу. — И как давно? — Я не помню, милорд… — Зови меня «Верховный лидер», — мягко напомнил Сноук. Кажется, он пребывал в добром расположении духа. — Простите, Верховный лидер. Я не помню, когда и при каких обстоятельствах оказался на службе у генерала. — Ну разумеется… — Верховный вновь поглядел куда-то мимо собеседника, словно обращался уже не к нему вовсе. — Искусственные солдаты, как правило, не помнят, кем они были прежде. Хакс всласть забавляется с новой игрушкой. Но ему не следует забывать, что искусственные солдаты — это не дроиды, которые не чувствуют ничего. Искусственные солдаты — отчасти по-прежнему люди… И прежде, чем окончательно растерявшийся парень успел сообразить хоть что-то, Сноук властно скомандовал: — Подойди. Тот сделал один робкий шаг. — Ближе, ближе... — прошипел Верховный лидер громче и жестче, и шипел еще и еще, пока наконец солдат не встал вровень с ним — так что мог разглядеть мертвенно бледное лицо магистра предельно обстоятельно. Пальцы Сноука на удивление ловко и крепко вцепились в его шею сзади, давя на болезненные точки. — Гляди на него. Ты должен увидеть все в мельчайших деталях... Не зная, что и думать, солдат принялся всматриваться, что есть мочи — и чем больше он всматривался, тем крепче становилось чувство, что этот парень, Рен, и вправду имеет к нему какое-то отношение. А значит, его позвали сюда неспроста. — Знаешь, что погубило его? — небрежно поинтересовался Верховный. — Конечно, не знаешь. Его погубила женщина, друг мой… Трудно судить, что повергло молодого человека в большее смятение — внезапная откровенность Сноука или то, что тот почему-то назвал его, раба и ничтожество, «друг мой». Верховный, однако, продолжал, не замечая ни его замешательства, ни страха. Сноук говорил неспешно, с пряной, ласковой нотой, как бы смакуя каждое слово. Казалось, он всячески хотел показать собеседнику свое исключительное удовлетворение. — Страсть — а тем более, страсть к женщине, — заставляет нас обнажать души. Он полюбил, он поддался соблазну — и вот, лежит передо мной, нагой и открытый. Пустая оболочка, которая лишь дожидается, когда я наполню ее своей сутью. Лишь тело, хотя и порядком потрепанное, но еще вполне способное функционировать. Врачи осмотрели его и сошлись на том, что угрозы жизни нет. Пришлось только исправить небольшой изъян — увечье, которое легко преодолеть. Да, его сердце еще бьется, но его самого уже нет. Женщины — это наша извечная слабость. А за слабость приходится расплачиваться, и подчас жестоко... Но все же я завидую ему. Если бы ты только мог представить себе, кого касались эти неподвижные руки, эти губы совсем недавно. С кем он соединился по прихоти Силы и назло мне. Самая прекрасная из невест этого мира. Любой мужчина рядом с нею захочет ее больше всего. Впрочем, ты бы все равно не смог осознать ее силы. Как и он так и не успел осознать до конца, тщеславный глупец. Только я владею этой тайной. Быть может, на свою беду... Смотри, солдат, смотри на него внимательно. Ты даже не представляешь, какую огромную роль невольно сыграл этот человек в твоей судьбе. Весь мир мог бы принадлежать ему. Но даже став всемогущим владыкой, он сам по-прежнему принадлежал бы мне. Знаешь, кто бы что ни говорил, он был для меня, как сын. Я сопровождал его каждую минуту его жизни, даже когда он еще не родился. Я всегда говорил: в детях наше будущее. И сегодня я обрету новую жизнь — через него. А ты… ты должен увидеть все, что произойдет здесь. Затем ты отправишься на поиски генерала Органы. Уверен, тебе не составит труда найти ее, — промурлыкал Сноук с какой-то особой интонацией. — Я хочу, чтобы ты рассказал ей о том, что видел. Чтобы передал ей каждое мое слово — точь-в-точь. Чтобы не пожалел для нее описания, лишь бы она поверила тебе. А если все-таки не поверит, то пусть заглянет в твои воспоминания и посмотрит сама — пожалуй, так будет даже лучше. Смотри, смотри! Иначе я убью тебя. Если посмеешь отвернуться или зажмуриться хоть на мгновение, знай, тебе не жить… С этими словами Верховный лидер отпустил его и тут же возложил руку на грудь бесчувственного рыцаря. Дальше произошло то, что жалкий слуга, напуганный до полусмерти, никак не ожидал. Он даже не пытался проникнуть в суть этого явления, однако быстро понял, насколько оно омерзительно, и что лучше бы ему вовсе не видеть ничего подобного. Слабое сияние, идущее от руки Сноука, охватило тело, а затем охватило и самого Верховного, сливая их обоих в одну светящуюся фигуру. Постепенно сияние становилось сильнее. Оно мерцало и переливалось, как будто тысячи крохотных огоньков перебегали туда-сюда по тонким каналам, невидимым обычному глазу. И так продолжалось, пока свет не поглотил всю комнату, и глаза солдата, которые тот не смел зажмурить — ведь это означало бы верную смерть, — не заслезились, и несчастный не решил окончательно, что он сейчас ослепнет. Но уже через секунду сгусток света развеялся, оставив лишь небольшой рассеянный блеск, который вскоре тоже исчез. Тело Верховного лидера лежало на полу, словно платье, сброшенное впопыхах. А тот, кто прежде был без чувств, теперь стоял над ним в полном сознании и смеялся. Смеялся восторженно и бешено, жутко и безоглядно — так смеется человек, сумевший наконец совладать с трудной задачей, которая долго не давала ему покоя. На побледневшем лице солдата застыла маска всеобъемлющего страха. Боясь пошевелиться, он лишь отупело смотрел на Верховного лидера, восставшего перед ним в новой одежде из плоти. Он как бы умолял одними глазами, чтобы все это оказалось просто сном. Конечно, он понял, что произошло. Однако рассудок отказывался принимать увиденное иначе, как за обычный ночной кошмар. Вскоре сквозь мерзкий смех до него донеслись слова — последние распоряжения: — Ступай. Тебе дадут корабль. Полагаю, генерал Органа первым делом направится на Мон-Каламари, а затем к своим товарищам из Сопротивления. Передай ей: «Я предлагал вам присоединиться ко мне, мама, и по-прежнему буду рад, если вы примете мое предложение». И не забудь, когда будешь говорить с ней, снять шлем. Обязательно дай ей увидеть твое лицо прежде, чем приступить к рассказу. Поверь, так она получит еще больше удовольствия.