Рассудочность и авантюризм

В гостиной расположились все трое Поттеров и матушка с батюшкой Дафны. Домовики разносили напитки. — Хотел бы, если вы не против, рассказать о Визенгамоте и некоторых его современных проблемах, — сказал гость, сделав приличествующий случаю глоток чая. — Это учреждение создано ещё в период средневековья и первоначально было однопалатным. В него входили главы самых влиятельных родов числом двадцать восемь. Сейчас по такому же принципу устроена «Старшая Палата», носившая в разные времена названия «Верхняя Палата» или «Палата Лордов». Места в ней передаются по наследству. Нижняя палата, образовавшаяся в период Наполеоновских войн, состоит преимущественно из работников министерства — это выходит потому, что самих этих работников очень много — при любой процедуре избрания так получалось просто в силу закона больших чисел. Разного рода демократические институты отмерли, потому что не работали. Одно место предоставлено сотруднику Святого Мунго, одно — человеку от Попечительского совета Хогвартса, а остальные — руководители отделов и департаментов. Общее количество членов Визенгамота, не входящих в Старшую Палату — тоже двадцать восемь, включая Верховного Чародея. Казалось бы — паритет. Но с оговоркой — Старшая Палата имеет право вето, при условии кворума. А для него требуется присутствие не менее чем пятнадцати глав родов или их представителей. По мере того, как шло время, отдельные роды пресеклись — начались проблемы с образованием этого самого кворума. В частности, минувшим летом в связи с преклонным возрастом на заседаниях перестала появляться Батильда Бэгшот. И для того, чтобы наложить вето на решение о признании тебя, Гарри, виновным в неправомочном колдовстве, к нам присоединился Сириус Блэк. — А вы уверены, что Старшая Палата защитила бы меня? — полюбопытствовал Поттер. — Мы быстро договорились. К тому же для этого было достаточно голосов всего восьми здравомыслящих волшебников, а такое количество пока в наличии имеется. И, наконец, защитить крестника одного из нас — прямая обязанность родовитых. Такова традиция, — при этих словах Гермиона вскинулась, но задумалась и ничего не сказала. — А обычай покупать места? Он тоже касается Старшей Палаты? — Да. Подобные вопросы являются её внутренним делом и решаются простым большинством. Старейшины могут отклонить любое предложение, если им не нравится кандидат. А, если одобряют, сумма поступает в распоряжение Попечительского совета. Сам же обычай достаточно древний — пресечение родов — явление старое. Однако, в последнее время процесс ротации состава Старшей Палаты замедлился — среди тех, кто имел средства, чтобы приобрести в ней место, было выявлено несколько сторонников Тома Риддла. Сами рода стали чаще уходить в небытие. Особенно странно это произошло с Принцами. Да и Прюетты погибли неожиданно. А их наследница Молли просто не желает участвовать в принятии важных для волшебной Британии решений. Лестрейнж физически не может появиться в Визенгамоте — сидит в Азкабане. Таким образом, Старшая Палата бессильна, потому что не способна наложить вето, предотвращающее принятие неправильного решения. И не может настоять на принятии правильного решения, поскольку малочисленней остальных заседающих, большинство которых испытывает на себе влияние министра. Самого министра тоже не может снять, несмотря на возмущение его действиями, относительно направления в Хогвартс этой невыносимой Амбридж. — То есть, консерваторы загнаны под веник, — констатировала Гермиона. — Да, мисс Гре… — простите. — Не стоит просить прощения, сэр Эдуард. Все поняли о ком вы, тем более, это соответствует общему стилю скрытности, свойственному нам. Дафну, например, мы тоже зовём по девичьей фамилии, а Гарри — по мальчуковой. Миссис Гринграсс улыбнулась — немудрёная шутка пришлась ей по вкусу. — Вы предлагаете основать род Грейнджер и ввести его в Визенгамот? — Уточнил Поттер. — А какова при этом сумма взноса? — Нулевая. Это не покупка места, а вступление в законный статус. — Каким же образом законность этого статуса доказывается? — По гобелену. Приглашу к себе домой Старшую Палату и покажу. Это действие имеет прецеденты и неоднократно применялось, когда разные ветви претендовали на старшинство. Или неожиданно объявлялся забытый наследник. — А может ли женщина считаться главой рода? — уточнила Гермиона. — Может. И это не раз случалось. Хотя, предпочтение обычно отдаётся мужчинам — они менее загружены вопросами… — сэр Эдуард замялся, подбирая слово. — …актуального жизнеобеспечения, — закончила мысль Гермиона. — Остаётся понять, каким образом в Визенгамоте может быть представлен несовершеннолетний глава рода? — Для вас это не критично — уже в начавшемся году вы достигнете семнадцатилетия, а до сентября, надеюсь, продержатся даже самые старые из нас. Тем не менее, существует понятие «регент». Для Гарри, например, им бы мог стать Сириус Блэк, если бы сам не входил в Старшую Палату. Или опекун из числа волшебников. — Мои опекуны магглы. Менять это положение я не намерен в целях всё того же сохранения скрытности. И, к счастью, регент мне не требуется. От основания рода Эвансов мама отказалась. — Всё верно, — кивнул Эдуард. — Искренне сожалею об этой потере для магической Британии. Тем не менее, я предпринял серьёзное исследование генеалогии рода Поттеров. Он долго считался не особенно старинным, однако, как выяснилось, восходит к легендарному роду Певереллов. — Из сказки? — изумилась Дафна. — Из сказки, — кивнул её отец. — Твоим предком, Гарри, является один из братьев, получивших Дары от самой Смерти. Игнотус прожил долгую, наполненную событиями жизнь и занимал место в Визенгамоте. Ты — его единственный наследник, и доказать это очень просто. — А Краучи случайно не…? — насторожилась Гермиона. — Не. — В тон ей ответил Эдуард. — Они служили, то есть в Визенгамоте занимали места в Нижней Палате, те, что не наследуются. — Моё совершеннолетие наступит на год позднее, чем у Гермионы, — задумчиво проговорил Гарри. — Мистер Грингасс, миссис Гринграсс! Вы не рассердитесь, если мы пошепчемся? — Ни в малейшей степени. Гарри с Гермионой встали и направились к двери, от которой обернулись и взглянули на Дафну. Та, поняв, что зовут и её, смущенно улыбнулась родителям и двинулась следом. Ребята направились в кладовку с гобеленом, над которым девчата принялись активно трудиться — он теперь прекрасно слушался не только Гермиону, но и Дафну. — Вот, получилось, — показали они Гарри изображение, с краешка которого присутствовали Дэн и Эмма Грейнджеры, а овал Гермионы был обрезан, оставляя видимыми только слова «Гермиона Джин». Должные оказаться рядом Гарри и Дафна не просматривалось — они были задвинуты за видимую зону. Связь от Грейнджер к Поттеру тоже не попадала в поле зрения. — Дело в том, что в апреле я жду от родителей братишку, — объяснила старшая жена. — Он и будет родоначальником. В сентябре я смогу взять над ним регентство. Это получится без обнародования обстоятельств нашего семейного положения. — Но всплывёт твоё происхождение, — кивнула Дафна. — Ты из грязнокровки превратишься в самую прекрасную невесту. Тебя попытаются опоить и увести. Чтобы этого избежать, придётся сообщать о замужестве. — Это спасёт меня от посягательств? — не поняла Грейнджер. — Волшебники опасаются разрушать браки других волшебников. Считается, что магия наказывает за это. — А присунуть по-тихому и обрюхатить чужую жену? За это магия не наказывает? — Непростые вопросы ты задаёшь, Гермиона, — вздохнула Дафна. — Братья Прюетты, отличившиеся на этой стезе, получили по заслугам только после того, как настрогали роту детишек. — Оставьте в стороне академические темы. Разберём конкретику. Если я демонстративно приударю за нашей неподражаемой, это защитит её от посягательств? — вмешался Гарри. Дафна призадумалась. — Давайте не станем так углубляться в планирование, — рассудила Гермиона. — Иногда приходится принимать бой. — Но ведь можно и отказаться от папиного плана, — пожала плечами Дафна. — Это гарантированно обеспечит скрытность. — Тем не менее, на тебе антидоты к Амортенции. Я поищу чары сходного направления. А Гарри продумает организационные мероприятия. — Возвращаемся, — кивнул Поттер. * * * — Сэр Эдуард, — обратился он к тестю, когда Поттеры вернулись в гостиную. — Вероятно, в Старшей Палате сформировалась некая партия, к которой вы себя причисляете? Не назовёте нам имена? Гринграсс перечислил фамилии, многие из которых Гарри слышал впервые. Но встретились и знакомые. — Тофти и Мэрчбэнкс принимают СОВ и ЖАБА. Смогут ли они принять экзамены у Дафны в конце августа? Пятый курс, всё-таки. Период ответственный. А в школе она в мае и июне появляться не сможет. — Уверен, что убедить их мне удастся… — затянув фразу, тесть перевёл взгляд на Гермиону. — В таком случае в сентябре окажется возможным появление рода Грейнджер, — ответила девушка. — Однако если это будет не критично, крайне желательно оттянуть сей непростой момент. Надеюсь, ваши коллеги поймут нас и оценят готовность в нужное время усилить их ряды. — Я понял вас, мисс Грейнджер. Просто удивительно, насколько сходно мы мыслим! — улыбнулся Гринграсс. — Когда вы планируете изъять мою дочь из школы? — Она не вернётся с Пасхальных каникул. Приболеет немного и останется дома, — пояснил Гарри. — До этого времени походит под иллюзией, — взмах палочкой, и присутствующие оказались на живописной лесной поляне. Приближающийся с подносом Добби выглядит как колбасящий на задних лапах медведь. — Позднее никакая иллюзия не спасёт — походка изменится. — Превосходное волшебство, — восхитилась миссис Гринграсс и с тоской взглянула на дочь — слабенькую ведьму. Дафна взметнула палочку, невербально убирая картинку и, напоказ для мамы произнесла: — «Авис» — плотная стайка птичек взлетела вверх. — «Оппуньо» — цветные колибри, словно пули, устремились к окну, вышибив его и разнеся на тысячи осколков. — Ой! — испугалась собственной выходки Дафна. — «Репаро», — осколки слиплись в стекло, которое послушно установилось на место. — Ты стала гораздо сильнее, дочка, — улыбнулся сэр Эдуард. * * * — То есть ты не отказываешься поддержать консерваторов? — недоверчиво взглянула на Гермиону Дафна, едва успокоилось пламя в камине, которым ушли ее родители. — Считается, что для политической устойчивости нужны разные силы. В той же нервной системе, кроме возбуждения присутствует и торможение. — Сама придумала? — Мы с папой многое обсуждали. Ну что? — повернулась она к Гарри, — готов? Поттер кивнул и отправил в Омут Памяти извлечённое из виска воспоминание. Гермиона проделала то же самое. — Ныряем, — и все трое опустили лица в дымку, заполнившую сосуд. Довольно долго всё оставалось статично, пока, наконец, ребята не вынырнули обратно. — Тот самый Хэллоуинн, когда Квиррелл грохнулся в Большом Зале в обморок, — пояснил Гарри. — Вид с двух точек, от меня и от неё, — показал он на побледневшую Гермиону. Дафна хватала ртом воздух и не знала, что делать. Потом порывисто схватила мужа и его первую жену в объятия: — Вы же чуть не погибли! Это просто ужас! И, если бы он не отвлёк тролля, тебе была бы крышка. — Тогда нас выручил Рон, — пояснил Поттер. — Больше не буду относиться к нему с таким презрением, хотя он всё равно противный, — пообещала Дафна. — Людей без недостатков не бывает, — заключила Гермиона, раскладывая серебристые нити по пузырькам. — А почему не обратно в головы? — не поняла слизеринка. — Хотите об этом забыть? — Наоборот, сохраняем. Повторные просмотры дают много интересных деталей, а собственная память восстановилась благодаря тому, что мы побывали в этих событиях ещё раз. — Ну, вы и жуки! Я бы никогда до такого не додумалась. — Просто, ты мыслишь, как волшебница, — успокоил Гарри. — Веришь в незыблемость постулатов, хотя некоторые Великие Светлые Маги используют или этот приём, или что-то похожее. А воспоминания могут анализировать в спокойной обстановке, когда в этом возникает необходимость. — Давай василиска, — скомандовала Гермиона. — Его я тоже не видела. В смысле, живого. — Вот. Ныряем. Ребята снова погрузились в воспоминание. Когда выбрались наружу, обе девушки притиснули парня к себе, готовые расплакаться. — Тихо вы, мокроносые! — прикрикнул на них Поттер. — Давай, Гермиона, второй подход к этому же снаряду, — предыдущее воспоминание он уже убрал. Вынырнув после просмотра сцеживания яда и лечения зрения слезами феникса, Дафна вздохнула: — Ну, вы и шнурки! И вообще ваша жизнь круче фильма ужасов. — Смертенины Почти Безголового Ника пропустили, — спохватился Гарри. — Мы и дракона на первом курсе пропустили, и ночную отработку в Запретном Лесу, — хмыкнула Гермиона. — Давай вернёмся и сохраним. — А мне и поделиться нечем, — пожаловалась Гринграсс. — Не говори ерунды. Сливаем дойку акромантулов. Мне интересно увидеть картинку с других точек, — остановил жалобы Гарри. — Ничего себе! — воскликнула Гермиона, очередной раз выбравшись из Омута. — Гринграсс! Я и не подозревала, что их было так много. Ну, этих мелких паучков. Если бы ты к нам не подрулила, не знаю, выбрались ли бы мы! — Вы же умеете аппарировать! — Там это не работает. Лес под куполом, как и остальной Хогвартс, — объяснила Грейнджер. — И я не уверен, что подобная нагрузка на нервы тебе не повредит, — добавил Гарри. — Ты же в тягости. Давай, мы насохраняем, а ты просмотришь потом, понемножечку. — Дементоров на третьем курсе ей категорически нельзя, — насупилась Гермиона. — Я без вас забоюсь смотреть. И вообще меня не прихватывает. Кончайте кудахтать — крутите дальше. Только пусть Гарри держит меня за руку. — Первый курс. Дракончик, — скомандовала Грейнджер. * * * Девчата вернулись из клиники, куда ездили на такси. — Ты чего загрустила, Грейнджер? Всё же прекрасно. Я и подумать не могла, что у меня двойня. — В том-то и дело, что двойня — все мои планы книззлу под хвост. Я же рассчитывала, что второго ты захочешь поскорее… — Что? У тебя были какие-то планы? — Была мысль вернуть тебе девственность, а потом снова провести обряд истинного первенца. — Что? Ты и это можешь? Ты кто такая? — Я? Волшебница. — Точно, — хмыкнула Дафна. — Как же я могла забыть? И для чего тебе это потребовалось? — Во-первых, выяснила бы, сработает ли восстановление невинности для рожавшей женщины. Во-вторых, определила бы, проходит ли обряд первенца повторно. — Ты меня что, для опытов в семью приняла? — Не только. Дело в том, что Гарри хочет чаще, чем я. Должен же он на кого-то направить своё желание, чтобы не отвлекать меня от важных дел! — Что ещё мне следует узнать о своей нужности? — Ты источник многих ценных знаний. — Полезное домашнее животное? — начала надувать капюшон Дафна. — Только поэтому ты меня терпишь? — Хуже, мы с тобой ещё и подруги. Не могу я к тебе иначе относиться после посещения гнезда акромантулов. И сёстры по несчастью. Очкастому, лохматому и вечно во всё влипающему. Гринграсс посидела молча, выходя из ступора, в который ввергли её слова Гермионы. — Просто поражаюсь твоей рассудочности, — наконец сказала она и неуверенно продолжила. — А эта штука у Поттера, ну, которой он в нас лазит. Она как, большая или маленькая? — Крупнее была бы уже патологией. То есть — у него королевский размер. Я специально проверяла по медицинским источникам. — Слушай, а может вы с Гарри ещё и делу молодому обучались по медицинским источникам? — Ну да. В школе этому не учат, курсов нет. Пришлось рыться в книгах и получать консультации у опытных… э… кто занимается. Потом кое-что проверили на практике, поставили серию экспериментов, и вуаля! — Экспериментов? Зачем? — удивилась Дафна. — Нужно было уточнить данные об инстинктах, рефлексах и мере, в какой на это можно влиять сознательно. — А попроще? — Трахнулись под обороткой. Приняли по стакашку на брудершафт и узнали, что чувствует партнёр. — На брудершафт? — Ну, он с моим волосом, а я с его. — То есть побывали друг другом? И как? — У нас не сразу получилось. Но потом взяли себя в руки и сделали это. В принципе книжки не врут — парню нужно засадить до упора, обдолбать нас с максимальными амплитудой и частотой, сплюнуть от облегчения и придавить к койке, чтобы отдохнуть на мягком. В идеале, ещё и уснуть. Таковы инстинкты. — Э-э… мне кажется, что ты неправа. Гарри осторожен и чуток. А что сразу слезает, так даже обидно. - Это потому, что побывал в женской шкуре и всё на себе прочувствовал. Хотя, эти инстинкты уместны в случае бурного секса, но нужен-то всякий. Под разные настроения. А про то, чтобы не торопился слезать — скажи ему сама, это для меня он тяжеловат, а между своих сисек можешь держать его, сколько захочешь. — А ещё какие опыты вы ставили? — Трахались под Амортенцией. Тоже друг на друга. — Наверно, улётно получилось? — Не уверена. Ни он, ни я ничего особенного не почувствовали. Словно не любовного зелья, а водички перед этим глотнули. * * * Коротки Рождественские каникулы, но успеть за них удалось многое. Гарри каждый день уделял полчаса, подтягивая Дафну в Защите. Кроме «Протего» у неё без палочки нормально получилось и «Фините». А больше — ничего. Кроме заклинания раздевания. — Это тоже хорошо, — хвалил Поттер. — Ошеломить противника — дело нужное. А палочкой ты владеешь не хуже Луны. Практически все ранее выученные чары теперь прекрасно выполнялись невербально. Кроме того Гермиона научила приемам оказания первой помощи — затягивать раны, исцелять ссадины, вправлять вывихи и лечить растяжения. Лубки накладывать и много нужного по мелочам. Гарри удалось повторить Карту Мародёров для их дома. Ещё он много работал над исчезательной тумбочкой и сквозными зеркалами. В обоих случаях неудачно. Гермиона исписала стопы бумаги и перечитала монбланы книг. А сама Дафна с удивлением обнаружила, что справляется с рецептами любых зелий. С некоторыми не с первого раза — всё-таки встречаются среди них и очень заковыристые. Поскольку отношения между Поттером и Грейнджер начали складываться давно, Гринграсс пристально присматривалась к мелочам. Скажем — Гермионе всегда готовили салаты, добавляя в них чёрные маслины и, иногда, сыр. Гарри и Добби завтракали плотно, по-английски, хотя фасоли или бобов избегали, предпочитая картошку в отварном или жареном виде. Винки любила овсянку. Она же, когда готовила, вместо тостов предлагала гренки, что ни у кого не вызывало протеста. Вкусы Дафны тоже быстро учли, и на столе всегда находились её любимые кушанья. Добби любил вязать, а Винки делала для Гермионы переводы с малоизвестных языков. Финансами ведала Гермиона — считала расходы и фиксировала приходы. На подоконнике в коридоре в свободном доступе стояли кошель с галеонами и коробочка с маггловскими фунтами. Почему именно там? Сказали, что так сразу повелось — незачем менять то, к чему привыкли.