* * *
Перед работой я заскочил в «Kaffebrenneriet». Место, которое я до сих пор могу воспринимать лишь бывшей работой, а не любимой кофейней. Но моя ранимость была не на том уровне, чтобы всерьёз расстраиваться из-за подобной чухни. − Хенке. Привет. Давно у нас не был, − радушно поприветствовал меня Юсеф – мой бывший коллега и старый бро. − Рад тебя видеть, приятель. − Совсем про нас забыл, − пожаловался он, но выстроившаяся позади меня очередь заставила его прикрутить всю болтовню. − Что будешь? − Давай ирландский. Но сиропа чуть-чуть. Боковым зрением я почувствовал чужое волнительное присутствие. Кристин стояла в нескольких шагах и заказывала кофе у другой стойки. Заметив меня, она застыла, а взгляд её как-то расторопно забегал. Мне тоже стало ужасно неловко. Я вспомнил нашу последнюю встречу, и от волнения грудь сдавило спазмом. Будто это всё происходило снова, а мне вновь предстоит пройти через тот тяжёлый разговор. − Привет, − поздоровалась Кристин, и я вышел из ступора. − Привет. Мы почти синхронно переступили с ноги на ногу, испытывая схожие чувства. Ладно, спокойно! Хотя бы не я один ощущаю себя дураком от неловкости. Какая-никакая поддержка свыше. Я поковырял пальцем наклейку на барной стойке. Мама Тарьяя рассматривала ликёры по полках. − Я… хотел бы извиниться за нашу последнюю встречу… − начал я. − Не нужно, − оборвала меня она, но вовсе не грубо. Нужно! Именно я нуждался в том, чтобы принести извинения. Это мой порыв, моё искреннее желание постараться всё исправить. Попытаться изменить впечатление о себе у мамы человека, который мне дорог. Я не согласно покачал головой. − Нет, я думаю, что мне не стоило… − Нет, Хенрик, правда не нужно, − снова мягко, но настойчиво вставила Кристин. − Всё в порядке. Ты поступил… честно. Стыд опалил мне затылок. Между нами повисла неловкая тишина, разбавленная только звуком работающей кофемашины. Неловкости было так много, что становилось уже невыносимо. − Кофе? – просто решил я начать незначительную тему. − Кофе? – Кристин тоже решила, что молчать уже невежливо. Мы обменялись насмешливыми ухмылками, и обстановка словно вмиг разрядилась. Кажущийся густым воздух вокруг стало легче вдыхать. Наконец, бариста подал мой кофе в большом стаканчике. Кристин подали средний. − Давай я… − замявшись, она принялась копаться в своей небольшой сумке. − Нет, я угощу, − запротестовал я и протянул кассиру свою платёжную карту. − Может, всё-таки, я заплачу? − Нет, позвольте мне. − Хорошо, спасибо, − Кристин смущённо улыбнулась и обхватила тонкой ладонью свой стакан. Мы вышли из кофейни на улицу. − Тебе в какую сторону? – спросила она. − Туда, − указал я направление. − Я на работу. Но у меня ещё есть время. Может, посидим в сквере парка? Выпьем кофе. − Хотела предложить то же самое, − лицо Кристин сделалось таким решительным, она мне напомнила Тарьяя. И от этого в животе стало жарко и щекотно. Я романтик − я безнадёжен. Мы присели на длинную лавку в парке, прямо у пушистых туй. Грели руки о свои стаканчики и делали неторопливые глотки кофе. − Мне нужно кое-что спросить, − Кристин развернулась ко мне полубоком. − Хотела пригласить Тарьяя поужинать вдвоём. Я заказала стол в ресторане «House Toro»…* Она подняла вопросительный взгляд. − Это достойное место, − заполнил я паузу, поняв, что от меня чего-то ждут. − Там нужно заранее заказывать столы. Тарьяй вряд ли бы стал так запариваться, подозреваю, что он там не был. − Да. Я знаю… Он действительно не смог бы попасть в это место. Кристин внимательно разглядывала свои руки на коленях. − Мне хотелось обсудить с ним его спектакль. Он был прекрасен. Мне понравился, − её губы украсила мечтательная улыбка. Я тоже поддался её обаянию и улыбнулся. − Хотя, кое-где я бы посоветовала Тарьяю держать лицо, − добавила она, и посмотрела на меня своими ясными глазами. − В общем, украду его на один вечер. Кристин совсем по-тарьяйски заправила волосы за ухо. И только тогда я очнулся. − Конечно. Боже, конечно, − выпалил я, ощущая, как мышцы слабеют от постепенно спадающего напряжения. Она ещё раз улыбнулась, и мне полностью стало уютно в этом сквере, на этой лавке. − Это хорошая идея − ресторан, − заметил я, допивая свой кофе. − Ты так думаешь? – Кристин выглядела по-настоящему заинтересованной в моём мнении, что заставило меня смутиться. − Да. Да, я правда так считаю. Солнце развернулось в нашу сторону, и теперь оно ослепляло глаза. Я выкинул свой пустой стаканчик в ближайшую урну, но тут же пожалел об этом: наверняка это смотрелось намёком закончить нашу встречу, сигналом, что мне пора уходить. Кристин повертела в руках свой стаканчик, и сказала, не поднимая лица: − Я очень люблю Тарьяя. И когда она всё-таки подняла свой взгляд, у меня перехватило дыхание от волнения. Это было не просто по-хамски, это было безжалостно с моей стороны дать ей намёк на подобные сомнения. − Я… − «тоже», − знаю… Извините за всё, − Признаться в том, что мне это известно, было важнее, чем признания в собственных чувствах к Тарьяю. Кристин ведь хотела поговорить о себе и о своём сыне. Мы вместе дошли до перекрёстка и даже тепло попрощались.* * *
>> (17:23) Есть планы на пасхальные каникулы? Mister Moe (17:24) А в чём дело? >> (17:24) Хотел увезти тебя в одно прекрасное место. Кристоффер давно предлагал нам куда-нибудь съездить отдохнуть. Mister Moe (17:24) Ты ему уже пообещал? >> (17:25) Да. >> (17:26) А что? >> (17:28) Я могу послать его нахуй, если у тебя были другие планы. Mister Moe (17:28) Нет, забудь. >> (17:28) Нет, Тарьяй, говори! >> (17:30) Мистер Ложечка! >> (17:32) Вообще, это должен был быть сюрприз. Вот как ты из меня всё вытянул уже? Развёл, как сопляка! Mister Moe (17:32) Я не люблю сюрпризы. Меня раздражает ожидание чего-то неизвестного. Не нужно никаких сюрпризов, лучше скажи прямо. >> (17:33) Обычная поездка. Отдых в съёмном домике. >> (17:37) Тебе не нравится Кристоффер? Mister Moe (17:37) Нет. С чего ты взял? >> (17:38) Ты отказываешься с ним ехать. Mister Moe (17:39) Я не отказывался. >> (17:39) Во всяком случае, ты высказал своё нежелание его присутствия. Намёком. Mister Moe (17:40) Дело не в нём. Не думай, что мне не нравятся твои друзья. Я люблю их, потому что они твои друзья. А тебя я люблю. >> (17:41) Моя ты конфетка, я тоже тебя люблю. Mister Moe (17:41) Не перебивай! >> (17:41) Ты молчал целую минуту. Mister Moe (17:42) Я уже сто раз говорил, но повторю снова: мне семнадцать. >> (17:42) Мне – двадцать один. Mister Moe (17:43) Что «мне двадцать один»? >> (17:43) А что – «мне семнадцать»? Mister Moe (17:44) Как всегда делаешь вид, что ничего не понимаешь. >> (17:44) Да ладно. Мне казалось, тебе нравятся горячие переписки. >> (17:48) Ты думаешь, Кристоффер будет постоянно ошиваться где-то рядом, и мы не сможем заняться сексом? >> (17:49) Задницей чую, дело в этом. >> (17:59) Тарьяй. Кристоффера не будет. Я это выдумал, чтобы ты настроился на другое. И не догадался, какой я готовлю романтик. Для двоих. >> (18:01) Сюрприза больше нет. Поздравляю. >> (18:02) Я же тебя знаю, тебе надо обязательно чтобы только «ПОЛНОЦЕННЫЕ СВИДАНИЯ». >> (18:03) Как ты там, кстати? Три дня ведь уже жопа не ебанная. >> (18:04) Продолжать? Mister Moe (18:04) Да. >> (18:05) Мы так часто об этом говорим. Мне нравится. Mister Moe (18:06) Чаще, чем занимаемся. >> (18:07) Ты несправедлив ко мне, засранец. Mister Moe (18:14) Дело в том, что я придумал то же самое. Поехали туда, куда запланировал я? Это тоже съёмный домик на природе. >> (18:16) Вообще не вопрос. Мне правда всё равно, куда с тобой ехать. Mister Moe (18:17) Отлично. Спасибо. >> (18:19) Куда только теперь девать бухлишко, которое я уже купил... Mister Moe (18:20) Ты дурачок, что ли? Ещё бы спросил, куда девать презервативы, которые уже купил. Mister Moe (18:21) Дай-ка подумать, куда же мы всё это денем. >> (18:22) Ой. Какая шутка! Молодец.* * *
Путешествие началось буднично. Сначала мы прочувствовали сомнительные прелести езды с Кристоффером, который согласился подбросить нас до места. Если быть точнее, сомнительную компанию с его шутками. Если быть ещё точнее, лично мне было весело, а вот Тарьяю − не очень. Он закатывал глаза и искренне удивлялся, как мы можем ржать с какой-то набитой тупой херни. Место оказалось живописным, уютным и гостеприимным. Небольшой деревянный домик посреди редкого леса. Он располагался у склона спокойной реки, которая была спрятана за зелёной растительностью. По левую сторону находилась небольшая вырубка. Домик внутри выглядел тоже милым. Две комнаты, кухня и санузел. Славно обставленные помещения, отчасти по-деревенски. Плетёные кресла, небольшой диван, массивный обеденный стол по центру и даже небольшая печь. Лампы, несколько полок над стеной, до блеска выскобленный пол. − Ну как тебе? – спросил Тарьяй, всерьёз обеспокоенно заглядывая мне в лицо. − Охуительно. Тут живописно и романтично, − я выглянул в окно, за которым простирался чудесный вид на лес и водоём. − Тут есть веранда, − сказал Тарьяй, снимая рюкзак. – И вот оттуда вид просто до безобразия охуительный. Веранда оказалась и впрямь удивительно-красивой. С неё открывался обзор на широкую лесную панораму. Тарьяй распахнул на себе куртку, попытался её полами обмахать себя. − Жарко сегодня, − прокомментировал он. Стянул куртку с плеч, и с каким-то внимательным упоением оглядел меня. − Да, подозрительно жарко для этого времени. Когда он разделся, оставшись в одной соблазнительно прилегающей к его телу кофте, вокруг стало в разы жарче.* * *
Что бы там Тарьяй ни говорил, а барбекю у него получился сочным. Он всё пытался найти оптимальную прожарку для мяса и сосисок. Трясся над углями, как заботливая мамочка над ребёнком. Каждая секунда на счету − уверял он. Лезть в эти дела я не стал. Я готовил нам выпивку из привезённого Мистером Му алкоголя. Распределёнными ролями мы оба остались довольны. И бухло, и мясо в итоге оказались на оценку «сносно», что породило кучу взаимных подъёбок. Тарьяй весь день тёрся об меня бёдрами. Намазал мне руки и шею солнцезащитным кремом, чтобы я не сгорел. Весь прямо брызгал заботой во все ебаные стороны. Я догадывался, чего он на самом деле добивался. Тарьяй вдолбил себе в голову, что меня нужно обязательно склонять к интиму, а иначе ему не дадут. Впрочем, возможно ему просто нравилось уламывать, выпрашивать секс. Тогда он казался ему особенным, как какая-нибудь выхваченная победа. После обеда Тарьяй предложил искупаться. Поначалу я решил, что он намекает на купание в реке. − Да там дубак собачий, ты уверен, что это хорошая идея? Тарьяй посмотрел на меня как на идиота, и отправился не в сторону реки, а в дом. В ванной было достаточно большое для этой комнаты окно на улицу. Не очень комфортно себя чувствуешь, если честно. Но Тарьяй, разместившись в ванне как чёртова модель, позвал к себе, чувственно проговорив «Иди сюда». И было уже не до отказов. Я разделся и опустился в воду, развернувшись спиной к Мистеру Му. Он тут же крепко и уютно обхватил меня ногами, устраивая на своей груди. Взял мягкую мочалку, окунул её в воду и принялся водить по моей спине, плечам. Капли стекали по коже, а Тарьяй собирал их, прикасаясь ко мне губами. Поцелуи на мокрой коже ощущались приятнее. − В пятницу мы с мамой ужинали вдвоём в ресторане. Тарьяй ожидал моей реакции. Я совсем забыл, что не должен был знать заранее об их встрече. − Я тебе не говорил, − уточнил он, не встретив от меня никаких вопросов. − Как всё прошло? − Всё было отлично. Не сказал бы, что между нами висел конфликт. Просто раньше мы всё время находились в каком-то состоянии напряжения, выяснения. Со временем я перестал замечать, что что-то не так, и что подобного быть не должно между близкими людьми. Но познакомившись с твоей семьёй, я поменял своё мнение. Я успокаивающе провёл руками по его коленям. − Не то чтобы мы с мамой стали лучшими друзьями после ужина. Во всяком случае, мне это точно не нужно. Не нужно быть слишком близким. Мы поговорили о спектакле, обо мне, о ней. Раньше только всегда обо мне. И меня это напрягало, а в этот раз − нет. И ещё на этот раз всё было как-то по-другому. И ресторан был вкусным, кстати. − Не вкуснее, чем твоё барбекю сегодня. − Как смешно! – тут же возмутился Тарьяй. – За готовку теперь будешь отвечать ты, умник. Я засмеялся и потянулся к своему бокалу, пристроенному на бортике ванны. − Выпьешь? − Фу, нет, твой мохито на вкус как спирт. − Ты купил эту текилу. Мой рецепт тут ни при чём, это текила какая-то дерьмовая. Тарьяй поцеловал линию моей челюсти. Меня он слушал отстранённо. − Ага, на вкус как спирт. Я не разбираюсь, прости. Купил из-за красивой этикетки. Отхлебнув из бокала, я убрал его обратно на бортик и развернул шею. Короткий поцелуй пришёлся Мистеру Му прямо в губы. Тарьяю понравились холодные и отдающие лаймом губы и рот. Он вовлёк меня в долгий поцелуй, придерживал мой затылок, не позволяя отстраниться раньше, чем он того хочет. В поясницу мне упиралась его эрекция. Я гладил Тарьяя по согнутым ногам, расположенным по обе стороны от меня, подбирался всё выше. Ласкал чувствительное местечко, где его подколенные связки красиво натягивались, как струнки. Тарьяй начал коротко дрожать, заставляя моё дыхание сбиваться. − Трахни меня, − неожиданно прошептал он мне на ухо, которое тут же словно полыхнуло. Ну ни ху... − Вылезай отсюда. Быстро! − приказал я каким-то не своим голосом, напряжённым от желания. Тарьяй перемахнул через бортик ванны быстрее пули. Схватив его в объятия, я потянул Мистера Му за волосы чуть сильнее, чем собирался. С вибрирующим выдохом Тарьяй запрокинул голову, открывая соблазнительно-вкусную шею. Не в состоянии сдержаться, он прижался ближе, толкнул меня к выходу. Я врезался спиной в стену, но было как-то плевать: потянулся к нему, снова вовлекая в объятия. Ощущение твердого члена, вдавленного в моё бедро, доводило до состояния позорной трясучки. По пути в спальню я целовал его шею, обводя её всю языком. И натыкался на углы мебели. Прикрытые глаза и учащенное дыхание Тарьяя заводило сильнее и сильнее. Моё прикосновение к его члену заставило Мистера Му резко открыть глаза и тихо промычать сквозь сомкнутые губы. В ответ немного загрубевшие пальцы дотронулись до моего члена, и Тарьяй толкнулся пахом в мой пах. Наши руки встретились. Кулак Тарьяя начал двигаться, а губы впиваться в мой рот каким-то сумасшедшим поцелуем. Так, что я ни о чём не мог думать, кроме жаркого влажного рта. Тарьяй толкался в меня бёдрами, не в силах сдерживаться, и мы одним тяжёлым движением свалились на кровать, немного отпружинив на матрасе. Тарьяй сдёрнул одеяло, откидывая его в сторону, и помог мне уместиться посередине постели. Я легко подтолкнул совсем не сопротивляющегося Мистера Му так, чтобы оказаться сверху. Спустился поцелуями по его торсу. Добравшись до члена, губы обхватили истекающую головку. Сверху до меня донёсся тихий стон. Снова вскарабкавшись вверх, я отыскал на полке любрикант и «резинки», чмокнул Мистера Му в приоткрытые губы, и, не забыв по пути обцеловать грудь, соски, живот, вернулся к члену. На ощупь покрыв пальцы смазкой, я потрогал сжатый вход и начал медленно проникать внутрь. Мышцы поддались, расслабились, позволяя смазывать, готовить нежные стеночки изнутри. Тарьяй издавал прелестные стоны, прижимался согнутыми в коленях бёдрами к моим щекам. Я сосал, двигался в нём пальцем, чувствуя, как мой собственный член реагирует болезненно-приятной пульсацией. Мистер Му задрожал, когда я стиснул его тяжёлые яйца. Я раскрыл руку и лизнул их, одновременно лаская ею всю промежность. Тарьяй стонал всё громче и громче. Под его сжимающимися и разжимающимися в кулаки пальцами шуршала простыня. Он облизывал и прикусывал свои красивые губы. Они и кожа вокруг них раскраснелись и увлажнились от слюны. Я встал на колени перед ним и провёл пальцами по вздрогнувшей головке. Надел «резинку», размазал смазку по своему стволу, глядя прямо в помутневшие глаза Тарьяя. − Он просто охуительный, − Тарьяй оценил мини-представление и похвалил мой член, почти задыхаясь. Приставив головку ко входу, я плавно двинул бёдрами, прокладывая себе путь внутрь короткими толчками. Не шевелясь, выждал, давая окончательно привыкнуть к своему члену, и после этого начал погружаться, наращивать скорость. − Блядь, да! Он и правда охуительный. Охуительный хуй. Отлично трахаешься, − выдал Тарьяй, послав своим признанием мурашки по моей спине. Он подавался навстречу трахающему его члену. Подмахивал, давил мне на поясницу пятками, подставлял свою грудь, шею и плечи под губы, и впивался ногтями в мою голову, притягивая её всё ближе и ближе. − Блядь, он классный, − сказал Мистер Му, невольно заставив меня почти ревновать к собственному члену. Вдруг, Тарьяй упёрся мне руками в грудь, недвусмысленно намекая прекратить, остановиться. Я даже издал разочарованный вздох. Ощущения сладко сконцентрировались в паху и на кончике головки, выходить из жаркой глубины хотелось меньше всего. Но я прекратил двигаться и вышел из его тела. Надавливая мне на плечи, Тарьяй почти выскользнул из-под меня. Я стоял на коленях и пытался сообразить, что стряслось. Тарьяй потянулся ко мне, и аккуратно, но быстро стянул с моего члена презерватив. С восхищением он уставился на мой член как на какой-то иконостас, водя по всей длине пальцами. Нагнувшись и отставив свою шикарную задницу назад, Тарьяй взял его в свой горячий рот и со стонами принялся сосать. − Ох, блядь, детка. Ни хуя себе! Мистер Му решил теперь не словесно, а физически выразить своё восхищение. Я отрывисто подался бёдрами навстречу, что встретили с одобрительными сдавленными звуками. Тарьяй сильно всасывал член куда-то в глубину своего рта. Вытягивал из меня всё, будто жаждущий приложился к бутылке с водой. Со смачным «чпоком» он выпустил член изо рта и горячо посмотрел на меня снизу-вверх. Отыскав у меня на лице какие-то угодные ему эмоции, он несколько раз лизнул головку, нежно поглаживая языком её нижнюю часть. Обхватил меня за талию, поднялся на колени. Распечатал новую упаковку, раскатал презерватив по всей длине, и вернулся в прежнюю позу, задницей ко мне. Укладывая Мистера Му на живот, надавливая ему на плечи, я резко приподнял его бедра, раздвинул ноги шире. − Я посмотрю? – скорее для соблазна спросил я, потому что и без разрешения уже любовался открывшейся картиной. Тарьяя ощутимо потряхивало от возбуждения. Истекая слюнным цунами, я проложил поцелуи от копчика до ушка и обратно. Снова смазал любрикантом пальцы, и прежде чем проникнуть ими внутрь, куснул задницу, раздвинул красивые ягодицы и чмокнул сжатый вход. Прошёлся по всей ложбинке губами, запечатлев последний поцелуй на пояснице. Тарьяй был уже на грани. Он просунул руку между ног, приподнимая бедра и прогибаясь, и задвигал ладонью по своему члену. Его разные по громкости всхлипывания и стоны в конце концов сливались в один красивый звук. Он вздрогнул, почувствовав на себе смазанные пальцы. Они коснулись входа, поласкали вокруг и проникли в глубину. Член толкнулся в него, медленным плавным толчком вошёл на середину. Нависнув сверху, я продвигался глубже. Ещё чуть-чуть, и я коснулся бёдрами гладких ягодиц. Губы сами по себе присосались к шее Тарьяя, зубы прикусили линию волос и остановились на загривке. − Блядь, Тарьяй, − шептал я, спускаясь по шее ниже, и жадно втягивая взмокшую кожу губами. Тарьяй теперь мог отвечать только хрипами. Он сводил лопатки, прогибаясь и подмахивая мне задницей. В паху, по которому нещадно елозили ягодицами, разливалась сладкая щекотка. Рука потрогала его грудь, немного прищемила соски, отчего Тарьяй вздрогнул всем телом. Он смотрел вниз, смотрел на свой покачивающийся в такт моим толчкам член. И не прикасался к нему. Я тоже не стал, поняв, что он хочет сделать. Колени его разъезжались в стороны. Тарьяй вилял задницей, желая активно участвовать. Головка его члена наливалась кровью, увлажнилась, с неё почти уже капало на одеяло. Кончив всем телом, Тарьяй так сжал меня мышцами задницы, что я подумал, будто навсегда потерял свой член.* * *
Сидеть голыми на веранде, в одном кресле, курить одну сигарету и смотреть на простирающийся перед глазами горизонт – что-то воистину прекрасное. Мы распахнули окно. Ветер, полный вечерних запахов − нагретой земли, елей, сырости − хлынул в комнату, стараясь сорвать занавески с колец. − Слишком красиво, − заметил Тарьяй, отбирая у меня сигарету. – Хочешь узнать, как человек трахается, посмотри на то, как он курит. Ты куришь очень красиво. Он вкусно затянулся, выпустив клуб дыма изо рта и ноздрей. − По-моему, нужно смотреть на то, как человек ест, чтобы узнать, как он трахается. − А… Да? – Тарьяй был увлечён сигаретой. − Как человек это делает. Медленно, осторожно и размеренно. Или жадно, быстро, с аппетитом. Неаккуратно или грубо. Так же он будет и ебаться. Тарьяй тёрся носом о мою щёку в то время, когда я делал затяжку. − Что ты замолчал? – снедовольничал он. − Ты сказал, что тебе не нравится разговаривать. Тебе нравится заниматься. − Вечно переворачиваешь мои слова, − Мистер Му закатил глаза. − Я не говорил такого. Я говорил не так. − Это нормально – разговаривать. − Ага. А ты как раз любишь болтовню. − А кто много болтает, тот что? − Хорошо отсасывает. − Логично. − Да. И, кстати, проверено. Ты болтун такой, и сосёшь просто замечательно. Я высунул язык и, шутливо взявшись за него пальцами, потрепал его. Тарьяй этот жест проводил взглядом и явно воспринял не как шутку. Как под дулом пушки я засунул его обратно от греха подальше. Грехи плескались в глазах Мистера Му, как сдуревшие бесы. Он притиснулся крепче, дотронулся губами моего уха, собираясь сказать мне как минимум какую-то вселенскую тайну. − Тебе нравятся больше поцелуи или легкие покусывания? − Эм… Что? Тарьяй растерялся, запоздало поняв, что ещё не готов говорить на такие темы с глазу на глаз. − Мне нравится всё, если это делаешь ты, − не оставил я без внимания его вопрос. − Не могу поверить, что эти слова покинули твой рот, − защитился он своеобразным нападением. Эй, детка, ты только что сам об этом спросил. И скорее всего с определённой целью. Я романтик − я безнадёжен. − Дай сюда свой язык, − приказал Тарьяй, и как только получил желаемое, сразу же влажно всосал язык в свой рот. В этот момент мой телефон на столе издал вибрирующие звуки. − Алло, да? Привет, мам. У нас всё хорошо, − мне пришлось встать с кресла, потому что Мистеру Му показалось пиздецки забавным дразнить меня, кусая за ухо. − Тарьяю всё понравилось? – сразу же начала она засыпать меня вопросами. − Да… − Ты точно это знаешь? − Да, вроде. − Вот видишь, ты не уверен. Тебе известно, что он не станет говорить вслух о своём дискомфорте? − Да, но… − Ты у него не спрашивал? − Хочешь, спрошу? − Хочу. − Мам, да в чём дело? Сзади ко мне прильнуло тёплое тело. Шею и уши начали осторожно покусывать, чередуя поцелуями. − Он спрашивал у меня насчёт этих домиков, чтобы тебе всё понравилось. И я посоветовала ему это место, но совсем не подумала о нём… − Да всё замечательно. − Он улыбается? Ладони гладили мою грудь, мой живот. Затылком я чувствовал, как Тарьяй прожигает меня своими глазами, следя за своими скользящими по моему телу ладонями. − И не прекращает… Мы тут веселимся. Я даже услышал, как он позади облизал свои губы и начал терзать ими мою шею, затылок. Он запустил руку между ног, сдавил мне яйца. Шумно дышал, постанывая от нахлынувшего возбуждения, будто от облегчения. − Мам, я тебе позже перезвоню, окей? − Хенке. Веди себя хорошо. − Когда я себя вёл не хорошо? И вообще, ты моя мать. Так что беспокойся обо мне! Его член напирал, утыкаясь в мои ягодицы. Пальцы сомкнулись вокруг моего напряженного ствола, и я покорно откинул свою голову на его грудь. − Всё, родной. Отдыхайте. Колени подгибались. Я ощущал кожей чужую возбуждённую вибрацию, чужое дыхание становилось всё горячее и прерывистее. А губы выделывали такие охуенные штуки, что меня штормило, качало в стороны. Тарьяй жадно ощупывал мой пах, задницу, разводя в стороны ягодицы. − Да. Да. Хорошо. То есть, спасибо, − попрощался я с мамой и заблокировал телефон. Опёрся руками на перекладину и подставил шею. Тарьяй до приятной боли сжал мою задницу пальцами, заставив меня с силой вздрогнуть. С каждым прикосновением тело предавало меня, становилось ватным. Телефон выпал из рук, с глухим стуком приземлился на пол. Заведя ладони за спину, я погладил Тарьяя, но он в приказном жесте отвёл их в сторону, пристроив обратно на перила. Разыгранная недоступность, ограниченность в действиях показались мне волнительными. Тарьяй что-то невнятно урчал и мурлыкал, покрывая мою шею укусами и зацеловывая меня до смерти. Тёплые пальцы погладили ягодицы, развели их в стороны, покружили возле входа, изучающе, дразня. Я отодвинулся назад, насаживаясь на палец, чувствуя знакомое лёгкое давление. Зудящее и по-своему особенное. Тарьяй эхом отозвался на мой одобрительный стон. Тепло тела сзади покинуло меня совсем ненадолго, а затем уже скользкий палец мучительно медленно прикоснулся ко мне и совсем чуть-чуть проник. На него хотелось насадиться до упора, почувствовать внутри, но он вёл себя просто невыносимо, как распоследний мудак. Наконец, мудак скользнул глубоко, смазывая, а затем Мистер Му ритмично задвигал им, крепко придерживая меня второй рукой за бедро. Совсем немного, и палец входил и выходил уже с совершенно непристойным хлюпающим звуком. Тарьяй делал это нарочно, он давний поклонник всяких позорных звуков, исходящих от меня. В таком зажатом человеке − столько чувственности и жажды. Столько любопытства и скрытой страсти ко всяким возбуждающим вещам. Просто на грани потребности. Он любил языком, ушами, глазами. Всегда с особенным азартом смаковал всё то, что получал от секса. И каждый раз отдавался полностью своим желаниям, терял над собой всякий контроль, впиваясь губами, зубами, руками. И не отступал, пока своего не получит. С каждой секундой позорного «чавканья» моей задницы и нарастающих в голове фантазий, я терял всякую возможность трезво мыслить. Я был зажат в ловушке, упираясь грудью в перекладину балкона, но всё равно подавался навстречу телу сзади и шире расставлял ноги. Тарьяй попытался приподнять одну мою ногу, чтобы было легче проникнуть в меня. Но из-за неудобной позы у него ничего не вышло. Без всякого успеха, он потыкался членом между ягодицами, оставляя после себя влажные следы. Великолепный лесной вид впереди, а сзади − охуительное тело, которое дарит мне ощущение тесноты, наполненности. Идеально. Зафиксированный в одной позе я почти не мог дёргаться. Больше чем идеально. Тарьяю было тоже не очень удобно. Но он оказался настолько «голоден», что почти не соображал. − Сделай шаг назад, − подсказал я. Тарьяй подчинился. И тогда я смог нагнуться сильнее, отставить свою задницу, опуститься плечами на опору, утыкаясь носом в свои руки. Навалившись сзади, Мистер Му обнял руками вокруг талии, сжал в кулаке мой вставший во всю длину член. Нетерпеливо качнул бёдрами. В ответ я одобрительно потёрся задницей о них. − Ты очень сексуальный. И такой красивый сейчас,− зашептал он мне в самое ухо. В знак благодарности, я проехался членом в тесноте его кулака. Чуть ослабив хватку, Тарьяй завозился сзади, раскрывая упаковку презерватива и флакон любриканта. Затем он снова развёл мои ягодицы, и горячий член толкнулся в меня. Медленно, он проник внутрь, а затем двинулся назад, и снова вперёд, насаживая на себя сильнее. Он почти сразу же принялся глубоко и медленно трахать. Крепко держа за бока, Тарьяй натягивал меня, входил до самого конца, утыкаясь пахом в задницу. Каждое своё движение он сопровождал стоном, больше похожим на рычание. Он брал так, как он хотел − сильными долгими толчками, выходя и погружаясь снова, раз за разом оставляя после себя чувство то пустоты, то наполненности. Я отзывался сбитым дыханием и подмахиванием, насколько был способен с почти зафиксированными железной хваткой бёдрами. Тарьяй тянул меня на себя за талию, заставляя прогнуться в пояснице сильнее. Горячий язык облизывал ухо широкими мазками так, что даже немного волос намокало от слюны. Я задвигался назад, подаваясь навстречу, всё быстрее и быстрее. Давно уже балансируя на грани оргазма, я был готов кончить, даже не прикасаясь к себе. Но заканчивать так скоро было бы обидно. Вильнув бёдрами, я соскользнул с члена, убегая от прикосновений. Прислушиваясь к моим немым просьбам, Тарьяй остановился. Он обнял меня, успокаивающе погладил по рёбрам, что совсем не успокоило, а только распидорасило сильнее. Мистер Му весь дрожал. Ему эта передышка показалась почти испытанием. Он нетерпеливо тянул обратно мои бёдра, заставляя прогибаться. Всем своим существом он желал поскорее ворваться внутрь моего тела. Тыкался головкой члена в бедро, проезжался между ягодиц. Как бы я ни пытался удержаться на ногах, дрожащие колени меня подводили. Руки уже устали впиваться в перекладину, держаться почти на весу стало сложнее. Тарьяй обхватил меня поперёк груди и надавил на место под коленями, принудив опуститься на четвереньки прямо на пол. Я почувствовал, что именно тут мне в этот момент самое место. И только вот так мне это сейчас нужно, в этой позе, с этим состоянием тела, больше напоминающим подтаявшее желе. Мистер Му тут же накрыл меня сверху, пристраиваясь. Я переступил с колена на колено, разводя ноги, и давая к себе больше доступа. Тарьяй сдвинул мои ладони своими − вверх и в сторону. Зафиксировал их, удерживая в неволе. Он мог думать чуть больше, чем я. Оценив длину ног и разницу роста, Тарьяй аккуратно надавил на внутренние стороны моих бёдер, призывая меня сильнее развести ноги и ещё ниже прогнуться. Он с присвистом дышал от нетерпения. Я подчинился, спиной чувствуя его одобрительную улыбку. Его руки огладили мою спину, ягодицы, яйца. Одним плавным движением Тарьяй снова проник внутрь и принялся покачиваться. Он продолжал и продолжал, встречая мои подмахивания. Толстый член по-хозяйски врывался в меня. Ощущать его внутри − жарко, тесно и влажно. Руки Тарьяя обвились вокруг моего корпуса, чуть сдавливая. Грубый для нежной кожи пол уже сдирал мне колени. Чужие пальцы опустились на плечо, поднялись к подбородку. Движения задевали внутри такое, от чего у меня плавились кости. Мистер Му откликался на мои стоны звуками, в которые я мгновенно влюблялся. Он наваливался на меня всем телом, продолжал размашисто трахать, и забывая, что мне приходилось удерживать вес двоих тел на руках. От обилия впечатлений, звуков, прикосновений возбуждение спускалось вниз по позвоночнику. − Сильнее. Ещё. Тарьяй принялся вколачиваться глубже, заставлял выгибаться, выкручиваться под собой. Он сдавливал руками бёдра, прищемляя меня пальцами. Звук смачных шлепков голой кожи о кожу был громким. Движения его вдруг чуть замедлились, толчки стали плавными. Мои пальцы поджимались так, что почти царапали пол. Белели костяшки и немели запястья. Я напрягал все свои мышцы, чтобы вытолкнуть член из себя, от чего получал ещё более яркие вспышки. До искр, до плывущих пятен под зажмуренными веками. В конце концов все мышцы словно одеревенели из-за напряжения. По телу расползалась вибрация от силы моей отдачи и от толчков сзади. Фантазии о том, как красиво выглядит член Тарьяя и как круто он ощущается изнутри, спровоцировали неконтролируемую дрожь. Тарьяй снова сменил ритм, начав мягко скользить внутри неспешными длинными движениями. Пока я ощущал, как твёрдый горячий член тёрся внутри, мне хотелось только больше и больше. Хотя физически это уже было невозможно. Чувства только усиливались, и это уже стало меня пугать: ещё чуть-чуть и я мог откинуться. Казалось, каждое прикосновение проникало сквозь кожу, отдавалось пульсацией в паху, животе, сердце. Тарьяй начал как-то гипнотически покачиваться. С каждым погружением целовал шею и волосы на затылке, плечи, пытался дотянуться до полюбившихся ему ушей, схватить их зубами. Я чувствовал жар и влажность чужих бёдер и даже яиц, когда они ударялись о мои ягодицы. А ещё волоски на ногах, которые зудяще тёрлись о мою кожу. Красивый голос коснулся слуха. Вспышка невероятного кайфа распространилась по животу и пояснице, когда головка члена начала просто идеально давить изнутри. Ощущения дразнили меня внизу живота, заставляя член вздрагивать, хотя его от силы толчков Тарьяя и без того дёргало из стороны в сторону. Исходящие из горла Тарьяя стоны сменились какими-то невнятными звуками. − Блядь! Блядь! Ох, блядь! – смог разобрать я. Я же истратил весь лимит слов на один день. Кажется, я вообще разучился говорить. Нет таких матов, которые бы описали степень моего состояния. Я был потрясен усиливавшимися вспышками закипающего удовольствия. Было так хорошо, что аж плохо. Голова уже кружилась, я не мог удерживать шею, не мог заставить свои колени слушаться, а плечи не трястись. Взмокшие ноги разъезжались по скользкому полу. Я сосредоточился на жаре, текущем вниз по спине. Тарьяй принялся скользить внутри с сумасшедшим ритмом, ни разу не сбиваясь − идеально, без ошибок или заминок. Член ударял всё сильнее и сильнее. И чем сильнее он бился, тем большую лёгкость я чувствовал. Кровь под кожей будто вспыхнула. Кажется, я чувствовал, как она зашевелилась, будто живая, и со стремительной скоростью хлынула по венам. Я ощутил, словно внутри что-то взорвалось. Мощно. Тарьяй из последних сил придержал меня за дёргающиеся бёдра, не позволяя сползти с члена. Из моего напряжённого горла вырвался хрип, и я кончил, разбрызгав сперму по полу. Все мышцы свело судорогой, словно я попал под ток. Кожу сжирало внутреннее пламя. Тарьяй в последний раз с силой ударился об меня бёдрами так, что заболели кости. Ещё секунда − и моя щека познакомилась с температурой и гладкостью пола: я бессильно рухнул на живот. _____________ * − этот ресторан автор просто выдумал.