***
Городской автобус останавливался только в самом начале Мейпл-стрит Роуд, поэтому Макс пришлось почти полчаса идти пешком по заброшенной улочке, на которой тут и там ютились маленькие домики с тонкими фанерными стенами и покосившимися крышами. Весь пейзаж мог бы послужить отличным примером бедности и запустения в их самых крайних проявлениях. Окна многих домов были выбиты, а вместо стекол в рамах красовались грязные картонки или простые газеты, приклеенные скотчем. Калитки не закрывались и от порывов ветра грустно стучали о наполовину повалившиеся, наполовину разобранные деревянные заборы. Макс поежилась. И почему Хлоя захотела жить в таком жутком месте… К счастью, никого из местных жителей Макс на пути не попалось, и она беспрепятственно дошла до последнего (и самого убогого) дома, стоящего прямо поперек улицы. За ним начинался пустырь, поросший высокой травой. Макс остановилась, не решаясь подойти к двери. Машины Хлои поблизости видно не было, значит, предположительно, ее могло не быть дома. Но, с другой стороны, Макс даже не знала, жив ли еще старый пикап. Может, Хлоя продала его или разбила… Превозмогая волнение, Макс поднялась по деревянным ступенькам и постаралась рассмотреть что-нибудь сквозь мутные оконные стекла, но безуспешно. Тогда она, постояв еще несколько секунд, громко постучала в дверь. Тишина — ничто в доме не выдавало присутствия хозяйки. Глубоко вздохнув, Макс присела на единственную не прогнившую ступеньку крыльца и приготовилась ждать.***
В тот день Хлоя впервые за долгое время была полностью трезвой и вменяемой. Так долго откладываемый прогресс в работе над собой наконец-то наступил, и Хлоя сумела продержаться целый день, чтобы не пить и не курить ничего запрещенного. Ощущение оказалось непривычным, но, в общем, вполне сносным. Утренняя смена в кафе пролетела быстро, и в три часа Хлоя была уже свободна. Она немного подумала над тем, чем можно занять остаток дня, и вдруг пришла к неожиданному даже для самой себя решению — почему бы ей не приготовить ужин? К слову сказать, Хлоя в жизни ничего не готовила, да и не горела желанием учиться. Но именно тогда ей впервые захотелось… домашнего уюта, что ли? Просто посмотреть кино и съесть что-нибудь не из ресторана быстрого питания. И Хлоя последовала своему порыву. Заехав в магазин, она купила побольше продуктов (насчет конкретного блюда она еще не определилась, так что решила на всякий случай взять все) и, загрузив пакеты в пикап, направилась к дому. Еще издалека она увидела кого-то, сидящего прямо у нее на крыльце. Недоумевая, кто бы это мог быть, она остановилась сбоку от дома, перебирая в голове варианты. Может, Кристина вернулась? Но зачем… Хлоя, нахмурившись, выпрыгнула из машины и, забрав покупки, пошла к двери. За секунду до того, как она узнала гостью, ее мозг уже распознал до боли знакомые движения — скованные, словно ненастоящие — совсем как в их первую встречу. — Макс? — воскликнула Хлоя, не в силах поверить своим глазам. — Ты… Ты что здесь делаешь? — Привет, Хлоя, — тихо сказала Макс, голос ее дрожал от волнения. — Я… — Откуда ты узнала, что я здесь живу? — спросила Хлоя первое, что пришло в голову — мозг просто-напросто отказывался принимать происходящее, заставляя девушку стоять столбом и смотреть на Макс — не во сне, не в бредовых галлюцинациях, а на живую, реальную Макс. — Кейт сказала, — ответила Макс, все так же неловко переминаясь с ноги на ногу на единственной целой ступеньке. — А, — Хлоя, наконец, поднялась на крыльцо, заставив Макс буквально вжаться в перила, и, свалив пакеты прямо на пол, открыла дверь и вошла внутрь. Макс медленно последовала за ней. Ее взору предстала маленькая полутемная комната. Серый дощатый пол был весь заставлен пустыми бутылками и засыпан сигаретным пеплом, кровать не заправлена, а одежда свалена по углам бесформенной кучей. — Прости, у меня не прибрано, — равнодушно сказала Хлоя и, закинув ноги в ботинках прямо на белую простынь, села на кровать и закурила. Макс, не решаясь пройти, по-прежнему стояла в дверях. Хлоя несколько минут смотрела на нее тяжелым нечитаемым взглядом, а потом, роняя пепел на колени, спросила: — Зачем ты приехала? Даже в полумраке комнаты было видно, как отчаянно запылали щеки Макс. — Нужно поговорить, — с трудом выдавила она. — Могла бы позвонить, — ледяным тоном ответила Хлоя. — Я, в отличие от некоторых, не меняю номер телефона, никого не предупредив. — Я… Я хотела увидеться, — почти прошептала Макс. — Ясно. Ну, говори, — Хлоя затушила сигарету прямо о спинку кровати и сразу же достала следующую. — И ради бога, перестань там стоять, раздражает. Макс медленно отошла от двери и осторожно присела на противоположный край кровати. От сигаретного дыма и подступающих слез у нее щипало глаза, а голос отказывался подчиняться, но Макс все равно заговорила: — Я хотела попросить прощения. Знаю, я повела себя ужасно. Я много думала о твоих словах. На самом деле не было ни дня, чтобы я не думала о тебе и… — Макс запнулась, но скоро продолжила, — и не скучала. Прости, мне правда очень жаль. И я… Ну, насчет того, что ты говорила. Я подала документы в Блэквелл, и меня приняли, и я… Смогу жить в общежитии и, в общем, остаться тут, — Макс задохнулась и резко замолчала. Хлоя несколько секунд смотрела в стену, а затем спросила с сарказмом: — Вот, значит, как? Теперь СуперМакс, которая всегда знает за других, как им будет лучше, решила поселиться в Аркадии Бэй? От ее ледяного тона спина Макс покрылась мурашками — Хлоя никогда раньше так с ней не разговаривала. Больше всего на свете ей хотелось убежать, умчаться прочь на всех парах, лишь бы не чувствовать этот полный презрения взгляд голубых глаз. Но Макс заставила себя остаться на месте и произнести: — Я знаю, ты злишься, и ты имеешь полное право… — Злюсь? — взорвалась Хлоя, вскакивая с кровати — всю ее напускную холодность как ветром сдуло. — Я не просто злюсь, Макс. Я в ярости! Как ты смеешь говорить мне все это? Ты бросила меня! Ты говорила мне, что любишь меня, все эти красивые слова и обещания… Да как ты могла! Ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти? — Мне жаль, — проговорила Макс уже не сдерживая слез. — О, тебе жаль? Жаль? А ты знаешь, что, чтобы узнать твой адрес, я пошла к ректору академии? Я умоляла его сказать, но ему было насрать на меня и мои чувства. Как и всем! Как и тебе! Он просто вызвал копов, и они посадили меня в камеру на двое суток! Хотя я даже ничего не сделала! Об этом Кейт тебе не рассказала? Сердце Макс разрывалось от боли, но она не смогла ничего ответить. А Хлоя тем временем продолжала кричать: — Я доверилась тебе, Макс. Открыла тебе все свои тайны. Ты ведь знала, как тяжело мне было пережить отъезд Рэйчел! Как ты могла сознательно заставить меня снова испытать все это? Как ты могла быть такой жестокой? Почему, Макс? Чем я это заслужила? — Ничем. Я ужасный человек. Я никогда себе этого не прощу… — попыталась вставить Макс, глотая слезы, но Хлоя не слушала. — Я ведь любила тебя, Макс. Правда. И я всегда была честна с тобой. Какие еще доказательства ты хотела бы получить? Хочешь услышать, что я люблю тебя больше, чем Рэйчел? Это так! Да, я была слепа и не хотела признавать этого, но… Рэйчел просто сука. Довольна? Она лгала мне в лицо, а потом бросила меня! Но чем ты теперь лучше нее? Все вы сначала притворяетесь, что вам есть до меня дело, а потом оказывается, что это не так! — Это не правда! — Макс, наконец, собралась с силами, чтобы сказать это достаточно громко. — Я люблю тебя. И я вернулась. Я хочу быть с тобой. Всегда. Я клянусь тебе… — Как я могу тебе теперь доверять? — выкрикнула Хлоя, а потом, прислонившись спиной к стене, вдруг устало опустилась на пол, запрокинув голову, и неожиданно тихо добавила. — Ты дала мне новую жизнь, Макс. Ты показала мне, что в мире все еще есть что-то хорошее. А потом забрала все это. Ты даже не представляешь… Все это время, Макс… Я жила как в аду. — Я знаю. Я тоже, — Макс встала и, подойдя к Хлое, села рядом с ней. Они помолчали. — Почему ты уехала? — наконец спросила Хлоя, и Макс поняла, что она плачет. — Почему не позвонила? Если тебе было так же плохо, как мне… Зачем ты терпела эту боль? Ведь в твоих силах было это прекратить. — Я была такой дурой. Я повела себя эгоистично и глупо. Я не должна была решать за нас двоих, — Макс прерывисто вздохнула. — Я так виновата. Я даже не знаю, можно ли выразить словами то, как сильно я сожалею. — Боже, Макс, — Хлоя повернулась, и девушки впервые встретились взглядами, — ведь всего этого можно было бы избежать. Ну почему ты просто не поговорила со мной? Почему не рассказала все, что тебя волновало? Мы бы решили все вместе. — Я просто не хотела тебя расстраивать. Хлоя горько усмехнулась: — Да уж. Спасибо за заботу, Макс. Ты совсем меня не расстроила. В комнате снова повисла свинцовая тишина. Наконец Макс, глядя в стену, спросила: — Что теперь будет с нами? Хлоя еле заметно пожала плечами и взъерошила уже сильно выцветшие синие волосы: — Не знаю. Понятия не имею, что нам теперь делать. Макс медленно поднялась, опираясь о стену — от выброса адреналина, выплаканных слез и запаха табака у нее кружилась голова и подгибались ноги. — Я… думаю, ты вряд ли сможешь простить меня, — произнесла она. — Я этого не заслуживаю. Я намеренно причинила тебе боль и своими руками создала весь этот кошмар. Я даже хуже Рэйчел. Я лучше пойду. Хлоя удивленно глянула на Макс, которая неуверенно стояла в дверях, не зная, что еще сказать на прощание. — Куда ты пойдешь? — спросила она. — Не знаю. Вернусь домой, в Лос-Анджелес… — ответила Макс совершенно бесцветным голосом. — А как же академия? — зачем-то спросила Хлоя. — Отчислюсь. Хлоя, это твой город. Если мы… Если между нами ничего не будет… Я тут не останусь. Не хочу, чтобы мы еще больше страдали. Я и так уже натворила достаточно. Макс все не уходила, не веря, что все вот так закончится. А Хлоя, глядя на нее, внезапно встала и, быстро преодолев расстояние между ними, крепко обняла ее, стиснув так, что у Макс перехватило дыхание. Тогда, еще не зная, будут ли это их последние объятия, она тоже обхватила Хлою руками и, уткнувшись ей в плечо, вдохнула горький запах сигаретного дыма и грусти. Так они стояли молча несколько секунд, после чего Хлоя произнесла: — Не уезжай больше, Макс. Не надо. Моя жизнь без тебя — отстой. — О, Хлоя, — выдохнула Макс, и по ее щекам опять побежали слезы. Хлоя осторожно отстранилась и, улыбнувшись кривоватой улыбкой, попыталась вытереть их одной рукой. — Ты такая плакса, — ласково проговорила она, — черт… Как же я скучала. Макс перехватила ее руку и крепко сжала: — Спасибо, Хлоя, спасибо. Я клянусь, я больше никогда тебя не оставлю. — Знаешь, — начала Хлоя, — я так устала. Устала от несчастья, страданий и боли. Я хочу только быть с тобой, не знаю уж, как это получилось… Я прощаю тебя. И верю тебе. В любом случае, через самое худшее мы ведь уже прошли. Ты не сможешь сделать мне еще больнее. В конце концов, сильнее, чем сейчас, я в тебя уже все равно не влюблюсь.